РАВВИНЫ ВЫТЕСНЯЮТ СВЯЩЕННИКОВ

С разрушением второго Храма в 70 г. н. э. священники вновь лишились основы своего существования. Однако на этот раз они неожиданно столкнулись с посягательствами на свою власть. Спустя 70 лет их власть окажется полностью сосредоточена в руках раввинов.

На протяжении библейской истории Израиля цари время от времени наставляли народ. Часто это делали и пророки. Но в основном функция обучения выполнялась священниками и левитами.

Господь сказал о верном священнике:

Закон истины был в устах его, и неправды не обреталось на языке его; в мире и правде он ходил со Мною и многих отвратил от греха. Ибо уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа. {Мал. 2, 6-7)

Священнику принадлежало право решать вопросы чистоты и религиозного закона.

Они должны учить народ Мой отличать священное от несвященного и объяснять им, что нечисто и что чисто.

При спорных делах они должны присутствовать в суде, и по уставам Моим судить их, и наблюдать законы Мои и постановления Мои о всех праздниках Моих, и свято хранить субботы Мои. (Иез. 44, 23-24)

Господь упрекал Иерусалим, ибо:

Священники ее нарушают закон Мой и оскверняют святыни Мои, не отделяют святого от несвятого и не указывают различия между чистым и нечистым, и от суббот Моих они закрыли глаза свои, и Я уничижен у них. (Иез. 22, 26)

Все эти функции исполнялись священниками.

Когда был разрушен второй Храм (Акива в то время был юношей), религиозные люди из народной среды пытались обеспечить способы, при помощи которых народ мог продолжать свою религиозную жизнь. У фарисеев была своя честолюбивая программа.

Раббану Йоханану бен Заккаю было дано императорское разрешение основать академию в Явне. Функции и авторитет этой академии оспаривались другими группами еврейского сообщества. Тогда же возникли разногласия относительно праздника Рош га-Шана — би- блейского праздника Труб и гражданского Нового года.

Библейское постановление таково:

И в седьмой месяц, в первый день месяца, да будет у вас священное собрание; никакой работы не работайте; пусть будет это у вас день трубного звука... (Числ. 29, 1)

...А когда надобно собрать собрание, трубите, но не тревогу; Сыны Аароновы, священники, должны трубить трубами: это будет вам постановлением вечным в роды ваши... (Числ. 10, 7-8)

Возникший спор касался того, можно ли трубить в трубы в Рош га-Шана, когда праздник выпадает на субботу. С одной стороны, Бней Батира утверждали, что только священники в Храме могут трубить в трубы в таком случае. С другой стороны, Мишна гласит: «Если празд- ничный день Нового Года выпадал на субботу, они обычно трубили в шофар в Храме, но не в стране: после разрушения Храма раббан Йоханан бен Заккай постановил, что следует трубить (в субботу) в каждом месте, где есть Бейт дин».³³³

Дальнейшая дискуссия гласит: «Наши раввины учили: "Однажды Новый год выпал насубботу (и все города собрались), и раббан Йоханан сказал Бней Батира: "Давайте трубить в шофар". Они сказали ему: "Давай обсудим этот вопрос". И он сказал им: "Давайте сначала протрубим, а обсудим после". После того, как они протрубили в шофар, они сказали ему: "Давай теперь обсудим вопрос". Он ответил: "Рог уже был услышан в Явне, и то, что было сделано, более не нуждается в обсуждении"».³³⁴

«Бней Батира были религиозными главами Земли Израиля во времена Гиллеля».³³⁵ Они также прославлены в Талмуде за свое исключительное смирение.³³⁶В Явне они, вероятно, желали утвердить традиционную священническую роль, предписания и власть, заложенные в Торе.

Поведение раббана Йоханана бен Заккая и последовавшее заявление о том, что вопрос закрыт, было неслыханным дотоле притязанием на раввинскую власть на территории священников. Он заявлял, что раввины, а не священники, имели власть решать такие вопросы. У него были и другие столкновения в области того же основного вопроса.

С. Коэн исследовал конфликты, возникавшие в процессе захвата раввинами священнической и царской власти. «В подавляющем большинстве случаев они порождались проблемами, которые защитники кетер кегуна ("венца священства") обычно рассматривали как отно- сящиеся к сфере их компетенции. Йоханан [бен Заккай] ...бросал вызов священническим

и /или саддукейским традициям относительно статуса постановлений, принимаемых городскими судами в случаях, которые касались гражданского закона и коммерческих сделок (Кт. 13, 1-2); он не соглашался с ними по поводу определенных деталей, касавшихся законов нечистоты (Твул Йом; Тосеф. Пара 3, 8) и четкого датирования праздника Пятидесятницы (ТБ Мен. 65а). Он также ставил под вопрос права священников на использование определенных частей жертвенных животных; выносил свои суждения по поводу обоснованности того, может или не может определенная женщина стать супругой священника (Эд. 8, 3), и настаивал на том, что священники обязаны платить в Храме сборы, предписанные в Исх. 30, 13 (Шк. 1,4).

Практически столь же важным, как формальный предмет этих споров, является резкий тон, в котором, как свидетельствуют ретроспективные записи, они проводились. В целом, по материалам доступных источников Йоханан предстает как раздражительная и вспыльчивая личность,обладавшаяострымязыкомибурнымтемпераментом...Болеетого,чтобыдобиться своего, он не пренебрегал мошенничеством и (по крайней мере, в одном случае (Тосеф. Пара 3, 8)) физическим воздействием. Это свидетельствовало не только о крайне озлобленных отношениях между фарисеями и саддукеями..., но и о том, как далеко готовы были пойти представители первой группы, чтобы утвердить свое господство над всем еврейским государством».³³⁷

«Присвоив прерогативу управлять непрерывным процессом действий, который ранее зависел отжертвенногокультаиегорасписания,Йохананвсущностисталвестникомсейсмического сдвига самой оси еврейского религиозного ритуала, а также нового покровительства, под которым он осуществлялсянапрактике На самом деле, он также провозглашалправо

кетер Тора ("венца Торы", т. е. раввинов) осуществлять законодательную власть,

распространяющуюся на все еврейское общество, а не только на ту часть населения, которая приняла строгую фарисейскую доктрину».³³⁸

Раввинские писания содержат подробные комментарии, касательно различных жертв и приношений.³³⁹ Многие предполагали, что раввины, писавшие после разрушения второго Храма, хотели обеспечить гарантии того, что ничто не будет забыто. Это предположение, тем не менее, упускает из виду решающую проблему власти.

Раввинские писания содержат только взгляды раввинов на то, как должны приноситься жертвы. Взгляды священников, которые приносили их, отсутствуют в раввинских трудах. Раввины отвергали все саддукейские взгляды, священники же в основном были саддукеями. Раввинские писания фактически заявляют, что именно раввины обладают властью. Даже если бы Храм был восстановлен, священникам пришлось бы действовать по раввинским законам.

Истинно еврейское царство должно было сосредотачиваться в Храме. Восстановленный Храм свидетельствовал бы об активной роли священства. Раввинам был необходим способ, с помощью которого они могли бы помешать активному священству вновь заявить права на свою исконную, библейскую власть. Целью раввинских писаний, касавшихся поля деятельности священства, было не столько сохранение заветной системы, сколько создание радикально новой.

Например, первый из шести разделов Талмуда, Зраим, включает 11 трактатов. Каждый из них можно считать относящимся к сфере деятельности священства. Вот примеры функций, которые они охватывают:

Дмай: урожаи злаков и плодов, относительно которых существуют сомнения, следует ли отделятьотнихдесятину.Килаим:запрещенныесочетаниярастений,животныхиодежд. Трума: законы, определяющие часть урожая, предназначенную длясвященников.

Маасрот: первая десятина, которую следует ежегодно отдавать левиту от земных плодов.

Халла: часть теста, которую следует отдавать священникам. Биккурим: приношение первых плодов в Храм, сопровождаемое особой молитвой.³⁴⁰

В сущности, большая часть Талмуда посвящена таким вопросам, как ритуальная чистота, святость, священные дни и жертвы, которые в Библии явно относятся к сфере деятельности священников. Фарисеи уже отказались от некоторых священнических обычаев. Раввины установили закон для священников.

Это было основным изменением. Даже во времена Великого восстания священники признавались единственным авторитетом в таких вопросах. Когда возник конфликт о том, принимать или отказываться от жертвы императора, Иосиф Флавий записал: «Во время этой речи представлены были народу священники, знакомые с древними обычаями и разъяснившие, что их предки во все времена принимали жертвы от иноплеменников».³⁴¹

На случай, если Храм не будет восстановлен, раввины подготовили новый религиозный

«каркас», в котором священникам вообще не было места. «Ежедневное синагогальное служение, которое возникло практически независимо от Храма, возможно, без согласия священства, стало замещением упраздненных служений».³⁴²

Какая бы необходимость ни существовала ранее в священниках, теперь онаудовлетворялась в раввинском контексте. Те священнические функции, которые еще не были присвоены раввинами, в дальнейшем могли осуществляться только под раввинским руководством. Это стало раввинским образцом взаимоотношений со всеми существующими еврейскими авторитетами.

Роль Акивы

Йоханан бен Заккай упоминается только раввинскими авторами, но не Иосифом Флавием или другими писателями того времени. В раввинских трудах бегство Йоханана бен Заккая из города и последовавшее за ним императорское разрешение основать академию в Явне являются чрезвычайно важными событиями.

У Иосифа Флавия можно найти много деталей, касающихся того, что происходило с евреями во время войны и по ее окончании. Мы могли бы ожидать от него упоминания и об этих известных событиях, и о той роли, которую сыграл в них Йоханан бен Заккай. Мы не знаем, почему он ничего не говорит об этом.

Тем не менее, нам известно, что именно Акива, главным образом, отвечал за определение того, что должно было упоминаться в Талмуде. Он был тем, кто устанавливал его границы,

направление и ударения. Характер, интересы и стратегия, которые Талмуд приписывает Йоханану бен Заккаю, чрезвычайно похожи на те, что присущи самому Акиве. Когда речь идет об инцидентах с раббаном Йохананом и священниками, есть основания считать, что Акива мог перенести повествования о некоторых собственных стычках (по крайней мере, акценты) назад, во времена раббана Йоханана.

Столкновение Йоханана бен Заккая с Бней Батира вылилось в конкретное решение, касавшееся конкретной ситуации, но оно имело и более широкие последствия. Вскоре после этого, во времена Акивы, возник конфликт по вопросу о том, применима ли новообразованная раввинская власть только к собраниям в Явне или же ко всем местам, где есть или будет Бейт дин.

«Рабби Элиезер сказал: "Раббан Йоханан бен Заккай установил это правило только для Явне"». И сказали они ему: "Оно относится как к Явне, так и ко всякому другому месту, где есть Бейт дин».³⁴³Рабби Элиезер был учеником раббана Йоханана бен Заккая.³⁴⁴Если кто-то изнал сферу, охватываемую постановлением Йоханана бен Заккая, то этим человеком был рабби Элиезер. Он заявил, что «раббан Йоханан бен Заккай установил это правило только для Явне». И если это было так, то раббан Йоханан бен Заккай сыграл много меньшую роль в кардинальном перемещении власти, чем та, которую приписывает ему Талмуд.

Отвергая рабби Элиезера, «они» расширили сферу раввинской власти от первоначальной чрезвычайной ситуации, сложившейся в Явне после разрушения второго Храма, до повседневной жизни, в любое время и любом месте, где существовал Бейт дин. Раввины были на пути к овладению властью священников. Как мы увидим в следующей главе, Акива был главным оппонентом Элиезера.

Ньюснер заявляет, что «...почти все святыни, имевшие отношение к культу, были намеренно собраны в одном месте после 140 г., когда уже не было возможности отправлять жертвенный культ в Иерусалиме».³⁴⁵В этом можно видеть указание на то, что основы для утверждения власти раввинов над властью священников были заложены уже после смерти Йоханана бен Заккая. Это согласуется с позицией, которую занимал рабби Элиезер. Рабби Акива, несомненно, был выдающимся раввинским лидером в тот поздний период.

Существует достаточно свидетельств, связанных с именем самого Акивы, которые ясно определяют его отношение к священникам. Гинзберг отмечает, что «Акива близок к отмене библейского постановления о килаим; практически в каждой главе одноименного трактата Акива приуменьшает его значение. Любовь к Святой Земле, которую он, как истинный националист, столь часто и горячо выражал (см. Адр. Н. 26), была в нем столь сильна, что он освободил бы земледелие от большинства ограничений, налагавшихся на него законом».³⁴⁶

Килаим касается библейского запрета смешивать различные виды вещей, в соответствии с тем, что сказано в книге Левит.³⁴⁷ Она получила такое название, поскольку посвящена, главным образом, постановлениям относительно священников-левитов, их обязанностей и содержания. Нельзя сказать, что заповеди относительно килаим были явно отнесены к сфере власти священников, но библейское учение говорит, что именно священники должны были принимать решения относительно того, что запрещено, а что разрешено, что чисто, а что нечисто.

...Так говорит Господь Саваоф: спроси священников о законе и скажи: Если бы кто нес освященное мясо в поле одежды своей и полою своею коснулся хлеба, или чего-либо вареного, или вина, или елея, или какой-нибудь пищи: сделается ли это священным? И отвечали священники и сказали: нет. Потом сказал Аггей: а если прикоснется ко всему этому кто— либо, осквернившийся от прикосновения к мертвецу: сделается ли это нечистым? И отвечали священники и сказали: будет нечистым. (Агг. 2, 11-13)

Священники были теми, кого следовало спрашивать о таких постановлениях.

Акива поставил раввинов на место священников. Его любовь к Святой Земле не вызывает сомнений, но ее также любили те, чье мнение не совпадало с его точкой зрения. Тем не менее, его решения лишали священников власти и отменяли закон о десятине, предна- значавшейся для их содержания.

Финкельштейн отмечает: «В то время как ранние учителя побуждали народ собирать свой урожайрано,чтобыихдесятинабылаготовасвоевременно,Акиваучил,чтозерно,котороене было собрано в амбар вовремя, свободно от десятины. Он пошел дальше и утверждал, что зерно свободно от десятины, если только оно не хранится в защищенном амбаре. Если оно содержится во дворе, ключи от которого имеют двое, оно незащищено и свободно от десятины. (Маас. 3, 5). Эти толкования способствовали отмене всей системы десятин».³⁴⁸ Отмена этой системы лишала священников средств к существованию, способствуя уничтожению священнического иудаизма как претендента навласть.

Священники, пока стоял Храм, также получали приношения, которые народ давал от своих стад. «Шаммаиты считали, что только священники могли есть плоть первенцев животных (неподходящую для приношений); а ранние гиллелиты, которые были не согласны с ними, настаивали, что любой израильтянин мог разделить эту трапезу. Акива же сказал, что в этом вопросе вообще нет ограничений. Даже язычник мог есть плоть первенцев животных».³⁴⁹ Акива пошел дальше ранних гиллелитов, чтобы отнять у священников преимущество, которое помогало им жить.³⁵⁰

Если бы священнические постановления включались в раввинские писания с тем, чтобы сохранить их для того времени, когда они могли быть забыты, священники стали бы их естественным источником. Фактически же, «...была предпринята попытка собрать священнические традиции храмовой практики, но Акива с его методами толкования смог усовершенствовать традицию. Закон в его истолковании оказывался таким, каким он был всегда или должен был быть».

Большая часть Талмуда посвящена предметам, которые явно относились к сфере деятельности священников. Многое в нем касается вещей, которые предположительно также были прерогативой священников. Таким способом Акива смог утвердить свой иудаизм над иудаизмом священников — сделать Тору такой, какой она «должна была быть».³⁵¹

«...Признавая высокое положение священства как института, раввины, тем не менее, без стеснения критиковали отдельных священников. Клевета на священников стала излюбленным мотивом ранней раввинской литературы; по сути, она затрагивала каждого представителя этого неоднородногослоя.

...Кажется, что только полный невежда мог оставаться безучастным к инсинуациям, скрывавшимся за раввинскими пересказами библей ских историй, некоторые из которых подразумевали, что моральные недостатки в некотором роде свойственны всему священническому племени. Для тех, кто все еще не замечал передаваемого послания, приходилось прибегать к более ясному языку. Выбранные наугад талмудические отрывки показывают, что поведение священников в целом должно было считаться образцом высокомерия, что выглядело особенно вызывающе на фоне того навязываемого факта, что некоторые священники отличались небрежностью в отношении одних мицвот (заповедей) и откровенной неосведомленностью в других».³⁵²