Опасности изнеженности. Помогите детям обрести здоровое самоуважение

 

Перенеситесь мысленно на десять лет назад. Май. Теплый субботний вечер. Ваши дети, члены школьной футбольной команды, только что завершили трехмесячный сезон – такое впечатление, что он состоял только из промахов и офсайдов. Сегодня юные футболисты собрались на вечеринку с пиццей, они отмечают окончание сезона и вспоминают, как им было нелегко на поле. Лица перемазаны в соусе, то и дело раздается сытое рыгание. Дети с нетерпением ждут торжественного вручения призов. Да, они проиграли большую часть матчей и даже не прошли в турнир, но они все равно получат призы, потому что «каждый из них – победитель».

Теперь вернемся в нынешний день. Комната вашего сына заставлена призами, но в сборную школы он так и не попал. Дочь уже три года числится в дублирующем составе школьной команды, но большую часть времени греет скамейку запасных. Оба они росли, считая себя будущими Дэвидом Бэкхемом и Мией Хэмм, – ведь после каждой игры они слышали бесконечные похвалы. Да и вы в какой‑то момент начали в это верить, хотя сами же и оплачивали все их призы: ведь ни один из них не был получен от того, чья задача – искать и находить подлинные таланты.

Эта простая история и множество ей подобных настолько типичны, что мы даже придумали для нынешнего поколения подходящее название: дети «каждый‑получает‑приз». Оно во многом характеризует детей, которых мы воспитали, и говорит о медвежьей услуге, которую, сами того не желая, им оказали. Тем не менее мы продолжаем эту традицию вручения незаслуженных призов во всех областях жизни детей – от учебы до спорта и семейных обязанностей. Постоянные похвалы, бесконечные аплодисменты, критика, мягко обернутая в ободрение, – чудо, что мы еще не свихнулись, придумывая, как еще защитить самоуважение наших детей.

Вы ведь помните, что говорят о благих намерениях, не правда ли? Мы думали, что, повысив самоуважение наших детей, поможем им приумножить их достижения – ведь вера в себя помогает добиться очень многого. Никто не спорит с этим и не говорит, что вера в себя и гордость за свои достижения – это плохо. Человеку необходимо чувствовать, что он успешен, и нормально, когда добившийся многого человек хочет, чтобы окружающие признали его достижения. Но опасность кроется в том, что мы начали хвалить детей независимо от того, заслужили они это или нет. Мы спутали положительное подкрепление с похвалой. И хотя эти понятия относятся к одному «семейству», они различаются между собой не меньше, чем ваши дети.

Положительное подкрепление – это признание того, что ребенок что‑то хорошо сделал. Оно должно побудить его и дальше делать то же самое. Я много говорила об этом в главе 1, так что вы знаете, о чем идет речь. Помните ситуацию с вашей воображаемой дочерью Эшли, которая не хотела помогать вам по дому? Но вы использовали положительное подкрепление, чтобы побудить ее взяться за работу, работать чуть прилежнее и вообще вносить свой вклад в общее дело. Такая мотивационная методика предназначена для стимулирования тех детей, которые только начали осваивать новое умение. В этой ситуации положительное подкрепление эффективно, уместно. Оно работает. Поначалу Эшли будет оглядываться на ваше мнение, но вскоре она откроет в себе внутреннюю мотивацию – и тогда ей уже не потребуется подкрепление с вашей стороны, чтобы хорошо сделать свою работу.

Ну а похвала – это просто похвала: одобрение, восхваление и овации. Это реакция на хорошо сделанную работу. Именно этим вы награждаете вашу дочь, когда она раскланивается после заключительного спектакля в рамках двухнедельного театрального турне по школам. Ваше личное «Браво!» – похвала ее труду и упорству. Именно этого заслуживает ваш сын, если его картина заняла первое место на официальном конкурсе и получила особое признание публики. Это голубая лента через плечо, высший балл, овация.

Не следует осыпать ребенка неумеренными похвалами на каждом шагу, восхищаться каждым его действием и внушать ему, что он талантливее или умнее, чем есть на самом деле. У многих родителей похвалы выливаются именно в это и, естественно, сказываются на детях. Наглядный пример – Эбби из главы 8. Эта девочка училась с большим трудом, но, опираясь на мнение родителей, верила, что способна стать хирургом. Всякий, кто противоречил этому, встречал со стороны Эбби шок и возмущение, а со стороны ее родителей – требование извиниться за попранное самоуважение их дочери.

Эбби – одна из многих подростков, которые расклеиваются от малейшей критики и по‑настоящему пугаются, когда им говорят, что они неправы. На протяжении многих лет я ежедневно встречаюсь с такими детьми. Всерьез приспосабливаться к этому поколению мы начали лет семь назад, когда учителям поступила рекомендация заменить красные ручки зелеными. Пометка красной ручкой, казалось, кричала: «Ты ошибся!», и чувствительным детям чудилось, будто «страницы их работы залиты кровью». А зеленый – это «дружественный, неугрожающий» цвет. Я не стала переходить на зеленый, потому что… ну, вся эта идея была изначально глупа. Красный цвет позволяет мне сказать ученику ровно то, что я хочу до него донести. Но я дополнительно усиливала действие этого цвета, называя свою ручку Красной Ручкой Справедливости. Мои бывшие ученики до сих пор вспоминают мою карающую красную ручку, но не могу сказать, что цвет чернил кого‑то из них оскорблял.

Учителям также предписано уравновешивать свои отрицательные отзывы положительными. Это означает, что всякий раз, оценивая работы, они должны добросовестно писать замечания, касающиеся путаницы понятий или неаккуратности. А потом приписывать к ним что‑нибудь приятное. Представьте себе учителя математики, который вынужден писать что‑нибудь вроде: «Хорошо мыслишь!» – под задачей, решенной неверно и с неправильным результатом. Такие указания учителя получают уже несколько лет, но некоторые не прислушиваются к этим директивам. Если этим педагогам есть что сказать приятного, они говорят. Если же нечего, они не считают нужным что‑то выдумывать. Эти учителя берегут свои похвалы для тех работ, которые по‑настоящему достойны одобрения, и ценность похвал от этого только повышается. Они дают ученикам возможность испытать настоящую радость, получив искреннюю похвалу от учителя, который не считает нужным выдумывать комплименты. А как поступаете вы? Значат ли ваши похвалы что‑нибудь, ценны ли они?

Еще одна директива, которую обычно получают учителя, предписывает им не говорить ученикам, что те ошибаются, когда высказывают собственное мнение или пытаются додуматься до ответа во время обсуждения в классе. Предполагается, что мы должны глубокомысленно кивать и говорить, что понимаем, почему школьники так думают, а затем, оберегая хрупкое подростковое эго, мягко направлять дискуссию к верному ответу. Так вот, я преподаю литературу, где иногда действительно существует несколько «правильных» ответов, – ведь очень многое в оценке художественного произведения зависит от его интерпретации. Поэтому на моих уроках можно высказывать различные мнения о цели автора. Но только эти мнения необходимо подтвердить цитатами из текста. Однако иногда смысл текста ясен, а иногда ученики никак не могут в него вникнуть. И я, пытаясь быть честной с ними, говорю: «Ребята, иногда вы бываете неправы, и я буду сообщать вам, когда такое произойдет. Обязательно высказывайте свои мысли и догадки, но, если вы попадете пальцем в небо, я непременно скажу об этом». Когда я делаю это в первый раз, кто‑то из детей обязательно вскрикивает от изумления. Серьезно. Их ошеломляет, когда учитель указывает ученику на ошибку. Но ведь работа учителя – учить, и мы действуем только во вред детям, если позволяем сохранять свои заблуждения. То же относится и к родителям: ваша обязанность – быть честными со своими детьми, когда они что‑то неправильно понимают. Поверьте, тактичное «Нет, милая, так не бывает» не оставит на психике ребенка зияющих ран.

 

Слишком большие ожидания

 

Но меня не слишком беспокоят дети, которые вслух удивляются моей честности на уроке, а потом привыкают и начинают воспринимать мою критику всерьез. Меня беспокоят те, кто не в состоянии принять ее: критика не согласуется с тем, что им всегда говорили и во что они прочно уверовали. С самого рождения их баловали, оберегали и вводили в заблуждение относительно их способностей. И тут в их жизни появляется учитель и говорит, что на самом деле все не так. Поймите меня верно: вы должны поддерживать своих детей, делиться с ними радостью и теплом. Дети должны черпать силу в вашей поддержке и знать, что имеют право на риск. Но вы не должны лгать детям даже ради того, чтобы защитить их, – хотя некоторые из них ждут от вас именно этого. В результате лжи дети обретают не здоровое самоуважение, а опасную форму нарциссизма, которая проистекает из неверных представлений о своих способностях.

Такие дети убеждены, что должны получать награду за каждый чих, за каждое обыденное действие. В их сознании знакомство с ними и пребывание в их обществе – честь для людей. Получив на выходные задание навести порядок в доме, они с ужасом обнаруживают, что в их обязанности, в частности, входит мытье туалета. И возмущенно отказываются: ведь ясно же, что мыть туалет ниже их достоинства! Они видят в грубости клиента признак неуважения и сами не считают нужным проявлять уважение к клиенту. Будьте уверены: для этих подростков клиент прав далеко не всегда. Они никогда не предложат помощь, которая не входит, по их мнению, в круг их обязанностей. Им чужд командный дух, работа в коллективе и стремления к результату. А когда приходит отзыв на их работу и оценка оказывается нелицеприятной, они чувствуют себя оскорбленными и, как правило, увольняются.

Те же дети абсолютно убеждены, что закончат школу, поступят в известный колледж и получат на первом же месте работы зарплату, выражаемую шестизначным числом. Это поколение убеждено в своем превосходстве, о чем написано множество книг, назначение которых – помочь работодателям в приеме этих молодых людей на работу и их адаптации на новом месте. Поскольку самоуважение этих юношей и девушек долго находилось под защитой, они не способны принимать критику и жить в реальном мире. Они «рассыпаются» под давлением и просто при столкновении с честностью. Тем не менее эти люди абсолютно убеждены, что достойны заоблачных зарплат, и искренне ожидают прибавки к жалованью уже через несколько месяцев после начала работы. Тот факт, что компаниям‑работодателям приходится учиться обращению с представителями этого поколения, был бы забавен, если бы не был так грустен. Даже «реальный мир» пытается приспособиться к нарциссизму этих детей.

Одна из самых пугающих черт таких подростков – уверенность в том, что все их усилия, независимо от результата, должны вознаграждаться. Нередко после выдачи проверенных работ по крайней мере один из учеников остается после урока и говорит мне, что выставленная ему оценка несправедлива, потому что он старался. «Я работал и заслуживаю пятерки» – так выглядит основная философская концепция современного подростка. Я вижу причину такой уверенности в наклейках «За старание!», усеявших тетради этих детей в младших классах. Подумайте о похвалах, розданных ни за что, всего лишь за попытку. Годами реальные достижения принижались ради того, чтобы защитить хрупкое детское самоуважение.

Самый пугающий результат всего этого – то, что со временем правда выйдет наружу. Кто‑то окажется слишком откровенным с детьми, и они вдруг выяснят, что все вокруг лгали им. Мы вырастили поколение подростков, которых всю жизнь обманывали насчет истинного уровня их способностей. Мы говорили детям, неспособным верно взять ни одной ноты, что им следует выступать на школьном конкурсе певцов. Мы сочиняли истории о тренерах и их любимчиках, чтобы скрыть от наших детей тот простой факт, что в футбольную команду они не попали просто из‑за того, что не умеют играть. Когда наши дети теряли работу, мы оправдывали их тем, что место оказалось для них неудачным или, еще хуже, что «они выше этого». Наши дети не могли плохо учиться: просто учителя не умели работать со школьниками, обладающими особенностями восприятия и памяти.

Исправить вред, нанесенный лживыми похвалами и защитными оправданиями, очень сложно. Если вы воспитаны в убеждении, что все хорошее исходит из ваших усилий, а все плохое – из чужих действий, то ваше мнение о себе будет весьма высоким. Но в старшей школе этот вред еще можно снизить. Только надо заняться этим немедленно, потому что будет гораздо хуже, когда ваши дети попадут с такими установками в колледж или устроятся на работу. В старших классах школы они еще с вами, дома. Они любят вас и ценят ваше мнение, даже если ведут себя так, будто оно им безразлично. Если вы понимаете: в самостоятельной жизни их ждут дурные вести насчет их способностей, то будет лучше, если они услышат эти вести от вас, а не от посторонних. Так что сейчас самое время стать честными. Настоящая жизнь начнется совсем скоро, и у вас есть прекрасный повод для смены курса и перехода к конструктивной критике.

 

Идеал недостижим

 

Важно, чтобы ваши дети привыкли к мысли о собственной неидеальности и нормально к ней относились. При этом они должны быть уверены: вы любите их такими, какие они есть, и не ждете от них невозможного. Понимание этого должно принести всем вам невероятное облегчение, так что бояться нечего. Гораздо труднее сказать ребенку, что он не особенно хорош в каком‑то конкретном деле, особенно если сам он думает иначе.

Когда я училась в старших классах, меня пригласили поучаствовать в конкурсе гармонично развитых девушек. Мы состязались в таких категориях, как труд, успеваемость, талант и навыки общения. Готовясь к конкурсу талантов, я решила спеть под гитару. Мама не хотела меня огорчать и не сказала прямо, что петь я не умею, – она лишь предложила взять вместо песни инструментальную пьесу. Помню ее аргументы: ты можешь занервничать на сцене, и тогда твой голос дрогнет или сорвется. Я согласилась и сделала, как она советовала. На какое‑то время она решила проблему и избавила меня от неловкой ситуации, но, оглядываясь назад, я думаю: лучше бы она оказалась честна со мной. Да, вероятно, это задело бы меня, но зато позже я не вылезала бы со своим пением в совершенно неуместных ситуациях. Нет, я пела не настолько отвратительно, чтобы быть отвергнутой с порога, например, в шоу American Idol. Но сама‑то я долгое время тешила себя иллюзиями и считала, будто пою как канарейка, тогда как на самом деле мой голос больше напоминал стоны умирающего енота.

Много лет спустя я спросила у мамы, почему она не говорила мне правды. Мама ответила, что не хотела ранить мои чувства. И тогда у меня невольно зародилась мысль: а что еще она скрывала от меня? Так всегда и бывает. Вы скрываете от детей истину, пытаясь защитить их, а когда правда выплывает наружу, они начинают гадать, в чем еще вы им солгали. Они начинают сомневаться в искренности всех ваших ответов – и когда они спрашивали, насколько умными и привлекательными вы их считаете, и когда интересовались, легко ли, по вашему мнению, с ними ужиться. То, что начинается как попытка мягко защитить чувства детей, может обернуться источником недоверия в отношениях с ними. Дети всегда должны быть уверены: если они о чем‑то спрашивают, то получают честный ответ. Я нисколько не сомневаюсь, что моя гордость собственными способностями подпитывалась маминой верой в меня. Скорее всего, вы, как родители, действуете из тех же побуждений – ободрить детей и продемонстрировать веру в их способности, чтобы они, в свою очередь, поверили в себя. Намерения в высшей степени благие. Но помните, что у них может быть и оборотная сторона.

С той поры, когда мы с вами были детьми, времена сильно изменились. Тогда мы знали свои сильные и слабые стороны, потому что взрослые не боялись честно говорить нам о них. Учителя не нянчились с нами, а тренеры не «подкармливали» наше эго. Они не выбирали слов и считали, что их работа – просто и ясно рассказать нам, на какое место в обществе мы можем рассчитывать. Наши матери могли позволить себе деликатность, поскольку все остальные высказывали свое мнение достаточно откровенно и жестко. Мы получали заслуженные оценки, а призы нам вручали только за крупные успехи и победы. И никого особенно не волновало наше самоуважение.

Сегодня вы можете быть уверены, что вы практически единственный человек в жизни своих детей, кто будет полностью честен с ними. Это как минимум удваивает вашу ответственность. Пока остальные оберегают самоуважение ваших детей, вам придется взять на себя роль «плохого полицейского» и напомнить отпрыскам, что они далеко не совершенны. Даже если раньше вы щадили чувства детей, теперь вы в состоянии помочь им сформировать представление о собственной ценности, основанное на реальных достижениях. Но одновременно вам придется открыть им глаза на тот факт, что у них, как у любого человека, есть слабости и одного только старания недостаточно для достижения желаемого. Так что не все могут быть победителями.

Представьте, что Винс подает заявку на вступление в Национальное общество почета. Процесс это долгий: для вступления требуется средний бал не ниже 3,8, а еще «служение обществу в течение не менее двадцати часов и три примера организаторских задач, выполненных в старших классах». Винс соответствует большинству требований, но не всем. Будь Винс вашим сыном, что бы вы ему сказали по этому поводу?

– В заявке он должен быть совершенно честен. Подавая заявку, ему следует надеяться, что его сильные стороны компенсируют и даже перевесят слабые.

– Ему не следует подавать заявку. Он не удовлетворяет минимальным требованиям, поэтому заявка будет напрасной тратой времени, а ответ на нее – разочарованием.

– Ему следует немного «подправить» данные в заявке, чтобы удовлетворять всем требованиям.

– Ему следует немного подождать. Сначала вы должны поговорить со спонсором и выяснить, может ли Винс рассчитывать на принятие в общество в виде исключения.

– Ему самому следует поговорить со спонсором и объяснить, почему он станет отличным приобретением для организации.

 

Проблема с перечисленными вариантами в том, что все их можно тем или иным способом обосновать и оправдать. Именно это делает работу родителей такой трудной. Можно объяснить или оправдать все варианты, но суть дела сводится к тому, что Винс не соответствует минимальным требованиям к кандидатам. Вы, родители, хотите быть честными со своим ребенком и в то же время хотите его ободрить и подтолкнуть вперед. Поэтому наилучшим выбором для вас был бы первый вариант: здесь вы не даете Винсу повода считать, что его можно оценить лучше, чем на самом деле, но все же советуете попытаться. Если его отвергнут, он (а) поймет, почему это произошло, и примет отказ; (б) поймет, что ему нужно сделать, и повторит попытку в следующем году, если захочет; и (в) все же попытается: ведь, если повезет, его могут и принять.

А если Винсу все же отказали в приеме в Национальное общество почета и он расстроился, что вам делать? Отправиться в школу и потребовать встречи со спонсором? Пойти к директору и пожаловаться на несправедливость этого решения? Сказать Винсу, что учитель, наверное, предвзято к нему относится или поддерживает только любимчиков? Каждый год мне приходилось видеть развитие каждого из этих сценариев. Вместо того чтобы позволить ребенку примириться с фактом, что он недостаточно хорош, родители штурмуют кабинет директора (тренера, учителя), требуя, чтобы порядок приема был изменен. Ради чего? Ради того, чтобы защитить эго их ребенка. Это опасно и совершенно неполезно для ваших детей.

Ребенок может обладать чудесными качествами и огромным потенциалом, но при этом не подходить для конкретного класса, клуба или работы. С нами, взрослыми, такое происходит постоянно, и мы, как люди эмоционально здоровые, это принимаем. Будем честными: как бы хороши мы ни были, всегда найдется кто‑то лучше нас. Как бы мы ни старались, иногда нам не удается достигнуть цели. Как бы ни хотелось чего‑то, мы не всегда можем это получить. Детям необходимо понять это, а вы – единственный человек, готовый их этому научить.