Основные положения национальной военной доктрины

 

Данную подглаву мы посвятим краткому изложению наших программных взглядов по вопросам строительства вооружённых сил Российской Империи. Краткость этой главы обусловлена тем, что всё же военные вопросы должны решать профессиональные военные. Однако некоторые взгляды на строительство русских вооружённых сил мы всё же позволим себе высказать.

1. Начнём с изложения наших общих представлений о военной доктрине новой Российской Империи. Базовые положения этой доктрины строятся на основных положениях внешнеполитической концепции, изложенной в предыдущей подглаве.

России следует исходить из высокой вероятности возникновения в первой четверти XXI века военных конфликтов различной интенсивности. Наш основной противник США и НАТО будут всеми силами противиться восстановлению государственного единства России и её позиций в мире, т. к. это означает для них потерю всех позиций, достигнутых в результате крушения СССР, крупные внутриполитические осложнения и серьёзные экономические проблемы. Поэтому противник попытается при малейших признаках национального возрождения предпринять следующие шаги в военно‑политической области:

резко форсировать расширение НАТО на Восток с вовлечением в этот блок не только наших бывших восточно‑европейских союзников, но и некоторые республики, ранее входившие в состав СССР, в первую очередь Украину, Прибалтику, Молдавию, Грузию и Азербайджан;

стимулировать сепаратистские движения в пределах территории России;

организовать серию локальных военных конфликтов в южном «подбрюшье» России, в первую очередь на Северном Кавказе, а также в Таджикистане и, возможно, на границе Казахстана с Россией;

оказать военное давление или даже пойти на полную оккупацию стран, являющихся нашими потенциальными союзниками (Сербии, Ирана, Ирака, Индии и Северной Кореи);

как крайний вариант нельзя исключать и прямую военную конфронтацию с США или всем блоком НАТО.

Исходя из перечисленных военных угроз, Россия должна быть готова к отражению угрозы крупномасштабной войны в Европе и одновременному ведению двух локальных войн в других регионах (доктрина 1 + 2/2 ). Угроза сепаратистских движений и организованных противником гражданских беспорядков подразумевает необходимость развёртывания крупномасштабных соединений внутренних войск, подготовленных для ведения антипартизанской войны как в городских условиях, так и на местности. И наконец, для поддержки наших потенциальных союзников России необходимы достаточные по численности мобильные силы и океанский флот. Анализируя потенциального военного противника, США и страны НАТО, необходимо выделить главную особенность потенциального военного конфликта с этими странами: для США и в меньшей степени для их европейских союзников считается неприемлемым конфликт, который может привести к массовым жертвам среди собственного гражданского населения, разрушению собственной инфраструктуры и даже к значительным потерям среди личного состава вооружённых сил (ВС). То есть, США и Европа готовы вести только войну «малой кровью» и только на чужой территории. В случае реальной угрозы массированных ответных ударов они не решатся на крупномасштабный конфликт, по крайней мере до тех пор, пока не возникнет угроза их собственной территории.

Наоборот, локальные войны, которые могут быть развязаны с помощью Запада в нашем южном «подбрюшье» с использованием сил мусульманских фундаменталистов, будут вестись, не считаясь с людскими потерями и возможным разрушением инфраструктуры.

Для поддержки своих действий и демонстрации силы США будут широко использовать надводный военно‑морской флот, в первую очередь авианосный, применять морские десанты, а также массированно использовать авиацию и высокоточное неядерное оружие. Использование даже тактического ядерного оружия противником первыми маловероятно.

Исходя из сказанного, следует выделить следующие основные составляющие русской военной доктрины на начало XXI века:

для исключения прямой военной конфронтации с США и НАТО России следует сохранить мощный ракетно‑ядерный кулак, построенный на основе старых сверхтяжёлых ракет типа СС‑18 с разделяющимися головными частями (РГЧ) и более современных комплексов класса «Тополь», способных прорвать существующую и перспективную противоракетную оборону (ПРО) и нанести неприемлемый ущерб городам, промышленности и инфраструктуре США;

И для сдерживания военного вторжения многократно превосходящих сухопутных сил НАТО с использованием в качестве плацдарма территорий восточно‑европейских лимитрофов (Польша, Чехия, Венгрия, Румыния) следует быть готовыми, опираясь на оперативно‑тактическое ядерное оружие, создать сплошную зону разрушения и радиоактивного заражения на удалении в 500 километров от западных границ бывшего СССР, превратив эти районы в непроходимую радиоактивную пустыню, причём об этих планах восточноевропейские страны следует известить заранее, предупредив саму возможность концентрации войск НАТО на их территории;

для ведения локальных военных конфликтов на Кавказе и в Средней Азии сформировать специальную группировку сухопутных войск, подготовленную к ведению антипартизанской войны, но имеющую в своём составе также крупные ударные соединения;

для обеспечения безопасности и порядка на основной территории России сформировать массовые соединения внутренних войск, подготовленных к антипартизанской и антитеррористической деятельности и подавлению гражданских беспорядков, а также усилить их массовыми казачьими территориальными войсками, выполняющими те же функции;

сформировать крупную и боеспособную группировку сухопутных войск на Дальнем Востоке, обеспечивающую прикрытие морской границы и границы с Китаем с опорой на оперативно‑тактическое ядерное оружие;

для обеспечения возможности поддержки наших потенциальных союзников сохранять достаточные по объёму мобильные силы, сведённые в единое командование и включающие соединения воздушно‑десантных войск, десантно‑штурмовые части, соединения морской пехоты, ударные соединения и войсковую авиацию, а также десантный флот;

резко усилить войсковую и территориальную противовоздушную оборону (ПВО), способную противостоять массированным ударам противника с воздуха и использованию им высокоточного ракетного оружия большой дальности, в первую очередь крылатых ракет;

не допустить выхода США за пределы договора 1974 года по противоракетной обороне (ПРО), а в случае их одностороннего выхода из договора, предпринимать адекватные меры ассиметричного характера;

предпринять меры по восстановлению компактного, но мощного океанского флота с опорой на 4–5 авианосцев и десантные корабли, а оборону собственного побережья от корабельных группировок противника построить на основе массового строительства ракетных катеров класса «Молния», береговых противокорабельных комплексов и подводных лодок с целью экономии средств. Изложенные положения подразумевают, что в ближайшем будущем Россия не сможет развернуть вооружённые силы (ВС), близкие к ВС бывшего СССР в силу экономических трудностей, поэтому придётся опираться на относительно небольшие по численности ВС, компенсируя численное превосходство противника угрозой превентивного ядерного удара. Таким образом, концепция первого и даже упреждающего ядерного удара, как ответ на агрессию превосходящих сил НАТО, становится ключевой в военной доктрине.

Во главу угла стратегии использования относительно небольших по численности сухопутных войск и мобильных сил должны быть положены принципы «молниеносной наступательной войны» с широким использованием «вертикального охвата».

Самостоятельным видом вооружённой борьбы в рамках доктрины должна быть признана радиоэлектронная борьба, а также информационно‑психологическая война, направленная как на борьбу с противником, так и на информирование собственного населения и населения третьих стран.

2. Исходя из вышеизложенного, структура вооружённых сил должна выглядеть следующим образом.

ВС разделяются на 5 видов: 1. Стратегические наступательные силы, включающие в себя ракетные войска стратегического назначения (РВСН)(которые в свою очередь включают ракетные войска наземного базирования и ракетные силы, базирующиеся на подводных лодках), объединённые с военно‑космическими силами (ВКС); 2. Войска стратегической обороны страны, включающие ПВО страны, ПРО, систему противокосмической обороны (ПКО), войска гражданской обороны (ГО), систему противолодочной обороны страны (ПЛО), силы береговой обороны и систему восстановления экономики после ядерных ударов; 3. Сухопутные войска с армейской авиацией; 4. Военно‑воздушные силы; 5. Военно‑морской флот с корпусом морской пехоты.

Каждый из видов ВС имеет свой главкомат и штаб, что позволяет видам ВС развиваться как целостной системе. Координацию действий всех видов ВС осуществляет Генеральный штаб (ГШ), которому подчинены также отдельные командования: специальных операций, радиоэлектронной борьбы, психологической войны, казачьих войск, тыла и др. В военной обстановке в оперативное подчинение ГШ переходит также командование внутренних войск (ВВ), а в случае локальных конфликтов МВД может передавать в оперативное подчинение ГШ не всё командование ВВ, а только часть соединений ВВ. Начальнику ГШ подчинены начальники штабов видов ВС. Верховному главнокомандующему, который совмещает этот пост с должностью Имперского Канцлера – Главы Правительства, починяются главкомы видов ВС и начальник ГШ. Совещательным органом при Верховном Главнокомандующем является Высший Совет обороны, куда входят по должности все руководители силовых министерств (обороны, МВД, МГБ, налоговой полиции, пограничной охраны, таможенного комитета, Генеральный прокурор), министр иностранных дел, министр внешних экономических связей, министр обороны, начальник ГШ, главкомы видов ВС, руководитель военно‑промышленного комплекса и министр экономики.

Министерство обороны отвечает за боевую подготовку, материально‑техническое снабжение ВС, систему подготовки кадров, мобилизационное развёртывание ВС, социальное обеспечение военнослужащих, военно‑промышленный комплекс, программы военного сотрудничества с зарубежными странами. Министр обороны является первым заместителем верховного главнокомандующего и непосредственно возглавляет ВС через аппарат ГШ. Второй заместитель верховного главнокомандующего – начальник ГШ.

3. Комплектование ВС осуществляется на основе смешанного принципа.

Костяк сухопутный войск составляют 10 дивизий (по одной дивизии в каждом округе), комплектуемые на 100 % кадровым личным составом с минимальным сроком службы 10 лет.

Остальные соединения сухопутных войск комплектуются кадровым составом и призывниками в соотношении 30 к 70 (мы будем их называть развёрнутыми соединениями). Часть соединений являются кадрированными. В таких соединениях техника находится на консервации, личным составом они укомплектованы на 5 % (только кадровыми военными) для обеспечения сохранности техники. Для быстрого доукомплектования таких соединений создаётся территориальный армейский добровольческий резерв (ТАДР). В районах близких к месту дислокации кадрированного соединения набираются добровольцы, которые приписаны к данному соединению и обязаны в случае объявления военного положения в течение 12 часов явиться в свою часть на заранее определённую должность. Обмундирование члены ТАДР хранят дома. Для поддержания боевой подготовки члены ТАДР ежегодно на один месяц призываются на сборы. В остальное время они работают в гражданской сфере, но за участие в ТАДР получают дополнительную доплату от министерства обороны, помимо гражданской зарплаты. За счёт членов ТАДР кадрированное соединение может быть в течение 12 часов доукомплектовано до 50 % от штата военного времени и сразу начать расконсервацию техники и подготовку к приёму резервистов.

Помимо основной функции ТАДР выполняет при необходимости функции, которые, например, в США возложены на национальную гвардию.

Военно‑воздушные силы на 100 % комплектуются кадровыми военными, за исключением подразделений аэродромной охраны. В ВВС также создаётся территориальный воздушный добровольческий резерв (ТВДР), укомплектованный гражданскими лётчиками и техническим персоналом и действующий по тому же принципу, что и ТАДР.

Военно‑морской флот комплектуется кадровыми военными и призывниками в соотношении 40 к 60. Часть кораблей флота в целях сокращения расходов на их содержание находится на длительной консервации. Для развёртывания и расконсервации этих кораблей создаётся территориальный морской добровольческий резерв (ТМДР), формируемый на тех же принципах, что и ТАДР и ТВДР, но набираемый преимущественно из гражданских моряков и наземного технического персонала.

Аналогичные принципы комплектования должны быть использованы и в войсках стратегической обороны и стратегических наступательных силах. В войсках с высокой долей техники (ПВО, ПРО, ПКО, ПЛО и др.) должна быть повышена доля кадровых военных до 40–60 % и соответственно снижена доля призывников.

4. Оценим потребную численность ВС. Вначале рассмотрим существующие на середину 1998 года силы России и Белоруссии. В советское время на территории Белоруссии дислоцировались силы второго эшелона – 300 000 человек. После 1991 года они подверглись сокращению, и сейчас ВС Белоруссии включают около 100 000 человек, в том числе в сухопутный войсках более 50000 человек. В России в 1998 году ВС насчитывали 1230 800 человек, а сухопутные войска 515 800 человек. Напомним, уже приводившиеся нами данные, что в Китае на 1 км границы приходится 123 военнослужащих, в США – 99, в Турции – 56, а в России – всего 28,и это число продолжает сокращаться.

В России осталось более 19000 танков (из них 6585 современных), а в Белоруссии – 2350 танков (современных 1800, т. е. большинство). Таким образом, всего мы располагаем 21400 танками, из них 8400 современных (Т‑90, Т‑80, Т‑72, Т‑64). В России 9000 буксируемых и 3750 самоходных орудий, в Белоруссии соответственно 440 и 590, причём удельный вес таких современных систем как «Мста Б‑2А» и «Пион‑2С7» в Белоруссии выше, чем в России. В России 2500 реактивных систем залпового огня, в Белоруссии – 420, но наиболее современных «Смерч» в России 100, а в Белоруссии – 50 (аналогов у этой 300‑мм РСЗО в мире нет). В России 17000 БМП и БМД, в Белоруссии – более 2000, из которых 1300 БМП‑2.

В России осталось 3283 боевых самолёта, у Белоруссии – 350, из них 108 – машины IV поколения (для сравнения в СССР в 1985 году было около 21000 самолётов, правда, значительная часть устаревших марок). У России и Белоруссии соответственно, 346 и 25 СУ‑27, 455 и 83 МИГ‑29, 200 и 10 °CУ‑25, 367 и 42 СУ‑24, 152 и 45 МИГ‑25, вертолётов около 1000 (новейших Ка‑50 ‑14 штук, а Ми‑28 – 2 опытных образца) и около 100.

Транспортная авиация представлена 8 транспортными дивизиями (несколько сот ИЛ‑76, по несколько десятков АН‑124 и АН‑22. Имеется небольшой танкерный флот. Стратегическая авиация располагает несколькими десятками ТУ‑160 (около 24 единиц) и ТУ‑95МС.

Белорусская ПВО располагает 550 пусковыми установками ЗРК, включая сверхсовременные С‑300. Три зоны ПВО Белоруссии прикрывают Россию от воздушного удара с Запада.

Белоруссия пошла по пути создания быстро разворачиваемых кадрированных соединений ВС, поэтому, используя имеющуюся технику и кадровый резерв в 21000 офицеров и прапорщиков, она может в кратчайший срок развернуть 67 танковых, 47 мотопехотных и 6 воздушно‑десантных батальонов или около 8 танковых и мотопехотных дивизий и дивизию ВДВ. Половина этих сил развёрнута в мирное время. В России развёрнуты только 9 мотострелковых дивизий и отдельных бригад против 41 дивизии и 86 бригад НАТО (численное соотношение 10 к 1 в пользу НАТО). На Дальнем Востоке против одной нашей дивизии развёрнуто 15 дивизий США и Японии. И это не считая Китая.

Внутренние войска насчитывают 300 000 человек, погранвойска – 210 000 человек, войска МЧС – 23000 человек.

При нынешних темпах сокращения в ВМС к 2003 году останется 25 ядерных и10 дизельных подлодок, 1 лёгкий авианосец, 3 ракетных крейсера, 20 эсминцев и фрегатов, 30 ракетных катеров и 30 тральщиков.

Какова потребная численность ВС для обеспечения обороны страны? Ответ на этот вопрос зависит прежде всего от того, войдёт ли Украина со своими ВС в объединённое оборонное пространство или она будет продолжать дрейф в сторону НАТО. Кроме того, важно понять, может ли украинская территория быть использована НАТО в качестве плацдарма для броска на Россию, или Украина при самом неблагоприятном развитии событий не допустит силы НАТО на свою территорию.

В сегодняшнем неопределённом положении России требуются следующие ВС (одновременно мы рассмотрим новую нарезку военных округов): в Северном военном округе (ВО) (штаб в Петрозаводске) – 1 кадровая дивизия, прикрывающая Мурманск и Архангельск и 1 кадрированная дивизия, прикрывающая финскую границу и Петербург с севера; в Петербургском военном округе (штаб в Петербурге) – 1 кадровая дивизия (гарнизон Петербурга), 1 развёрнутая дивизия, прикрывающая границу с Эстонией, Псковская дивизия ВДВ и 1 дивизия морской пехоты; в Западном ВО (штаб в Смоленске) – 1 кадрированная дивизия, являющаяся силами второго эшелона для Белоруссии, 1 бригада морской пехоты в Кёнигсберге; в Юго‑Западном ВО (штаб в Воронеже) – 1 кадровая дивизия, прикрывающая северную границу с Украиной; в Кавказском особом ВО (штаб в Ростове на Дону) – 1 кадровая дивизия, прикрывающая границу с Северным Кавказом, 1 развёрнутая дивизия со штабом в Ростове, прикрывающая восточную границу Украины, 1 развёрнутая дивизия (штаб в Екатеринодаре), прикрывающая Керченский полуостров и побережье Чёрного моря, 1 кадрированная дивизия (штаб в Астрахани), прикрывающая западную границу Казахстана и побережье Каспийского моря, 3 горнопехотные бригады (две развёрнутые и одна кадровая) со штабами во Владикавказе, Ессентуках и Махачкале и кадровую бригаду морской пехоты в Новороссийске; в Московском ВО, – силы второго эшелона, – 2 кадровых дивизии под Москвой (Таманская и Кантемировская), 2 дивизии ВДВ (Тульская и Рязанская) и Имперская гвардия в Москве в составе трёх отдельных бригад; в Приволжском ВО (штаб в Самаре) – 1 кадрированная дивизия; в Уральском ВО (штаб в Екатеринбурге) – 1 кадрированная дивизия; в Восточно‑Сибирском ВО (штаб в Новосибирске) 1 развёрнутая бригада в Омске, прикрывающая границу с Казахстаном, 1 кадровая дивизия в Новокузнецке; в Сибирском ВО (штаб в Красноярске) – 1 кадровая дивизия в Иркутске и 1 кадрированная в Красноярске; в Забайкальском ВО (штаб в Чите) – 1 кадровая дивизия в Благовещенске, прикрывающая границу с Китаем и 1 кадрированная в Чите; в Дальневосточном ВО (штаб во Владивостоке) – 1 кадровая дивизия во Владивостоке, 1 развёрнутая дивизия в Хабаровске и 1 дивизия морской пехоты; и наконец, в особом Арктическом ВО – 1 кадровая арктическая бригада в Якутии, 1 кадрированная бригада в Норильске и 1 развёрнутая арктическая бригада, базирующаяся в Нарьян‑Маре и на Новой Земле.

Помимо этого следует учесть силы специального назначения: 3 кадровые бригады спецназа ГРУ ГШ, 1 отдельный кадровый полк спецназа ВДВ и 12 отдельных кадровых рот армейского спецназа (по одной на каждый округ).

Наконец, необходимо учесть войска, базирующиеся в государствах СНГ. Наиболее сильная группировка должна быть развёрнута в Таджикистане: 1 кадровая дивизия и 2 развёрнутые бригады (из них 1 горнопехотная). Войска в Грузии: 1 развёрнутая дивизия в Ахалкалаки и 1 бригада в Батуми. Войска в Приднестровье: 1 развёрнутая дивизия. Войска в Армении: 1 развёрнутая дивизия и 1 горнопехотная бригада. В Киргизии: 1 горнопехотная бригада.

Таким образом, сухопутные войска должны располагать 10 кадровыми, 7 развёрнутыми, 8 кадрированными дивизиями, 3 дивизиями ВДВ, 2 дивизиями и 2 бригадами морской пехоты, 6 мотопехотными, 6 горнопехотными и 3 гвардейскими бригадами общей численностью в боевых войсках 300 000 человек. В этом случае общая численность сухопутных войск должна составить около 700 000 человек.

Это минимальная численность сухопутных войск на переходный период, связанная с тяжёлым экономическим положением страны. По мере улучшения экономики состав сухопутных войск должен быть доведён до реальной потребности в 50 дивизий и численности личного состава в 1 200 000 человек.

Нетрудно подсчитать, что имеющегося количества танков, БМП и БТР достаточно для развёртывания более 60 дивизий. Техника, которая в данный момент не нужна для комплектования соединений, должна быть поставлена на консервацию и постепенно заменяться более современными образцами.

В авиации минимально необходимая потребность составляет около 5000 самолётов с учётом того, что авиация разделена на четыре большие части: армейскую авиацию, авиацию ПВО, авиацию ВВС и стратегическую авиацию. Наша задача – усилить армейскую авиацию, которая сейчас укомплектована только небольшим количеством вертолётов. Эта авиация подчиняется непосредственно командованию сухопутных войск и входит в их состав. Помимо вертолётов, её необходимо оснастить достаточным количеством штурмовых и ударных самолётов, но главное, немедленно запустить в производство новейшие вертолёты огневой поддержки Ми‑28Н. Общая потребная численность армейской авиации 350 ударных самолётов СУ‑24 и 850 вертолётов (около 50 вертолётов на дивизию, из них не менее 6 Ми‑28Н, 4 Ка‑50 и 20 Ми‑24).

Авиация ПВО должна насчитывать не менее 2000 самолётов, причём упор должен быть сделан на самолёты Су‑27, Су‑37, Миг‑29 и новейший истребитель V поколения «тип1‑42».

Авиация ВВС также должна располагать приблизительно 2000 самолётов. Основное внимание здесь следует уделить новейшему фронтовому бомбардировщику Су‑34. Необходимо также решительно увеличить парк самолётов‑заправщиков. Для обеспечения переброски мобильных сил (3 наши дивизии ВДВ) требуется наличие 12 дивизий транспортной авиации, в том числе не менее 100 самолётов Ан‑124 «Руслан».

И наконец, необходимо немедленно возобновить производство стратегических бомбардировщиков Ту‑160 и довести их количество до 50 единиц, постепенно выводя из эксплуатации устаревшие самолёты Ту‑95МС.

В области вооружения авиации необходимо в кратчайший срок развернуть производство наших уже созданных сверхзвуковых (М=4,5) крылатых ракет Р‑27 и Р‑77 и крылатых ракет большой дальности (3000 км) типа Х‑55, которые в силу высокой точности попадания позволяют резко сократить расход боеприпасов и снизить мощность боевых частей, включая неядерные.

Разумеется, решить подобную задачу в короткий срок не удастся, но важно наметить направление развития.

В области ВМС наша цель на ближайшие 10–15 лет – создание 3–5 авианосных ударных групп, каждая из которых должна включать лёгкий авианосец класса «Адмирал Кузнецов», ядерный крейсер типа «Адмирал Ушаков», 3–4 фрегата, 1–2 ядерные торпедные подводные лодки и 1 дизельная ударная ПЛ класса «Джульет». Специальная программа должна предусматривать строительство 3–5 ударных экранопланов (2–3 типа «Лунь» и 1–2 типа «КМ»), имеющих скорость 450–500 км/час и вооружённых ракетами класса SS‑N‑22. Основная задача этих машин – уничтожение авианосцев противника. По одной такой группе должно базироваться в Северном океане, на Балтике, в Средиземном море и на Дальнем Востоке, что позволит обеспечить противодействие приближению крупных корабельных соединений противника к нашему побережью.

Обеспечить оборону побережья в ближней зоне можно, развернув на каждом морском ТВД по 10–20 ракетных катеров типа «Молния» с ракетами «Москит», по 50 наземных ПУ противокорабельных ракет класса SS‑C‑1b «Sepal» и развернув на дальних подступах к побережью по дивизии торпедных ПЛ и по 3–5 минных заградителей с соответствующим прикрытием этой группировки морской ударной и противолодочной авиацией наземного базирования.

Стратегические наступательные силы в настоящее время включают 19 ракетных дивизий, располагающих примерно 756 ПУ межконтинентальных баллистических ракет, что меньше количества, разрешённого по договору об ограничении СНВ‑1. Основу этой группировки составляют тяжёлые ракеты SS‑18 и SS‑19 с разделяющимися головными частями (РГЧ) индивидуального наведения. Наличие этих ракет обеспечивает гарантированный прорыв любой разумной системы ПРО противника, включая программу СОИ. Однако срок годности этих ракет подходит к концу. Поэтому, отказавшись от ратификации договора СНВ‑2, необходимо возобновить производство ракет SS‑18 и SS‑24 для замены выбывающих ракет (в первую очередь устаревших SS‑11, SS‑13 и SS‑17 с моноблочными ГЧ или РГЧ, не имеющими индивидуального наведения). Увеличивать количество ракет не имеет смысла, т. к. имеющееся количество, если поддерживать его на постоянном уровне, обеспечивает гарантированный прорыв ПРО противника и нанесение ему неприемлемого ущерба.

В случае одностороннего выхода США из договора по ПРО 1972 года следует начать массовое производство межконтинентальных ракет с РГЧ, причём оснащать их неядерными головными частями. При этом мы одновременно не выходим за рамки ограничений договора об ограничении СНВ‑1 (число ракет с обычными ГЧ этим договором не ограничено) и одновременно делаем неэффективной любую разумную ПРО противника, т. к. при массовом подлёте огромного числа боеголовок, среди которых невозможно отделить ядерные от неядерных, системе наведения ПРО противника придётся решать многократно более сложную задачу их перехвата, чем задача по их запуску.

На ударных ПЛ (ПЛАРБ) необходимо осуществлять переоснащение с ракет с моноблочными ГЧ на ракеты с РГЧ индивидуального наведения.

5. Потребуется серьёзно изменить организационную структуру сухопутных войск, приспособив её к ведению современной войны.

Сухопутные войска должны состоять из 3 типов соединений: собственно пехотные полки и бригады, механизированные дивизии и танковые дивизии.

Собственно пехота (или лёгкая пехота) должна быть небольшой по численности и предназначаться для решения задач контроля территорий, не предусматривающего ведения маневренной войны вообще. Такие части передвигаются главным образом на автомобилях и БТР, имеют ограниченное количество тяжёлого вооружения, дешевы в содержании и предназначены для контроля тыловых районов, охраны, защиты коммуникаций, занятия оборонительных и укреплённых районов и других целей.

Основным соединением сухопутных войск становится механизированная дивизия, предназначенная для ведения всех видов боевых действий как в маневренной войне, так и в локальных войнах и боя в городских условиях. Основное требование к этому соединению – способность прорыва эшелонированной обороны противника, насыщенной средствами борьбы с танками и другими бронецелями. Исходя из этой задачи, строится и оргструктура дивизии. Самое нижнее звено, взвод, состоит из 3 БМП и одной специальной машины огневой поддержки, предназначенной для огневого сопровождения пехоты в бою. Эта специальная машина огневой поддержки должна быть заново создана. Она должна базироваться на шасси основного боевого танка, но вооружение её иное, предназначенное для борьбы с закрепившейся пехотой противника на ближних дистанциях. Основу вооружения должна составлять автоматическая короткоствольная гаубица‑пушка небольшого калибра (76,2‑90 мм), способная стрелять как по настильной траектории, так и по навесной, и имеющая боекомплект не менее 150–200 выстрелов. Один из вариантов такого оружия – существующий автоматический миномёт «Василёк». Цель такого оружия поражать залегшую пехоту и средства ПТО противника на обратных скатах, в укрытиях, а также иметь возможность ведения огня по верхним этажам зданий в уличных боях. Вторым огневым средством этой машины должен быть автоматический гранатомёт калибром не менее 50 мм, стреляющий гранатами, взрывающимися с подскока и дающими осколки весом не менее 10 г. Этот гранатомёт должен быть способен вести стрельбу в другой плоскости, нежели основное орудие. Третьим видом вооружения машины является многозарядный реактивный огнемёт, представляющий собой стационарный вариант «Шмеля». И наконец, вспомогательное вооружение – 1–2 пулёмёта (один – крупнокалиберный).

В качестве средства защиты машина должна быть оснащена, во‑ первых, многослойным бронированием с противокуммулятивными экранами по всему периметру (противоснарядное бронирование отсутствует) в комбинации с активной бронёй, а во‑вторых, автоматической системой, поражающей подлетающие реактивные гранаты и ПТУР посредством заградительного огня высокой плотности.

С введением в состав мотопехотных взводов этой машины произойдёт изменение всего характера общевойскового боя. Под прикрытием данной машины пехота, доставленная на рубеж атаки, под бронёй БМП будет атаковать закрепившегося противника, а машина огневого сопровождения, врываясь в центр оборонительной зоны противника, подавлять средства уничтожения атакующей пехоты, не боясь огня средств ближней ПТО. Аналогично введённые в состав роты огневой поддержки механизированного батальона самоходные миномёты и орудия проведут огневое сопровождение всей атаки батальона, подавляя средства противодействия атакующей пехоте.

Таким образом, механизированная дивизия окажется способной прорывать эшелонированную оборону противника, плотно насыщенную огневыми средствами и вести бои в стеснённых условиях (в горах, лесу и городских условиях).

Танковая дивизия будет состоять из двух танковых и одного механизированного полка, причём в танковых полках введено по одному механизированному батальону, а в механизированный полк – танковый батальон. Дивизия будет оснащена мощной группировкой самоходной артиллерии, и в её состав дополнительно вводится десантно‑штурмовой полк, полностью посаженный на вертолёты и имеющий большую группу вертолётов огневой поддержки. Такая танковая дивизия предназначена для введения в прорыв, сделанный механизированными соединениями, и для дальнейшего рейда по тылам противника и ведения встречного боя с танковыми соединениями противника с широким применением вертикальных охватов. Ни при каких обстоятельствах не допускается использование этих соединений для боя в городе и штурма опорных пунктах. Их задача только маневренный встречный бой и разрушение коммуникаций противника. Населённые пункты и узлы сопротивления такие дивизии не штурмуют, а обходят.

Антипартизанскую войну ведут специально обученные и имеющие особую оргструктуру части сухопутных войск. Остальные вооружённые силы в такой войне либо вообще не участвуют, либо выполняют вспомогательные функции, главным образом по изоляции районов боевых действий.

Данная оргструктура закладывает основы принципиально новой концепции ведения сухопутной войны, возвращаясь к идее специализации родов войск. Если мы последовательно проведём эту концепцию в жизнь, то не повторим более трагических ошибок, допущенных в последних войнах, и избежим огромных и бессмысленных потерь, подобных тем, которые мы понесли в ходе афганской и чеченской войн.

6. В рамках рассмотрения оборонительной доктрины России необходимо проанализировать возможный характер будущей войны.

В обозримом будущем можно ожидать 5 типа военных конфликтов, в которые может быть вовлечена Россия: 1. Крупномасштабная война с силами НАТО в Европе и в других регионах с применением всех видов вооружений, включая ядерное оружие; 2. Локальная война с США на второстепенном ТВД с применением только обычных видов оружия; 3. Локальная война с одним из малых ядерных стран (например, Пакистаном или Израилем); 4. Локальная война с неядерными странами, не являющимися членами НАТО; 5. Различные варианты антипартизанских или партизанских войн.

Война первого типа очень маловероятна. Противник пойдёт на развязывание глобальной войны только в случае, если будет совершенно уверен, что наши стратегические ядерные силы либо полностью демонтированы, либо настолько малы, что могут быть полностью уничтожены разоружающим первым ударом. Если же после первого американского удара могут уцелеть хотя бы 50 ракет SS‑18, то вероятность прорыва американской ПРО становится близкой к единице, а на это противник никогда не решится.

Второй тип конфликта в настоящее время весьма вероятен, например, при попытке восстановления наших позиций на Кавказе или в Прибалтике. Характер подобной войны, вероятно, будет следующим: США и Англия в основном ограничат свои действия массированными ударами с воздуха и использованием крылатых ракет, а основные боевые действия с участием сухопутных войск будут вестись второстепенными союзниками, например, Турцией на Кавказе или Германией и Польшей в Прибалтике. Следует ожидать также массированного использования средств РЭБ и информационного оружия. Действия союзников будут поддержаны крупными силами флота, в первую очередь, авианосного.

Третий вид конфликта очень маловероятен. На применение ядерного оружия против России Пакистан или, например, Израиль могут решиться только при угрозе полного поражения, но даже в этом случае такая опасность малореальна в силу несопоставимой мощи ядерных арсеналов этих стран и России. Но даже в случае его применения в силу относительно малого радиуса имеющихся средств доставки (например, израильских ракет «Иерихон») и удалённости ТВД от России, наша территория либо вообще окажется вне досягаемости, либо подвергнется угрозе в незначительной части. Кроме того, в такой войне исключено массированное применение ядерного оружия противником, вследствие его небольшого количества и ограниченности территории, с которой производится его применение.

Достаточно велика вероятность военного конфликта четвёртого типа. Нашими противниками в нём могут быть такие страны, как Афганистан, Турция, находящиеся на наших границах, так и удалённые от наших границ страны, например, на Ближнем или Среднем Востоке, на Балканах или в Африке. Характер войны в случае мусульманских противников будет характеризоваться большой ожесточённостью, использованием крупных людских ресурсов, настроенных фанатично. С высокой вероятностью мы будем иметь значительное техническое превосходство над противником, особенно в воздухе. У противника также отсутствует оружие, способное поражать цели в глубине территории России.

Наиболее вероятен пятый тип военного конфликта – антипартизанские или партизанские войны. Следует ожидать, что такие конфликты будут носить характер, близкий к чеченской войне или войне в Афганистане, как совершенно особый вид военных действий с отсутствием линии фронта, уклонением противника от боёв в невыгодных для него условиях, с невозможностью массированного применения войск и современного оружия. Ещё одна особенность такого конфликта – его продолжительность: тот, кто ведёт антипартизанскую войну, имеет тем больше шансов на победу, чем скоротечней конфликт, и наоборот, партизаны имеют больше шансов победить в длительной войне, рассчитанной на изматывание регулярной армии.

Исходя из вышеизложенного, следует кратко отметить основные положения стратегии русской армии в каждом из перечисленных видов конфликтов.

В первом виде конфликта надо иметь в виду, что противник более всего боится массированного применения стратегических ракет с РГЧ, особенно путём превентивного удара. Поэтому наша стратегия должна исходить из того, что при развязывании крупномасштабного конфликта с НАТО мы должны быть готовы к нанесению упреждающего удара по государствам, которые НАТО будет использовать как плацдарм для броска на Восток с целью превращения их территории в непроходимую полосу разрушений и радиоактивного заражения шириной 500‑1000 км. Одновременно надо быть готовым нанести упреждающий массированн