ПРИРОДНЫЕ И КУЛЬТУРНЫЕ (ЕСТЕСТВЕННЫЕ

И ИСКУССТВЕННЫЕ) СЕМИОТИКИ

26. Градуальный характер противопоставления природных и куль­турных семиотик. — 27. Градуальный характер противопоставления естественных и искусственных семиотик. — 28. Место языка в конти­нууме природных и культурных семиотик. — 29. Онтогенез усвоения важнейших семиотик особью (или индивидом)

В предшествующей (третьей) лекции и в таблице 5 генезис се­миотических систем был представлен в качестве одной из двух главных осей в классификации знаковых систем в природе и об­ществе (наряду с физической природой плана выражения знаков). В дальнейшем рассмотрении знаковых систем характеристика ге­незиса той или иной семиотики нередко будет выступать в каче­стве ее первой, самой важной, черты, по отношению к кото­рой другие черты предстают как производные, т. е. обусловленные ее генезисом. В силу познавательной ценности представлений о генезисе разных семиотик целесообразно рассмотреть основные генеалогические оппозиции в континууме знаковых систем.

118 Часть вторая. КЛАССЫ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ

Лекция IV . ГЕНЕЗИС И ОНТОГЕНЕЗ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ Ц9

 

В предшествующей лекции, сосредоточенной на обзоре сен­сорных каналов разных семиотик, три главных генеалогических класса семиотик были представлены как своего рода данность — без обсуждения переходных и спорных случаев классификации. В настоящей лекции будут названы взаимосвязи разных классов семиотик: в п. 26 — генетические связи между природными (биоло­ гическими, или врожденными) семиотиками, с одной стороны, и небиологическими (культурными) семиотиками, с другой; в п. 27 — связи между теми культурными семиотиками, которые сформи­ровались естественным путем (естественные семиотики), и куль­турными семиотиками искусственного происхождения (искусст­венные семиотики). В результате будет показано, что противопо­ставление природных и культурных семиотик, с одной стороны, и противопоставление естественных и искусственных семиотик, с другой, носит градуальный (ступенчатый) характер, а все про­странство природных и культурных семиотик имеет характер имен­но континуума. Генезис той или иной семиотики обусловли­вает характер ее усвоения индивидом (или особью). Этот вопрос будет рассмотрен в п. 29.

26

Градуальный характер противопоставления ■ природных и культурных семиотик. Генеалогиче­ские связи природных и культурных семиотик проявляются в двух направлениях: во-первых, в некоторых чертах семиозиса в биоло­гическом мире, общих для животных и человека; во-вторых, в форме и содержании знаков ряда культурных семиотик — прежде всего в жестах, мимике, поведении и этикете.

А. В коммуникации животных есть аналоги звуковому языку и некоторым другим семиотикам человека. Системы звуковых зна­ков разных видов животных и птиц насчитывают от 10 до 40 от­дельных звуков-сообщений. У певчих птиц отмечено научение птен­цов пению. У млекопитающих усвоение зрительных знаков (при­зывные позы и жесты; позы доминирования, угрозы или подчи­нения; позы, жесты и мимика дружелюбия или вражды и т.п.) происходит на основе подражания молодняка старшему поколе­нию (т. е., как и у людей, путем естественного научения). Хотя жесты и значимые позы животных имеют биологическую основу и запрограммированы генетически, однако у молодых животных, оказавшихся в искусственной среде (без родителей и вне стада или стаи), эта естественная пантомимика отсутствует¹.

¹ Аналогия с онтогенезом языка у людей: несмотря на врожденную психофи­зиологическую способность человека к усвоению языка, у тех детей, которые в первые годы жизни в силу трагической случайности оказались вне человеческого сообщества, владение языком не было сформировано (таких случаев «безъязы­кового воспитания», или «феномена Маугли», известно около 30).

В брачную пору у разных животных (но больше всего у птиц) наблюдаются ритмические движения (коллективные и индивиду­альные), напоминающие танец.

Танцы, или токовые¹, любовные игрища птиц, всем хорошо извест­ны. Обычно танцуют самцы. Токуют они в одиночестве или собираясь ежегодно в пору размножения в определенных местах. <...> Токующие птицы своеобразными, часто весьма необычными движениями старают­ся показать наиболее яркие части своего оперения и обычно сопровож­дают пляску криками, бормотанием или щелканьем. <...> Воробьи пля­шут вокруг самок, распустив веерами хвосты и крылья. И трясогузки, и синицы, и пуночки. Танцуют даже филины! <...> Гималайский монал токует сначала боком к самке, потом быстро вертится на месте, рассы­пая вокруг многокрасочные вспышки своего «металлического» оперения (Акимушкин 1999, 77 — 78; о «танцах» в коммуникации животных см. также п. 111).

Эти наблюдения, а с другой стороны, исследования ранних форм искусства и жизни архаических социумов подводят к выво­ду о том, что танец, по-видимому, был самым древним из ис­кусств в истории человечества (см. лекцию XIV).

Еще Ч.Дарвин писал о зачатках музыки в коммуникации жи­вотных и особенно певчих птиц, связывая эти проявления с по­следующим в филогенезе развитием языка: «Инстинктивная спо­собность ритмично издавать музыкальные звуки развита у самых низших животных. <...> Музыкальные звуки представляют одну из основ, из которых развился впоследствии язык» (Дарвин [1871] 1953, 616).

По Дарвину, пик звуковой активности животных приходится на их брачный период и прямо связан с размножением. Музыкальные тоны привлекают самок, поэтому у самцов часто развиваются специальные органы испускания звуков (например, органы стрекотания) «исключи­тельно для очаровывания самок». У рыб, черепах и аллигаторов звуки издаются только в период размножения и только самцами. У всех млеко­питающих самцы употребляют свой голос больше всего в период раз­множения; некоторые вообще безгласны вне размножения. Отметив чув­ственную мощь музыки в человеческом мире, Дарвин далее переходит к миру животных: «Почти те же эмоции, но далеко не столь сильные и сложные, ощущаются, по-видимому, птицами, когда раздается полно­звучная песня самца, соперничающего с другими самцами, чтобы оча­ровать самку. Любовь составляет до сих пор самую обыкновенную тему наших собственных песен» (Дарвин [1871] 1953, 615).

¹ От звукоподражательного глагола токовать, что согласно ССРЛЯ (т. XV, 536) означает 'особым криком, сопровождаемым соответствующими движения­ми, подзывать самок'. Ср. народное сравнение храбер, как тетерев на току (Даль, IV, 410)

 

120 Часть вторая. КЛАССЫ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ

Отмечая у животных зачатки того, что потом у человека станет искусством, Дарвин, однако, специально подчеркивает отсутствие у животных чего-то, сопоставимого с религией в человеческом обществе (хотя тут же замечает, что собака смотрит на своего хозяина как на Бога). Впрочем, Дарвин указывает, что и в жизни людей наличие религии не составляет универсалию: «Не суще­ствует доказательств, что человек был изначально одарен облаго­раживающей верой в существование всемогущего Бога. Наоборот, имеются исчерпывающие доказательства, что многие из существо­вавших и существующих до сих пор рас не имеют понятия об одном или многих богах и не имеют даже в своем языке слов для выражения такого понятия» (Дарвин [1871] 1953, 210 — 211).

У высших стадных обезьян складываются жестовые языки. Они состоят из 30—40 знаков-жестов в основном иконического харак­тера. Некоторые из таких знаков столь «органичны» для человека, что кажутся врожденными. Например, значение 'подойди' пере­дается «подзывающим» («манящим») движением кисти руки или пальцев. Другие жесты более условны (но на фоне преобладающей иконичности), поэтому в разных стадах жестовые языки похожи, но не одинаковы. Подробнее см. п 35 (в связи с обсуждением ико­ничности в коммуникации животных).

Б. С другой стороны, в форме и содержании ряда культурных семиотик легко просматриваются их наследственные связи со зна­ковым поведением животных. Особенно очевидны эти зависимос­ти в кинесике¹ (т.е. жестах, позах, мимике), а также в поведении и этикете. Есть две основные группы факторов таких сходств: 1) ана-томо-психофизиологические факторы 'и 2) социоэтологические.

Анатомо-психофизиологическое сходство между животными и человеком проявляется в сходстве их эмоциональной жизни. По Дарвину, эмоциональная жизнь человека носит врожденный ха­рактер; основные эмоции (радость, гнев, страх, удивление, грусть, возможно, также отвращение или презрение) являются общими для человека и высших животных. Основное средство выражения эмоций — это кинесика, которая в своей основе также является врожденной и поэтому сходной у человека и животных.

В выражении эмоций сильные чувства оказывают прямое действие на тело: сильная ярость, радость, ужас выражаются движениями, которые обусловлены не волей, не привычкой, а возникающим избытком нерв­ной энергии, которая распространяется в определенных направлениях, зависящих от связи нервных волокон и мышц. «Порыв радости и чувство живого удовольствия сопровождаются сильным стремлением к различ-

_____________ Лекция IV. ГЕНЕЗИС И ОНТОГЕНЕЗ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ -|21

ным бесцельным движениям и к издаванию различных звуков. Мы ви­дим это на примере наших маленьких детей, когда они громко смеются, хлопают в ладоши и прыгают от радости» (Дарвин [1872] 1953, 739). Что-то близкое к описанным Дарвином проявлениям радости (но, конечно, без «хлопков в ладоши») крестьяне видели в поведении молодых домаш­них животных: ср. пословицу Не к лицу корове телячьи козлы ('прыжки') (Даль, IV, 396), идиому телячий восторг 'слишком бурный или беспри­чинный, бессмысленный восторг' (MAC, IV, 350). Однако к непроиз­вольным у обрадованных детей «хлопкам в ладоши» (о которых пишет Дарвин) восходят аплодисменты — принятый у разных народов (но, конечно, не у всех) знак одобрения.

Почесывание головы при умственном затруднении (ср. фразеологизм чесать затылок (или в затылке) 'о жесте, выражающем раздумье, недо­умение, размышление' (MAC, IV, 671), англ. scratch one ' s head ), прису­щее и обезьянам и людям, Дарвин объяснял как «полезное действие», направленное на уменьшение неприятного, но некогда привычного зуда в голове. Еще один вид чисто биологической обусловленности тех движе­ний, которым впоследствии приписали вполне определенную семанти­ку, Дарвин назвал «принципом антитезы»: «Некоторые в высшей степе­ни выразительные движения возникли в результате попытки сдержать другие выразительные движения или воспрепятствовать их обнаружению; так, наклонное положение бровей и опускание углов рта возникает в результате усилия помешать приближающемуся приступу крика или сдер­жать его, когда он уже наступил» (Дарвин [1872] 1953, 912 — 913).

Социоэтологическое сходство в организации жизни так назы­ваемых «общественных животных»¹ и человека объясняется уни­версальными для мира животных и мира людей закономерностя­ми организации сообществ (обязательностьсоциальной иерар­хии; элементы кооперации в добывании корма; обучение молод­няка; у высших животных также наличие стандартных сигнальных поведенческих актов, так называемых «ритуалов», в социобиоло-гическом смысле).

Ритуализованные позы и движения обезьян, закреплявшие ста­тусные взаимоотношения особей в стадной иерархии и унаследо­ванные человеческим сообществом, сохранились в древнейших формах этикета, таких как восседание на троне главного жреца или монарха и запреты сидеть в присутствии монарха; рассажива­ние во время еды согласно той или иной «табели о рангах»; вста­вания, поклоны, коленопреклонения; обнажение головы в знак приветствия; ритуальные приветственные поцелуи; обмен подар­ками; «тихое поведение» низших в иерархии или младших по воз­расту и др. (см.: Байбурин, Топорков 1990).

 

¹ От греч. kinesis — 'движение'. Термин используется в работах У. Эко (см.: Эко 1998, 395), Г.Е. Крейдлина и др. (см. очерк Крейдлина «Кинесика» в издании Григорьева, Григорьев, Крейдлин 2001, 166—254).

¹ Термин биологии и социоэтологии. Общественные животные объединяются в скопления, сообщества (стаи, стада, косяки, колонии, рои); это одна из форм их приспособления к условиям среды.

122 Часть вторая. КЛАССЫ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ_____________________

Таким образом, природные и культурные семиотики образуют континуум. Вообще, как писал Дарвин, различия между умствен­ными способностями низших рыб (минога, ланцетник) и выс­шей обезьяны больше, чем различия между интеллектом обезья­ны и человека. «Это громадное различие сглаживается бесчислен­ными переходными ступенями. <...> Качественного различия не существует» (Дарвин [1871] 1953, 187).

27

Градуальный характер противопоставления естественных и искусственных семиотик. Согласно определению культурных (неприродных), но при этом естествен­ ных семиотик (см. п. 18) для них характерно «стихийное», никем не спланированное возникновение, т. е. самозарождение. Таковы этнические языки; поведение, одежда, этикет; религии; искусст­ва. Следует подчеркнуть, что речь идет о естественности («стихий­ности») истории каждой отдельной из названных семиотик в ка­честве особой системы возможностей общения и позна­ния, находящейся в распоряжении человечества. Процессы фор­мирования и развития названных систем, никем не спланирован­ные и не управляемые, — это слагаемые истории культуры чело­вечества, которая, как и история в целом, является стихийным процессом. Однако стихийность сложения названных семиотик не означает, что в той же мере стихийно создаются конкретные произведения, в которых реализуются возможности той или иной семиотики, — в виде сонаты, рисунка, стихотворения и т.д. Соотношение «плана», «расчета», т.е. «искусственности», с од­ной стороны, и «стихии», «вдохновения», «спонтанности», с дру­гой, в каждом отдельном творческом акте может быть любым, вплоть до произведения, которое было создано целиком «искус­ственно» — как чертеж или служебная записка, благодаря одно­му рассудку и расчету умелого и методично компонующего автора. Однако такие факты не меняют стихийной, «самозарождающей­ся» природы данного искусства в качестве исторически сложив­шейся и постоянно эволюционирующей системы возможностей (определенного типа общения и познания), находящейся в рас­поряжении человечества.

Искусственные семиотики сознательно и целенаправленно со­здавались и создаются людьми. Таковы алфавиты; римские и араб­ские цифры и другая математическая символика; географическая или астрономическая карта; алхимические и химические знаки; системы записи танца, музыки, шахматной игры; знаки родов войск и воинских различий (и все прочие условные знаки, кото­рыми униформа отличается от «цивильной», или «приватной», одежды); фамильные гербы, гербы цехов, городов, государств; флаги, вымпелы, штандарты государств, армий, флотов, компа-

_____________ Лекция IV. ГЕНЕЗИС И ОНТОГЕНЕЗ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ 123

ний и движений; эмблемы клубов, партий, олимпийских игр, фе­стивалей, спартакиад; ордена и медали; фирменные значки и знаки принадлежности (например, особые галстуки у выпускников не­которых привилегированных британских школ); дорожные знаки; печати, клейма, торговые марки, товарные знаки и многое дру­гое.

В культуре есть множество знаковых систем, сочетающих в себе свойства естественных и искусственных семиотик, так что отне­сение таких систем к тому или иному классу определяется пре­обладанием в них черт естественного или искусственного про­исхождения.

Такого рода амбивалентность характерна, например, для чело­веческого языка. С одной стороны, никто не сомневается в есте­ственном происхождении этнических языков. Однако, с другой стороны, в естественных языках, в самом их существовании' в конкретных социумах есть феномены искусственного происхож­дения или феномены, содержащие в себе черты искусственности («рукотворности», «кабинетности»). Таковы, во-первых, системы письма, а также сознательно проводимые графико-орфографи-ческие реформы письма; во-вторых, научно-технические терми­нологии, где всегда высок удельный вес единиц кабинетно-лабо-раторного происхождения и время от времени проводится созна­тельное упорядочение терминологий и номенклатур; в-третьих, больший или меньший элемент искусственности присутствует в процессах формирования литературного языка и кодификации его нормативно-стилистической системы; в-четвертых, сознательное языковое планирование всегда присутствует в феномене языко­вой политики — и в условиях одноязычия, и, в особенности, в многоязычном социуме; в-пятых, существуют так называемые «пла­новые», или «рукотворные», языки — эсперанто, идо, волапюк, окци­ денталь и другие «кабинетные» аналоги естественных языков. На­званные пять групп искусственных феноменов в лингвистической области подробно представлены в книгах (см.: Мечковская 2000; Мечковская 2001).

С другой стороны, многие искусственные семиотики обнару­живают черты естественности и той стихийности, которая свой­ственна истории культуры. Это легко увидеть при обращении к генезису и истории почти любых семиотических феноменов.

Например, есть все основания рассматривать письмо в качестве одной из искусственных лингвистических семиотик (что и было сделано абзацем выше): недаром так часто говорят о «изобретении» или «изобретателях» письма. Однако историческое знание открыва­ет в письме мощное стихийное и эволюционное начало.

В сложении самобытных (не заимствованных) систем буквенно-зву-кового письма стихийно-естественное начало связано с тем, что такие

124 Часть вторая. КЛАССЫ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ

системы вырастали из идеографического (обобщенно-рисуночного) пись­ма, поэтому новые буквы оказывались зависимы (и при этом в разной степени) от прежних уходящих пиктограмм или иероглифов. Например, алеф, первая буква еврейского алфавита, передавала звук, которым на­чиналось древнееврейское слово со значением 'бык'. Поэтому буква алеф обозначала быка, но связано это не только с мнемотехникой, но и с тем, что бык, по древнейшим мифологическим представлениям ското­водческих народов, — это верховное божество. Древнее начертание бук­вы алеф, к которому восходят первые буквы греческого, латинского и кириллического алфавита, — соответственно А {альфа), А (а) и А (аз), по-видимому, представляло собой перевернутое (в некоторых древнесе-митских алфавитах — повернутое на 90°) схематичное изображение ро­гатой морды: V.

Однако и заимствования алфавитов часто оказывались далекими от простоты или прямолинейности «одномоментных» искусственных уста­новлений. Например, славянская кириллица — это результат стихийной аккумуляции ряда событий, процессов и тенденций в истории славян­ского письма, таких как 1) практика записи славянской речи буквами греческого алфавита «без устроения» (т.е. специальных букв для тех сла­вянских звуков, которым не было аналогов в греческом языке); 2) со­здание в 863 г. св. Кириллом глаголицы на основе объединения в ней разных графических традиций и изобретение ряда новых букв, в том числе букв-идеограмм, включающих три сакральных символа христиан­ства (крест, круг, треугольник)¹; 3) насильственное прекращение мо­равской миссии и изгнание учеников Кирилла и Мефодия из Моравии; 4) приспособление греческого алфавита для записи славянской речи с использованием аналогов букв глаголицы.

В той мере, в какой нам становится-известной история тех или иных искусственных семиотик, их генезис предстает как есте­ственный, т.е. в обычном драматизме стихийных процессов, составляющих историю культуры.

28

Место языка в континууме природных и куль-■ турных семиотик. Язык человека оказывается тем центром и вместе с тем основным водоразделом, который объе­диняет и разделяет мир природных и мир культурных семиотик. В самом же языке природное и культурное находятся в сложном и неравновесном единстве: культурное начало в языке преобладает и имеет тенденцию возрастать.

Специально см. об этом работу Б.А.Успенского «Lingvistica sacra: Констан­тин Философ как филолог (Богословские основания лингвистических решений)» во 2-м томе его «Избранных трудов» (Успенский 1996—1997).

Р.О.Якобсон в дискуссии на французском телевидении (1968) о том, какое место разные семиотики занимают в культуре, гово­рил о срединном положение языка между природой и культу-

_____________ Лекция IV. ГЕНЕЗИС И ОНТОГЕНЕЗ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ 125

рой и о его связующей и программирующей роли. По отно­шению ко всем другим культурным семиотикам язык — это «ору­дие, модель и метаязык. Что дает нам возможность контролиро­вать все прочие системы (коммуникации. — Н. М.)» (Цит. по: Якоб­сон 1996, 218). Все знаковые системы культуры создавались и со­здаются с помощью языка, по образцу языка (в том числе и от­талкиваясь от языка) и усваиваются, объясняются и верифициру­ются на основе естественного языка. Переход от биологической коммуникации к культурной связан с тем, что «язык привносит новый момент — момент креативный. Только при наличии речи можно говорить о вещах, отдаленных во времени и пространстве, или даже сочинять, говорить о вещах несуществующих, и только в этот момент возникают термины, имеющие обобщенное значе­ние, только в этот момент возникает возможность научного и поэтического творчества» (там же, 217).

Вместе с тем, отмечая уникальную роль языка как главного организатора семиотического континуума культуры, Якобсон особо подчеркивал его биологические корни (о чем современная гума-нитаристика склонна забывать): «Язык, который в основе своей является биологическим феноменом, тесно связан со всеми дру­гими феноменами (биологии. — Н.М.), с проблемами молекуляр­ной коммуникации, с взаимодействием между молекулами, с феноменами коммуникации между животными и даже между ра­стениями» (там же, 217). Важное свидетельство биологической природы языковой способности Якобсон видел в раннем и быст­ром онтогенезе языка: « Мы усваиваем все законы фонетической и грамматической структуры в возрасте до двух-трех лет» (там же, 213). Биологичность языка отличает его от всех других культурных феноменов: «В этом-то (в биологичности языковой способности. — Н. М.) состоит та особенность, которая отличает язык от всех куль­турных феноменов и которая, кстати, является предпосылкой культуры» (там же, 213).

29

Онтогенез усвоения важнейших семиотик особью ■ (или индивидом). В континууме разных путей и спо­собов получения или усвоения некоторого знания или умения раз­личают три основные возможности: а) знание (умение) наследу­ется генетически и, таким образом, является общевидовым и ин­стинктивным, хотя может проявиться не сразу (например, уме­ние ходить у человека или летать у птицы) и в разной мере (ср. индивидуальные различия в скорости, силе и т.п. тех или иных действий или реакций); б) естественное научение в ходе социа­лизации молодняка, что происходит во время взросления и не­формального (имплицитного) воспитания; в) искусственное (школьное, формальное) научение.

128 Часть вторая. КЛАССЫ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ_______________________

разбираются в погонах, государственных флагах и гербах и т.п.; 2) в наше время дети все чаще выучиваются читать до школы, при этом с минимальной помощью взрослых — в силу насыщен­ности современного быта надписями и текстами; известен случай (в США), когда двухлетний мальчик научился писать прежде, чем стал говорить: целыми днями он один играл в манеже перед вклю­ченным телевизором (родители в это время были на работе) и стал записывать часто повторявшиеся на экране надписи — на­звания телепрограмм, компаний, рекламные тексты (Иванов 1978, 50 — 51); впрочем, это не просто нетипичный случай, но патоло­гия — предшизофренический детский аутизм; 3) в театральных школах есть классы мимики, сценического движения, интона­ции.

Говоря о путях усвоения семиотик искусств, по-видимому, целесообразно различать разные степени семиотической компе­тентности разных людей: с одной стороны, авторы-профессиона­лы, с другой, — неискушенные потребители произведений ис­кусства, так сказать, воскресные посетители Третьяковской гале­реи или любители музыки, не знающие нот. В современной куль­туре большинство авторов в той или иной мере проходят искусст­венное (формальное) обучение своему ремеслу, при том что боль­шинство зрителей, читателей, слушателей «умеют» смотреть кино, получать удовольствие от балетного спектакля, скульптуры или музыки без специального изучения языка соответствующего ис­кусства. Практика показывает, что даже минимальное знакомство подростка с языком искусства повышает его интерес к искусству и удовольствие от его восприятия.

Часть третья

КЛАССЫ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ЗНАКОВ,