Глава 4.  Многоязычие калмыцкой общины

           

       Калмыцкая община в Америке уникальна в языковом отношении. Редко в каком другом социуме живут вместе столько полиглотов. Редко в каком другом сообществе языковому фактору придается такое большое значение.

В многоязычной общине калмыков США знание иностранных языков помогало выживать, находить работу, кормить семью, а хорошее знание родного языка говорило о сохранении основной идентичности, вызывало одобрение среди стариков – референтной группы в общине. Практически все ее представители старшего и среднего возраста хорошо говорят на родном языке. Старики сохранили русский язык, которому обучались в европейских странах, посещая русские гимназии по воле своих родителей, надеявшихся вернуться в Россию. В Болгарии, Сербии, Франции, Бельгии, Чехословакии калмыки за двадцать лет проживания усвоили местные языки. В Германии, где они жили в ди-пи-лагерях семь лет, многие освоили немецкий язык. Кто хорошо знал немецкий язык, пользовались особым доверием у лагерного руководства, им поручали даже распределение работ, что повышало их авторитет среди земляков. Для детей, ходивших в школу в Германии, немецкий язык остался единственным выученным языком.

В США калмыкам пришлось учиться говорить по-английски. Таким образом, в среднем каждый член общины старше пятидесяти лет говорит на 4–5 языках. Это дало основание американским антропологам сделать вывод об очевидной традиционной способности калмыков к освоению нескольких языков.[482] Вновь процитирую curriculum vitae А.Иванчукова: «Я свободно говорю по-калмыцки, русски, болгарски, английски и легко общаюсь на японском, немецком, сербско-хорватском и халха-монгольском».[483] Кстати, студентом он два года преподавал русский язык и два года болгарский.[484] В 1920 г. в Константинополе построили всех прибывших на корабле, в основном казаков, и спросили, кто знает английский или французский. Из нескольких тысяч казаков вышли только две девушки - калмычки. Как теперь рассказывают старики, русские эмигранты потом говорили, что им было стыдно.

Родным языком калмыки США считают калмыцкий, часто это язык домашнего общения, но в основном используют его только в устной речи. Русский язык используется в качестве разговорного с гостями из России, с русскими эмигрантами, это и язык чтения. Английский язык – на работе и в общении с молодежью (до 35 лет), это язык газет и телевидения. При основном уровне идентичности «калмыки-монголы» сохранить калмыцкий язык у молодежи считается важной задачей.

 Попытки организовать калмыцкие классы для молодежи не дали результата. Выросшая в США молодежь во всех сферах жизни предпочитает английский. От многоязычия община постепенно переходит на английский язык, в то же время она не готова поменять идентичность. Слабое знание или незнание калмыцкого языка молодежью – болезненная тема у калмыков, как в республике, так и в Америке. Идеологию сохранения идентичности четко сформулировал Нарон Адьянов:

для зарубежных калмыков правилом стали три завета, которые, впрочем, универсальны: нельзя вдали от родины забывать родной язык, историю своего народа и свою религию. Если это сохранить, то нигде калмыки не растворятся, не потеряются. А если забудешь, то станешь русским или американцем с калмыцким лицом.

Джижа Андреев формулирует гибче: если из этих трех условий одно – знание родного языка –  забывается, ничего страшного, лишь бы два другие выполнялись.

Все второе поколение эмигрантов первой волны прекрасно сохранило калмыцкий и русский языки. Приоритет калмыцкого языка был незыблем практически во всех калмыцких семьях, выехавших из России. Важным, но вторым по значению считался русский язык, поэтому всех детей по возможности отправляли в русскую школу. Представители первого поколения эмигрантов долго, до начала 50-х годов, не расставались с мыслью, что вернутся в Россию и тогда русский язык будет нужен детям.

 Мы в своей семье между собой и с детьми всегда говорили по-калмыцки. Чтобы не забыть русский язык, мы специально читали русскую литературу. Как-то я читал “Мертвые души” и смеялся, а дочка подошла и спрашивает: юңгад инəҗəнəч? (над чем смеешься?)[485]

Точно сформулировал свое отношение к языковым приоритетам Санджи Цагадинов: “Наш язык сам по себе является красноречивым и образным и мы должны выражать себя на своем языке”. Он же советовал мне при знакомстве представляться не Эльзой, а Баир.«Отдает теплотой патриотизма, по выражению Толстого, помнишь “Рассказы оКрымской войне”?» Его самого, бесспорно уважаемого человека, иногда называют, как в молодости, Жорка. Когда-то он работал в лагере, которым руководили квакеры, они никак не могли произнести Санджи, наконец один из них придумал называть Цагадинова «Sunshine», потому что и созвучно имени, и соответствует солнечному характеру Санджи. Знаток калмыцкого языка, Санджи не просто использовал в своей речи редкие выражения, но и употреблял когда-то распространенные приемы устной речи, например двустишия. Описывая одного своего коллегу, он сказал:

Тошсн бухин бəəдлтə

Түүкə шар американ

В переводе на русский язык эта характеристика, увы, утрачивает свое обаяние и становится невнятной: ”Напоминающий бродячего быка бесцветного (недозрелого) цвета американец”. Из фольклорного богатства устной речи еще сохранились иносказания. Особенно часто они применяются в щепетильных ситуациях, например когда надо пойти в уборную. В таких случаях говорится употребляемое и в Калмыкии пойду, посмотрю на лошадей или посмотрю на собственный след, иногда сербское - пойду, “где цар иде пешке”.

Правила избегания в традиционной семье запрещали невесткам называть по имени мужчин – родственников мужа, и по сей день в устной речи пожилых женщин часто вместо имени мужчины употребляется выражение мана күн (наш человек или наш мужик). С другой стороны, люди стараются «одомашнить» некоторые американские реалии, находя им калмыцкие параллели. Поселение калмыков в Хауэлле было названо хотон – слово, обозначающее традиционный тип калмыцкого поселения. Зато работников транспортной полиции калмыки удачно стали называть бааҗа, т.е. старший брат; это сравнение оправдано статусной близостью: полицейский подобно старшему брату в традиционной калмыцкой семье требует дисциплины, следит за поведением водителей как младших братьев.

Сорок лет назад Рубел заметила, что богатая фольклорная традиция, ее активное использование в устной речи характерно в основном для старшего поколения. Больше того, стариков беспокоило, что молодежь почти не употребляет фольклорные элементы в повседневной жизни, и некоторые, каждый по своей инициативе, записывали сказки и легенды на аудиокассеты, чтобы их прослушивали молодые члены семьи. К сожалению, эти попытки не дали большого результата; даже самое известное произведение калмыцкого фольклора эпос «Джангар» некоторым представителям общины известен только по названию.[486]

 Кроме большого количества заимствований из других языков в калмыцкий специалистами было замечено использование грамматических элементов русского языка, например суффиксов, в устной речи калмыков. В начале 60-х годов калмыцкие названия дней недели употребляли лишь немногие представители общины, большинство перешло на русские названия.[487] Маленькая группа калмыков, составившая интеллектуальный актив Общества ревнителей, активно интересовалась калмыцкой историей и литературным наследием. Кое-кто из них наравне со старейшинами, преимущественно священниками, знает зая-пандитскую письменность, которая большинству молодежи не знакома.

В употребляемой русской лексике много архаизмов: уборная, чарка и т.п. Англицизмы у калмыков называют американские реалии. Часто грамматические формы одного языка переносятся на слова другого языка. Обычное дело, когда в одном предложении употреблены слова двух-трех, иногда четырех языков. Обычны выражения: ди-пи-лагерь, ди-пи-дом – от DP (displaced persons) – перемещенные лица; Цаһана dance (танцы по поводу Цаган-сара); мини lipstick чилҗоч (моя губная помада кончилась); шин snickers (новые кроссовки), d rive -овать (водить машину); о, news үзүлҗәнә (новости показывают); welcome моя family- я (добро пожаловать в мою семью); би – һанцхн uncle -нь (я - единственный дядя, здесь у английского слова калмыцкое окончание нь); би залудан sometimes массаж кенәв (я иногда делаю массаж мужу); что они need, куцәх кергтә (в чем они нуждаются, надо в этом помочь); Ганджур – это же как Bible (Библия); трудно от них ожидать сән behaviour (хорошего поведения); моя племянница имеет трех детей, цуһарнь married (все женаты).

Необходимо отметить, что калмыцкие мужчины в эмиграции волей-неволей касались политических вопросов истории и современности, для них был важен идеологический дискурс. В отличие от них женщины старались избегать исторических оценок и упоминали те или иные события или исторические имена как фон их личной или семейной истории. Обращает на себя внимание, какие языки употребляются в разговорах в зависимости от темы. Приведу отрывок «макаронического» монолога мужчины, представителя второго исхода. Все политические оценки на русском или английском языке представляют собой идеологические штампы, но когда речь заходит о нем самом, о том, что он думает, он невольно переходит на калмыцкий язык, с которым он себя, видимо, идентифицирует:

Главная разница – то, что те калмыки считают, что under коммунизм бəəсн (под коммунизмом находясь) и some kind тиим (такого рода такое) анти religion тиим юмта... хотя тенд (там) были divided (разделены) и были такие которые действительно against (против) религия, но большинство были и сохраняли тер. Тер (тот) коммунистический режим далта җилд бəгəд... abolish кечксн – тиигҗ саннав (семьдесят лет просуществовав,…был уничтожен – так я думаю).

Вот тиим suggestion (такое предложение). И би старался follow эврәнь parents -инь (я старался следовать своим родителям). Я не скажу что был best (лучший) студент, но average...яһад (средний…что-ли). И эклəд, тигəд тер мана о ld generation Әдрхəрəнь йовад сурһульд они были манд real mother (начав, так то наше старое поколение поехало на учебу в Астрахань, они были нам по-настоящему матерью). Теднə поведение манд (их поведение нам) понравилось. Они показали нам knowledge, intelligence и книжкс дуудг (знания, интеллект и чтение книг вслух), и мне это понравилось. Теднә behaviar маднд influance кеһəд мы поехали Адрхнюр (их поведение повлияло на нас и мы поехали в Астрахань). Конечно, мана уровень knowledge- a ик биш билә (наш уровень знаний был невысоким), но все же мы могли читать, арифметик… Нас все же приняли в 30-м году в Калмыцкий педагогический техникум.[488]

Ярким показателем многокультурности калмыков диаспоры являются личные имена. Детская смертность была высокой, особенно в 20–начале 50-х гг. Так, в семье Санджи и Сяяхи Иванчуковых из 16 детей в живых осталось шестеро. Старшая сестра была восьмым по счету ребенком. Чтобы запутать нечистую силу и уберечь ребенка от болезней, обычно калмыцких детей называли по названиям животных, предметов, именам других народов. В  Болгарии, как и в России, калмыки с этой же целью давали ребенку несколько имен. Одно имя записывали в его метрике, другое давал в хуруле бакши, в семье употреблялось третье имя, детское; позже появились американизированные варианты. Так, Алексей был наречен в хуруле Саинка (тиб.), называли его в детстве и до сих пор зовут Сандо (болг.), для американцев он Алекс. Галина была названа в хуруле Гема (тиб.), а в семье Гинча (болг.). Мария была в хуруле наречена Булгн (калм.), домашние называли ее Портара, болгарские подруги – Мара, а теперь она – тетя Мери. Александра, большую часть жизни прожившего в Париже, обычно называли Дуду, Бадма стал Баби, Наран – Нани, Делгир – Делги, Булгун для многих Дуди. Есть случаи перевода говорящих имен с калмыцкого языка на английский: Алтан стал называть себя Голди.

Надо отметить, что гораздо чаще в быту американских калмыков употребляются термины родства – нахцха, бергн, баав и др. – как заменители личного имени. Это отчасти связано с обычаем избегания. Многие болгарские калмыки часто обращаются друг к другу, употребляя болгарские термины родства: бат, батко (старший брат), кака (старшая сестра), неня (сестра).

Младшие сестры называли меня җееҗә, а я их по именам. Маму мы назвали баав, а потом уже из-за соседей, мы жили в Белграде, стали называть по-сербски мама и папа.[489]

В новоэмигрантских семьях родителей чаще называют по-русски мама, папа, а дедов и бабок уже по-калмыцки эҗә и ава. Это относится и к молодым калмыкам, которые русского языка практически не знают и не очень хорошо знают калмыцкий. Один мой знакомый называл своего правнука кунак, потому что малыш еще не разговаривает и не понимает языка, как не понимает языка чужак.

Дети довоенной калмыцкой интеллигенции хорошо говорили по-русски, поскольку их родители общались с русской интеллигенцией.

       «Я не уважаю Иска-хана. Когда он снимался в кино вместе с Катрин Денев и говорил слова на калмыцком языке, почему он не мог употребить какие-то приличные фразы, почемуему надо было на весь мир сказать грязные слова?» – Речь идет о фильме Бунюэля “Дневная красавица”, где снимался калмыцкий спортсмен и актер Иска-хан: по роли он приходит в публичный дом и уговаривает героиню пойти с ним, используя соответствующую лексику. Все в фильме говорят по-французски, и только эти несколько фраз прозвучали по-калмыцки. То, что калмыцкий язык был использован в непристойной ситуации и что она предстала перед зрителями, показалось оскорбительным многим калмыкам эмиграции, особенно женщинам.

       Еще в 60-е годы первым языком для малышей оставался калмыцкий, на котором и говорили дома калмыки за океаном. По мере того как дети подрастали, их словарный запас обрастал английскими словами и выражениями и к школьному возрасту дети были двуязычны. Они общались по-калмыцки со своими родителями, бабушками и дедушками, на обоих языках со своими сестрами и братьями, а по-английски со своими сверстниками.

       Большинство родителей сознательно делали усилия, чтобы передать калмыцкий язык детям и в 60-е годы. О детях, хорошо говоривших по-калмыцки, отзывались с особой гордостью.[490]

Когда мы с мужем хотели что-либо скрыть от детей, мы переходили с калмыцкого на сербский язык, но они со временем стали его понимать. Тогда мы стали использовать в качестве секретного немецкий язык.[491]

Тем не менее родители отмечали, что дети, знающие калмыцкий язык, уже не используют в своей речи пословицы и поговорки.[492] Все самые, казалось бы, строгие меры по сохранению калмыцкого языка в семье оказались мало эффективными. Даже младшие дети самых ярых защитников калмыцкого предпочитают говорить по-английски. Практически все молодое поколение, чья социализация проходила в американском обществе, предпочитает английский и других языков практически не знает. Это влияние доминирующей культуры, с ценностями которой конкурировать небольшой общине невозможно. “Чтобы понимать внуков, стараемся говорить лучше по-английски, а то они иногда не понимают нас, а мы – их”.[493]

       Старики, приехавшие в Штаты, обошлись без новой для себя социализации, потому у них не возникла потребность в английском языке. “ Күчр (трудно) без языка было” – вспоминает одна бабушка, которая за сорок лет жизни в этой стране так и не выучила английский. “А хорошо Вы говорите по-английски? - спросила я 90-летнюю тетю Лизу. «Нет, так не говорю, но с медицинской сестрой объяснюсь».

Наша нахцх эҗә english -ар (бабушка по-английски) не знала, но когда смотрела мыльные оперы, все понимала. Потом она объясняла нам сложности человеческих взаимоотношений среди героев оперы. О, халə, эн хойр хамдан унтчана, зута юм бəəҗ (смотри, эти двое вместе спят, непристойные дела), но все равно продолжала смотреть сериал. [494]

Как же вы здесь прожили 46 лет и не выучили английский? – интересовалась я у стариков; они отвечали:

Если нам что надо было, мы просили детей и за нас объяснялись дети, заполняли бумаги дети. Мои старшие дочки были нашими переводчицами с английского. Хорошо, они калмыцкий язык знали. Нашим детям ведь тоже не было легко: в школе один язык, дома  совсем другой.[495]

Мы с мужем с нашими сыновьями никогда ни на каком другом языке не говорили, только по-калмыцки. Они же ни русского, ни болгарского языка не знают. В лагере мы все между собой говорили только хальмгарнь (по-калмыцки). Старики наши и других языков не знали. Моя старшая внучка говорит, что понимает по-калмыцки, но не может говорить. А другие внуки совсем не знают калмыцкого. [496]

Я родился в 1943 г на Украине. В Германии мы оказались в 45-м. Я учился русскому с ребятами, кто был в лагере, – ни писать ни читать, только говорить. В нашем лагере русской школы не было, в школу мы ходили только в немецкую.[497]

        Как-то Доржма записывала тексты молитв на мацг с магнитофонной записи голоса Коти Борманжиновой. Перед ней встал вопрос, на каком языке записывать тексты тибетских молитв, если тибетского языка миряне не знают. Сама запись делалась для младшего поколения, чтобы не забыли, и для ровесников, чтобы читать во время поста. Поэтому Доржма записала два варианта: для своего поколения русскими буквами и для молодежи английской латиницей, причем для обозначения специфических калмыцких звуков она заимствовала буквы из сербского языка.

       Зато девушки, которые вышли замуж из России, быстро осваивают свой родной калмыцкий язык, потому что он становится социально значимым.

 В моей семье в Калмыкии разговорным языком был русский. Когда я приехала сюда в гости к дяде, то наш дед отказывался говорить с нами по-русски и мы должны были общаться с ним только по-калмыцки. Я жила у них несколько месяцев и заговорила по-калмыцки. До сих пор я в калмыцкую речь вставляю не русские, а английские слова... Мы общались с мужем по-калмыцки. Весь калмыцкий язык, который был у меня внутри, развернулся. У меня появилась практика и теперь у меня хороший калмыцкий. В 1996 г., когда я поехала домой навестить родных, я с бабками разговаривала по-калмыцки. Все отметили мой калмыцкий язык...[498]

Приехав сюда, я вспомнила калмыцкий язык, в детстве бабушка с нами разговаривала так. Это еще когда я по-английски плохо говорила, сейчас я говорю по-английски свободно, калмыцким языком уже не пользуюсь, нет такой необходимости.[499]

Другая девушка, приехав в гости к подруге, вышла замуж за калмыка. Поскольку она не знала английского языка, а муж не знал русского, разговорным языком в их семье стал калмыцкий. Она выросла без бабушки, хоть и родилась в селе, поэтому, что типично для ее поколения, родной язык знает довольно слабо, однако другого языка общения, пока не освоен английский, у нее нет.

Когда я только познакомилась с будущим мужем в Элисте, мы общались немного по- калмыцки, но все-таки я многих слов не знала и мы ходили со словарем, искали нужное слово. Сейчас я стараюсь с дочерью говорить по-русски, а муж по-калмыцки. Она все понимает, но отвечает нам по-английски, потому что все ее подружки по классу танца и по улице говорят только по-английски.[500]

Приехав сюда, я стала по-калмыцки лучше говорить, особенно первое время, когда по- английски еще не научилась. Мне пришлось общаться на калмыцком языке и вспомнилось все как-то. Ну не так чтобы прекрасно, но на бытовом уровне можно объясниться. Вспомнилось: у нас бабушка была в детстве, она с нами разговаривала. И даже моя свекровь заметила, что мой калмыцкий стал лучше, чем в нашу первую встречу. Правда, я последнее время совсем не говорю по-калмыцки, только по-английски. [501]

Хорошее знание родного языка предполагает и понимание диалектов. В калмыцком языке по мнению некоторых филологов, которые продолжают спор на этот счет по сей день, имеются два диалекта, дербетский и торгутский. Но поскольку донские калмыки в США численно доминируют, в работах американских коллег диалект бузава выделен в качестве третьего. Отмечается сильное влияние русского языка в речи донских калмыков. Так, работу они называют не көдлмш, а переиначенным заимствованием из русского – аруд, кошку называют не мис, а кушк. Непривычно для меня было, что вместо слова гергн (жена) употребляется баавһа (баба), причем в этом не видят грубого отношения к жене, для бузава это нейтральное слово. Семен подшучивает иногда над родственниками жены, когда они приходят в гости: Та ямаран салат идцхайт: боднцгин аль картулин? (какой салат будете – картофельный или из картофеля?).

Представители старшего поколения общины легко определяют диалект собеседника. Н.Адьянов говорил о гостье из Элисты: приезжала одна женщина, у нее такой торгутский язык, за сто метров поймешь, что торгутка.

В нашей семье дома на калмыцком не так прямо говорили, через слово. Но я много времени проводила с эҗ кой(бабуш-кой), которая говорила только по-калмыцки. Когда я выросла, то я на калмыцком не говорила, хотя все понимала. Я заговорила на калмыцком, когда приехала в Америку, потому что мои дядьки на русском не говорили и разговаривали в основном на калмыцком или английском. Я потихоньку-потихоньку заговорила на калмыцком. А когда я приехала, меня сразу же отдали в английскую школу. Теперь я по-английски говорю лучше, чем по-калмыцки.[502]

Знание калмыцкого языка несомненно было одним из основных индикаторов внутриэтнической принадлежности. Разумеется, разве мог кто-то чужой заговорить по-калмыцки в этой далекой от родины стране? Однако и такое бывало.

Фред подучился калмыцкому. Как-то мы едем вдвоем. Смотрю, на улице стоит одна калмыцкая дама. Я и решил ее подвезти, дело было летом. Она поздоровалась. И как только поздоровались, я сказал: «вот это Фред Эделман, ученый-антрополог, человек еврейского вероисповедания, говорит по-калмыцки». Предупредил, чтобы она не сказала это не совсем подходящее слово «хар гуйр» (еврей). Но күүкд күн менəн келсн үгиг учрта уга. «Энчнь хар гуйр биший?» – гинə. Тернь өмнәснь хальмгар келнә: «Э, би хар гуйр болдув» - гинә. Би ода күлтр зовгдув түргнь (Но женщина на мои слова не обратила внимания. Он не еврей? – спросила. Тот быстро по-калмыцки ответил: да, я еврей. Я до сих пор переживаю за это). Почему она это сказала?! Совершенно необдуманно. Даже несмотря на мое предупреждение. Черт поделал так, что она такое ляпнула. И получилась большая клякса. Но он не обиделся.[503]

Многоязычие для старших членов калмыцкой общины США давно стало естественным. Мне показалось, что для пользования только одним языком им нужны особые усилия. Как они сами признаются,все время невольно в русскую речь подмешиваются калмыцкие или сербские слова, а в калмыцкую - сербские или русские; «у нас в голове все эти языки намешаны». Можно выделить некоторые закономерности в употреблении слов и выражений, связанные в первую очередь с уровнем образования. Как мне показалось, представители второй волны исхода в устной речи чаще используют калмыцкий и английский языки, причем применительно к реалиям американской жизни используются только английские выражения, их соответствия из русского или калмыцкого языков практически не употребляются. Записные книжки почти все ведут по-английски. В разговоре со старушками Сеглей и Нюдлей про казино и лотерею - зəрмдəн zero больҗодна (иногда зеро выходит). Bauer -д сельскохозяйственн аруд кевүв (сельскохозяйственную работу делал для фермера), ambulance дуудтлнь – әмнь һарчоч (пока вызвали скорую помощь, он испустил дух); measure -ин cup -ан ке (добавь мерную чашку); для көгшн улс exercises too much (слишком много упражнений для старых людей); I don’t like cats, әрлг цаарань! (я не люблю кошек, пошли к черту!); обязательно rehab кергтә (нужна реабилитация); alarm хәәкрлхиг (когда зазвучал сигнал тревоги); Сталинградт нег college бәәсмн (было училище в Сталинграде), check бичҗ өгнә (чек подписывает); больҗ ода! – that’ s enough! (все, достаточно!); air condition өнгәр көдлдм биш (кондиционер бесплатно не работает); 30 күн кевтдг стационарная больниц (больница на 30 коек), bar -д одхм (пойдем в бар); чолун plates (каменные плиты); дала цасн уга – may be one inch (много снега не бывает, быть может, один дюйм).

Я пишу письма сестре мужа в Германию по-сербски, потому что она английского не знает, а по-немецки я плохо пишу. Когда она мне отвечает, три слова сербские, два немецкие и три калмыцкие – немецкой азбукой.[504]

Не менее запутан письменный русский язык, в котором смешаны и слова, и буквы, и грамматические правила. Вот, к примеру, надпись на конверте: Элиста, 3 micro district дом 56 апартм. 25 Сандырову Владимир Дорджиевичу с обратным адресом США, Хауэл, N.J. бакс-165. Особенно поражают тексты калмыцких эпитафий. В них прибегают к наиболее значимым языкам, в первую очередь это язык ритуала – тибетский. На нем приводят мантру Ом мани падме хум, иногда она написана латиницей, иногда кириллицей. Второй язык – русский и изредка английский. Тексты надгробий также иллюстрируют культурную полифоничность калмыцкой общины в США. Они даны на тибетском, английском, русском и калмыцком языках, правда, последний - на основе кириллицы. Даже названия основных рубежей жизни человека написаны то по американской традиции (месяц-число-год), порой по калмыцкой (в возрасте стольких-то лет), иногда по-русски (число-месяц-год), иногда даже цифры написаны по-тибетски (см. Приложение 4).

Калмыцкий мальчик двух с половиной лет говорил со всеми только по-английски. Когда у него спрашивали, говорит ли он по-русски, мальчик закрывал уши руками и говорил: ”Не хочу слышать”. Однако, побывав с родителями в Элисте, пообщавшись там с дворовыми детьми, он научился многим русским выражениям и теперь против русского языка не возражает.

Я долго не знала, как мне называть родителей моего мужа, потому что я их знала давно и привыкла к ним обращаться тетя-дядя. После свадьбы выяснилось, что назвать их мама-папа мне трудно. Я долго не могла ничего другого придумать и меня угнетало, что я никак не могу справиться с этой проблемой. Тогда они решили мне помочь и в поздравительной открытке мне написали: ”Называй нас эҗә-ава (баба-деда). Тогда у нас детей еще не было и мне это тоже не подошло, я стала называть их по-английски mother-father, так мне было легче. Только со временем я вслед за мужем стала обращаться к ним мам-пап. А когда у меня родился ребенок, тогда я им сказала: вот теперь вы будете эҗə-ава. [505]

Как-то я встретилась в Хауэлле с семьей, в которой муж монгол, а жена калмычка, у них двое детей. Эта семья жила когда-то в СССР, потом в Монголии, теперь около года в США. Муж сетовал, что хотел бы говорить с детьми по-монгольски, но они его плохо понимают и переспрашивают по-русски, а потом по-английски: Как? What?

Но и русский язык у потомков эмигрантов первой волны другой: старый слог, неожиданные для нас обороты речи. Вспоминается, что когда в 1990 г. Араш Борманжинов выступал на конференции с докладом, многие приехавшие в Элисту москвичи приходили в восторг от чистоты его русского языка. Многие его выражения, как “возмущен твоим неприемлемым поведением”, “свел счеты с жизнью”, в устной речи современных россиян не встретишь.

У старых эмигрантов, особенно у тех, кто получил образование в Сербии и Чехии, такой старый слог, такие обороты речи. В сравнении с их языком наш какой-то упрощенный. «Как дела?» – «нормально»: это их убивает, а теперь они привыкли.[506]

Муж быстро выучил русский язык, потому что дед его говорил по-русски. Он умеет читать по-русски, хотя не все понимает. Он с детства слышал русскую речь. За два года, после того как мы поженились, стал хорошо понимать, научился правильно строить предложения. За это время он почти каждое слово спрашивал, если не понимал значения. Сейчас он даже сленг понимает.[507]

Сохраняя калмыцкую идентичность, калмыки переходили с одного языка на другой при постоянном родном языке внутригруппового и домашнего общения. Возможно, в их общине язык не является определяющим фактором самосознания, каковыми являются расовая и религиозная идентичности. Подобные примеры известны: для курдов-езидов их конфессиональная принадлежность важнее языка.[508] Возможно, что и в России и в США этноопределяющую роль играет расовый фактор, так как в обеих странах калмыки живут среди антропологически европеоидного населения.

Тем не менее, я заметила, что когда речь заходит об особенном – деликатных, важных, волнующих респондентов темах, – все калмыки старшего поколения переходят на калмыцкий язык. Несмотря на многоязычие общины, родным языком, несущим эмоциональную окраску, языком души безусловно остается калмыцкий, тогда как все другие – русский, чешский, французский, немецкий, сербский, болгарский, английский – служат языками ситуации, языками учебы, работы, общения с окружающим большим обществом.

Пытаясь сохранить как можно дольше родной язык в Америке, калмыки удивляются, что он с такой же скоростью в тех же поколениях уходит в Калмыкии. Язык большого общества – государственный язык, практически единственный язык в детских садах, школах и университетах, язык чтения – русский, конкурировать с ним, как и с английским, калмыцкому языку невозможно.

Иногда мы получаем вашу газету “ Хальмг Үнн ” (Калмыцкая правда), мне надо два-три раза прочитать, чтобы понять, о чем идет речь, настолько испорченный язык. Они по-русски думают, потом переводят. Я спросил одного калмыцкого писателя, знакомого с детства: «Почему ты так трудно пишешь по-калмыцки, читать невозможно, ведь у тебя же прекрасный разговорный язык?» – «Видишь ли, я думаю на русском, потом мысленно перевожу каждую фразу на калмыцкий, поэтому так получается».

Я был в гостях в Элисте у одного своего земляка. Со своими внуками он общается по-русски. Я спросил: почему? – «Мы привыкли. Мы и между собой так разговариваем обычно» – ответил хозяин. Кто же будет учить ваших детей и внуков родному языку, если не вы? И где им еще учиться, если не дома? Ладно, мы отрезанный ломоть, наши внуки это американцы калмыцкого происхождения. Настоящие калмыки могут появляться только на родине. Но они должны знать язык.[509]