Что же объединяло «профессионалов» с обеих сторон? Здесь были и общий «пессимистический реализм», про-

Тивостоящий романтизму Просвещения с его лозунгами сво- боды, равенства, братства, и ревность профессионалов, за-

44 А. С. Панарин

Щищающих свои прерогативы от вмешательства дилетантов публичной политики, и, главное, стремление сохранить то, что является социально-психологической базой господства спецслужб в обществе, — климат общего недоверия и подо- зрительности.

Убийство Кеннеди было одной из первых глобальных операций складывающегося глобального интернационала, первым эшелоном которого стал интернационал спецслужб.

Первые глобалисты были исполнены решимости заново подморозить почву, оттаявшую после оттепели рубежа 50—

Х годов. Эзотерические глобалисты отбили очередной на- тиск Просвещения, связанный с долговременной задачей превращения массового общества в действительно демокра- тически открытое, самодеятельное и суверенное.

Разумеется, профессионалы спецслужб были не только глобалистами: наряду с совместными заботами у них сохра- нялись и свои традиционные задачи, выполнение которых и финансировал налогоплательщик, — задачи поддержания национальной безопасности и ослабления соответствующего потенциала противника. И в этой связи американским ана- литикам запомнился страх, который испытали они вместе со своими советскими коллегами перед инициативами знаме- нитого американского «перестройщика».

Если перестройка так опасна у себя дома, то не целесооб- разно ли отдать ее на экспорт как дестабилизирующий фак- тор в стане противника?

Многое тогда, в начале 60-х, было заложено в кибернети- ческую память спецслужб и попало в копилку рецептов этого специфического волхвования. Может быть, особо запомнил- ся случай с вдовой убийцы президента — русской женщиной Мариной, на удивление быстро и легко натурализовавшейся в США и даже подружившейся с американской Фемидой. Когда заключенный под стражу Ли Харви Освальд был за- стрелен (чего следовало ожидать), безутешная вдова среди возвращенных ей личных вещей мужа недосчиталась самого дорогого — брюк покойного. Понесенный моральный ущерб сентиментальной вдовы был оценен судом в приличную сум-

Искушение глобализмом 45

Му, достаточную для безбедного существования в течение многих лет.

Поставленный спецслужбами «эксперимент» с Джоном Кеннеди приобрел архетипическое значение. Многие узло- вые моменты этой драмы были расшифрованы агентами спецслужб в рецептурном значении потенциальных техноло- гий, которые могут быть использованы в работе с противни- ком. Именно так были истолкованы и перестроечный ро- мантизм прекраснодушного реформатора, готового своими руками поколебать долго воздвигаемые оборонческие укреп- ления, и способность к быстрой натурализации на чужой почве, которую продемонстрировала вдова Освальда, и мно- гое другое.

Риск реформаторского экспериментирования может стать приемлемым, если имеет место тайная надежда на бла- гополучную эмиграцию в случае, если эксперимент будет грубо отторгнут «почвой». В этих двух направлениях — по- ощрения социального экспериментаторства в стане против- ника и создания дополнительных страховок для тех, кто на него решится, — стала работать мысль соответствующих

«профессионалов».

МЕТАМОРФОЗЫ ИНТЕЛЛИГЕНТСКОГО СОЗНАНИЯ

Новый ракурс причудливого сочетания и столкновения глобализма и Просвещения был представлен миру в 1968 году. «Пражская весна» была восстанием Просвещения про- тив косной тоталитарной системы советского образца. Сво- бодолюбивое поколение, воспитанное в климате специфи- ческих ожиданий всемирного шестидесятничества, обрело свой авангард в Чехословакии. Александр Дубчек воплощал Просвещение, поставленное на службу национальным осво- бодительным целям. Глобалисты ревнивой сверхдержавы, беспокоящейся о своих мироустроительных прерогативах, с растущим раздражением за ним наблюдали.

Важно с самого начала понять, что они анализировали ситуацию не с позиций национальных интересов своей стра- ны, а именно с глобальных позиций, ибо социализм олице-

А. С. Панарин

Творял по большому счету не страну, а одну из глобальных подсистем. Национальная привязка абсолютна, ибо опира- ется на нерукотворные твердыни природы и истории; сис- темная комбинаторика всегда относительна, подвижна и предполагает значительный уровень технологической свобо- ды творцов по отношению к продукту, который они вольны модифицировать.

Такими глобальными технологиями, относящимися и к своей собственной стране, и к другим подвластным странам как к «материалу», и были представители «внутренней» пар- тии в СССР. Подвластную им «внешнюю» партию — весь политико-пропагандистский аппарат вкупе с адпаратом во- енным — они направили против мятежников и вольнодум- цев Праги, используя лексику «интернационального долга», защиты социалистических завоеваний и солидарности с че- хословацким народом.

Но сознание «внутренней» партии анализировало собы- тия с позиций особого знания касты жрецов, не связанных какими бы то ни было местными обязательствами и «пред- рассудками». В первую очередь отмечена была необыкно- венная популярность реформаторов, а также та необычайная легкость, с какой они рушили твердыни «самого передового строя». Копилка важнейших государственных тайн советско- го режима пополнилась еще одной: тайным знанием о не- обычайной хрупкости социализма, окончательно разошед- шегося с эмансипаторскими импульсами Просвещения. За- брезжило подозрение, что рано или поздно «самый передовой строй» придется сдавать, дабы не быть погребенными под его руинами.

А поскольку постановщики социалистического экспери- мента в России с самого начала поставили себя не в положе- ние национальных деятелей, решающих национальные задачи, а в положение глобалистов коммунистического интернацио- нала, для которых собственная страна была только полиго- ном и плацдармом для дальнейшей мировой экспансии, то ясно, что они и в отношении самого социализма сохраняли хозяйственную свободу рук.