Нееврейского общества, из которого вышли иудаизм и хрис- тианство»16.

Господствующий духовный кодекс Америки создан на базе диалога протестантизма (преимущественно в кальви- нистской версии) с иудаизмом. Этот духовный «консорци- ум» протестантизма и иудаизма образует основу консерва- тивно-охранительного комплекса в Америке, тогда как тре- тья конфессия — католицизм — чаще питает критический дух реформаторства (напомним, что братья Кеннеди вышли из католической семьи ирландских переселенцев).

Однако в эпоху однополярного мира, в котором Амери- ка, кажется, окончательно отвергает демократический уни- версализм и идеал общечеловеческого будущего в пользу

«проекта для избранных» («золотой миллиард» во главе с США), задачи консервативного охранительства обретают милитаристскую направленность. В той мере, в какой Аме- рика решается разрушать чужие цивилизационные синтезы и чужие суверенитеты, превращая соответствующие простран- ства в царство нищеты, анархии и беспредела, ей следует ожидать неслыханного наплыва эмигрантов, спешно поки- дающих свое национальное пепелище.

Таким образом, ей придется, с одной стороны, превра- щаться в страну-крепость, защищающуюся от наплыва отча- явшихся «варваров», с другой — возродить расовую селекци- онистскую практику, направленную на отделение граждан- ски признанных от непризнанных париев и изгоев, которым уготовлена участь новых рабов. Об этом предупреждает уже упомянутый И. Валлерстайн: «Оказавшись не в состоянии остановить иммиграционный наплыв, она (Америка. — А. П.), быть может, примется за строительство дамбы между правами граждан и правами тех людей, которые не имеют гражданства. В мгновение ока Америка может оказаться в ситуации, когда нижние 30, даже 50 процентов ее рабочих не будут полноправными гражданами, следовательно, будут ли- шены избирательных прав и надежного доступа к социаль- ной помощи. Случись это, нам придется перевести часы на

Лет назад»17.

Здесь мы можем себе позволить некоторые предвари-

Искушение глобализмом 119

Тельные выводы. То, что благонамеренная социалистическая

«демократия равенства» способна порождать тоталитаризм, вытекает из опыта «реального социализма», критика которо- го придала второе дыхание анемичному либерализму. Но те- перь, на опыте складывающегося однополярного мира, мы убеждаемся, что и либеральная «демократия свободы» спо- собна порождать свою версию тоталитаризма. То, что мы еще так недавно принимали за борьбу демократии и тотали- таризма, на поверку оказалось борьбой двух разных типов тоталитаризма, причем уже закрадывается подозрение, что победивший тип окажется омерзительнее недавно ушедшего.

Один демонстрировал черты классовой катакомбной не- терпимости, преследуя сильных и преуспевающих, другой демонстрирует черты новой расовой нетерпимости, санкци- онируя новую социальную сегрегацию и более или менее скрытый геноцид, направленный против всех неприспособ- ленных.

Мы долго думали, что фашистский социал-дарвинизм и расизм — это случайная девиация западной цивилизации, связанная с заранее обреченным бунтом архаичного конти- нентального начала, олицетворяемого Германией, против атлантической доминанты, воплощаемой англо-американ- ским миром. Сегодня социал-дарвинистский принцип ми- ровой расы «избранных», противостоящей криминальной массе «недочеловеков», кажется, утверждается в самом цент- ре победоносного атлантизма, охваченного эйфорией одно- полярности.

Проблема в том, как уйти от этой удручающей дилеммы, от выбора между «подпольным человеком» Ф. Достоевского и «белокурым бестией» Ф. Ницше.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ТОТАЛИТАРИЗМ

Обратимся теперь к комплексу экономикоцентризма, за- ново подтвержденному и укрепленному «чикагской школой» в Америке. Сегодня в политической жизни воспроизводится одна и та же модель: преступные правители находят себе алиби в том, что они — борцы с тоталитаризмом, и все изъя-

А. С. Панарин

Ны своего правления объясняют издержками этой борьбы. Так вела себя команда Ельцина в России, точно так же ведет себя американская команда победителей в «холодной войне» на мировой арене. Любая критика их действий ставится на подозрение как пособничество поверженному, но все еще опасному тоталитаризму. Есть смысл поэтому дать более общее определение тоталитаризма, не привязывая его только к ушедшей коммунистической форме. Сделать это — значит оживить усыпленную либеральной пропагандой критичес- кую способность суждения, которая тем и хороша, что адре- суется к современности со всеми ее изъянами, вместо того чтобы пинать мертвецов.