В которой читателю предоставляется возможность познакомиться с сонаследником дядюшки Антифера

 

Когда вы прибываете на Тунисский рейд, вы еще не в Тунисе. Вам предстоит еще сесть в туземную лодку и переправиться на берег в Ла‑Гулетт.

В сущности, эту гавань нельзя даже и назвать гаванью, потому что корабли не только большого, но и среднего тоннажа не могут подойти к набережной, где пришвартовываются только мелкие каботажные суда и рыбачьи баркасы. Парусные корабли и пакетботы бросают якорь в открытом море; и если горы прикрывают их от восточного ветра, то они совершенно беззащитны перед ужасными штормами и шквалами, налетающими с запада или с севера. Давно уже пора создать настоящий порт, чтобы в него могли заходить любые суда, даже военные, либо расширив порт Бизерты на северном побережье регентства, либо, наконец, прорыв десятикилометровый канал, прорубив косу, отделяющую озеро Баира от моря.

Следует добавить, что, добравшись до Ла‑Гулетта, дядюшка Антифер и его спутники все еще не попали в Тунис. Им нужно было еще пересесть в вагон поезда маленькой железнодорожной ветки Рубаттино, построенной итальянской компанией. Эта дорога, огибая озеро Баира, проходит у подножия Карфагенского холма, на котором высится французская часовня святого Людовика note 142.

Когда наши путешественники миновали набережную, они очутились на единственной широкой улице Ла‑Гулетта. Вилла губернатора, католическая церковь, кафе, частные дома — все это вместе взятое напоминало уголок современного европейского города. Чтобы обнаружить первые признаки восточного колорита, следует отправиться на побережье к дворцу бея, где он проводит иногда сезон морских купаний.

Но Пьер‑Серван‑Мало меньше всего интересовался восточным колоритом или легендами о Регуле, Сципионе, Цезаре, Катоне, Марии и Ганнибале note 143. Знал ли он вообще имена этих великих людей? Если и знал, то только понаслышке, как и добряк Трегомен, самолюбие которого было полностью удовлетворено славой его родного города. Один Жюэль мог бы предаться историческим воспоминаниям, если бы не был так погружен в заботы сегодняшнего дня. О нем можно было сказать то, что говорят обычно в Леванте о рассеянном человеке: «Он ищет своего сына, которого несет на плечах». Жюэль же «искал» свою невесту и грустил, что уедет от нее еще дальше.

Пройдя с легкими чемоданами в руках через весь город, дядюшка Антифер, Жильдас Трегомен и Жюэль (они рассчитывали обзавестись в Тунисе новыми вещами) прибыли на вокзал и стали ожидать первого поезда, Бен‑Омар и Назим следовали за ними на известном расстоянии. Дядюшка Антифер, конечно, и не подумал сказать им, где живет банкир Замбуко, с которым всех их теперь соединял каприз Камильк‑паши. Естественно, это создавало новые трудности, если не для нотариуса, которому и при разделе наследства полагается его законный процент, то, по крайней мере, для Саука. Сейчас ему придется вести борьбу уже не с одним, а с двумя наследниками. А каков еще будет этот новый наследник?.. После получасового ожидания наши путешественники заняли места в поезде. По дороге в течение нескольких минут они видели очертания Карфагенского холма и монастырь «Белых отцов», известный своим археологическим музеем. Через сорок минут поезд прибыл в Тунис, и малуинцы, пройдя аллею Морского Флота, остановились в гостинице «Франция» — в центре европейского квартала. В их распоряжение были предоставлены три комнаты с очень высокими потолками, почти без мебели; кровати помещались за кисейными пологами от москитов. В комфортабельном большом ресторане, который находился в нижнем этаже, в любое время можно было получить завтрак и обед. Словом, гостиница «Франция» в Тунисе почти не отличалась от хорошего отеля в Париже или в другом большом городе. Впрочем, для наших путешественников это не имело значения, так как они не собирались здесь задерживаться.

Дядюшка Антифер даже не захотел подняться по широкой лестнице в свою комнату.

— Мы встретимся потом здесь, — сказал он своим спутникам.

— Иди, иди, старина, — ответил Жильдас Трегомен. — Иди прямо на абордаж!

То, что ему нужно было идти «прямо на абордаж», признаться, беспокоило дядюшку Антифера. В его намерения, конечно, не входило хитрить со своим сонаследником, как хитрил с ним самим Бен‑Омар. Честный и, несмотря на свои причуды, очень прямой человек, малуинец решил действовать без всяких уловок. Он пойдет к банкиру и скажет ему:

«Вот что я вам принес… А ну‑ка, посмотрим, что вы можете предложить мне взамен?» А теперь в путь!

Впрочем, судя по документу, найденному на островке, упомянутый Замбуко должен был получить предупреждение о том, что некий француз, по имени Антифер, в один прекрасный день явится к нему с долготой, без которой невозможно определить местоположение того самого острова, где хранятся сокровища. Следовательно, банкира не удивит это посещение.

Дядюшка Антифер боялся только одного: а вдруг случится так, что его сонаследник не говорит по‑французски? Если бы Замбуко понимал хотя бы по‑английски, можно было бы выйти из положения с помощью молодого капитана. Ну, а если банкир не знает ни того, ни другого языка? Тогда поневоле будешь зависеть от переводчика. И тогда тайну ста миллионов будет знать третий…

Не сообщив своим спутникам, куда он идет, дядюшка Антифер вышел из гостиницы и подозвал проводника. Оба скрылись за углом, повернув на улицу, примыкавшую к площади Морского Флота.

— Ну, если мы ему не нужны… — сказал Жильдас Трегомен после ухода дядюшки.

— …то пойдем гулять и начнем с того, что сдадим мое письмо на почту, — докончил Жюэль.

Зайдя сначала в почтовое бюро рядом с гостиницей, Жюэль и Трегомен направились затем к Баб‑эль‑Бахару — Воротам Моря, и обошли с наружной стороны зубчатую ограду, опоясывающую Белый Тунис. Ограда эта тянется на два добрых французских лье.

Отойдя от гостиницы шагов на сто, дядюшка Антифер спросил своего гида‑переводчика:

— Вы знаете банкира Замбуко?

— Его здесь все знают.

— А где он живет?

— В нижнем городе, в Мальтийском квартале.

— Проводите меня туда!

— К вашим услугам, ваше сиятельство.

В этих восточных странах «ваше сиятельство» произносят так же часто, как во Франции — «мсье» note 144.

И дядюшка Антифер направился к нижнему городу. Поверьте, он не обратил ни малейшего внимания на достопримечательности, встречающиеся на каждом шагу, — будь то многочисленные мечети с красивыми высокими минаретами note 145, древние руины римского или сарацинского note 146 происхождения, живописная площадь под тенью пальм и фиговых деревьев или узкие улицы с домами, как бы глядящими в глаза друг другу, улицы поднимающиеся, улицы спускающиеся, окаймленные по сторонам темными лавками, где нагромождены всевозможные товары: съестные припасы, материи, безделушки, смотря по тому, какой квартал — французский, итальянский, еврейский или мальтийский — обслуживают торговцы… Нет! Пьер‑Серван‑Мало думал только о визите к Замбуко, о приеме, какой он у него встретит… Хорошо! Больше никаких сомнений!.. Если кому‑либо приносишь пятьдесят миллионов, можно быть уверенным, что будешь встречен очень радушно…

Минут через тридцать они дошли до мальтийского квартала. Это не самая чистая часть Туниса, города с полуторастатысячным населением, и вообще‑то не блещущего чистотой, особенно в своей старой части. Впрочем, в ту пору Тунис еще не находился под протекторатом Франции, и французский флаг не развевался на его цитадели.

В конце улицы, или, вернее, маленькой улочки, этого коммерческого квартала, проводник остановился перед одним из самых неказистых домов. Построенный по образцу всех тунисских жилищ, он представлял собой квадратную глыбу с террасой, без наружных окон и, как принято в арабских странах, с внутренним двориком — патио, — куда выходят окна всех комнат.

Увидев этот дом, дядюшка Антифер сделал заключение, что его владелец вряд ли купается в золоте, и подумал, что это может только способствовать успеху дела.

— Банкир Замбуко живет действительно здесь?.. — спросил он проводника.

— Именно здесь, ваше сиятельство.

— Это банк?

— Да.

— Может быть, у этого банкира есть другие дома?

— Нет, ваше сиятельство.

— И что же, он слывет богатым?

— Он миллионер!

— Черт возьми! — произнес дядюшка Антифер.

— Но так же скуп, как и богат! — добавил проводник.

— Сто чертей! — воскликнул дядюшка Антифер. С этими словами он отпустил проводника, величавшего его «вашим сиятельством».

Само собой разумеется, что Саук, стараясь остаться незамеченным, следовал за дядюшкой Антифером. Итак, адрес Замбуко он узнал. Но сможет ли он, встретившись с банкиром, повернуть дело в свою пользу? Представится ли ему случай сговориться с Замбуко таким образом, чтобы совершенно вытеснить дядюшку Антифера? Если между двумя сонаследниками Камильк‑паши возникнут разногласия, можно ли будет на этом сыграть? Действительно, как не повезло ему, когда дядюшка Антифер вдруг спохватился и не произнес на первом островке после имени Замбуко цифры новой долготы! Если бы Сауку стали известны эти цифры, он успел бы первым прибыть в Тунис, привлек бы на свою сторону банкира, пообещав ему значительную премию… А может быть, ему бы даже удалось вырвать у него тайну, не развязывая кошелька… И тут же он вспомнил, что в документе был упомянут именно Антифер, и никто другой!.. Тем хуже для него! Саук свои планы менять не станет, он доведет их так или иначе до конца. Как только мальтиец и малуинец овладеют наследством, он ограбит обоих.

Пьер‑Серван‑Мало вошел в дом банкира, а Саук остался ждать на улице.

Налево за поворотом находилась пристройка, служившая конторой. Во внутреннем дворике не было ни души. Все казалось вымершим, как будто именно сегодня утром банк закрылся из‑за прекращения платежей.

Но знайте — банкир Замбуко никогда не был банкротом.

Представьте себе этого тунисского банкира: человек лет шестидесяти, среднего роста, худощавый, нервный, сутулый, с быстрыми холодными глазами, с бегающим взглядом, с безбородым, оголенным лицом, пергаментным цветом кожи, седыми, свалянными, как войлок, волосами, напоминающими ермолку, наклеенную на череп, с морщинистыми руками, заканчивающимися длинными, кривыми пальцами. У него сохранились все зубы, — зубы, привыкшие кусать, что легко было заметить, когда он разжимал свои тонкие губы.

Как ни мало был наблюдателен дядюшка Антифер, все же он почувствовал, что личность этого Замбуко малосимпатична и отношения с таким субъектом не могут доставить никакого удовольствия.

В сущности, банкир этот был просто ростовщиком мальтийского происхождения, ссужавшим деньги под залог, — одним из тех мальтийцев, которых в Тунисе насчитывалось от пяти до шести тысяч.

Говорили, что Замбуко нажил громадное состояние довольно подозрительными банковскими операциями, такими, от которых прилипает к пальцам золото. Он действительно был очень богат и кичился этим. Но, по его мнению, человек никогда не может быть настолько богат, чтобы не желать еще больше разбогатеть. Его справедливо считали мультимиллионером note 147, несмотря на убогую обстановку, в которой он жил, и невзрачный вид его дома, введший в заблуждение дядюшку Антифера. Но это только доказывало страшную скупость Замбуко во всем, что касалось житейских потребностей. Неужели у него не было никаких потребностей? Если и были, то очень ограниченные, и он не позволял им разрастаться, подчиняя все свои желания инстинкту накопления. Нагромождать один мешок с деньгами на другой, захватывать деньги, извлекать отовсюду золото, прибирать к рукам все, что представляет какую‑нибудь ценность, не гнушаясь никакими махинациями и темными делишками, — этому он посвятил всю свою жизнь. В результате — несколько миллионов, запрятанных в сундуках, и ни малейшего желания пустить капитал в оборот.

Было бы, конечно, странно и даже противоестественно, если бы подобный человек не остался на всю жизнь холостяком. Не сама ли судьба предназначила людям такого типа удел безбрачия? У Замбуко и мысли никогда не возникало о женитьбе — «к счастью для его жены», как острили обычно шутники мальтийского квартала.

У него не было ни родных, ни двоюродных братьев и вообще никаких родственников, кроме единственной сестры. В его лице воплощался весь род Замбуко. Он жил одиноко в своем доме, вернее, в своей конторе, или еще лучше — в своем денежном сундуке, имея для услуг только старую туниску, жалованье и еда которой обходились ему недорого. Все, что попадало в эту пещеру, уже не выходило обратно. Теперь понятно, с каким соперником предстояло встретиться дядюшке Антиферу, и позволительно спросить, какого же рода услугу могла эта малосимпатичная личность когда‑то оказать Камильк‑паше, заслужив его признательность.

И тем не менее услуга была оказана. Мы легко можем в нескольких словах объяснить все читателю.

Двадцатисемилетний Замбуко, сирота без отца и матери — зачем ему родители, о которых он все равно бы не заботился? — жил в Александрии. С удивительной проницательностью и неутомимой настойчивостью он изучал различные виды маклерства. Он научился получать мзду и прикарманивать куши от покупающего и продающего; сначала он был посредником, затем торговцем и, наконец, менялой note 148 и ростовщиком, то есть занялся самым прибыльным ремеслом из всех, какие находятся в распоряжении человеческого ума.

В 1829 году (мы не забыли этого) Камильк‑паша, очень встревоженный тем, что его двоюродный брат Мурад и подстрекаемый Мурадом властолюбивый Мухаммед‑Али алчут его богатств, решил переправить свои деньги в Сирию, где, как он полагал, они будут в большей безопасности, чем в любом городе Египта.

Для такой большой операции ему необходимы были умелые агенты. Но он хотел иметь дело только с иностранцами, внушавшими ему доверие. Поддерживая богатого египтянина в ущерб вице‑королю, они рисковали многим, самое меньшее — свободой. В числе агентов был также молодой Замбуко. Если он и вкладывал в дело много настойчивости, то его усердие щедро оплачивалось; он много раз ездил в Алеппо; наконец, он принял самое деятельное участие в реализации состояния своего клиента и перенесении сокровищ в надежное место.

Такие операции не проходят без трудностей и опасностей; после отъезда Камильк‑паши некоторые из агентов, которым он давал поручения, и среди них Замбуко, заподозренные полицией Мухаммеда‑Али, были заключены в тюрьму. Правда, за недостатком улик их решили выпустить. Но все же они понесли наказание за свою преданность.

И вот, подобно тому как и отец дядюшки Антифера в 1799 году оказал неоценимую услугу Камильк‑паше, подобрав его полумертвого на яффских скалах, точно так же и Замбуко тридцать лет спустя приобрел право на признательность богатого египтянина.

И Камильк‑паша не мог этого забыть.

Теперь понятно, почему в 1842 году Томас Антифер в Сен‑Мало и банкир Замбуко в Тунисе получили письма, извещавшие их, что настанет день, когда они смогут Получить свою часть из стомиллионного наследства, обращенного в сокровища и хранящегося на острове, широта которого дана обоим, а долгота будет сообщена и тому и другому в свое время.

Мы уже говорили о том, какое впечатление произвело это письмо на Томаса Антифера, а впоследствии и на его сына; нетрудно догадаться, как могло подействовать подобное сообщение на такого человека, как банкир Замбуко. Само собой разумеется, он не проронил никому ни слова об этом письме. Он запер цифры широты в один из ящиков сейфа с тройным секретным замком, и с тех пор не проходило в его жизни и минуты, чтобы он не ждал появления Антифера, о котором говорилось в письме Камильк‑паши. Тщетно он старался узнать о дальнейшей судьбе египтянина. Никто не знал ни о его аресте на борту шхуны‑брига в 1834 году, ни о том, что его перевезли в Каир, ни о его восемнадцатилетнем заключении в крепости, ни, наконец, о его смерти, последовавшей в 1852 году.

Итак, шел 1862 год. Двадцать лет прошло после получения письма, а малуинец все не появлялся, и долгожданная долгота не могла присоединиться к широте. Положение острова оставалось неизвестным… Однако Замбуко не терял уверенности. То, что обещание Камильк‑паши рано или поздно будет исполнено, в этом он нисколько не сомневался. В его представлении вышеупомянутый Антифер должен был появиться на горизонте мальтийской улицы столь же неизбежно, как появляется в небесах комета, предсказанная обсерваториями Старого и Нового Света. Единственно, о чем он сожалел (и это вполне естественно для такого человека), — что придется поделить сокровища с другим наследником. Поэтому мысленно он не раз посылал его ко всем чертям. Однако изменить что‑нибудь в распоряжениях, сделанных благодарным египтянином, было невозможно. И все же дележ ста миллионов казался ему чудовищным!.. Вот почему уже много лет он думал и передумывал, перебирал тысячи комбинаций, которые сводились к одному: как устроить, чтобы все наследство попало целиком в его руки… Удастся ли это?.. Можно сказать одно: он очень хорошо подготовился к встрече с Антифером, кем бы ни был этот человек, который должен принести ему обещанную долготу.

Излишне добавлять, что банкир Замбуко, очень мало сведущий в вопросах, связанных с навигацией, долго не мог понять, каким образом посредством долготы и широты, то есть на пересечении двух воображаемых линий, определяют географическое положение какой‑нибудь точки на земном шаре. Но, если это ему так и не удалось уяснить, то зато он очень хорошо понял, что объединение сонаследников неизбежно и что он ничего не сможет сделать без Антифера, так же как Антифер ничего не сможет сделать без него.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,