Постструктурализм – критическое направление и идейное течение в культурной жизни Запада.

Благодаря течению постструктурализма возникает практика анализа художественного текста – «деконструкция». Деконструкция заключается в выявлении внутренней противоречивости текста, в обнаружении в нем скрытых и незамечаемых не только неискушенным читателем, но ускользающих от самого автора «остаточных смыслов», доставшихся в наследие от речевых, дискурсивных практик прошлого, закрепленных в языке в форме неосознаваемых мыслительных стереотипов, которые в свою очередь столь же бессознательно и независимо от автора текста трансформируются под воздействием языковых клише его эпохи. Все это приводит к возникновению в тексте так называемых «неразрешимостей», т.е. внутренних логических тупиков, как бы изначально присущих природе языкового текста, когда его автор думает, что отстаивает одно, а на деле получается нечто совсем другое. Выявить эти «неразрешимости», сделать их предметом тщательного исследования и является задачей деконструктивистского критика.

Здесь отрицается возможность единственно правильной интерпретации литературного текста, утверждается неизбежная ошибочность любого прочтения. Язык критического исследования приближается к языку литературы, становясь неизбежно художественным, функционирующим всегда по законам риторики и метафоры. Используется принцип методологического сомнения по отношению ко всем позитивным истинам, установкам и убеждениям, существовавшим и существующим в западном обществе и применяющимся для его самооправдания и легитимации.

В самом общем плане теория постструктурализма – это выражение философского релятивизма и скептицизма, «эпистемологического сомнения», являющегося по своей сути теоретической реакцией на позитивистские представления о природе человеческого знания.

Именно в рамках постструктурализма развивается качественная методология социально-антропологического и социологического исследования, основанная на анализе текстов глубинных интервью – нарративов, биографий, устных историй.

 

 (Дж.Г. Мид, Г. Блумер) и этнометодология (Г. Гарфинкель, А. Сикурель). Сам термин «нарратив» в переводе с английского значит рассказ, повествование, он достаточно прочно вошел в научную лексику западных лингвистов, литературных и кинокритиков, искусствоведов, социологов и, как всякий модный и популярный термин, имеет разноречивую интерпретацию.

Применение этнографического подхода к текстуре ритуальных практик вкупе с лингвистическими средствами анализа текста и языка позволили осуществить семантическую автономизацию текста (письма или социального действия) от рассказчика, от слушателя, наконец, от конкретных условий продуцирования дискурса. Став автономным объектом, текст располагается именно на стыке понимания и объяснения, а не на линии их разграничения, при этом необходимым является признание многообразия интерпретаций. Текст, как говорит Поль Рикер, всегда есть нечто большее, чем линейная последовательность фраз; он представляет собой структурированную целостность, которая всегда может быть образована несколькими различными способами. В этом смысле множественность интерпретаций и даже конфликт интерпретаций являются не недостатком или пороком, а достоинством понимания, образующего суть интерпретации1.

Постструктурализм – общее название для ряда подходов в социокультурной антропологии и других отраслях гуманитарного знания, связанных с критикой и выходом за рамки структурализма. Является одним из ведущих направлений теоретической мысли 20 века, в период научного интереса к этике индивидуализма, этике гедонизма (вседозволенности желаний и наслаждений, раскрепощение желаний и поиск удовольствий в любом жизненном акте). Это философия изнанки структуры, когда тело и власть становятся объектами первостепенного интереса и значат больше, чем язык и объект. Структуралистские методики покинули социальную сферу и нашли выражение в философии, социологии, истории, искусствоведении.

Если структурализм все классифицирует в терминах общих классов или типов, то в постструктурализме мы ограничены поверхностными феноменами.

На рубеже 70-х — 80-х годов те исследователи, которые сохранили верность структуралистским установкам, перешли на позиции постструктурализма. К ним относятся Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гватари, Ю. Кристева, поздние М. Фуко, Р. Барт. Как идейное течение философской и социогуманитарной мысли постструктурализм своим возникновением обязан таким изменением в духовной культуре Запада, как: падение престижа науки, углубление процесса дегуманизации отношений в обществе, потеря веры в социальный прогресс общества.

Постструктурализм в целом можно определить как общеметодологическую основу, на базе которой выстраивается множество концепций (постмодернизм, децентризм, деконструктивизм и т. д), отличающихся лишь исследовательскими приоритетами и имеющими выраженный практический характер анализа, нацеленный на изучение литературы, языка, культуры. Поэтому целесообразно изложить основные идеи постструктурализма, не пытаясь их классифицировать или типологизировать.

Постструктурализм, являясь естественным продолжением изначально присущих структурализму тенденций, как теоретическое движение развивается в форме критики структурализма, которая ведется по четырем основным направлениям: (а) проблема структурности; (б) проблема знаковости; (в) проблема коммуникативности; (г) проблема целостности субъекта. В постструктурализме любые структуры понимаются не как абсолютные данности, но как нечто принципиально открытое и незавершенное, нечто без абсолютного центра, без абсолютной системы координат. Это, в частности, связано с отказом от представления о бинарных оппозициях как основе отношений между элементами системы.

Основными процедурами постструктурализма как раз являются децентрация, деконструкция и детерриториализация.

 

24. Симулякры и геперреальность по бодрийяру

Симуля́кр (от лат. simulacrum < simulo — «изображение» от «делать вид, притворяться») — «копия», не имеющая оригинала в реальности. Иными словами, семиотический знак, не имеющий означаемого объекта в реальности. (Изображение Бога на иконах).

Прибегать к диссимуляции - это значит делать вид, что вы не имеете того, что у вас есть. Симулировать - это значит делать вид, что у вас есть то, чего вы не имеете. Одно отсылает к наличию, другое - к отсутствию. Но дело осложняется тем, что симулировать не означает просто притворяться: "Тот, кто прикидывается больным, может просто лечь в кровать и убеждать, что он болен. Тот, кто симулирует болезнь, вызывает у себя ее некоторые симптомы" (Литтре). Таким образом, притворство, или диссимуляция, оставляют нетронутым принцип реальности: разница всегда ясна, она лишь замаскирована. Симуляция же ставит под сомнение различие между "истинным" и "ложным", между "реальным" и "воображаемым". Больной или не больной симулянт, который демонстрирует "истинные" симптомы?

 

Что может сделать с симулянтами армия? По обыкновению их разоблачают и наказывают в соответствии с четким принципом идентификации. Сегодня могут освободить от воинской повинности очень ловкого симулянта точно так же, как "истинного" гомосексуалиста, сердечника или сумасшедшего. Даже военная психология избегает картезианской четкости и не решается проводить различие между ложным и истинным, между "поддельным" и аутентичным симптомом. "Если симулянт так хорошо изображает сумасшедшего, то это потому, что он им и является".

 

После медицины и армии, излюбленных территорий симуляции, исследование ведет нас к религии и симулякру божественности: "Я запретил в храмах изображать всяческое Свое подобие, ведь Творец, одухотворивший всю природу, Сам не может быть воспроизведен". Но ведь изображают. Однако чем становится божество, когда предстает в иконах, когда множится в статуях? Остается ли оно высшей инстанцией, лишь условно запечатленной в образах наглядного богословия? Или исчезает в симулякрах, которые сами проявляют себя во всем блеске и мощи фасцинации, - зримая машинерия икон подменяет при этом чистую и сверхчувственную Идею Бога? Именно этого боялись иконоборцы, чей тысячелетний спор продолжается и сегодня. Именно из предчувствия этого всемогущества симулякров, этой их способности стирать Бога из сознания людей и этой разрушительной, убийственной истины, которую они собой заявляют, - что, в сущности, Бога никогда не было, что всегда существовал лишь его симулякр, или даже что сам Бог всегда был лишь своим собственным симулякром

 

Гиперреальность по Бодрияру – мир, в котором преобладают или доминируют симулякры как самодостаточные и безреференциальные знаки – не являющиеся отражением реальности, не относящиеся к предмету. Симулякр— «копия», не имеющая оригинала в реальности. Иными словами, семиотический знак, не имеющий означаемого объекта в реальности. Примечательно, что Жан Бодрийяр предлагает рассматривать симуляции как заключительный этап развития знака, в процессе которого он выделяет четыре ступени развития:

(из книги «Симулякр и симуляция»

http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/bodr_sim/01.php

Таковы предположительно последовательные фазы эволюции образа:

− он есть отражение базовой реальности

− он маскирует и искажает базовую реальность

− он маскирует отсутствие базовой реальности

− он не имеет отношения к какой-либо реальности, чем бы она ни являлась: он является своим собственным чистым симулякром.)

На каждой ступени этой лестницы образ становится всё более, а реальность всё менее важной. Если сначала он стремится копировать натуру, то в конце обходится уже без неё вовсе: образ «съедает» действительность. Эту центральную тему современной культуры подробно разработал поп-арт, изучающий жизнь образа, оторвавшегося от своего прототипа, чтобы начать пугающе самостоятельную жизнь. Так, на одной из ранних картин Энди Уорхола «Персики» изображены не сами фрукты, а консервная банка с фруктами. В этом различии пафос всего направления, обнаружившего, что в сегодняшнем мире важен не продукт, а упаковка, не сущность, а имидж».

 

Диснейленд - прекрасная модель всех переплетающихся между собой категорий симулякров. Это, прежде всего игра иллюзий и фантазмов: Пираты, Пограничная территория, Мир будущего и т.д. Этот воображаемый мир, как считают, причина успеха заведения.

 

Эпоху постмодернизма Жан Бодрийяр называет эпохой гиперреальности, так как ее характеризует чувство утраты реальности. Составляющими частицами феномена гиперреальности являются симулякры, репрезентации не существующего в объективной реальности, они же являются и ее продуктами. Жан Бодрийяр заявляет, что сегодняшний поток информации создает «белый шум», уничтожающий реальность, обволакивая и создавая огромное количество копий и симулякров, которые и формируют замещающую реальность гиперреальность, некий аналог марксистской надстройки (Понятие гиперреальность появилось как развитие понятия надстройки у Жана Бодрийяра). То, что индивидуум и социум уже давно существуют в гиперреальности — своего рода дань глобализации и эпохе постмодерна. Процесс подмены или наложения гиперреальности на реальность — этап преломления эпох (модерн/постмодерн) в сознании людей, подмены понятий «реальности».

 

Baudrillard Jean (франц.)

 1929 – 2007

 Франция Французский философ-постмодернист, культуролог, разрабатывал теорию знаков / символов.

 Жан Бодрийяр ввёл понятия: «гиперреальность»; «симулякр» (знак / имидж, но без самого объекта), к которым относятся: копии объектов, их функциональные аналоги и собственно симулякры, например, такие социальные феномены как: деньги, общественное мнение и мода. Последние знаки / имиджи, обычно оторванные от самого объекта, функционируют в обществе путём символического обмена...

 

Симулякр – это единица гиперреальности.

[1] Работа опубликована в 1911, видимо опечатка в вопросе.