Об авторе Александр Михайлович Дубровский

Профессор Брянского государственного университета имени акад. И.Г. Петровского Россия, 241035, Брянск, ул. Мало-Орловская, 3, кв.7.

e-mail: [email protected]

 

Aleksandr Mihailovich Dubrovskii

Professor of Bryansk State Universitynamed after I.G.Petrovskii Russia, 241035, Bryansk, Malo-Orlovskaya str., 3, f.7.

e-mail: [email protected]

 

Эволюция идеи о приоритете «старейшинства» в родовой теории

УДК DOI

34

10.25797/NHP.2020.20.3.003

 

ЭВОЛЮЦИЯ ИДЕИ О ПРИОРИТЕТЕ

«СТАРЕЙШИНСТВА» В РОДОВОЙ ТЕОРИИ: ОТ И. Ф. Г. ЭВЕРСА К С. М. СОЛОВЬЕВУ

Аннотация:

В статье рассматривается трансформа- ция представлений о приоритете «старей- шинства» в работах И. Эверса, А. Рейца, М. Погодина, К. Кавелина и С. Соловьева, составляющих основу родовой теории;

демонстрируется неоднозначность этого понятия в концепции Рейца, сходство его взглядов со взглядами Погодина, методо- логически обусловленные противоречия между Погодиным и Соловьевым.

 

 

EVOLUTION OF THE IDEA OF THE PRIORITY

OF “SENIORITY” IN THE PATRIMONIAL THEORY: FROM I. F. G. EWERS TO S. M. SOLOV’YEV

Annotation

The article discusses the transformation of ideas about the priority of “seniority” in the works of I. Ewers, A. Reutz, M. Pogodin, K. Kavelin and S. Solov’yev, forming the basic

of the patrimonial theory; is demonstrated the ambiguity of this concept in the work of Reutz, the similarity of Reutz’s views with those of Pogodin, methodologically caused differences between Pogodin and Solov’yev.

 

 

 

Теория родового быта (родовая теория) обязана своим возникновением трудам ис- следователей дерптской юридической шко- лы во главе с И. Ф. Г. Эверсом. Его науч- ное творчество получило широкое освеще- ние в историографии [Шевцов 1973:  6–24;

Шевцов 1975: 55–70; Дербин 2007:  55–57;

Горькова 2013: 32–37, и др.], поэтому мы ограничимся рассмотрением вопроса о том, каким образом происходило формиро- вание элементов теории, касавшихся прио- ритета «старейшинства» в княжеском роду.

Опираясь на анализ памятников пра- ва, Эверс проследил процесс поэтапного формирования государства от патриар- хальной семьи к родовым, а затем пле- менным объединениям. Власть первых государей, по его мнению, мало отлича- лась от власти старейшин рода, которые в управлении делами опирались на сыно- вей и членов своего семейства. По смерти отца сыновья распоряжались наследством на праве общей собственности, которым распоряжались совместно при «извест-

 

Боровков Д. А.

 

ном подчинении старшему», основанном на уважении к его возрасту. В процессе расширения правящего рода в обиход во- шли разделы, которые сохранялись до тех пор, пока не было признано более эффек- тивным наследование по праву первород- ства [Эверс 1835: 1–2, 5–6, 19–20, 96–99].

Конкретизация этих положений на ма- териале междукняжеских отношений, описанных в «Повести временных лет», была осуществлена учеником Эверса А. М. Ф. Рейцем в книге «Опыт истории российских государственных и граж- данских законов» (1829, рус. пер. 1836). Формирование представлений о приори- тете «старейшинства» он отнес к княже- нию Владимира Святославича, основы- ваясь на том, что после кончины князя в 1015 г. один из его младших сыновей, Борис, признал приоритет старшего бра- та Святополка. Другой сын Владимира, Мстислав Тмутараканский, в 1026 г. при- знал «старейшим» своего брата Ярослава (Мудрого). Сам же Ярослав в завещании, текст которого приводится в летописи под 1054 г., установил порядок наследо- вания в княжеском роду, которым впер- вые было объяснено «ясными и точными словами право верховной власти стар- шего над союзным Государством». Рейц считал, что «право старшего на престол было основанием, которое только что на- чинало образовываться, и кажется еще не довольно твердо укоренилось». Поэтому, оно «должно было столкнуться с есте- ственным правом сыновей на оставлен- ные отцом владения и на власть его, тем более что сие последнее право должно было развиваться в уделах, кои владетели их привыкли почитать своим наследством («отчиною»)». В комментарии исследова-

тель осторожно заметил, что приоритет

«старейшинства» «вероятно мог иметь силу в первоначальном союзе семейств», но никак не мог существовать при раз- множении княжеского рода, где мог под- держиваться лишь силой [Рейц 1836: 22,

24–26, 78, 79].

Идеи Эверса и Рейца быстро нашли сво- их приверженцев, оказав влияние на даль- нейшее развитие историографии [Шевцов 1973: 20; Дербин 2007: 58–60]. Так, в

первом курсе лекций по истории России профессора Санкт-Петербургского уни- верситета Н. Г. Устрялова (1837) при описании системы семейных отношений в Скандинавии, которая позднее была пе- ренесена на Русскую землю, можно най- ти утверждения о праве правящего рода на верховную власть (конунгар) и праве на удел каждого из его членов, характер- ные для родовой теории [Устрялов 1839: 64–65].

Профессор Московского университета М. П. Погодин рассмотрел не только ле- тописные статьи, использованные Рейцем для обоснования гипотезы о приорите- те старейшинства. Он провел параллели между заповедью Ярослава своему сы- ну Всеволоду, получившему княжение в Переяславле («Аще ти подаст Бог прия- ти власть стола моего по братьи своей со правдою, а не с насильством») и летопис- ным рассказом о смерти Всеволода под 1093 г. («Се же собыся глагол отца его, и после братии приимшу стол отца сво- его седе в Киеве, княжа») [Погодин 1841: 79–80; ср. Соловьев 2010: 144. Прим. 2]. Кроме того историк проанализировал упоминания «старейшинства» в XII и на- чале XIII в. и, основываясь на этом, зая- вил, что «старейшинство действительно

 

было основанием праву», но скептически отнесся к вероятности того, что князья

«ходили взад и вперед по княжествам, как по ступеням в лестнице до великокняже- ского престола» [Погодин 1841: 84, 85]. Подобно Рейцу, Погодин подчеркнул ан- тагонизм между наследованием по стар- шинству и по отчине, согласно которому князь мог реализовать право наследова- ния княжества, если оно управлялось его отцом (в противном случае он исключал- ся из порядка наследования, становясь из- гоем) и пришел к выводу о том, что право

«старейшинства» уравновешивалось от- чинным правом [Погодин 1841: 88–89].

Появление новых элементов родо- вой теории связанос преемником Погодина на кафедре русской истории Московского университета С. М. Соловьевым и его ма- гистерской диссертацией «Об отношении Новгорода к великим князьям» (1845). Суть их заключалась в том, что «иерархия кровного старшинства должна была сооб- щиться земле и породить иерархию тер- риториального, или городового, старшин- ства», а «семейные славянские понятия, отразившиеся на отношениях князей, от- разились также и на отношениях городов, вследствие чего города новопостроенные вошли к древним в отношение младших к старшим, т. е. должны были находиться в воле последних» [Соловьев 2010: 33].

Это предположение было конкретизи- ровано К. Д. Кавелиным в статье «Взгляд на юридический быт Древней России» (1846), где он отметил, что на Руси все неродственные отношения осознавались

«в формах родства или под формами пря- мо из него вытекающего и необходимо с ним связанного, кровного, возрастом или летами определенного, старшинства или

меньшинства», а первоначальной формой социальной организации в славянских по- селениях был «чисто семейный быт под управлением старшего рождением и лета- ми», который распался в процессе разви- тия семьи в род [Кавелин 1989: 15, 24].

Внутри рода Кавелин постулировал антагонизм двух принципов наследова- ния, разработанный более подробно, чем у Рейца. «Так, по началу родовому, кото- рое должно было поддерживать единство России и княжеского рода, после общего родоначальника старшим был его стар- ший сын, потом второй, потом третий и т. д. После этого первого, ближайшего потомства родоначальника, старшинство переходило к старшему внуку (старшему сыну старшего сына) родоначальника, по- том ко второму, потом к сыновьям второго родоначальника по старшинству рожде- ния и т. д. По другому началу, которое мы, в отличие от родового, будем называть се- мейственным, старший внук родоначаль- ника (старший сын старшего сына), осно- вываясь на ближайших интересах семьи, к которой он принадлежал, и не думая о далеких для него интересах целого рода, старался присвоить себе права, принад- лежавшие его отцу, и не обращал внима- ния на права старшего дяди, основанные на родовом начале. Между обоими этими взаимно исключающими, враждебными началами — родовым и семейственным, отчинным, — рано произошло колебание, которое, по закону распадения кровного быта, должно было окончиться победою последнего над первым, а вместе с тем уничтожить и политическое единство России, основанное на единстве княже- ского рода и так неразрывно с ним связан- ное» [Кавелин 1989: 32].

 

Боровков Д. А.

 

Политическое обоснование родо- вой системы владения Кавелин связы- вал с летописным завещанием Ярослава Владимировича (1054), согласно кото- рому «старшему достался Киев, и каж- дый старший в княжеском роде имел право владеть им. Чрез это Киев делался старшим, первым между удельными го- родами древней Руси. Так начало стар- шинства между князьями переходило и на территорию. Если Киев был уделом старшего, то Переяславль должен был сделаться уделом старшего по нем, ибо он достался второму сыну Ярослава; Чернигов — третьего, потому что он от- дан был Ярославом третьему сыну и т. д.». Иерархия городов «могла бы поддержать политическое единство России, ибо сама по себе она, однажды установленная, бы- ла неподвижна и прочна» [Кавелин 1989: 31]. Однако корень проблемы заключался в том, что территориальное устройство находилось в зависимости от старшин- ства в княжеском роду, порядок которо- го трансформировался из-за появления новых членов и осуществления новых разделов. Благодаря гипотезе об иерар- хии «старших» и «младших» городов, Соловьев и Кавелин придали системе от- ношений в княжеском роду объективное социально-политическое содержание. Тем не менее, эти новшества встретили в историографии не самый радушный при- ем [Соколов 2010: 13–14].

С. М. Соловьев, вернувшийся к вопро- су о приоритете «старейшинства» в док- торской диссертации «История отноше- ний между русскими князьями Рюрикова дома» (1847), представлял его как статич- ное явление. Это видно из утверждения о том, что «старший в роде княжеском, или

великий князь, принимал в отношении к младшим членам рода значение отца, был для них в отца место, по тогдашнему вы- ражению». Однако, приведенные им для обоснования этого утверждения семь при- меров из Ипатьевской и Радзивилловской летописей, относятся к событиям конца XI–XII в., — т. е., к позднему периоду раз- вития междукняжеских отношений, тогда как Рейц и Погодин обращали внимание на ранние летописные свидетельства о приоритете «старейшинства». В харак- теристике взаимоотношений младших князей со старшим (великим) князем, ко- торый «был только совладельцем с млад- шими родичами и распоряжался волостя- ми сообща с ними», Соловьев сближался с мнением Эверса, считая, что обязанно- стью старшего князя являлось поддержа- ние справедливости и соблюдение инте- ресов каждого члена рода, а не собствен- ных выгод, а младшие князья должны бы- ли подчиняться ему при соблюдении этих условий [Соловьев 2010: 117, 120].

Идея о приоритете «старейшинства» рассматривалась Соловьевым в каче- стве изначально утвержденной догмы. Возможно, это косвенно повлияло на тот факт, что текст завещания Ярослава, с ко- торым Рейц связывал оформление этого приоритета, Соловьев сначала трактовал как комбинацию «этикетных» формул, являвшихся результатом творчества лето- писца [Соловьев 2010: 142–143]. Правда, позднее его точка зрения изменилась. В статье «О родовых княжеских отношени- ях у западных славян», опубликованной в альманахе «Комета» (1851), где про- ведены параллели между завещаниями Ярослава и чешского князя Брячислава (Бржетислава) I, Соловьев утверждал:

 

«Для нас он особенно замечателен тем, что ему приписывается полное восста- новление старого славянского обычая, по которому целый род княжеский должен был сообща владеть Чешской землею, причем старший стол должен был пе- реходить всегда к старшему в целом ро- де князю». Таким образом, «с 1054 года, по смерти Брячислава I, мы видим, что в Богемии начинает владеть целый род кня- жеский с переходом главного стола к стар- шему в целом роде; то же самое явление мы видим у нас на Руси начиная с того же самого времени, то есть, с 1054 года, со смерти Ярослава I» [Соловьев 2000: 27]. Ради синхронизации политических про- цессов в Чехии и на Руси он даже сдви- нул дату смерти Бржетислава I (согласно

«Чешской хронике» Козьмы Пражского, князь скончался в 1055 году).

Эта параллель была воспроизведена во втором томе «Истории России с древ- нейших времен» (1853), где Соловьев отказался от представления о завещании Ярослава как о совокупности «этикет- ных» формул летописца, интерпретиро- вав его как «устав» наподобие «Русской правды» и охарактеризовав порядок на- следования по старшинству заимствован- ным из Никоновской летописи термином

«лествичное восхождение» [Соловьев 1988: 333, 334, 337, 347].

М. П. Погодин, в IV томе «Исследований, замечаний и лекций о русской истории» повторивший прежние соображения  о

«старейшинстве», трактовал раздел кня- жений по завещанию Ярослава как наделе- ние сыновей отчинами, оговаривая, что ве- ликий князь Киевский должен был быть «в отца место» меньшим своим братьям, но это было «именное старшинство, почетное

титло, завидное владение», так как объем власти зависел от находившихся в его рас- поряжении сил [Погодин 1850: 419]. Это суждение конкретизировало идею Рейца о противостоянии права «старейшинства» и «отчинного» права, которая лежала и в основе предположения Кавелина о проти- востоянии «родового» и «семейственного» начала [Шаханов 2003: 62].

В рецензии на IV том «Исследований…» Погодина, опубликованной в  журнале

«Отечественные записки» (1851), Соло- вьев, отношения которого с бывшим университетским наставником были весьма натянутыми [Соколов 2010: 8–9, 14–15], подверг его построения крити- ке. Выступив против предположения Погодина об «именном старшинстве» великого князя, он для обоснования сво- ей точки зрения обратился к летописным известиям 1195 г. с указанием подчи- ненности «младших» князей «старшим» [Соловьев 2000: 206]. Погодин обосно- вал свой вывод о том, что «великий князь был только что первый, старший между равными» [Погодин 1850: 407], прежде всего, анализом летописных известий с упоминанием киевских князей с 1054 по 1097 гг. Соловьев аргументировал свою точку зрения путем экстраполяции позд- нейших явлений на более ранний период, исходя из представления о неизменности родовых отношений. Погодин — опира- ясь на наблюдения над материалом, хро- нологически близким рассматриваемой эпохе. Соловьев абсолютизировал модель родового совладения с порядком наследо- вания по старшинству (лествичным пра- вом). Погодин, наряду с наследованием по старшинству, допускал наследование княжеств внутри отдельных линий кня-

 

Боровков Д. А.

 

жеского рода, обусловленное отчинным правом. Соловьев рассматривал отчину как волость, право владения которой пе- реходило по наследству от отца к сыну и реализовывалось в порядке старшинства между членами отдельных линий (по его терминологии «племен»). Погодин пред- ставлял отчину наследственным владени- ем определенной линии. Соловьев счи- тал такой вариант актуальным, если речь шла об отчине, выделенной князьям, ли- шенным права участвовать в общих раз- делах рода [ср.: Погодин 1850: 357–422;

Соловьев 2000: 201–209].

Нетрудно заметить, что оппоненты ис- пользовали разные методы обоснования гипотез: дедуктивный метод Соловьева, под влиянием гегельянства имевшего склонность к широким теоретическим обобщениям [Шаханов 2003: 16], был ориентирован на движение от общих на- блюдений к частным; индуктивный («ма- тематический») метод Погодина, принцип

которого был обоснован  в предисловии к IV тому «Исследований…» [Погодин 1850: V–VI], предполагал сочетание част- ных наблюдений для выведения общего правила [Павленко 2003: 108–109].

Итак, трактовка приоритета «старей- шинства» основоположниками родовой те- ории не была однозначной. Представлению о его исконности у Эверса, Кавелина и Соловьева противостояло представление Рейца, который разделял родовое и княже- ское «старейшинство», считая, что послед- нее не было изначально присуще отноше- ниям между князьями, а выработалось в процессе их становления. Эта точка зре- ния (в отличие от представления Рейца об антагонизме родового и отчинного прин- ципа наследования, развитого Кавелиным и Погодиным), не получила применения в рамках родовой теории и была актуализи- рована на иной источниковой базе лишь со- временными исследователями [Назаренко 1986: 152, 153].

 

 

Литература

Горькова 2013 — Горькова Л. В. Теория родового быта Густава Эверса: историография и развитие проблемы // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение, философия, история, социология, юриспруденция, политология, культуроло- гия. 2013. №2 (118).

Дербин 2007 — Дербин Е. Н. Институт княжеской власти на Руси IX — начала XIII века в дореволюционной отечественной историографии. Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет».

Кавелин 1989 — Кавелин К. Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской исто- рии и культуры. М.: Правда.

Назаренко 1986 — Назаренко А. В. Родовой сюзеренитет Рюриковичей над Русью (X–XI вв.)

// Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования, 1985 год / Отв. ред. А. П. Новосельцев. М.: Наука.

Павленко 2003 — Павленко Н. И. Михаил Погодин. М.: Памятники исторической мысли. Погодин 1841 — Погодин М. О старшинстве между великими князьями Древней Руси //

Журнал Министерства народного просвещения. Ч. 29. Отд. 2.

Погодин 1850 — Погодин М. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. 4.

Период удельный, 1054–1240. М.

Рейц 1836 — Рейц А. Опыт истории российских государственных и гражданских законов.

М.

Соколов 2010 — Соколов Р. А. О Сергее Михайловиче Соловьеве // Соловьев С. М.

Древнерусские князья. СПб.: Наука.

Соловьев 1988 — Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 1. История России с древней- ших времен. Т. 1–2. М.: Мысль.

Соловьев 2000 — Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. Кн. 23 (доп.). Статьи, рецензии, вы- ступления. Воспоминания современников. М.: Мысль.

Соловьев 2010 — Соловьев С. М. Древнерусские князья. СПб.: Наука.

Устрялов 1839 — Устрялов Н. Русская история: В 4-х частях. Ч. 1. Древняя история. 2-е изд., испр. СПб.

Шаханов 2003 — Шаханов А. Н. Русская историческая наука второй половины XIX — на- чала XX века. Московский и Петербургский университеты. М.: Наука.

Шевцов 1973 — Шевцов В. И. Родовая теория Г. Эверса // Вопросы историографии и источниковедения славяно-германских отношений / Отв. ред. В. Д. Королюк. М.: Наука.

Шевцов 1975 — Шевцов В. И. Густав Эверс и русская историография // Вопросы истории.

№3.

Эверс 1835 — Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии.

СПб.

 

References:

Gor’kova 2013 — Gor’kova L. V. Teoriya rodovogo byta Gustava Eversa: istoriografiya i razvitiye problemy // Vestnik Adygeyskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 1:

Regionovedeniye, filosofiya, istoriya, sotsiologiya, yurisprudentsiya, politologiya, kulturologiya. 2013. №2 (118).

Derbin 2007 — Derbin E. N. Institut knyazheskoy vlasti na Rusi IX — nachala XIII veka v dorevolyutsionnoy otechestvennoy istoriografii. Izhevsk: Izdatelskiy dom «Udmurtskiy universitet».

Kavelin 1989 — Kavelin K. D. Nash umstvennyy stroy. Stati po filosofii russkoy istorii i kultury.

M.: Pravda.

Nazarenko 1986 — Nazarenko A. V. Rodovoy syuzerenitet Ryurikovichey nad Rusyu (X–XI vv.)

// Drevneyshiye gosudarstva na territorii SSSR. Materialy i issledovaniya. 1985 god / Otv. red. A. P. Novoseltsev. M.: Nauka.

Pavlenko 2003 — Pavlenko N. I. Mikhail Pogodin. M.: Pamyatniki istoricheskoy mysli. Pogodin 1841 — Pogodin M. O starshinstve mezhdu velikimi knyaziami Drevney Rusi //

Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniya. Ch. 29. Otd. 2.

Pogodin 1850 — Pogodin M. Issledovaniya, zamechaniya i lektsii o russkoy istorii. T. 4. Period udelnyy, 1054–1240. M.

Reutz 1836 — Reutz A. Opyt istorii rossiyskikh gosudarstvennykh i grazhdanskikh zakonov. M. Sokolov 2010 — Sokolov R. A. O Sergee Mikhailoviche Solovieve // Solov’yev S. M.

Drevnerusskiye knyazia. SPb.: Nauka.

Solov’yev 1988 — Solov’yev S. M. Sochineniya: V 18 kn. Kn. 1. Istoriya Rossii s drevneyshikh vremen. T. 1–2. M.: Mysl’.

Solov’yev 2000 — Solov’yev S. M. Sochineniya: V 18 kn. Kn. 23. Stat’i, retsenzii, vystupleniya.

Vospominaniya sovremennikov. M.: Mysl’.

Solov’yev 2010 — Solov’yev S. M. Drevnerusskiye knyazia. SPb.: Nauka.

Ustryalov 1839 — Ustryalov N. Russkaya istoriya: V 4 ch. Ch. 1. Drevnyaya istoriya. 2-e izd., ispr. SPb.

Новые исторические перспективы 2020, № 3                                                                                    47

Боровков Д. А.

Shakhanov 2003 — Shakhanov A. N. Russkaya istoricheskaya nauka vtoroy poloviny XIX — nachala XX veka. Moskovskiy i Peterburgskiy universitety. M.: Nauka.

Shevtsov 1973 — Shevtsov V. I. Rodovaya teoriya G. Ewersa // Voprosy istoriografii i istochnikovedeniya slavyano-germanskikh otnosheniy / Otv. red. V. D. Korolyuk. M.: Nauka.

Shevtsov 1975 — Shevtsov V. I. Gustav Ewers i russkaya istoriografiya // Voprosy istorii. №3. Ewers 1835 — Ewers I. F. G. Drevneysheye russkoye pravo v istoricheskom ego raskrytii. SPb.

 

Об авторе

Д. А. Боровков (Borovkov D. A.) E-mail: [email protected]

Об одном пристрастном суждении русского историка С. Соловьева

УДК 930.2

DOI 10.25797/NHP.2020.20.3.004