Post Scriptum или комментарии к самому себе

Тревожно и интересно перечитывать собственную книгу, написанную хоть и не так давно, но в другую уже эпоху и другим, кажется, человеком.

Двенадцать лет — не срок, но перемены... Распад СССР и союзников — падение третьего Рима — важнейшее событие XX века и, быть может, всего тысячелетия. Последствия мировых войн и даже татарского нашествия были менее значительны для России, чем то, «чему свидетели мы были»... не осознали пока... но уже ощущаем дистанцию между собой и собой вчерашним.

Отсюда, с этой дистанции стала проглядываться вся глубина темы, которой мы занимались: не прикладная техника и не тайны боевых искусств, а Русская Идея — вот чему были посвящены эти годы.

Какие-то милые трудности и невинные запреты ушедшей эпохи... Прописные истины, с таким трудом открытые и... прозрения, не замеченные, конечно, никем. Чего все это ради? — Помочь пришедшим снова стать Русскими Людьми. Вот Путь. Другого у нас нет.

март 1999 г.

 

 

* * *

 

Меня попросили сформулировать кратко идеологию книги. Впрочем, всё изложено ниже, однако... Повторим ещё раз. Русский бой рассматривается здесь как часть мужской традиции и не только бой, а – вообще традиционная народная педагогика. Именно она, по нашему убеждению, есть путь к национальному самосознанию. Т. е. к проявлению конкретному и практическому русского духа... русской идеи. Последнюю можно формулировать по-уваровски: "Самодержавие, православие, народность" А, впрочем, исторических формулировок русской идеи было много - время каждый раз выдвигало новые...

Мы напомним кратко наиболее знаменательные среди них:

Святослав, ведя в бой своих дружинников (971 г.): «Не посрамим Землю Русскую, но ляжем костьми, бо мертвые сраму не имут».

Александр Невский (1242 г.), перед битвой: «Не в силе Бог, а в правде!» и после победы: «Кто с мечом к нам придёт от меча и погибнет. На том стояла, стоит, и стоять будет Земля Русская».

И вот уже старец Филофей пишет Василию Третьему (XVI в.): «Два Рима пали, Третий – Москва стоит, а четвертому не быть…»

А вот замечательный ответ Чаадаеву даёт Пушкин (это одновременно с формулой тогдашнего министра просвещения С. С. Уварова): «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечества или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал» (1836).

А вот уже замечательная формула нашего времени – в ответ на очередной дранг нах остен: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» (И. В. Сталин, 1941 г.)

Но, мы помним, что "Русская идея это не то, что мы мыслим о России во времени, а то, что Господь промыслил о ней в вечности" (Владимир Соловьев).

Многогрешный автор далёк от мысли считать свою книжку душеспасительной. Таковые задачи здесь не ставятся – хотя, именно "спасение" и есть цель и смысл нашей жизни. Тем не менее, очевидно, что спасать в России скоро будет просто некого. Во-первых, потому что Россию усиленно ведут западным путём развития: там, на Западе, храмов никто ни закрывал, комиссары не орудовали, веру не гнали, но именно там она и закончилась. Западное христианство это уже в прошлом – музейный экспонат, не более. И нас к тому же готовят... (Опустим известные цитаты Даллеса, Бжезинского, Тэтчер…)

Во-вторых, потому, что Россия и сама вымирает и вымирание это организованно вполне осознанно (Именно вследствие первого пункта). Азиаты, заселив пост-российское пространство, ни нашим православием, ни нашей народностью не заинтересуются – они принесут свою культуру, а русская - отомрёт, как это было в Византии, Риме, Греции... Именно потому наши усилия направлены на национальное самосознание и не в абстрактном философском смысле... И хотя в Уваровской триаде "народность" стоит на последнем месте – именно осознанию актуальности спасения «народности» и посвящена наша работа.

Почему мы всё время обращаемся к народной культуре? А к чему же ещё! – только она и есть проявление "народности", только она и выражает Богом данную Русскую идею своими средствами, ибо православие, взятое как учение – вненационально. Церковь не создала национальной идеологии (эта работа, хочется верить, ещё впереди), а то, что предлагают нам политики и философы, подлежит критическому разбору. Традиционная культура всегда имела свою национальную идеологию в неразвёрнутом виде (т. е. содержавшуюся в произведениях фольклора, обрядах, народной этике, эстетике, народной философии и народном богословии).[3] Изучение этих вопросов давно стало предметом фольклористики и этнографии, а также практического народоведения – здесь автор находил ответы на вопросы, так и не решенные в современной философии, социологии, психологии. Быть может иные ревнители не по разуму увидят здесь некое неоязычество... Ну что ж, история взаимоотношений нашей церкви и нашей народной культуры помнит разные этапы. Были и гонения на фольклор... Ныне наши первоиереи благословляют фольклорные фестивали, конференции, в том числе, и наш русский бой. Этот путь видится нам единственно перспективным: не деться нам никуда от триединства русской идеи - от единосущности и неслиянности её составляющих.

Сентябрь 2007  

 

И последнее…

 

Все пишут, звонят: где можно купить вашу книгу? – Не знаю.

Но вот наступает момент – приходит время для очередного выхода в люди...

Может, написать новую или переделать как-нибудь? В литературном отношении эта книга всегда казалась слабее последующих работ. Но… видимо такова тема. И другое насторожило меня: книга писалась, когда автор только начинал воцерковляться. В это время мои товарищи увлекались кто индийскими, кто китайскими премудростями и не сразу (и не все) повернулись к православному Храму. И действительно, в начале восьмидесятых гораздо легче было найти Рерихов или Вивекананду, чем Евангелие. Впрочем, Евангелие парижской печати у меня имелось и … более ничего из православной литературы. Разумеется, обо всём приходилось догадываться самому.

И вот снова перечитываешь свою старую работу и что же… Нет, пожалуй, - что написано пером… Добавить оказывается нечего, то есть можно бы, но не нужно.

В предыдущих изданиях появлялись и комментарии и дополнения – значит, книга не совсем старая, значит, она живёт. По-прежнему получаю на неё отзывы, вопросы – но уже более не почтой, а интернетом. На том спасибо.

Чем отличается это издание. Первая часть (т. е. текст 1986 года) представлена в сокращении, снабжена комментариями. Воспоминаниями моего отца – зачинателя нашей питерской школы русского боя – публикуются впервые. Очень хотелось бы поделиться и своими теоретическими работами в области народной культуры, но это невозможно – статей слишком много. И все кажется к делу. (Я собрал их в другую книгу – «Материк Россия»[4]) Для этого издания выбрана одна из работ по народному богословию. Вдумчивый читатель поймет, насколько актуальна тема. И, наконец, - раз поменялся состав книги, то я счел нужным поменять и название.  

Сейчас (хотя я пока ещё «играющий тренер») дело постепенно переходит в руки моих учеников. Появились новые клубы русского боя, вот уже который год работают летние лагеря, соревнования идут своим чередом… Постепенно начинаешь смотреть на «наше дело» со стороны.

Спаси Господи, всех добрых продолжателей! Верую в них и уповаю, что они сделают менее ошибок, чем довелось нам и достигнут большего в деле сохранения русских традиций. А времена такие, что только Божьей помощью это и возможно.

 2011

Русский бой

 

Что такое русские воинские традиции? На этот вопрос пытается ответить книга пять раз уже (1986 – 2011) переписываемая и дописываемая автором (и в этом виде выходящая впервые…). Дописывать это тоже – традиция.

Питерская школа русского рукопашного боя – живая и непрерывная традиция.

В книге есть практическое изложение основ русского боя, есть теоретические рассуждения, ибо русский бой это не просто одно из единоборств, а форма национального самосознания.

Книга отличается некоторыми комментариями автора, приложением его новых статей, а также впервые публикуемыми воспоминаниями отца автора – В. И. Грунтовского, основателя питерской школы русского боя.

2013