Разговор с местными Жегловыми

В городе полупустом работы нет – процветает один бизнес – наркоторговля. Мозговой приказал город от наркобизнеса очистить. Вот, брали одного:

- Сколько у тебя?

- Грамм двадцать… нет, сорок… для собственного употребления.

Заходим. У него в шкафу четыре коробки: травка, «марки» какие-то – не спец, - не знаю и ещё коробка целая – деньги, золото. У людей денег нет – кольца, цепочки-крестики несут… Сам приехал из Киева, говорит: «Подзаработать». Девочка у него местная – в два раза моложе… Ну, стали вертеть, - сеть выявлять: У нас тут есть артисты, - ну, я не могу… По полу топ-хлот, со стула… гремят, как будто бьют сильно… А второй, что вчера взяли, – в соседней комнате сидит – слушает…

- Давай мы тебя прямо здесь расстреляем! Так, Лёха, ты потом стенку отмоешь? Нет? Давай в туалет отведём!

- Кафель побьём! (А в это время в соседней комнате с дружком его аналогично работают…)

- Нет, давай здесь. Так, давай наклоняйся! – поставил АК, - щелк (патронов в нём нет) – Ах, итить-разъитить – опять осечка! Стреляет через раз! - Леха от смеха едва держится – а у наркобарона лужа потекла. И вот вступает в действие «добрый» следователь:

- Мы тебя расстреливать не будем. Столько расстреляли, а всё без толку. Я тебя в Россию повезу… Поедешь?

- Конечно!

- Возьму так, годика на три…

- Хоть насовсем!

- Есть в России соловьиный край – возьму: была - не была! У тебя специальности какие? – начинает перечислять… чуть не сорок специальностей.

- Так тебе цены нет! Правда, по такому количеству специальностей работал? Я проверю…

- Нет, нет… Я со студенческих лет только наркотой торговал, не работал никогда, но видел, как работают. Я сметливый, схвачу на лету.

- Ну, не. Работу тебе доверять нельзя. Будешь смотреть за моими рабочими (никаких рабочих и никакой фирмы у Лёхи, конечно, нет). – Нет, лучше назначу тебя… управляющим моими финансами. Согласен?

- Да, конечно! А разве так можно?

- Можно. У нас теперь всё можно! Так (берёт трубку) меня вызывают… - подследственный кажется, начинает догадываться, что над ним смеются… Ему делается ещё хреновее. Опять «злой» следователь пришел (они переходят из комнаты в комнату). На подследственного он не смотрит, забыл наверно. Говорит только со своими, тихо, но слышно всё-таки…

- Так, завтра всех вывозим на карьер и на фиг. Хватит тянуть.

- Нет, глупо это. Без толку. Надо с толком…

- Какой ляд… какого…

- А вот как надо: грузим ему в рюкзак килограмм тридцать тротила, сажаем на велосипед - машину жалко! - и на украинский блок пост. Пусть кричит, что, мол, пирожки привёз… Они любят пирожки. А подъедет – нажимаем на кнопочку.

Наконец, их сажают в одну комнату на пол – оба мокрые… У одного непроизвольно дёргаются руки – как будто пересчитывает пачку денег… Заходит «добрый» следователь:

- Что ты делаешь – они так сговорятся обо всём!

- Ничего-ничего. Пусть! Кто мне больше своих сдаст – тому поблажка: поживет ещё. Начинаем соцсоревнование! – и соцсоревнование начинается: «бароны» торопясь, сдают подельников – каждый хочет успеть сдать побольше.

Потом хлопцев, конфисковав денежки, отправляют рыть окопы… Да, несколько экстравагантно ведут дело следователи… Но, ведь никого не изувечили, не расстреляли. Так строится советская власть на местах. Надо добавить, что «добрый» наврал: увезу, мол, тебя в Россию. Он местный, с Луганщины, и в органах никогда не работал. Просто весёлый человек. А вообще «баронов» не жалко – сколько сотен парней отправлено через наркоту на тот свет… Сколько разбито семей, брошено детей… и только из-за денег. Бизнес.

Следствие на Украине

Это для сравнения с нашими «артистами» приведу. Из рассказа Сергея Фокина (что помещен выше), как там держат даже не наших пленных, а пойманных гражданских: «Четко понимая незаконность своих действий, идеологи карательной операции АТО, посреди воинской части, где находилась наша яма с пленными, поставили плакат, на котором удобряющий почву Новороссии украинский солдат подтирался Женевской Конвенцией! Более сильной наглядной агитации для организации конвейера избиений, увечий и смертей не только для пленных, но и для всех безоружных людей, придумать было сложно.

И конвейер заработал с первых же секунд нашего пребывания в данном месте! Это было прямое насилие над связанными людьми ради ощущения власти и получения удовольствия от избиения. Выгрузив из машины, стянули с глаз и скрутили на шее полотенце, сорвав православный крестик, а затем разогнали и врезали головой в забор, разбив голову и сильно разодрав кожу. По лицу старались не бить по понятным причинам, но по голове досталось всем. Как и от ударов ногами по телу…»

Ополченцы рассказывают

Что есть какая-то шахта, где всякого оружия с советских времён зарыто немерянно и кто туда зайдёт, тот и победит. Но зайти туда никак не можно, ибо заминировано всё, а последних мужиков, которые знали, где и что… Их хлопнули специально.