Sandwich, или Еда работающих англичан

 

Давным‑давно, когда капитан Кук еще был жив, практически здоров и даже вполне себе весел, его друг и заядлый карточный игрок барон Джон Монтегю, а по совместительству четвертый граф Сэндвич, проводил ночи напролет за игорным столом, даже пообедать и поужинать забывал, такой азартный уродился. Бывало, сидит он, бедняга, играет час, второй, третий, а сам мечтает о куске старого доброго английского ростбифа, но приличия‑то не позволяют аристократу жирными пальцами карты ляпать. Так бы и мучился барон и все его многочисленные потомки и соотечественники, если бы в один прекрасный лондонский вечер он не догадался попросить своего лакея принести ему кусок соленой говядины, прикрытый двумя пластиками хлеба так, чтобы и голод по‑быстрому утолить, и пальцы оставить чистыми для карт. И так эта идея Finger Food  , или Еды, которую можно есть руками  , всем понравилась, что соседи графа по игорному столику стали кричать своим лакеям: «И мне, и мне такое же неси, вот такое, как Сэндвич заказал!»; так и родился на свет легендарный сэндвич  , который вот уже почти 300 лет исправно кормит весь остров и половину земного шара.

 

 

Зайдите в любой магазинчик в пределах лондонского Сити ранним утром, и вы обнаружите длинные шестиметровые витрины‑холодильники, забитые до отказа разнообразными сэндвичами в удобной упаковке. Ближе к обеду голодная армия City Boys  , или в переводе «Сити‑мальчиков‑и‑девочек»   снесет эти витрины в течение пары часов. Бекон и яйца, бекон и курица, бекон и салат‑латук с помидорами, бекон и ветчина, бекон, бекон, бекон. Присмотритесь к этой фотографии: если убрать поджарого джентльмена с его тощей собачкой, то вы смогли бы прочитать лозунг на окнах этого здания, который гласит «we built this city on bacon rolls»,   что в переводе с их англицкого означает «мы построили этот город на сэндвичах с беконом»  , и тут трудно возразить: сэндвич с беконом – вневременной фаворит английского населения. Что удивительно, так это то, как уживается в их английской голове страстная борьба с нехорошим холестерином и прочими жирами и любовь к бекону? Вот бутерброд с натуральным сливочным маслом – это для них «сердечный приступ» и «инфаркт микарда – вот такой рубец!», а плавающий в жире жареный и соленый бекон – это могущество Империи, такая вот непоследовательность наметилась среди наших милых бритишей.

 

 

* * *

И все‑таки она существует, эта английская кухня

 

И подводя итоги, давайте откроем рубрику «Куда податься бедному “руссо туристо облико морале”», если в Лондоне первый раз, а попробовать хочется все и за одну неделю?». Конечно, с утра пораньше вы будете исполнять культурную программу фотками «я и Биг‑Бен», «я и Тауэр», «я и адмирал Нельсон» и даже «ой, Вань, смотри, какие клоуны!». А вечером гудящие ноги и голодный желудок настойчиво напомнят вам, что Лондон Лондоном, а обед должОн быть по расписанию. Тем более что Лондон весь пропах вкусной едой, невозможно увернуться от запахов. Тут вам в помощь рекомендуется вот такая схемка из семи коротких пунктов. Коротко, потому что, как вы теперь знаете, английская аутентичная кухня не блещет разнообразием, все просто, понятно, тепло, сытно и еще сверху пивом заполировать.

Итак, начнем.

Лучшее место для знакомства с английским ростбифом – это ресторан «Минский» в отеле «Данубис», что около Риджентс‑парка, и обойдется он вам приблизительно в 20 фунтов без выпивки, но это буфет – шведский стол, так что дай Бог вам унести все, что удалось съесть.

Попробовать фиш & чипс мы бы рекомендовали в сети ресторанчиков Poppies  , обойдется вам это удовольствие фунтов в 15.

 

 

Если в вашей голове Лондон и английский стейк неразделимы, то добро пожаловать в ресторан Simpson’s‑in‑the‑Strand  , где за дорого, около £60–70 с носа, вас вкусно накормят стейком из абердинских быков. Кстати, про «Симпсонс» надо рассказывать отдельно. Вот, к примеру, если вы нагулялись по Трафальгарской площади, поболтали с адмиралом Нельсоном и сфотались с его львами, а вечер кажется не вполне завершенным, не поддавайтесь на происки «Макдональдса» и прочих забегаловок. Уважайте традиции – идите прямо по улице Стренд, мимо памятника Оскару Уайльду, мимо банка‑кошелька Ея Величества по имени Coutts   и буквально минут через 10 увидите вывеску ресторана Simpson’s  , что на Стренде. Его легко заметить по шахматному коврику на входе, который напомнит вам о том, что этот ресторан вообще‑то задумывался как шахматный клуб для приличных джентльменов с диванами для курения сигар и попивания виски между неспешными разговорами о вечном, в смысле о леди, лошадях и политике. Нынче же на мир обрушилась демократия и сюда пускают буквально кого попало, например нас. Но, несмотря на это, в «Симпсонс» все еще подают настоящую английскую еду, а не чего попало из серии «зато повар с мишленовской звездой», какую‑нибудь неведому финтифлюшку весом 11,5 грамма за 40 фунтов, и не знаешь, то ли ее есть, то ли фотографировать. В «Симпсонс» вам если уж и нарежут ростбиф, то широким ломтем. И в меню тут не фуагра какая‑нибудь, прости Господи, а старый добрый английский пирог со стейком и почками, да еще и сделанный по бабушкиному рецепту, в тряпочке на пару. Кстати, тот пирог они называют пудинг, так что смотрите не перепутайте с десертом.

 

 

Пирог‑пудинг вы можете рассмотреть на фото в сказочке про английские пироги и запомнить в лицо, а на этой фоте – легендарная говядина по‑веллингтонски в роскошном исполнении. Вообще теоретически это кусок мяса, запеченный в тесте, но в «Симпсонс» ту говядину выдерживают особым способом 29 дней, окутывают грибным фаршем и закрывают тестом, чтоб после выпечки мясо стало божественно мягким и вкусным. Если же вам все еще хочется чего‑нить этакого, то закажите особенный десерт, и официант сделает вам красиво.

Туристы еще любят сеть Angus Aberdeen, ибо все еще вкусно и значительно дешевле, но лондонцы воротят от этих ресторанов носы, ведь там едят одни туристы.

Все пабы, в названии которых есть слово «Pie», хороши для опытов с английскими пирогами. А если вам все же хочется попробовать аутентичный рабоче‑крестьянский Pie & Mash  , то поезжайте в Гринвич, где в пабе с 200‑летней историей всего за каких‑то 3–5 фунтов вы самостоятельно сможете убедиться в том, что эта еда, приготовленная еще по викторианских рецептам, совершенно несъедобна.

Индийская еда давным‑давно стала частью английской кухни, и каждый англичанин с детства приучен к ее своеобразному вкусу. Наши же вкусовые рецепторы не способны справиться с остротой аутентичной индийской кухни, так что хотите ее освоить, – ищите компромисс. Попробуйте ресторанчик Gulshaan  , что на станции Кентиш‑Таун, вы должны выжить после него всего за 25 фунтов с носа.

Полный английский завтрак и послеполуденный чай следует пробовать в роскошных отелях, ведь чем круче отель, тем лучше еда, странно, правда? «Риц», «Савой», «Дорчестер», «Клариджес» – все эти монстры примерно в одной ценовой категории и порадуют вас чаем с шампанским за 60–70 футов и завтраком за 10–15, вкусно плюс приятная атмосфера – шляпки и фраки.

А если вы хотите сразу всю английскую кухню в одном флаконе и чтобы съедобно и дорого, то добро пожаловать в ресторан Майкла Кейна. Все же знают, кто такой прекрасный Майкл Кейн? Не важно, что он выходец из рабочего и совершенно бедного юго‑восточного Лондона и когда‑то в прошлой жизни имел ярко выраженный акцент лондонского рабочего класса кокни. Акцент его давным‑давно исправлен, мир и сердца всех девушек планеты завоеваны, и теперь за свои заслуги и истинный талант он, между прочим, сэр и кавалер всяческих орденов. И вот, представьте, 1960‑е. Именно тогда взошла его счастливая звезда, и он, простой английский парень, переехал в Голливуд, где тут же приобрел статус «суперстар» и «герой‑любовник», ведь почти два метра красоты, голубоглазый блондин и вообще секс‑символ, дети и котики, закройте уши. К его услугам не только лучшие девушки и режиссеры, но и все рестораны мира и всевозможная роскошная еда, но не будем забывать, что перед нами истинный англичанин, а у них в голове все устроено не так, как у людей. И вот посреди всего этого кулинарного разврата Майкл Кейн вдруг говорит: «Ну надоели мне эти ваши пальмы, фуа‑гры и прочие устрицы и извращения, сил нет никаких!» «Я, говорит, – хочу мой любимый простой английский пирог со свининой, а не вот эту крошечную финтифлюшку на огромной и пустой тарелке. Ростбиф, – говорит, – хочу огромным куском. Фиш и чипс и гороховое пюре хочу, извините. И лондонский дождь тоже хочу, выключите уже это ужасное калифорнийское солнце!»

Так сказал и полетел на свой родной остров, а статус‑то ему уже не позволяет болтаться по забегаловкам Ист‑Энда, и тогда он взял и в 1977 году открыл посреди роскошного Мэйфейра, прямо в пяти минутах ходьбы от Букингемского дворца, ресторан аутентичной английской кухни, хоть некоторые и говорят, что ее не бывает. Тут вроде как Мэйфейр, а значит, все дорого и статусно, приготовлено из лучших ингредиентов поварами с мишленовской звездой, однако сама еда элементарная и аутентично английская. Вот, к примеру, на фото блюдо под названием «ливер и бекон», еда простых работяг‑англичан, и в кафешке Ист‑Энда за углом она вам обойдется в 4 фунта. Однако в ресторане Майкла Кейна ее приготовят и подадут по высшему классу, – дорого и в роскошной атмосфере. Короче, хозяюшкам на заметку: хотите настоящей английской еды, но чтоб она была съедобной, тогда вам в ресторан Майкла Кейна Langan’s Brasserie  , что через дорогу от станции метро Green Park.

 

 

* * *

Милые бритиши о еде из‑за моря

 

Те, кто в своем советском детстве смотрел мультик про золотую антилопу, должны помнить бравого индийского солдата с красивой синей чалмой, кривой саблей и окладистой бородой. Теперь трудно угадать, кого именно хотели изобразить авторы мультфильма, возможно, общий собирательный образ индийского воина, но по факту они нарисовали воина из индийской провинции Пенджаб, кузницы индийско‑британской армии, а мы‑то и не знали. Это воины Пенджаба служили английским королям не за страх, а за совесть, а их там, в Пенджабе, между прочим, 25 миллионов человек, было где размахнуться английским рекрутерам. Двухметровые красавцы сикхи в ярких чалмах доблестно умирали на фронтах Первой и Второй мировых войн под флагами Британской Короны; говорят, преданность и бесстрашие – их второе имя. А еще в Индии есть миллионов 50 народу гуджарати, славного своим высокомерием и умением делать деньги на ровном месте. Увидите индийского доктора, юриста или банкира, так к гадалке не ходи, фамилия у них у всех Патель, и все они, как один, из народа гуджарати. Да и оставшийся миллиард населения Индии отличается разнообразием, не один год надо провести в Индии, чтобы разобраться в этом калейдоскопе вер, религий, языков и культур. Индия была колонией Британской империи несколько столетий, а это достаточно долго, чтобы обе культуры восприняли что‑то полезное друг от друга. К примеру, индийцы восприняли умение задаваться и английскую систему образования с ее частными школами для детей из элитных семей, а англичане жить не могут без индийской кухни. Так что тем, кому в Индию ехать страшно, грязно и плохо пахнет, а индийской еды попробовать все же хочется, можно взять билет до Лондона и уже в тепле, относительной лондонской чистоте и цивилизованных условиях изучать индийскую кулинарную культуру, прямо не отходя от кухни. Вот, к примеру, идете по райончику Ковент‑Гарденс и заворачиваете в аутентичный ресторан Punjabi   1946 года создания. Тут бородатые сикхи хранят дедушкин секретный рецепт чечевичной похлебки Black Dal  , что по древней традиции подают в Золотом храме Амритсар каждому путнику. Не факт, что эта еда покажется вам съедобной и вы сможете ее есть без слез из‑за количества специй, но за аутентичность они ручаются. И это была короткая зарисовка из многонационального Лондона, который для некоторых это «фу‑фу‑фу» и «проклятые эмигранты понаехали», а для истинных лондонцев – это дух прекрасного города, в котором «все народы в гости к нам».

Ну и напоследок как же не рассказать о кулинарных приключениях милых бритишей с нашей кухней? Один наш английский друг любит рассказывать страшную историю про то, как в конце 1980‑х он посетил столицу нашей родины Город‑герой Москву. Там он так впечатлился советским общепитом, что до сих пор уже 28 лет подряд рассказывает с придыханием байки про этот жуткий майонез, серое картофельное пюре, которое было к тому же холодным и несоленым и какую‑то кошмарную капусту. Автору тоже довелось захватить те чудесные времена, когда жрать в СССР действительно было совершенно нечего, а советский сервис был так впечатляющ, что только успевай уворачиваться, так что приходится головой кивать, что уж там, не возразишь.

Прошло каких‑то 26 лет, и страны с названием СССР не стало, зато в российских ресторанах научились любить клиентов и готовить изумительную еду. Сейчас наши рестораны вполне себе на уровне, а то и получше большинства лондонских забегаловок. Одна проблема – все, что связано с Россией, в Лондоне всегда дорого или очень дорого, видимо, держим марку страны‑заповедника диких олигархов. К примеру, замучила вас в Лондоне ностальгия по семечкам, ржаному хлебу с селедкой и пельменями или той же икре заморской, кабачковой, добро пожаловать в «Калинку», русский магазинчик на станции метро Queensway  , где батон литовского ржаного хлеба стоит рублей 200, а семечки все 600. Ну а поход за салатом оливье, блинами, борщом и голубцами в ресторан с говорящим названием «Марь Иванна», место тусовки мажорной русской эмиграции, так и вообще обойдется вам в месячный бюджет молодой семьи из какого‑нибудь Урюпинска. Мы уж не говорим про цены в пафосных ресторанах Аркадия Новикова, хотя чего туда ходить за ностальгией, если там кормят китайско‑японской едой с русским уклоном, а в Лондоне и аутентичных китайских едален, как гуталина, на каждом перекрестке. В русские рестораны – только если грызет тоска по майонезу, русскоговорящим собеседникам или пришла пора выгулять новое платье с новым загаром и чтоб Машка за соседним столиком сдохла от зависти, ну вы понимаете. А англичане не поймут, такая вот незадача.

 

 

 

Если же вывезти милого бритиша погулять по российским просторам и ресторанам, то он немедленно признается в любви к русской кухне, ведь рестораны у нас однозначно чище, чем в Лондоне, еда вкуснее, да и персонал вышколен не хуже. Поэтому англичанин в русских ресторанах быстро впадает в состояние безмятежного счастья и откровенно наслаждается всей этой натуральной и практически бесплатной, если считать в английских фунтах стерлингов, едой. Однако не вся наша еда приспособлена для английского желудка. Соленые огурчики и квашеная капуста, селедочка с луком и холодец, рыба под шубой и гречневая каша, свекла в любых видах, борщи и окрошки, а также холодный зеленый горошек – вот неполный перечень того, что приведет англичанина в ужас, хотя, конечно, вслух он ничего такого не скажет, ибо джентльмен свои эмоции держит под контролем. Зато внутри он весь скукожится от отвращения и скажет внутренне «yuk  » или «фу, какая гадость!  » и мило улыбнется. Понадобится время, чтобы джентльмен перестал называть икру «рыбьими яйцами» и распробовал вкус настоящей гречневой каши.

 

 

 

Сказка третья

«Про их культуру мытия»

 

 

* * *

 

Давным‑давно, еще до того, как Британия стала захолустной провинцией на окраине Римской империи, на острове жили всякие дикие кельты и бритты, кто их знает, как они там мылись и мылись ли вообще. Однако в 43 году от Рождества Христова на остров нагрянули красивые загорелые римляне с орлиными носами и понастроили по всему острову роскошные римские бани, кому интересно на них посмотреть – вам надо срочно в городок Bath или, по‑нашему, Бат, римские термы до сих пор там стоят, а название города прямолинейно переводится словом «баня». Но как ни приучали цивилизованные римляне диких британских аборигенов к мытью, ничего у них не получалось, те все норовили только воевать за независимость да бегать по лесам и долам грязными и нечесаными. Римляне от этого сильно расстраивались и спустя 400 лет плюнули на это дело и уехали мыться к себе в теплую солнечную Италию.

 

 

 

Кто только на остров после этого не приплывал: и англосаксы, и викинги, и норманны, все как один храбрые рыцари, менестрели и трубадуры, которые мылись только когда через речку вброд перескочить надо, вместе с конями и в доспехах. Средневековые врачи так прямо и говорили: «Ишь чего удумали, мыться! Что это за странная затея с этим вашим мытьем, и вообще хорошая грязь поры затыкает, чтоб внутрь вашего рыцарского организму чума с оспой не пробрались, так что нечего тут заразу разводить!» – и многозначительно грозили заскорузлым пальцем с черными ободками грязи под ногтем прямо в чумазые рыцарские физиономии. «Ну, здоровье прежде всего, пусть не моются», – думали прекрасные дамы и красиво падали в обморок, если аромат от рыцаря становился уж слишком сногсшибающим. Справедливости ради надо отметить, что и дамы в Средние века тоже умели стряхивать вошь с прически изящным движением руки, чего уж там! И тем не менее каким‑то волшебным образом из всего этого немытого интернационала взял и образовался чисто вымытый и надушенный английский джентльмен георгианской и викторианской эпохи.

Однако та их чистота – тоже понятие относительное. Если настоящим рыцарям мыться было ни к чему, баловство и вообще опасно для здоровья, то во времена королей Георгов, а потом и королевы Виктории, воспитанные пейзане могли себе позволить прогуляться до местной речки пару раз в году по случаю свадьбы или похорон, а приличные леди и джентльмены норовили залезть в ванну аж целый один раз в неделю, но все еще в рубашках, а то мало ли, викторианская мораль же кругом. Книжки по этикету тех времен рекомендовали подрастающим леди начинать свой день с проветривания постели и мытья ушей прямо по декольте, но при этом не забывать вести себя прилично и в присутствии нескромных джентльменов нагишом в речку не сигать.

Посмотрите на следующее фото[1] – перед вами bathing machine  , что дословно можно перевести как купальная машина  , такая кабинка для дамского купания, необходимый атрибут английского пляжного этикета XVIII–XIX веков, когда купальные костюмы еще не придумали и плавать приходилось в стыдном неглиже. Фактически такая кабина – прообраз нынешнего купальника, надо же было леди чем‑то прикрываться от взглядов настырных джентльменов. И даже когда изобрели первые купальные костюмы, настоящие леди все еще считали, что никто не должен их видеть в таком непристойном виде, и продолжали въезжать в море на своих bathing machine  .

 

 

К XX веку корабли уже вовсю бороздили просторы Вселенной, а консервативные бритиши оставались все так же непритязательны в быту и легко справлялись с не особо комфортными условиями жизни. Ну вот, к примеру, в голове старшего, военного поколения англичан предложение перемыть все семейство в одной воде не вызывает никаких внутренних противоречий. Спор может возникнуть только по поводу очередности, ибо привилегию первой помывки тут издавна приобретали по старшинству и по половой принадлежности. Следите за руками: традиционно первым наслаждался горячей водой папа‑кормилец, даже если он чумазый шахтер после смены, потом наступала очередь мамы‑поилицы, ну и последними получали право на помывку тунеядцы‑дети, причем мальчики первые, и никакой тебе гендерной справедливости, и куда только смотрели суфражистки?

 

 

Кстати, на острове все убеждены, что поговорка «смотри, не выплесни ребенка вместе с грязной водой» родилась именно в связи с этой традицией перемывать всех членов семьи в одном тазике, ведь не так‑то легко найти младенца в воде, в которой плескалось все чумазое семейство по старшинству. Тут все быстренько ужаснулись и вспомнили наши русские бани, в которых испокон веков для каждого хватало воды и тепла, и, что характерно, не раз в год, а практически раз в неделю.

Такая гигиеническая катастрофа на острове была экономически и исторически обоснована. Все эти terraced houses  , в смысле красивые английские двух‑трехэтажные домики  , пристроенные друг к другу в один ряд, возводились наспех во времена индустриальной революции по принципу «и так сойдет», и даже в проекте не имели туалетов и ванных комнат, а сами англичане все это баловство с отоплением и горячей водой считали барским излишеством почти до середины прошлого века. И хотя первый в мире механический душ изобрел опять же англичанин – мистер Уильям Фитхэм еще в 1767 году, жители индустриального севера Англии, к примеру, легко обходились общим туалетом и одной прачечной на целую улицу вплоть до 1950‑х, ну зато можно все новости обсудить, пока стоишь с полным ночным горшком в очереди. Да что там говорить, джентльмен до сих пор абсолютно уверен в том, что круглосуточное отопление зимой существует только для избалованных неженок, а мытье в холодной воде лишь закаляет характер, и нечего тут ныть, но это уже отдельная страшная сказка на ночь про их домики, которую вы прослушаете, усевшись на стульчиках вокруг нашего камина, как‑нибудь в другой раз.

 

 

А сейчас вы лучше представьте себе, насколько это тяжело для матери семейства перемыть всех, от мала до велика, если у вас в квартире нет ванной комнаты с современными коммунальными благами. Это ж воду ведрами натаскай и не забудь пару ведер дорогущего угля, на плите воду вскипяти, кипяток перетаскай в гостиную, где аккурат около раскочегаренного камина (помним про отсутствие отопления!) поставлена по случаю помывочного дня жестяная ванна‑тазик. Так что вариант со сменой воды для каждого члена семьи даже не возникал на повестке дня, а то ведь могло и скалкой прилететь. «Мойся, в чем получится, и не выкобенивайся, некоторые, вон, вообще языком умываются», – как бы думали про себя героические английские леди, изящно затаскивая на второй этаж два ведра с водой и углем. Так что услышите от англичанина предложение «to share bathwater»  , в смысле «разделить с ним ванну»  , знайте – это не намек, зря обрадовались. На самом деле джентльмен просто был вежлив и не хотел вас обременять.

В 1976 году на острове случилось лето, тополиный пух, жара, июль. Через пару недель оказалось, что слепящее солнце и отсутствие дождей – это не всегда весело, ибо на остров пришла великая сушь, и правительство забило тревогу – в Королевстве засуха! И тут кто‑то остроумный двинул в народ идею о том, что в целях экономии воду можно делить не только с семьей, но и с друзьями. А поскольку годы это были 1970‑е, бедовые и хипповые, то лозунг «экономь воду, принимай душ с друзьями»   мгновенно стал мемом и породил массу двусмысленных шуток, например, вот эту, что на фото. И на заметку нашему правительству: англичане поговаривают, что засуха 1976 года значительно увеличила рождаемость 1977‑го.

 

 

Справедливости ради надо заметить, что у бритишей в плане мытья существовала еще одна опция, помимо жестяного тазика у камина в гостиной, и это – общественные бани. Помните, давным‑давно, когда деревья были большими, а Леонид Ильич молодым и бодрым, в Советском Союзе публичные бани были неотъемлемой частью окружающей действительности. Это легко объяснялось отсутствием персональных удобств в квартирах молодых строителей коммунизма. Поэтому от Москвы и до самых до окраин, и в роскошных Сандунах, и в скромных провинциальных банях мылись все, у кого не было теплого санузла в квартирах или персональной баньки в частных домах. Каждую субботу отправлялись они с полотенцами на шее и тазиками наперевес в баню. После бани тетки шли домой с замотанными полотенцем головами, распаренные, с красной физиономией и шумно отпыхивались. Мужики с такими же красными рожами выпивали по кружке пива, да и детям получался целый праздник, если родители давали монетку на стакан газированной воды с сиропом. Хотя и без сиропа было уже счастье.

 

 

А в это время в параллельной вселенной, на острове, который мы все называем Туманный Альбион, леди и джентльмены делали практически то же самое. Вот вам на фото вход в публичные бани в городе Лондон, 1900 года постройки. Суть и идея та же, только в отличие от бесклассового советского общества вход в английские публичные бани регламентировался строго в соответствии с классовой принадлежностью желающего помыться.

Вот в эти парадные двери, что на фото, входили джентльмены высшего класса. Для англичан попроще или второго класса – двери за углом. Ну и уж совсем отдельно – входили леди, тоже подразделяясь на первый и второй класс, чтобы, упаси Бог, никакая простолюдинка не пробралась в их аристократическую помоечную. В современном мире, где необходимость плескаться в бане в присутствии пары десятков незнакомых людей уже отпала, такие дома переделывают в частные апартаменты и продают по сумасшедшей лондонской цене.

Кстати, а вы знали, что на севере Англии еще каких‑то 40–50 лет назад чистоплотность английской хозяйки проверялась чистотой ступенек на входе в дом? Это у нас говорят «красна изба пирогами», а вот в Англии изба оказалась красна своим крыльцом, иначе зачем бы английские хозяйки каждый божий день его полировали до блеска по очень сложной технологии? Сначала скребли щеткой с простой водой, потом – с мылом, ну и напоследок – с воском, который полагалось растирать, пока все соседки от зависти не перемрут. А завтра, между прочим, начинай сначала. Ведь каждый вечер, бывало, вот такая тетушка Сара Синглтон, что на фото, выйдет посередь своей улицы, где она прожила 71 годик, окинет зорким орлиным взором сразу все крылечки на улице и скажет подружкам: «Не, ну ты глянь! Опять эта рыжая чертовка Элизабет крыльцо как попало вымыла, только грязь развозюкала! Это ж разве хозяйка? И как только ее муж терпит?!» И все вокруг согласно закивают седыми букольками и подожмут верхнюю губу, как это умеют делать только старые английские леди.

Но прошли и эти времена, нынче коммунальные блага проникли практически во все домики Великобритании. Более того, уже почти все рыцари и джентльмены абсолютно убеждены, что доспехи, в смысле носки, трусы и футболки, – это предметы одноразового использования, и каждые утро/вечер норовят все это сменить сразу после гигиенических процедур. Тем не менее в их английских домиках до сих пор имеют право на существование два отдельных крана – для горячей и холодной воды, и никаких вам новомодных смесителей, а среднестатистический англичанин все еще активно использует заглушку для раковин в ванной и на кухне.

Если же вам взбредет в голову провести на острове социологический опрос на тему «душ или ванная», то вы выясните, что истинные бритиши, как правило, предпочитают благопристойно посидеть в горячей пенной воде с газетой The Sun или Financial Times (в зависимости от классовой принадлежности джентльмена) в руках, вместо того чтобы неблагопристойно скакать под душем с мочалкой и гелем для душа в руках, как некоторые, не будем показывать на них пальцами. Вечерний час в ванной для бритишей – это и релакс, и лекарство, и место, где можно выдохнуть после напряженного трудового дня, спрятавшись от назойливого мира. Джентльмен в ванной не суетится, руками в попытке потереть себе спинку не машет, а всяким вашим первобытным мочалкам, сдирающим кожу, искренне удивляется, что, мол, за странные у вас, русских, наклонности себя истязать, прям мазохизм какой‑то. Это вы еще не слышали, что англичанин думает по поводу наших бань с их больно бьющими вениками и 100 градусами жары. Из ванны джентльмен выходит, что твоя Афродита, весь в пене морской, которую смывать не считает нужным, а просто аккуратно вытирает полотенцем, ибо нечего тратить воду на никому не нужные обливания, думать же надо о спасении планеты.

 

 

И да, попробуйте заставить англичанина вымыть голову на ночь, а потом расскажите нам, чем все это закончилось. Подсказка: джентльмен будет отбрыкиваться от мытья из последних сил, подыскивая тысячу и одну отговорку. Но мы‑то теперь знаем – это генетическая память не дает ему расслабиться, суеверный ужас промокнуть и простыть. Ну сами подумайте, ложиться спать с мокрой головой в неотапливаемой английской спальне, когда голова к подушке примерзает – это же прямой и легкий путь к менингиту или какой‑нибудь пневмонии. Так что не мучайте уже его, пусть моется до 9 часов вечера, как велит ему память его предков, ну а нам она велит идти в русскую баню.

 

 

Сказка четвертая

«Про их пабы…»

 

Английское слово pub не требует перевода на русский язык, все и так, без перевода, понимают, что паб – это про выпить и закусить. Ну, теоретически так оно и есть, а практически не все так просто. Вы удивитесь, но слово «pub» – это аббревиатура от public house, что буквально можно перевести как публичный дом, но мы‑то с вами так прямолинейно переводить, конечно, не будем, ибо это выражение в русском языке имеет слишком развеселую окраску. Английский же «публичный или общественный дом» – это совсем не то, о чем вы все сейчас нехорошо подумали, а место социального общения милых бритишей. Паб для них и клуб по интересам, и место психологической разгрузки, и библиотека, и платформа для сборищ и выступлений, а в дни невзгод – даже настоящий координационный центр, в котором ищут убежище от семейных и политических неурядиц, – все в одном флаконе, взболтать, но не смешивать.

 

 

Прогуляйтесь по острову, и вы заметите, что каждый мало‑мальский британский населенный пункт, пусть в нем всего лишь с десяток домов да бесконечные овечьи пастбища, имеет три обязательных атрибута: дом местного самоуправления или ратуша, именуемая на их наречии town hall  , церковь и паб  . Хозяюшкам на заметку: будете бродить по английской провинции в поисках старой доброй Англии – ищите перекресток, на котором расположена церковь, а через дорогу стоит паб. Нашли? Знайте, вот здесь как раз и находится самый что ни на есть центр их поселковой культурной жизни.

В Лондоне же вам поначалу покажется, что центр надо искать вокруг Биг‑Бена и Букингемского дворца. Теоретически, конечно, так оно и есть, а практически за дозой социального общения джентльмен все же идет не к Биг Бену, а в свой паб за углом от дома или офиса – местечковый центр культурной жизни. А еще не будем забывать, что все лондонские районы, имеющие в своем названии слово‑приставку Town   или окончания – ham, ‑by, ‑ton   когда‑то, давным‑давно были отдельно стоящими городками, деревеньками или идиллическими фермами, расположенными в опасной близости от большого и грязного Лондона. Сюда надо было долго пилить на дилижансе, придерживая цилиндр на ухабах размытой дождями дороги. Со временем Лондон расползся вдаль и вширь на километры и километры и поглотил всю эту мелочь, даже не поперхнувшись. Однако приметы того, что городок когда‑то жил отдельной самостоятельной жизнью, тут так остались.

Вот посмотрите на эту картинку – на ней перекресток в лондонском райончике Кентиш‑Таун, а на том перекрестке вы можете легко рассмотреть бывшее аббатство, ныне церковь, а через дорогу слева – паб, без всяких затей именуемый «Таверна при Аббатстве». Легко догадаться, что когда‑то здесь и находился центр культурной жизни городка Кентиш.

 

 

Заходите в этот паб, не стесняйтесь, закажите пинту пива, усаживайтесь в старое кожаное кресло, отхлебните вкусную пену и зажмурьтесь от удовольствия, а потом закройте глаза и представьте себя в том, старом Кентиш‑Тауне, лет эдак 200 назад. Если вы действительно хорошо зажмуритесь, то сможете увидеть, как английские джентльмены под придирчивым взглядом строгих жен наряжаются в свои лучшие сюртуки и повязывают неудобные галстуки, чтобы идти в церковь ранним воскресным утром. Там, отсидев положенное и получив пару подзатыльников на случай, если захрапели не в такт проповеди, мужчины наконец‑то получали право расслабиться в пабе через дорогу, а жены отправлялись домой готовить знаменитый английский воскресный ростбиф.

Кстати, если вы подумали, что английский паб – это такое исключительно британское национальное изобретение, то вы опять крупно ошиблись, ибо начиналось все это, как обычно, 2000 лет назад с римских завоевателей, которые не только понастроили по всему острову бани и дороги, но и расставили на этих дорогах бары, именуемые на их латыни «таверны», чтобы римский легионер мог промочить себе горло стаканом хорошего итальянского вина после дня утомительной погони за дикими бриттами. Когда римляне уплыли к себе домой, им на смену по очереди пришли викинги, англосаксы и норманны, которым идея с тавернами тоже очень понравилась, только вместо изысканного римского вина они стали варить простецкий эль, а таверны стали называть alehouse  , или эльхауз  .

Долго ли, коротко ли сказка сказывается, а пабы эволюционировали столетиями – к ним пристраивались гостевые комнаты, и тогда паб превращался в Inn  , или постоялый двор  , где уставших от вина и эля гостей могли не только накормить, напоить, но и спать уложить. Если паб угораздило разместиться на королевском тракте, он становился Coaching Inn  , что‑то вроде почтовой станции, где останавливались регулярные дилижансы, чтобы дать отдых лошадям и усталым путникам. Но что бы ни происходило вокруг паба, его смысл всегда оставался тот же – англичане‑мизантропы в этом месте не только тело, они тут душу отогревают. Поговаривают даже, что каждая четвертая британская семейная пара впервые встретилась именно в пабе, так что вы там смотрите, ведите себя прилично.

Собираетесь в настоящий нетуристический английский паб впервые? Вычеркните из списка своих ожиданий изысканные интерьеры, элегантную мебель, изящную сервировку, свежий евроремонт, лощеных официантов и улыбчивого бармена, это ж вам не глянцевый новодел. И вообще истинному джентльмену претят блестящие, одинаковые, как с конвейера, общепитовские заведения огромных международных корпораций, им подавай характер, историю, прадедушкин буфет с салфетками, вышитыми прабабушкой, и чтобы после пары пинт пива знакомое привидение в зеркале мелькало.

 

 

Вот вы думаете, что Джоан Роулинг свой паб «Дырявый котел», что находится в магическом Косом переулке, из головы выдумала? Да ничего подобного, она п