Глава I. Поле без вероятностей.

Координата времени

Часть I.

Точка отсчета.

Пролог.

Комнатка была маленькой, точнее сказать, каюта. Удивительно насколько прочны и въедливы морские традиции и названия, будто они решили проникнуть в каждую сферу человеческой жизни и обосновать по колонии. Фантасты вывели свои идеи в космос, и все же придерживались вполне приземленных, вернее приводненых названий. Любые летающие устройства, способные перевозить человека стали именоваться кораблями, яхтами, клиперами и прочими именами водных аналогов. Эти люди не рискнули бросить вызов поколениям писателей и стали пользоваться теми же терминами. Этот корабль стал новым кочующим домом для двадцати трех человек. Временами их число увеличивалось или уменьшалось.

В иллюминаторе забрезжил легкий рассвет. Тонкий розовый луч скользил по подушке, пока не уткнулся в лицо девятнадцатилетней девушки. Но недолго ему предстояло греться на личике, рука поднялась и прикрыла шторку. Девушке не грозил долгий сон, послышался окрик и в дверь забарабанили. Один глаз приоткрылся и окинул каютку с высоты верхней полки. Снова послышались постукивания, теперь и второй глаз не смог устоять перед пробуждением. Девушка кинула в ответ привычное утреннее приветствие, после чего послышались удаляющиеся шаги.

Приподнявшись на локтях, она посмотрела вниз. На полу стояли ее ботинки, рядом примостились сползшие с трубы штаны. Она потянулась к окошку и открыла шторку, впуская свет погостить. Машинальными движениями она отстегнула ремни на животе и на ногах, третий, застегивающийся на груди, был сломан, она забыла попросить Анатолия починить его. Мысленно поставив галочку в списке дел на сегодня, она накинула кофту, после спустилась и надела гардероб с пола.

Через пять минут она уже направлялась на нижнюю палубу, где располагалась кухонька. Еще на подходе она почувствовала сладкий запах, и с надеждой на лучшее проскользнула в дверной проем. Да, предчувствия не подвели, была манная каша и запеканка творожная с изюмом. Взяв свою порцию у любезной Елены, она присела за угловой столик, поднос примагнитился к столику. Немного покачивало, и по характеру мотаний решила, что у штурвала сейчас Максим. Пилотом он был не выдающимся, зато как капитан был не превзойденным, что не раз доказывалось практикой.

Когда завтрак подходил к концу, почувствовалось торможение, и появился легкий крен вправо – корабль заходил на посадку. Легкий толчок – опоры коснулись поверхности, стали затихать двигатели, и реактор, по-видимому, переводили в минимальный режим. Показавшаяся в дверях Маша, с облегчением выдохнула и произнесла что-то о безответственных пилотах, решивших лететь ночью, и не способных дождаться утра, как все нормальные люди, но подхватив свой поднос, умолкла и села за ближайший столик.

Через минуты три в дверях показался Павел и гордой улыбкой на лице, что свидетельствовало о пилотирования в спарке с капитаном, произнес: «Алиса, вот мы и на месте!»

 

 

Глава VI. Старт.

Меня он пропустил вперед, но я, покачав головой, отвергла предложение Павла лезть в пассажирский отсек. Вместо этого я направилась к люку, ведущему в рубку катера. Залезть в него было сложновато, но не для нас, дело привычки как никак, поскольку, катер был пристыкован к Граврону под углом в двадцать три градуса к горизонту. Это было сделано для экономии места. По сути катера были прикреплены к днищу Корабля симметрично, справа Карсперов, слева Лихой, хотя разницы кто и где будет нет, потому что они идентичны. Катера играют роль внешней обшивки, а когда они отстыковываются, то на их место спускаются специальные щиты. Это оказалось наиболее удобным, безопасным и экономичным способом.

В рубке горели дежурные огоньки и помаргивали индикаторы реактора. Сев на место второго пилота, я подтянула ремни и пристегнулась. Теперь стало легче переносить наклон, надела пилотажные наушники. В двери показался Павел, он занял место капитана Карсперова. Щелкнув тумблерами, он запустил реактор и начал диагностику систем, скорее автоматически, чем осмысленно, вот что значит овладевает.. Надобности в этом особой нет, до нас вчера проверяли и сегодня Максим наверняка, но я согласна – лучше перестраховаться.

Через две минуты мы убедились, что все в порядке, реактор разогревался хорошо и уже стал давать немного энергии. Еще пара щелчков тумблера, и закрылись люки Карсперова, еще щелчок, Павел активировал гидравлический подъемник Граврона. С боков скрежетнуло – это отходили фиксирующие консоли. Через пару секунд Карсперов начал двигаться; нет, двигатели пока еще не были включены, это подъемник начал выводить в удобное для старта положение. Катер стал приобретать горизонтальное положение, одновременно смещаясь вправо и вниз.

Карсперов замер, повиснув под брюхом Граврона. Если проводить аналогии, то было похоже, будто от гидры решила отпочковаться еще одна. Катера, были похожи на маленьких Граврончиков, но на самом деле их устройство и управление отличались на порядка два. Внешний вид тоже был отличен, но только когда ты видишь его отдельно от Корабля-матери.

Включив связь, Павел проговорил в микрофон:

-Максим, Карсперов на связи, системы в норме, катер выброшен, приступаю к пуску двигателей.

-Понял, давай!

Павел включил камеры внешнего обозрения, убедился, что под нами никого нет. Потом начал колдовать над пультом, сопровождая свои действия репликами:

-Запускаю ускорители частиц и молнеподавители.

-Точно, - отозвался по рации Максим.

-Запуск излучателей гравитационного поля и магнитного возврата.

-Правильно, только давай сначала по узкому кругу.

-Ясно, по узкому кругу, идет разгон. Перевожу реактор на пятидесяти процентную мощность, энергопоглатители и система авторегулировки включены.

-Что там на аксилирометре?

-Допустимо, половина же, на гравитометре нормально, ионизация – минимум, поток норма на всех.

-Да, нормально, - с облегчение отозвался Максим.

-Все, автостабилизация завершена, перехожу на ручной режим.

-Только по аккуратней, не расплавь бетон! – резко выкрикнул капитан Граврона.

-Я аккуратно, ты же знаешь! А тогда реактор сломался, не моя вина, - с обидой воскликнул капитан Карсперова.

-Ладно, за датчиками следи!

-Понял. Все разрываю кольцевой поток, закрылки есть, воздухозаборник сузил на минимум, разрыв потока, гамма импульс дать готов.

-Ну, давай, раз готов.

-Разряд.

Послышалось поочередные хлопки – включались двигатели в режиме векторной тяги.

-Тяга общая - норма, четырнадцать с половиной тонн, маневровые и вспомогательные подключены и работают. Готов к расстыковке.

-Даю добро, летите!

-Летим!

В этот момент почувствовалось падение, будто в лифте, но Павел подхватил катер и мы стали независимой единицей, испытав при этом перегрузку плюс восемь десятых же. Павел мягко вывел Карсперова из под туши Граврона и начал набор высоты. В наушниках послышалось:

-Молоток, удачи вам ребята!

-Удачи тебе! - сказали мы одновременно, и связь прервалась.

-А ты молодец, просто идеально,- я с истинным восхищением смотрела на Павла.

-Да ну, брось, ты куда лучше меня пилотируешь, - будто извиняясь, ответил Павел.

-Не, это в полете иногда, а вот стартовать с Граврона мягко, не получается.

-Ну да, конечно, не скромничай, ты, в самом деле великолепный пилот, тебе бы побольше налету и всем фору дашь.

-Прекрати! – я начала обижаться.

-Ладно, будешь курс прокладывать, или предоставишь мне свободный полет?

-Веди, Сусанин! Сегодня ты правишь балом, а я отдыхать буду!

Он заложил вираж вокруг города, и мы двинулись навстречу пустоши. Полет шел нормально, навигационные приборы немножко рябили, но это потому что Павел отключил молнеподавители, что сказывалось помехами на радиоволнах. Неожиданно капитан катера протянул руку к вспомогательному пульту над лобовым окном. Там располагалась панель для управления придаточными устройствами, например освещение пассажирского салона, внешние огни, управление стык узлами, люками и тому подобным.

Я проследила и увидела, как он открывает маленький щиток, странно, раньше не видела его там. Под алюминевой пластинкой оказалась, магнитола.

-Я поставил, пока мы летели в Новгород.

-А Максим тебе разрешил?

-Скажу, что не запрещал,- улыбаясь, отпарировал он.

Тем временем в наушниках разлилась музыка. Я секунду послушала и поняла, что это наутилус. Музыка была не очень громкой, но я все же подкрутила регулятор громкости и озабоченно спросила:

-А что если…

Замолчать меня заставило то, что музыка при этом прервалась, после того как я замолчала, прошло секунды две и песня продолжилась, с того же места.

-Я поработал над ней, теперь можно включить режим, что в случае переговоров выше уровня шепота, она выключается и ждет, пока разговор не смолкнет, а через три секунды продолжает, - с гордостью провозгласил Павел, тем временем магнитола молчала, вежливо не вмешиваясь.

-Здорово! – воскликнула я. Котелок у Пашки что надо. Технику ну очень любит, причем временами копается и на Гравроне, хотя, обычно с кем-нибудь вместе.

Мы успели отлететь от Синевска на добрых два десятка километров, когда я обратила внимание на пейзаж, простирающийся под нами. Здесь мелькали поля и речки, пару раз встретили стада коров. Я не раз видела эту местность, но ни разу не летала здесь на катере. На Гравроне рубка большая, и обзор хороший, но почему-то сейчас вид полей и пастбищ завораживал. Внезапно я поняла причину. Кабина катера была меньше и панели стекла были больше, но, пожалуй, даже не это меняло восприятие, а то что мы летели раза в два ниже.

Граврон использует два типа двигателей, если не рассматривать двигатели катеров. Первый – маршевые, а второй – вспомогательные. Основная нагрузка ложилась на первые двигатели, они способны развить тягу в пятьдесят три тонны каждый, но они разгоняются медленно и не способны резко увеличить мощность. Именно из-за них нам приходится летать высоко, чтобы реактивная струя не вредила тому, что попадется нам под брюхо. Вторые используются для резких маневров или для корректировки курса при сильном боковом ветре. Развить большую силу они не могут, потолком служит три тонны, но на пару – тройку секунд, а продолжительно, без перегрева только две, но зато они способны выйти на полную мощность с нуля меньше чем за секунду.

Павел наслаждался пилотированием, но вниз тоже поглядывал. Потом прошептал спросил:

-Алиса, давай покувыркаемся?

-Что раньше не спрашивал, не хотел чтобы нас Максим увидел? - спросила в ответ, но слишком громко, не привыкла, что магнитола умненькой стала.

-Ну… - протянул Павел, поворачивая голову к боковому окну, а сам выключил музыку.

-Ладно, давай, только я страхую, идет?

-Ага, давай, подключайся параллельно.

Джостики дрогнули и стали поворачиваться в такт движениям соседним. Я взялась, и Карсперов пошел вверх. Нос его плавно задирался, послышалось гудение над головой, подключались верхние движки. Я посмотрела на навигационный шарик, он показал, что мы стоим почти вертекально, направляя полукруглый нос Карсперова прямо в голубое небо.

Неожиданно в кабину заглянула Солнце, я резко опустила щиток и сказала Павлу повернуть катер, так чтобы нас не слепило. Карсперов крутанулся, и я подняла щиток обратно. Небо было прекрасно, синь, уходящая в космос. Как жалко, что наш катер неспособен полететь туда, к звездам. Самое обидное, что там слишком маленькая плотность газа. Наши корабли используют реактивный выхлоп, чтобы летать, но в космосе они не действуют, потому что там молекулы слишком далеко друг от друга.

Резкий рывок оборвал плавную нить моих мечтаний. Карсперов совершив обратное сальто, полетел горизонтально. Я посмотрела на альтиометр, он показывал высоту в пять с половиной километров. Катер начал выписывать кренделя: он то плавно заваливался на бок, то начинал летать боком или вверх тормашками. Павел пришел в восхищение, на его лице читалось полнейшее удовлетворение. Я тоже испытывала восторг от этого головокружительного полета. Мои руки сжимали штурвал, а мысли захлестывала волна радости. По началу, я наслаждалась фигурами высшего пилотажа в исполнении моего друга, руки держала на джостиках расслаблено, но была готова подхватить машину в случае чего. Позже начала участвовать в продумывании маневров, а под конец взялась за управление вместе с Павлом. Штурвал не знал покоя, причем двигался он по велению нас обоих, а не кого-то одного. Мы будто слились разумом, да и к тому же стали единым целым с машиной, танцевавшей в наших руках.

Веселье продолжалось еще с полчаса. Я, посмотрев на экран маршрутизатора, заметила, что мы отклонились на пятьдесят пять градусов от заданного азимута. Оповестила Павла, и мы стали поворачивать, описывая плавную дугу. Катер шел плавно, разбрасывая вокруг себя разряды, дело в том, что мы отключили молнеподавители, это создавало отличные визуальные эффекты.

Мня резко подбросило в ремнях, а потом, отбросив на место в кресло, вжало, правда не так сильно как подбросило. Я опять стояла на апареле Вороного, привязанная к тросу ремнями, снова раскаленный воздух брызжит мне в лицо, а пепел острыми шипами крутится вокруг.

 

Глава XI. Точка возврата.

 

 

Синевск поблескивал вечерними огнями. Стыковаться с Гравроном мы не собирались, слишком темно было, да и мы сами устали довольно сильно. Нашим желание было попасть в наши комнаты как можно скорее.

Сделав разворот, мы сели рядом с Гравроном. Рация молчала, и это странно. Мы сделали пару попыток связаться, но решили, что посадку-то нам разрешат. Опоры коснулись бетона, я заглушила двигатели и поставила реактор на низкие свободные колебания, так что энергии от него не дождешься без разгона.

Люк чмокнул, щелкнул; пиликнул коммуникатор Карсперова и мы пошли к городу. Граврон нависал над нами, огромные двигатели были холодны, но даже выключенные они внушали уважение.

-Что-то странное. Похоже, на корабле никого, - задумчиво протянул Павел.

-Нет, ну как ты угадываешь? Научи, а, - жалобно протянула я в ответ. Нет, я не пыталась его разжалобить, просто уставшим голосом только такая интонация и получилась.- Ты по иллюминаторам определил?

-Нет, по реактору, слышишь он на свободных колебаниях?

-Решили аккумуляторы погонять?

-Нет, когда их гоняют, ставят на низкочастотный синтез атимина - топлива.

-Ох, какие мы умные, ты что же, мозгом волны от реактора ловишь? И к твоему сведенью я знаю, что такое атимин, - обиженно отпарировала я.

-Да я ничего… - начал он, но продолжать не стал.

Мы уже подходили к краю бетонной полосы. По дороге мы двинулись к нашим домам. Ни в одном окне света не было. Вот это было уже через чур странно, всегда кто-нибудь из нашей компании не спит, курит или смотрит телевизор. Мы прошли к дому, дверь была не заперта.

Павел толкнул ее, и мы вошли в прихожую, пусто. Я глянула из любопытства на пробки – включены. Щелкнула выключателем, нить послушно раскалилась, и прихожая осветилась желтыми тонами. Проведя ботинками по коврику, двинулась в верх по лестнице.

В комнатах никого не было, следом поднялся Павел и изумленно посмотрел на меня. Я таким же взглядом ответила ему.

-Я пойду к Маше загляну… - протянул Павел и начал спускаться вниз, хлопнула дверь.

В моей комнате свет не горел, и я припомнила о сгоревшей лампочке. Положила сумку на стул и стала стягивать комбинезон. Бросив его на пол, открыла шкаф и стала доставать легкие джинсы и плотную рубашку в полоску. На голову нацепила кепку.

Спустившись, я взяла ключи и вышла. Дверь привычно хлопнула, и я огляделась: по улице никто не ходил, не было никого слышно. Я посмотрела налево, в сторону площади, но ничего необычного. Стук шагов и вышел Павел, запер дверь и мы пошли в ночь.

Проходили мимо той самой аптеки, когда раздались слова, которые я ожидала:

-Слушай, как же ты их тогда уделала?

-Предпочитаешь развитие сюжета, при котором бы они добились желаемого? – пихая его локтем, отпарировала я.

-Понять не могу, как же ты была страшна, что они пришли в отделение и написали признание.

Я отстранилась и посмотрела на него, он подозрительно покосился на меня.

-Ты чего? – удивился он.

-Как? Они явились и написали? – я невесело улыбнулась.

-Да… Шайка приковыляла и начала каяться… - протянул он с недоумением, покачал головой и пошел дальше, я последовала его примеру.

-Так, погоди, тебе Крокодил наш болтнул?

-Крокодил или нет, но Денис за тебя волнуется и велел присматривать за тобой.

-Да, что же такое все друг другу за мной присматривать велят.

-Не заводись, подумаешь большая беда, он подошел, типа, и говорит, там-то и там-то, то-то и другое; береги и все в том духе, - начал он вытягивать слова.

- Пять лет, а вы все в одну нору! Ладно, не о том сейчас речь.

Я закатила глаза, Павел заметил, но виду не подал. Вот уж точно странное явление, бандиты, да какой там – шпана напала, получила по загривку и не только и явилась с повинной? Бред – один ответ. Нет, ну говорил же Ден о странности, но о такой!

Мы дошли в молчании до Центральной, тут наблюдалось человеческое движение, напряжение отпустило, значит наши не ринулись спасать город.

-Что-то странные мысли у меня, - задумчиво, но в меру насмешливо заметила.

-Слушай, сегодня же последний четверг июня! – выкрикнул Павел, да так резко, что я вздрогнула, покосилась налево.

-Думаешь они все у Максимовича?

-Какого такого…

Я влепила ему легкую затрещину, но Пашка отшатнулся, изображая сильнейшую боль.

-Я тебе дам какого?! Руслана Максимовича! Того самого человека, что тебя с горящего Полякова вытащил!

-Прости, не хотел будить в тебе и

стинного хомячка! – засмеявшись, увернулся от нового удара.

-Никто не говорил, что обсуждать с женщинами нельзя двух вещей: их возраст и их вес! – скривив косую гримасу, стала охотиться за ухом Пашки, однако тот ловким оказался.

-Оу, так ты уже женщина! – радостно воскликнул он, и поспешил втянуть голову в плечи.

На этот раз он не успел увернуться от подзатыльника и весело ойкнул. Я бросила нападать на него, зато схватив ремень его сумки, поволокла к бару. Шли мы не спешно, так что минут через семь – восемь, свернув в переулок, наткнулись на вывеску «Бочонок».

Внутри стоял дым и гомон, именно в таком порядке, я зашлась кашлем, а потом и чиханием, когда мои дыхательные упражнения закончились, Павел, нагнулся ко мне и сказал:

- Еще парочку и побила бы свой рекорд в двенадцать!

В ответ я снова пихнула его в бок, тот усмехнулся и стал пробираться в толпу. Не, запах не для меня! Осмотрелась, увидела наших у барной стойки. Над ней работала вытяжка, Максимович тоже не любитель дыма, я развернулась и выскочила из питейного заведения.

С наслаждение вдохнула прохладу ночи и пошла к заднему выходу. Дверь стальная и отозвалась звонко, через секунду свет в глазке появился и померк. Скрип засова, и выглянула Полина.

-Привет! – одновременно сказали и стали обниматься.

- Заходи! Чего не в зал?

-Там дышать разучиться побоялась.

-Ох, да, давай иди, кажись твоих видела справа.

-А что сама не туда?

-Мне сейчас подсобку, пиво тащить, сегодня люд гуляет, ящики за минуты исчезают!

- Давай захвачу парочку?

-Да не надо, - она махнула рукой, заворачивая на узкую лестницу.

Не надо так не надо. Полинка - девчонка крепкая, хотя с виду спица спицей. Разок поспорила тысяч на пять с мужиком, что уделает его в армреслинг меньше чем за двадцать секунд. За вечер она выиграла шестнадцать с половиной штук, мало того что попался азартный соперник, так потом и его друзья пытались его честь восстановить. Когда они уходили, улюлюканьям не было конца. Однако денег потом обратно не требовали, проиграли их с честью, хотя в бар захаживали и приветствовали Полину весьма уважительно.

За стойкой солидно суетился Руслан, по большей части он открывал бутылки, реже наполнял кружки, однако находились и смельчаки заказывающие выпивку покрепче. За спиной звякнули в ящике бутылки, и Полина пошла за новым.

Наши, и вправду, сидели справа. В углу и кто болтал, кто откровенно ржал, а кто, вежливо давя смех, отпивал из бутылки. Я подошла, и радостные окрики и поздравления с возвращением нахлынули.

Максим подошел и улыбнулся, но в его глазах читался интерес и не простой, вот ведь Павел! Рассказал ему все-таки! Доберусь до Граврона и прокачу его под килем. Руслан подплыл к нам и вручил мне стакан с белой жидкостью, на поверхности которой плавала пена.

-Эт, спасибо! До коньяка меня пускать не моги! – весело прокричала я.

Руслан широко улыбнулся и протянул руку. Пожатие было не сильным, но крепким, для него это было равносильно отданию чести. После того как он провел катер в последний путь, хотя нет, он спасал жизни экипажа и не отдал катер в руки тех уродов, что казнили целые деревни от скуки.

-Напоследок налью! - уверенно ответил он и пошел обратно к кранам.

Коктельчик холодненький и тягучий - хорошо! Помнится Максим мне сказал один умный вещь, не, не буду озвучивать даже у себя в голове, вечер для отдыха, а не для новых посиделок в стиле: какая жизнь стала.

Разговоры шли легко, я напрочь выветрила из головы все проблемы, только вот напомнилось, когда пошел разговор о возвращении во Владивосток. В принципе, это был очередной пункт назначения, однако… Не время для однако, сейчас вечер и портить его не хочу.

Народ гулял по своему радостному случаю, наш экипаж по своему, для нас не существовал праздник в городе, для них нашего, а ведь это одно и тоже событие. Как то сложилось так, что все мы с корабля в стороне.

Да живется нам не очень трудно, в наших странствиях и остановках, есть не малая доля приятного. Практически в каждом городе где, мы останавливались к нам подходили и просили взять с собой. Конечно, деньги заработать у нас можно и не малые, но на корабль стараемся брать тех кому это ну очень надо.

Попадались и те кто хотел повидать мир, но большинство мы сразу заворачивали, мягко объясняя, что не только зефирные города, да и города вообще посещаем, время от времени наша команда занимается марадерством на руинах, не мы одни такие умные, но как правило, не до всякого места получается добраться наземным или водным транспортом, вот к примеру пустошь Ракетчиков, окруженная кольцом ураганов и болот загрязненных радиацией, приправленные химикатами.

Нам встречались люди, желавшие помогать другим, но таких быстро вразумлял Ден. Он не запугивал, просто объяснял, что помогать как в первые два года, уже не будем. Один раз к нам подошел человек, через три минуты, он сидел в кресле в каюткомпании, а через три дня официально вошел в экипаж.

Те же, кто попадал в списки кандидатов, брались с испытательным сроком в пару недель, иногда больше, зависело от нашего графика и самого человека. Не мало кто оставлял борт раньше срока, просто потому что не выдерживал. Бывало, что люди уходили позже, но в конечном итоге, только трое остались с нами и Граврон стал для них жизнью.

Пустошь Ракетчиков была, как правило, заключающим видом, который испытывал людей и отнюдь не нервы, а способность оставаться на корабле и держаться за него, как за дом. Этим вечером к нам должны были подойти просто по статистике и к нам подошли.

Глава XII. И снова отсчет.

 

 

Гулянка прошла хорошо, обошлось даже без разборок и потасовок, определенно хороший выдался вечерок, до спиртного я так и не дошла, но огорчения не вызывало, даже наоборот. Обратно мы направились все сразу, за исключением Дена, тот остался что-то перетереть с Русланом. Полина тоже шла с нами, причиной являлся разговор - не для посторонних, и наш бывший коллега отправил ее домой.

Я решила пригласить ее к нам, ибо ее соседи известны буйством празднований. Впрочем, мы тоже оживленно посмеивались, а Мария, сегодня хватанула лишнего и теперь висела на Максиме, временами намеривалась всех расцеловать, но дело ограничивалось капитаном, у которого вся щека была измазана помадой, однако плечо тоже обзавелось парой пятен, но Маша гордо отвечала, что она отстирать способна все, за исключением любви. Вот уж точно.

Дорогу выбрали широкую, шедшую вокруг складов, ушло, конечно, времени больше, зато наша компания наслаждалась полной широтой единства, не стесненной узостью улицы. Поморгав фарами, сзади подкатил грузовик. Тягуче, будто нуга, мы растеклисьв стороны. Проезжая мимо, нас поздравили, мы ответили. Стянувшись, обратно, двинулись к четырем домикам на окраине.

Максим с Марией ушли сразу, еще Дима, Сергей, Пашка, прокричав поздравления с датой, тоже удалились. Полина вздрогнула и засмеялась:

- А я думала вы спокойный народ! – сквозь смех выговорила она.

- Да, твои соседи гораздо тише!

- И с какой радости я к вам пошла? – язвительно, заметила она.

- Ничего, скоро все упьются и уснут прямо на улице!

Выпучила глаза, она очень смешно, очки не смогли смягчить эффект.

За дверью было темно и тихо, но настольная лампа создала некий сумрак с закатом в углу. Полина плюхнулась на кровать и рассмеялась, будто пьяная.

- Ты чего так веселишься?

- Что по празднику и посмеяться нельзя? – она скорчила жалобную гримасу.

- Ни в коем случае!

Села рядом, обвела взглядом комнату. Маленькая, бледно оранжевая, в углу на столе светится желтым ориолом лампФа. Люстра – лампочка с желтым цилиндром - абажуром. На стене одна картинка из журнала, потемневшая от времени, На стеллаже книги и фигурки, за которыми стоят воспоминания. Фотографии только в коробке, за дверью шкафа, рядом с коробками обуви.

На кровати сидеть не люблю, на ней только спать, да и то не всегда. Я согласна с Денисом – полку с ремнями, и каюту с ящиками в стене, маленькое круглое окошко нельзя называть домом, нельзя забраться на борт и рвануть что есть мочи джостики, заставляя Дракона унести тебя откуда угодно. Летать вечно не получится, рано или поздно, ты повернешь туда, где остался сарай, где остались тебе знакомые люди. Обугленные руины, сохраняющие какие-то былые формы воспоминаний, не более. Ты поплачешь, закатишь истерику в одиночестве, пока поймешь всю тщетность.

Прошлое якорем притянет и провалится в пучину. Но и постоянно идти вперед, все выше забираясь по ступеням времени… А как? Отбросив старое, потеряешь опору, что несла тебя, и как не беги – однажды ты упадешь на те камни, от которых убегала столько лет.

Конечно, тащить за собой каждую ступеньку не сможет никто, иначе груз просто раздавит тебя, даже если они наполнены радостными воспоминаниями, и каждому приходится выбрасывать то, что ты не смог потерять.

Когда ты приходишь в новое место, а за спиной все еще стоят друзья и знакомые, те кому ты близок - они не дадут тебе остановится. Джостики услужливо повернутся в руках, педали втопчутся в пол, и Дракон повернет свой нос, неся тебя обратно.

Удар по руке, и Полина встала, потянулась, широко зевая.

- Ладно, там уже стихли гуляния, пойду я на диван. Спасибо, что разрешила переночевать у вас, - она легко улыбнулась, и на лице проступила усталость.

-Спокойной ночи! Разбуди когда, встанешь, у меня к тебе дело есть.

-Ладно, ночи тебе, какой пожелаешь!

Дверь закрылась, послышался голос Павла, и ответ Полины. Стук ступенек и опять тишина, в дверь постучали.

-Входи, - придав усталости в голосе, пригласила я его.

-Когда ты успела вернуться? – послышалось из-за двери?

-Мы с тобой вместе вернулись, входи.

Дверь приоткрылась, запуская еще луч света в комнату. Я сидела, ссутулившись, спина затекла, и я решила потянуться, в этот момент зашел Силков.

-Где одежду порвать успел?

-Тут не далеко, забыла? На обратном пути, – он покачал головой, садясь на стул.

-Я спать собиралась, ты не против?

-Конечно, нет, - ответил он равнодушно, смотря на пол.

Я стала снимать кофту, потом хотела снять и футболку, но рукава помешали: пожженные лохмотья вокруг локтя, зацепились за молнию, в раскоряку торчавшую из кармана. Штаны, украшали пятна грязи, бурыми пятнами на черной ткани. Я попробовала стянуть ботинки, но шнурки затянулись в сложный узел и не поддавались, а штанина стала темнеть от запекшейся крови.

Край рампы отчеркивал огонь, стремившийся вверх, желавший дотянутся до меня. Он ел, затоплял город, на который вылилось несколько десятков тонн керосина. Обломки самолета, бумагой – мятой и белой, гнулись под натиском древнейшей ценности для человека.

Черный дым и пепел – неугомонные дети, пляшущие под порывами обжигающего ветра. Ремень, напрягается и не дает мне сорваться вниз, поручень выскальзывает из рук, но я хватаюсь за край. Потом голос в ухе и движение вперед, из-под нас выплывают новые языки огня.

Застрочили пулеметы, и в их сторону направляется овал, расширяющийся на конце. Гулкий вздох и все в нутрии сжимается, где – то снизу треск и очереди смолкаю, очередной отряд террористов стерт под ударом гравитационной флуктуации.

Катер подбрасывает, и слышится взрыв, в ухе матершина и крик. Справа в небо поднимается огненный шар, чернея на глазах и вытягивая за собой еще большее облако дыма. Взрывная волна достигает и нас. Нефтебаза, окутывается огнем, и новые взрыв следуют. Вместо сине - красных мигалок – огненный ад, вместо людей…

В сознание еще не дошла мысль, а глаза пересыхают. В маске вонь гари – из шланга торчит кусок металла. Я ее срываю, и из меня вышибает дух. Рвота летит вниз желтым фонтаном, прямо на горящие дома. Избы и панельные пятиэтажки, все протекает внизу. Но вот мы вылетаем за пределы пожара, тут все еще бегут люди. Некоторые пытаются ехать и давят бегущих, прежде чем уткнуться в бампер другого автомобиля. Слез нет, на них сил нет, дышать становится чуть полегче. Катер начинает снижаться, и я отворачиваюсь. Душно, как же душно.

Открыла глаза, темно, душно и почему-то мокро. Скинув комок из одеяла с лица, села и сморщилась. Простыни были вымазаны грязью с моих ботинок. Кофту я действительно сняла, а вот футболка оказалась на мне, скрученной валиком в подобие топа, живот замерз. Еще раз посмотрела на разводы на простыни, и в голову пришла мысль, что стоило бы нормально ложится спать. За окном светило солнце, либо Полинка страшная соня, либо она не разбудила меня.

Стерла с лица остатки слез, окинула комнату: на столе горела лампа, рядом с кроватью валялась кофта, имитируя коврик, дверь шкафа приоткрыта. Почесав в затылке, обнаружила путаницу волос и снова поморщилась. Встала и потянулась.

Сняла постельное белье; из шкафа выудила чистую одежду. Дверь ванной - соседняя с моей, свободно открылась, с облегчением зашла и заперла ее. Бросив в корзину охапку белья, с удовольствием стянула всю вчерашнею одежду и почувствовала еще большее облегчение, когда все засунула в корзину, даже поблекли остатки сна.

Но вода нагоняла огонь. С визгом выпрыгнула из ванной, стукнула кулаком в дверь, глаза заволокло, если бы только слезами. Тот дым, тот огонь, не хочет меня отпускать.

На кухне сидела Полина и пила чай вместе с Денисом. Денис что-то рассказывал, в пепельнице чадил окурок, в прочем, он там был не один. Полина жизнерадостно заржала, чуть не подавившись чаем.

-Хочешь, кому отомстить – пожди, пока он отопьет! – встряла я в их разговор.

Полина завалилась на бок, смеясь уже без звука, а Ден вообще никак не прореагировал; обиделся что ли? Он молча затянулся, покосился на меня.

-Что проснулась, принцесса ночи?! – закончив хохотать и переводя дыхание, спросила Полина, протирая слезы.

- Ты же обещала меня разбудить! – накинулась я на нее.

-Я зашла, ты так мило посапывала, не взялась я будить такого ангелочка, - составила умиленную гримасу.

-Ага, ангелочек в армейских ботинках, измызгавшая простыню и заплакавшая одеяло, - выкинула я в ответ, зло улыбаясь и покачивая головой.

-А почему одеяло? – с изумлением посмотрела она, а в глазах мелькнула тревога.

Я отвела взгляд, блин, взболтнула лишнего, не нужно ей знать, и говорить не собираюсь.

-Мало того, что не разбудила, так и работу решила прогулять? – стала уводить разговор.

-Да какой там посетителей – только на опохмел после вчерашнего! – встала и пошла к двери. – Меня Руслан и отпустил, сказал, что у меня сегодня типа выходной, типа премия такая, мы вчера типа план по выпивке перевыполнили! А почему я тебя будить должна то?

-Я же тебя вчера попросила разбудить вечером. А план, типа, сами себе помогали?

-Ага, в два рта, и не краснея, и на утро без скорби и сомнений.

-Ну, ты сильна старуха! – улыбнувшись, кинула ей в ответ.

-Подожди, а когда это ты меня в будильники к себе записала?

-Ну, точно помогала выпивной план вырабатывать; вчера, когда перед тем, как ты из комнаты ушла.

Полина сидела и глазами хлопала.

-Я от тебя? – с полной растерянностью в глазах переспросила она.

-Да, - с какой-то ожесточенностью процедила я.

-Мы с тобой на улице попрощались, потом ты спать ушла, все, - так же растеряно ответила Полина, и мстительно добавила, - Вот кому вчера надо было меньше пить.

Похоже, вчерашние откровения были моими грезами, ну да а как бы я еще оказалась в ботинках в кровати. Кажется, у меня запылали уши и не только, Полина засмеялась, значит точно - мадмуазель Помидорка. Да надо будет осторожнее с коктельчиками, или это от усталости…

Ден сидел и молча, курил, он будто выпал и не только из разговора, но и из мира сего. Как еще его вывести на разговор, кроме как затеять деловые вещи, на постороннее ему до лампочки и дальше. Хотя не скажу что он равнодушный, если нужно… Практически все у нас если нужно, смогут как сумеют, но не останутся в стороне. Наш экипаж живет этим, для нас это не просто фраза, лозунг – это закон, который постигается на собственной шкуре.

Полина, все еще улыбаясь, направилась к двери и стала переобуваться. Скосившись на свои кроссовки, только покачала сама себе головой, додумалась же. Ладно, дела ждут.

Знакомство было объявлено на сегодня в кают-компании. Велено придти всем, но не было видно Маши, Дена и Димы. За Машу извинился Максим, Дениса и так никто не ждал, не любил он знакомиться с новыми людьми, а вот отсутствие Имки всех удивило.

Нового человека звали Николаем Петровичем. Был он крепок и коренаст, ростом в великаны не выбивался, впрочем, средний еще куда ни шло. Русый, на щеке шрам, похоже с детского возраста. Глаза карие, но какай-то щенячей медовости, взгляд мягкий, но пронзительный, умеющий смотреть глубже кожи. 

После представления новичка, пошло знакомство с командой, начали с меня. Я протянула руку; оказалось, что на руке у него не хватает мизинца и среднего пальцев, однако рукопожатие крепкое и уверенное.

–Алиса покажет и расскажет, - донеслось от капитана.

 

Координата времени

Часть I.

Точка отсчета.

Пролог.

Комнатка была маленькой, точнее сказать, каюта. Удивительно насколько прочны и въедливы морские традиции и названия, будто они решили проникнуть в каждую сферу человеческой жизни и обосновать по колонии. Фантасты вывели свои идеи в космос, и все же придерживались вполне приземленных, вернее приводненых названий. Любые летающие устройства, способные перевозить человека стали именоваться кораблями, яхтами, клиперами и прочими именами водных аналогов. Эти люди не рискнули бросить вызов поколениям писателей и стали пользоваться теми же терминами. Этот корабль стал новым кочующим домом для двадцати трех человек. Временами их число увеличивалось или уменьшалось.

В иллюминаторе забрезжил легкий рассвет. Тонкий розовый луч скользил по подушке, пока не уткнулся в лицо девятнадцатилетней девушки. Но недолго ему предстояло греться на личике, рука поднялась и прикрыла шторку. Девушке не грозил долгий сон, послышался окрик и в дверь забарабанили. Один глаз приоткрылся и окинул каютку с высоты верхней полки. Снова послышались постукивания, теперь и второй глаз не смог