Глава II. Наложение системы координат.

Остаток дня я занималась всякой мелочью. Не в смысле детьми, нет их на корабле, а мелкими делами, убивая время и оставшиеся силы. Весь экипаж находился внутри Граврона, ползал, прибирался или проверял начинку. Мне было велено отдыхать, хотя даже по моему виду не скажешь, что я уставшая девочка, разве что вся красная – забыла намазаться.

Спорить со всеми было лень, так что, дождавшись момента, я смылась в свое маленькое убежище. Облюбованная мной комнатка в техническом отсеке над реактором. Конечно, там появляются люди, но как правило раз в месяц, да и только плановая проверка, ну один раз помнится, сломалась система вентиляции, тогда по всему Граврону ползали все: Кто- ремонтировал – как тараканы, кто не участвовал – как прибитые мухи.

Но сегодня не предвиделось первого и не намечалось второго, так что, подхватив блокнот и справочник, рванула по коридору. Меня никто не заметил, не скажу, что меня это огорчило, совсем наоборот. Сейчас половина нашего экипажа собралась в большом зале на верхней палубе, устроили кинопросмотр, остальные разбрелись по Граврону и нашли себе занятие.

Рядом с комнаткой, была вытяжка с кухни, так что пахло вкусно, но меня особо не заинтересовало, сейчас мой разум занимала задача, которая могла бы решить пару вопросов, относительно пустоши Ракетчиков.

Из суперсекретной ныки, под сиденьем откидного креслица, достала ноутбук. В порт из кармана перекочевала флешка. В принципе, то что я сделала вовсе не плохо, однако я не собиралась палиться. Ноутбук показал строчку загрузки и время в пятнадцать минут.

Ноут отправился на столик, а сама я полезла на крышу, благо люк был в паре метров и наверх. Замок был открыт, с чувством очень крутого шпиона выбралась на стальную поверхность. Граврон имел стальную чешую, причем буквально: вытянутые шестиугольники облицовывали всю поверхность, создавая защиту от излучения двигателей и не только, кое-где было стелс-покрытие. Разумеется, сталь в один тонкий слой не способна противостоять тем силам, что играючи носят корабль по небесным волнам, обшивка многослойная, причем используются металл, керамика, пластик, кевлар и даже саморемонтирующийся биополимер. Все вместе составляет слоев одиннадцать.

Глухо прошагав к ближайшему двигателю, бросила на выступающие с боку шипы медный прут. Маленькая молния взвизгнула, когда пруток пролетал сантиметрах в десяти от двигателя. Сама себе кивнула, прочистку закончили можно и посидеть. Забравшись на него, осмотрелась и стянула кофту, ибо тут отнюдь не царила прохлада корабля.

Пальцы сжали карандаш, и принялись писать цифры и древнегреческие буквы. После затяжной и ожесточенной схватки с блокнотом и совещания со справочником, я посмотрела на него глазами кошки, налакавшейся сливок.

Идея пробежала по извилинам, но куда-то мимо, явно не собираясь задерживаться. Триумфальное настроение дало голове команду отдыхать, а сидеть и вспоминать, нет, не сейчас, не та минута, когда это хочется и стоит снова занимать голову пустяками и не очень. Меня интересовало то, что скачалось на ноутбук.

Привстала, медленно обвела взглядом просторы пустоши, как жалко, сюда мы вернемся только через месяц, да и то на один, может быть два дня. Здесь царило море спокойствия и безмятежности. Как соблазнительна эта красота и как она ужасна. Мельком подумала, что так, наверное, выглядит меркурий на закате.

Посмотрев еще раз на северо-восток, вздохнула полной грудью, воздух чистый никакой пыли, ожидаемой в жаркий сухой день, да еще при сильном ветре. Он был стерильным, чуточку прохладным, нет скорее свежим и с каким-то отступлением от живого, бодрящего, приносящего новые силы. Наверное, не хватало запаха жизни, каких-нибудь трав или деревьев.

В уголке сознания мелькнула уже знакомая силуэтом мысль. Ах, да, пищал коммуникатор рядом с люком. Спустилась я быстро – проскользила по лестнице, ткнула в кнопку, проговорила:

- У аппарата.

-Алиска, ты что ли, ты там лазаешь, ты не спишь? – произнес динамик голосом Димы.

-Там где я, я лазаю, а причем тут спишь?

-Да это я не тебе, извини, слушай, не забудь закрыть, дождик обещали.

-Ха – ха дождик, на пустоши, не смеши мои сандалии, тут никогда не бывает дождей! - ну очень серьезным тоном сказала я и оборвала разговор.

Через секунду я вспомнила свой путь до переговорника и подумала – нафига, нет честно, нафига я так рванула отвечать?! Бросок к люку, скольжение по лестнице, рывок к комнатке, вираж с хваткой за косяк двери, глубокий вдох и медленный выдох перед нажатием это кнопки.

Почесав в затылке, глянула на ноутбук, новое окно содержало строчки полетных данных за последнюю неделю. Три клавиши и загудев, компьютер начал считать и считать. Через пару минут на экране красовалась довольная рожица с подписью: «Готов к полету!». Открылось новое окно, где приводились результаты вычислений. Просто сидеть было скучно, и я включила музыку, теперь дельце пошло бодрей. 

Просидела я не долго, и с чувством удовлетворения оторвалась от пикселей и помяла пальцы. Заставив компьютер закрыть окна и сворачиваться в плане работы, стала листать блокнот. Мягкое умолкание винчестера, перевело мое внимание на ныканье ноута, надо будет перенести записи в цифру. Пара страниц с треском отделились от материнского уюта блокнота и стали превращаться в спортивные снаряды для ленивых офисменов. Попадание обоих шариков в мусорку меня тоже позабавило. Перед уходом вспомнила, что забыла справочник на двигателе.

До ужина я проходила, не зная чем заняться. Часам к семи я направилась в рубку. На посту оказался только Иван Витальевич, да и то ничего не делал. В какой-нибудь фантастической книге здесь следовало бы сидеть, как минимум двоим, а то и троим на вахте и блюсти свой долг, но на самом деле все куда прозаичнее и реалистичней, мы же не в книге. Дежурили тут, кто хотел, естественно, если не было необходимости. С ним я и проговорила о пилотировании, он даже было начал мне показывать схемы и карты полетов, но тут пробежал по кораблю приглашающий звонок, а через секунду подхваченный сквознячком вкусный запах.

Ужин сегодня не отличался разнообразием: два куска мяса, вареная картофелина, немного нарезанных огурцов и помидоров. Я сидела, немного отстранясь от остальных, мне есть не хотелось, но не стоит показывать это окружающим.

В голове у меня все еще крутилось пустошь Ракетчиков, как бы я хотела поужинать там, сидя на исполинском бриллианте, будто бы нарисованным посреди черного квадрата Малевича. Как там просто и красиво.

Пейзаж имеет два цвета: черный и голубой, лишь иногда что-то кидает в твою сторону преломленный луч, отличный по цвету. Никаких шумов кроме ветра, наверное, именно по этому, многие не хотят даже смотреть на пустошь, предпочитают занавесить иллюминатор.

Теплая рука мягко опустилась мне на плечо. Рядом раздался стук опускающегося подноса, звякнула вилка. Я даже не повернула голову, и так понятно кто; все продолжала смотреть, как мой трезубец воевал с неподатливым огурцом. Рядом раздался голос:

-Ну, сколько можно, мы едим это изо дня в день, между прочим, Зина, ты обещала нам рис с бараниной!

-Будешь есть сегодня свинину с картошкой, а по прилету в Синевск, обещаю замариновать мясо на шашлык! – отозвалась Машка Сирова.

-Шашлык! Маша, только не шути, ты же знаешь, как мы любим твои шашлыки! -отозвался Павел.

-Паша, Паша, когда я вас обманывала?

-Машенька, оставь его. Ему лишь бы заявление сделать, - перебила я Пашу, собравшегося возразить.

-Алис, признавайся, что такая хмурая тучка делает у тебя в волосах? – тихо спросил Павел.

-Ты сам знаешь, не хочу улетать отсюда, не хочу возвращаться в Синевск, да и в любое другое место, я… Я потом тебе все объясню.

-Ну… Знать то знаю, да не знал бы… - протянул Паша прожевывая мясо, - но все-таки, мы же вернемся сюда через две или три недели. А вообще я разговаривал с Максимом, он согласен даже дать нам катер на недельку, но при одном условии, что его поведешь ты.

-Ты говорил с ним? Когда?- воскликнула я, поворачиваясь к нему.

-Алиса, Алиса, и еще раз Алиса, ты же знаешь, ради тебя он сделает что угодно.

-Это не ответ.

-Верно,- протянул Павел, - я поговорил с ним, как только ты ушла с мостика.

-Давай, вернемся сюда послезавтра? – я посмотрела на него, на его лице сияла улыбка.

-Договорились!

Он встал и пошел с подносом к мойке. Я смотрела ему в след, не понимая: как он умудрился выпросить у капитана катер. Наверное, его внутреннее обаяние работало на всех.

Что бы прикончить ужин у меня ушло от силы минуты три. После я вскочила и побежала к наружному люку. Распахнув его, я вылезла на крышу корабля. Солнце уже скрылось. Луна прикрыла свое око веком, так что осталась тонкая полоска призрачного света. Под Гравроном простиралась чернота, казалось, что это и вправду море. На небе облака были, но такие легкие и прозрачные, будто тени в пасмурную погоду. Я направилась к одному из двигателей с правого борта. Сейчас, когда гидравлика была отключена, он располагался горизонтально. Оттолкнувшись от одного из гидравлических поршней, я поднялась на этот здоровый бублик с сужающейся воронкой сверху и с четырьмя маленькими торроидами по краям. По кругу торчали иглы молнеотводов.

Теперь вид открывался куда более интересный. Нос корабля упирался строго на юг, и вид на восток был потрясающим. Прищур луны отражался в ровной графитовой площадочке, так что казалось, будто небо спит. Я обернулась и посмотрела в низ. Дима стоял рядом с двигателем и смотрел на восток. Он смотрел туда еще секунд двадцать, а затем, не поворачивая головы, спросил:

-Сколько еще ты здесь будешь?

Я посмотрела на него и не решалась ответить.

-Наверное, еще с полчасика, не знаю. Ночи теплые, так что не беспокойся…

-Ты знаешь, о чем я!

-Не знаю, честно, не знаю.

-Сколько еще ты будешь спускаться на эту мертвую землю и махать киркой, а после выбираться на спину Граврона и смотреть вот так?

- Смотреть как? В темноту?

-Смотреть в ночи на смерть, на то где не может быть жизни и не будет еще лет сто.

-Ну не сто…

-Алиса! – повысив голос сказал Дмитрий. Ветер стих, будто осознав минуту.

-Я не смотрю на смерть, я смотрю на море.

-На море смерти!

-Нет! Это не смерть, это отсутствие жизни.

-Отсутствие жизни и есть смерть!- он уже был на взводе и готов сорваться, будто искра с усиков конденсатора.

-Нет. Ты не прав, просто ты видишь тут другое, быть может ты никогда не поймешь, что вижу тут я.

Он молчал. Он смотрел куда-то в даль, не отводя взгляда и не моргая. Как всегда он был собран и тверд, за его наружной мягкостью и веселостью, а еще глубже он кипел магмой в вулкане, под закаменевшей коркой. Нет, они не были напускными, но его обложка не подходила книге. Он повернул голову и заглянул мне в глаза, даже в лунном свете, казалось, что он моложе своих лет. Он смотрел на меня, и я стала смотреть только на него, наверное, в моем взгляде читалось сомнение, хотя возможно там была только растерянность. Тишину нарушили четыре слова:

-Ты помнишь, где мы?

Он развернулся и направился к люку, через мгновение послышался лязг металла, но затвор не скрипнул. Я снова посмотрела на море черноты. Я смотрела на нее, и мне захотелось заплакать – чуть больше часа назад я смотрела записи навигатора, чуть больше часа назад сверялась со старой картой. Ком в горле стал ощутимым и горьким – ведь GPS координаты нашего корабля: пятьдесят пять градусов, сорок пять минут и две секунды северной широты, тридцать семь градусов, тридцать семь минут и девять секунд восточной долготы, а это координаты Московского кремля – координаты нулевого километра.