Приемлю честь убедительнейше просить Ваше превосходительство  принять

зависящие от Вас меры к отклонению очевидного беспорядка, проистекающего от упорства Кенисары»:

Оренбургский военный губернатор В.А. Перовский, хан Кенесары и западносибирский генерал-губернатор П.Д. Горчаков

Имя Василия Алексеевича Перовского (1795–1857), который в 1833–1842 гг. занимал пост оренбургского военного губернатора, а в 1851–1857 — оренбургского и самарского генерал-губернатора, хоро- шо известно исследователям истории Оренбуржья, Приуралья и рус- ско-казахских отношений. И если в памяти башкир В.А. Перовский остался как популярный администратор, много сделавший для них [Чернов, 1907, с. 85; Гвоздикова, 2010 а ], то вряд ли можно то же самое сказать о его отношениях с казахами. Тут следует вспомнить и его во-

168

Глава III. Казахстан в эпоху коренных преобразований (1810–1840-е годы)

енные экспедиции в Степь в 1836 г., и насильственную конфискацию нескольких тысяч верблюдов в Младшем жузе для похода против Хи- винского ханства в 1839–1840 гг., а также расстрелы казахов, которые во время этого похода отказались ему повиноваться (см., напр.: [Заха- рьин, 1901, с. 63; Дильмухамедов, 2010, с. 15, 80; Васильев Д.В., 2014 б,

с. 250–251]).

И все-таки эпоха В.А. Перовского, несомненно, является важным этапом в истории русско-казахских отношений, тем более что именно в его правление в Оренбуржье начинается закрепление позиций рос- сийской администрации в Казахстане, массовое строительство кре- постей, задействование казахов в борьбе за установление российского влияния в Средней Азии. Важным элементом этих отношений стали взаимоотношения Перовского с казахскими правителями, в том чис- ле и с некоторыми ханами. В значительной степени именно личные отношения предопределили вектор дальнейшей политики Россий- ской империи в Казахстане.

Соответственно, мы намерены проанализировать взаимоотно- шения В.А. Перовского с самозванным ханом Кенесары с учетом личностного фактора, обусловившего развитие русско-казахских от- ношений в целом. Причиной выбора темы послужил, можно сказать, нетривиальный подход Перовского к выстраиванию взаимоотноше- ний с упомянутым ханом, чем он до определенной степени бросал вы- зов другим представителям российских властей. По сути, он оказывал покровительство Кенесары, которого руководители других регионов и центральные власти Российской империи воспринимали как мя- тежника.

Конечно, подобные особенности политики В.А. Перовского можно было бы списать на его экстравагантность, стремление всегда поступать по-своему (а это вполне было в его духе, как можно понять из изучения биографии этого государственного деятеля). Но при этом не следует игнорировать и тот факт, что он в течение длительного вре- мени осуществлял управление Оренбургским краем, имел возмож- ность разобраться в политических реалиях Казахской степи и искрен- не полагал, что лучше других администраторов способен установить правильные отношения с кочевниками именно с учетом интересов Российской империи. Несомненно, определенные личные соображе- ния были и у тех ханов, которые взаимодействовали с Перовским, и их также нельзя не учитывать.

Кенесары, бесспорно, является одним из самых популярных пер- сонажей казахской историографии, руководителем политического

169

Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы

движения в Среднем жузе, которые одни определяли как мятеж про- тив имперских властей, другие — как национально-освободительное восстание, третьи — как междоусобную борьбу казахской правящей элиты. Отношение к нему В.А. Перовского являлось, можно сказать, скандальным в глазах российской правящей элиты. Соответственно, и самому Кенесары, и его движению, и даже взаимоотношениям с российскими региональными властями (в том числе и с Перовским) посвящено немало исследовательских работ. Нас же интересует, что могло двигать как самопровозглашенным ханом, так и оренбургским губернатором в их желании установить дружественные отношения, которые, надо признать, и сохранялись в качестве таковых вплоть до первой отставки В.А. Перовского с поста оренбургского военного гу- бернатора.

Начало движения Кенесары обычно датируется 1837 или 1838 г., однако фактически признанным его главой он стал, по-видимому, с 1840 г., когда в Кокандском ханстве был казнен его отец, султан Касим. Сам Кенесары в этот период времени находился в довольно затрудни- тельном положении, поскольку преследовался и кокандскими, и рос- сийскими властями (западносибирской администрацией). Поэтому он на некоторое время нашел убежище в Хивинском ханстве [Сере- да, 1870 а, с. 553; Асеев, 2003 б, с. 66], а в 1840 г. вступил в переписку с В.А. Перовским, прося у него покровительства. При этом он объяснял свои проблемы с сибирскими властями исключительно предвзятым отношением к нему со стороны западносибирского генерал-губер- натора П.Д. Горчакова [Бекмаханов, 1992 а, с. 20–21; Дильмухамедов, 2010, с. 103]. Надо сказать, определенная степень правдоподобия в его послании присутствовала: князь Петр Дмитриевич Горчаков за время своего правления в Западной Сибири (1836–1851) проявил себя как жесткий и авторитарный правитель, всячески противившийся любым преобразованиям, даже идущим из центра империи, за что и получил прозвище «омского паши»16 (подробнее см.: [Ремнев, 2008]).

В результате Перовский оказал султану покровительство, добил-

ся для него амнистии у императора Николая I в 1841 г. [Асеев, 2001, с. 425; Бекмаханов, 1992 б, с. 248; Дильмухамедов, 2010, с. 110; Сере- да, 1870 а, с. 568–569; Темиргалиев, 2013, с. 251], вступил в конфликт с сибирским губернатором Горчаковым, легко принимал не слишком убедительные объяснения Кенесары относительно принятия послед-

16 При Горчакове столица Западной Сибири была перенесена из Тобольска в Омск.

170

Глава III. Казахстан в эпоху коренных преобразований (1810–1840-е годы)

ним ханского титула, его боевых действий против Кокандского хан- ства и т.д.

Казахстанские исследователи неоднократно анализировали при- чины обращения Кенесары к Перовскому. Высказывалось мнение о том, что он искренне хотел заключить мир с Россией при условии, что его признают не просто подданным империи, а вассальным ханом, как его деда Аблая, государство которого сам Кенесары считал идеальным и стремился воссоздать [Бекмаханов, 1992 б, с. 249; Кенесарин, 1889, с. 8; Касымбаев, 1993, с. 97]. Некоторые авторы полагают, что он все- го лишь стремился получить некоторую передышку после нескольких неудач, восстановить силы и найти новых приверженцев (основания для подобных предположений имеются — такую же уловку Кенесары предпринял и несколько лет спустя, в 1845 г.) [Абдиров, 1993, с. 262; Асеев, 2003 а, с. 392]. В связи с этим странным представляется мнение американской исследовательницы М.Б. Олкотт, что Перовский при- нял Кенесары из опасения, что его успешное движение перекинется и на Младший жуз [Olcott, 1995, р. 67].

Также обращалось внимание на то, что султан прекрасно разби- рался во взаимоотношениях оренбургской и западносибирской адми- нистрации и сумел эффективно воспользоваться их разногласиями в собственных целях, прибегнув к покровительству Перовского и став в какой-то мере причиной обострения его отношений с Горчаковым [Валиханов, 2004, с. 127; Темиргалиев, 2013, с. 250]. Безусловно, от- части можно согласиться с подобным утверждением: дипломатиче- ские способности Кенесары, его личная харизма и умение вести пе- реговоры подтверждаются многочисленными доказательствами. Чего стоит, хотя бы тот факт, что султан-правитель Младшего жуза Ахмед Джантюрин, долгое время внушавший В.А. Перовскому, что Кенеса- ры вероломен и ему верить нельзя, по итогам общения с самопровоз- глашенным ханом сам стал выступать его ходатаем перед оренбург- скими властями [Середа, 1870 а, с. 555, 562–563; Вяткин, 1941, с. 277]! Однако во всех этих версиях есть один особо досадный недоста- ток: сам В.А. Перовский, контрагент Кенесары в переговорах, пред- ставлен как некий пассивный персонаж, всецело подпавший под оча- рование султана и готовый соглашаться со всеми его утверждениями и требованиями. Имеющиеся у нас сведения о Перовском как о доста- точно энергичном, властном, амбициозном и самостоятельном адми- нистраторе, ярком политике и полководце, не позволяют разделить подобное впечатление. Но что же в таком случае послужило причиной такой необъяснимой «доверчивости» оренбургского губернатора, его

171

Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы

упорной поддержки Кенесары — даже после того, как стали обнару- живаться убедительные доказательства «неблагонадежности» султана по отношению к российским властям? Думается, ответ следует искать именно в личных качествах В.А. Перовского и особенностях полити- ческой обстановки, сложившейся в Оренбуржье к 1840 г.

После того, как вышеупомянутый хивинский поход зимой 1839– 1840 гг. закончился полным провалом, положение В.А. Перовского (несмотря на то что внешне он не утратил благорасположения им- ператора Николая I) значительно поколебалось — как при царском дворе, так и в возглавляемом им регионе. Ему было необходимо ком- пенсировать неудачу в отношениях с Хивой удачными действиями на другом направлении [Бекмаханов, 1992 б, с. 244; Темиргалиев, 2013, с. 249]. И именно Кенесары предоставил ему такой шанс! Перов- ский увидел возможность «умиротворить» одного из самых опасных (по мнению западносибирских властей) мятежников в Казахстане, причем без применения военной силы. Кроме того, личные амбиции оренбургского губернатора и покровительство ему со стороны импе- ратора позволяли ему время от времени вмешиваться в дела других соседних регионов Российской империи, что также, несомненно, тешило его самолюбие. Так, в отношениях с Кенесары он фактиче- ски вмешался в дела Западносибирского генерал-губернаторства, а в отношениях с букеевским ханом Джангиром (как будет показано ниже) — в дела Астраханской губернии.

Надо полагать, именно подобные соображения и способствовали

тому, что Перовский занял в отношении Кенесары позицию, не совпа- дающую с позицией не только западносибирских, но и центральных властей Российской империи и на протяжении двух лет продолжал от- стаивать ее. На предупреждения, а затем и претензии П.Д. Горчакова по поводу враждебности Кенесары он отвечал просто: раз военными действиями султана не удалось склонить к миру, следует использовать другой путь. И именно он, Перовский (как ему казалось), нашел его: переговоры, обещание амнистии и, как следствие, прекращение лю- бых военных действий между русскими и казахами (см.: [Асеев, 2001, с. 426]).

Ходатайство В.А. Перовского перед императором Николаем I об амнистии для Кенесары стало логическим выражением его позиции по отношению к султану. Думаем, что в какой-то мере сыграло свою роль и гигантское самолюбие оренбургского губернатора: его связи при дворе и личное покровительство императора позволили ему до- биться решения, противоположного тому, которого добивался князь

172

Глава III. Казахстан в эпоху коренных преобразований (1810–1840-е годы)

П.Д. Горчаков, который по своему официальному статусу был гораздо выше, чем Перовский! Видя покровительство со стороны оренбург- ского губернатора, Кенесары даже позволил себе испрашивать через него у императора награду для себя и своего брата Абульгази [Нацио- нально-освободительная, 1996, № 73, с. 172–173]!

Подозреваем также, что именно это самолюбие заставляло В.А. Перовского давать собственные объяснения относительно тех или иных событий, не принимая во внимание жалобы князя Горча- кова на действия Кенесары. Так, когда в 1841 г. западносибирский генерал-губернатор проинформировал Перовского о том, что Кене- сары принял ханский титул и начал войну с Кокандским ханством (с которым Россия официально находилась в мирных отношениях), оренбургский губернатор потребовал у своего протеже объяснений. Кенесары ответил, что с Кокандом он начал войну за возвращение пе- рекочевавших туда казахов — российских подданных, а ханского ти- тула он якобы не принимал [Середа, 1870 а, с. 571; Асеев, 2003 б, с. 67– 68; Бекмаханов, 1992 б, с. 23]. И Перовский полностью удовлетворился этими объяснениями, в свою очередь, едко заметив Горчакову в ответ- ном письме, что если бы русские власти защищали казахов от средне- азиатских ханов, то Кенесары не пришлось бы мстить за нападения на него [Асеев, 2003 б, с. 67–68; Темиргалиев, 2013, с. 252–253]! В мае 1842 г. князь Горчаков прямо писал Перовскому:

Прилагая при сем копию с полученного мною донесения от началь- ника сибирских киргизов, уведомляющего меня, что Кенисара не перестает угрожать акмолинским киргизам, препятствует возвратив- шимся с ним волостям, согласно их желанию, поступить в прежний состав округа, приемлю честь убедительнейше просить Ваше превос- ходительство принять зависящие от Вас меры к отклонению очевид- ного беспорядка, проистекающего от упорства Кенисары, который ни оставить земель Сибирского ведомства, ни повиноваться местно- му начальству не хочет [Национально-освободительная, 1996, № 83, с. 185].

Н. Середа, один из первых исследователей восстания Кенесары, иро- нично заметил, что переписку Перовского с Горчаковым по резкости тона

можно сравнить с известной полемикой Иоанна Грозного с князем Курбским, с той лишь разницей, что полемизирующие стороны пер- вой половины XIX века стеснялись употреблять брань времен Ивана Васильевича [Середа, 1870 а, с. 568].

 

173

Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы

Бесцеремонно вмешиваясь в дела других губерний, В.А. Перов- ский очень жестко реагировал на аналогичные действия других ре- гиональных правителей. Так, он в особо резких выражениях отказы- вал П.Д. Горчакову в праве ввести сибирские отряды в Оренбургский край для преследования Кенесары. При этом ему даже не пришло в голову, что, дав убежище султану Среднего жуза (формально находив- шемуся в «сибирском ведомстве»), он совершил именно то, что теперь не позволял сделать западносибирскому губернатору (см.: [Середа, 1870а, с. 567; Бекмаханов, 1992 б, с. 248–249])!

Но, повторимся, мы далеки от мысли, что В.А. Перовский наивно пошел на поводу у хитрого и дипломатичного Кенесары. Несомненно, оказывая ему покровительство, Перовский опирался на собственное представление о развитии российской политики в Казахстане. Он был последовательным сторонником ограничения власти ханов и султа- нов, и в Кенесары увидел орудие для реализации своих планов. В са- мом деле нельзя не отметить, что вооруженные столкновения само- провозглашенного хана с российскими военными отрядами во время его десятилетнего движения носили эпизодический характер — куда больше было взаимных набегов Кенесары и старших султанов Сред- него жуза, разорений ими владений друг друга и т.д. Исследователи уже обращали внимание на то, что члены семейства Касима (как, впрочем, и многие другие потомки хана Аблая после 1820-х годов) не получили высоких административных постов в пореформенной Ка- захской степи [Асеев, 2003 б, с. 63–64]. И действия Кенесары против ага-султанов в глазах Перовского вполне могли выглядеть как некая месть более удачливым членам ханского рода со стороны менее удач- ливого (ср.: [Шеметова, 2000, с. 377]).

Исходя из подобного видения политической борьбы в Среднем

жузе, В.А. Перовский имел все основания воспринимать Кенесары как своего рода орудие сдерживания усиливающегося самовластия старших султанов в Среднем жузе, а после 1840 г. — и султанов-пра- вителей в Младшем жузе, как некую альтернативу им. По-видимому, именно с этим связаны и настойчивые требования Перовского об ос- вобождении всех сторонников Кенесары, которые к этому времени были пленены и отправлены в ссылку (см., напр.: [Национально-ос- вободительная, 1996, № 80, с. 181]): чем больше представителей казах- ской элиты, враждебных старшим султанам, находилось в Степи, тем меньше реальной власти оставалось в руках официальных правителей округов! Несомненно, ради достижения такой цели можно было за- крывать глаза и на военные действия Кенесары против Коканда (с ко-

175

Глава III. Казахстан в эпоху коренных преобразований (1810–1840-е годы)

торым и сам Перовский начнет войну в 1853 г.), и на провозглашение его ханом. Тем более что проблем в Младшем жузе, как уже отмеча- лось, Кенесары не создавал, предпочитая действовать в Среднем жузе и восстанавливать силы на территориях, подконтрольных Перовско- му [Асеев, 2003 а, с. 391; Бекмаханов, 1992 б, с. 248–249].

Даже уйдя с поста оренбургского военного губернатора весной 1842 г., В.А. Перовский продолжал настаивать на мирном разрешении конфликта западносибирских властей с Кенесары. Его позиция была настолько убедительна, что его преемник В.А. Обручев еще около года

«по инерции» продолжал следовать политике Перовского и только в 1843 г., после получения многократных доказательств антироссий- ской позиции Кенесары, Николай I объявил самопровозглашенного хана мятежником и назначил награду за его голову. Перовскому в ко- нечном счете также пришлось согласиться с подобным решением при условии, что мятежные действия Кенесары будут доказаны [Бекмаха- нов, 1992 а, с. 25; Темиргалиев, 2013, с. 253; Национально-освободи-

тельная, 1996, № 84, с. 187].

Таким образом, можно сделать вывод, что В.А. Перовский в от- ношениях с представителями казахской элиты руководствовался пре- имущественно собственным усмотрением, основанным на знании (или на том, что он сам полагал знанием) политической ситуации в Казахстане, и интересами Российской империи. Вместе с тем нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что он пытался проявить свою са- мостоятельность в отношениях с другими региональными руководи- телями (в данном случае с князем П.Д. Горчаковым) и в то же время продемонстрировать свою близость к центральным властям, включая императора, которого старался убедить в целесообразности собствен- ной позиции по такому сложному вопросу, как движение Кенесары.

 

 

 

 

 

Глава IV