Часть третья, природно-погодная

Как я уже рассказывала во вступлении, одна из основных причин моих хаотических перемещений по миру – это погода. Мне надо, чтобы было тепло. И, желательно, чтобы море. Но не слишком теплые страны тоже хочется увидеть, поэтому в них я перемещаюсь летом, когда в слишком теплых странах ласковое тепло превращается в печной жар и способно переработать любого индивидуума в безмозглую курицу-гриль с хорошо пропеченными боками и хрустящими поджаристыми ножками.

Еще одна причина – это растения и животные. Да, я ботаник. Но не по образованию и не по профессии, а по жизни. Больше всего на свете люблю зависать в ботанических садах или бездумно ходить по лесу, вглядываясь в лица ежей и ужей. И нет такой твари, которая могла бы внушить мне ужас. Я не боюсь ни тараканов, ни змей, ни лягушек, ни мышей, ни… кого там еще принято бояться? А, скорпионов. Вот этих, если честно, недолюбливаю. Но не до такой степени, чтобы прямо визжать и убегать. Просто за руку с ними здороваться не буду и все.

Когда я еще только мечтала о путешествиях, я пыталась представить: а вот какая ТАМ трава? Ведь наверняка же совсем-совсем не такая? Но оказалось, такая. Смотря где, конечно, но в большинстве своем трава-то как раз примерно одинаковая. Если, конечно, это не бамбук. Это же, вроде, тоже трава. У них даже стебли по-научному соломинами называются.

Так вот бамбук – совсем-совсем не такой. Продираться через бамбуковый лес довольно сложно, потому что бамбуки норовят расти впритык друг к другу. Такое вот у них развитое чувство плеча. Собственно, как и у другой травы. В Китае, правда, я видела траву, у которой чувство плеча совсем отсутствует: травинки росли какими-то недружными кучками, оставляя вокруг себя обширные проплешины голой земли. Так что есть таки отличия. Про погоды и прочие природы, в том числе и про животных с насекомыми и будет следующий раздел.

Птичьи права

Про птиц я пока еще мало что знаю, но некоторые наблюдения имеются. Я со всей уверенностью могу заявить, что одни и те же птицы в разных странах ведут себя по-разному.

Вот, например, воробьи у нас – скромные же птицы. Ну, если, конечно, не крошить на них батон – тут-то и до драки может дойти. Тихо себя ведут, особо громко не чирикают. А вот в теплых странах они совсем не такие.

В Тунисе я стабильно просыпалась в пять утра, потому что воробьи начинали нечеловечески громко орать. Как будто у них случилась какая-то вселенская воробьиная катастрофа и для того чтобы спасти своих товарищей, они должны до них докричаться. А товарищи, судя по децибелам, находятся где-то в Новой Зеландии. Просто в Тунисе очень яркое солнце, и оно, вероятно, каким-то образом воздействует на воробьиные голосовые связки. Ну, мне показалось, какая-то такая зависимость.

В Египте воробьи тоже чрезвычайно горласты (как и люди, впрочем). И еще у них есть привычка собираться на одном дереве всей громкогласой общиной и митинговать. Ну, или обмениваться новостями, я не знаю, что именно они там делают. Но все вместе и очень громко. А теперь представьте, каково это, если вы стоите под деревом, в кроне которого сидят несколько тысяч человек воробьев и одновременно орут во все свои луженые глотки. Такой себе воробьиный рок-концерт, только он проходит постоянно в течение каждого дня, пока светло.

Или вот, например, вороны. Все же знают, как каркают вороны? Так вот, в Японии они это делают совершенно по-другому. И это странно, потому что выглядят они при этом точно так же, как наши. А голоса какие-то ну совсем другие. Какие-то инфернальные. Я вот думаю, у них же там, в японском фольклоре есть всякие мистические звери-оборотни – лисицы там, барсуки. Так вот, может, вороны у них тоже оборотни? Ну не может нормальная здоровая ворона говорить говорить таким страшным голосом, от которого не то что мурашки, а целые мадагаскарские тараканы по коже бегают.

Или вот удоды. «Удоды» - это не ругательство, это птички такие, с хохолками. Лица у них смешные очень и крылья в черно-белую полосочку. Так вот в Китае я за этими чудными птичками охотилась в поте лица, чтобы хотя бы издалека, хотя бы в полете их сфотографировать. Но эти паскуды не давались. Близко к ним подойти было невозможно, а в воздухе они специально летали так, чтобы фотки получались смазанными. Да и вообще старались в кадр не попадать и на контакт не шли ни при каких обстоятельствах.

А вот в Египте наоборот. Эти же самые удоды прилетали к моему окну и стучали клювами в стекло. Мол, выходи, посмотри-ка на нас. Причем, прилетали парами и сидели часами, пялясь внутрь комнаты. А если я на них внимания не обращала, орать начинали. Что-то типа: «Чё за фигня, мы тут сидим все такие красивые, а ты на нас ноль внимания! Немедленно бери телефон и фотай нас. И вот так. И в профиль. И с хвоста. И еще с этой стороны. Вот так!».

Или вот летучие мыши… Ну да, летучие мыши – не птицы, но они тоже летают и тоже ведут себя по-разному в разных странах. Вообще это животные скромные и стеснительные, не любят привлекать к себе внимания, потому что люди их не любят за что-то. Уж не знаю, за что. Говорят, мол, они противные. Не знаю, какие они там противные, по мне так деликатнейшие на свете создания. Никогда не лезут на рожон. Никакого самолюбования. Не подлизываются (как собаки). Не выказывают своего превосходства (как кошки). Не топают (как ежи). Не какают на памятники (как голуби). А главное – все время норовят держаться в тени.

Но вот летучие мыши в Китае не таковы. Как только слегка смеркнется – они тут как тут. Порхают над тротуарами, ничуть не стесняясь и едва не задевая головы прохожих. Бесстыдно шастают на виду у всего честного народа, даже под яркими фонарями и светящимися витринами – им все нипочем!

И вот я думаю: а отчего все это так? Почему воробьи в арабских странах так громко орут? Почему японские вороны инфернальны? Почему египетские удоды требуют к себе внимания, а китайские летучие мыши такие наглые? И если сравнивать их с людьми, то они очень похожи. Арабы очень громко орут. Японцы склонны к мрачности и неоправданной мистике. Египтяне постоянно требуют к себе внимания, а китайцы в массе своей довольно беззастенчивы. Как-то так, наверное.

 

Не Африка

Я, знаете ли,  родилась в Новосибирске. А родственники у меня жили вообще в Сургуте. Если кто вдруг не в курсе, это такой город на Севере, где в разы холоднее, чем даже в Новосибирске. Тамошним жителям даже деньги доплачивают за неприятный климат. Но при всем при этом самый душераздирающий холод я испытала не в Новосибирске и не в Сургуте, а … в Тунисе.

 

Оно, конечно, географически Тунис расположен в Африке, с картой не поспоришь. Но кроме карты есть еще телесные ощущения, с которыми тоже не поспоришь. Короче, если вы приедете в Тунис в мае или, не дай бог, в апреле, он вам Африкой отнюдь не покажется.

 

Я прилетела 27-го апреля. Солнечно, пальмочки так покачиваются, оливковые рощи так зеленеют, птички так поют. Но как-то вот не жарко. Более того, когда меня отвели в мою комнату, мне стало как-то совсем не жарко. Милый уголок располагался на полуподвальном этаже, причем так, что солнце туда не могло попасть даже теоретически, ни в какое время суток. Нагревательные приборы отсутствуют как класс. Более того, когда я спрашивала местных, где я могу купить какую-нибудь нагревательную штуку, они задумчиво качали брюнетистыми головами и не могли выдать ни одной рекомендации. Кроме как полежать на солнышке.

 

Кстати, о солнышке. Оно, конечно, присутствовало. Но не всегда. Иногда небо было затянуто облаками в течение суток, а то и двух. А то и четырех. Иногда шел дождь. А вот холодный ветер присутствовал всегда. Иногда он был таким сильным, что я всерьез начинала опасаться, что море выйдет из берегов и затопит этот холодный отель к чертовой матери. Но все обошлось.

 

На море я ходить перестала, когда поняла, что вода там слишком холодная даже чтобы помочить пятки, а ветер такой сильный, что сдувает с тебя даже трусы. А вот позагорать на шезлонгах на территории отеля (отделенной от неласкового моря прочной высокой стеной) пришлось. Я мужественно пролежала 40 минут, вся покрытая пупырышками от холода, потом плюнула, оделась и пошла пить кофе в крытый бар.

 

Спать в своем милом полуподвальном номере я ложилась в пуховике и колготках с начесом. И под двумя верблюжьими одеялами. Утром просыпалась от холода. Ну и еще от яростных криков воробьев. Никогда в жизни не слышала, чтобы воробьи так кричали. Наверное, им тоже было холодно.

 

Стуча зубами, я выбиралась из-под тяжелых одеял и как была – в пуховике и теплых колготках – делала штук сто приседаний. После этого мне становилось чуть-чуть теплее, я снимала пуховик и выползала на полянку перед отелем – качать пресс и делать йогу. После этих манипуляций я уже разогревалась настолько, что могла дойти до бара и выпить там кофе.

 

В общем, ни фига не Африка этот ваш Тунис, я бы так сказала. Хотя, возможно, я сгущаю краски. Есть же люди, которые в минус 20 ходят без шапки и в капроновых колготках. Вот им на том пляже скорее всего понравится. Даже в апреле.

 

 

Египетские комары

ОНИ всегда приходят очень неожиданно. И от этой неожиданности становится еще более неприятно. Ты не ожидал, не готовился – и тут такая подстава. ОНИ – это злые египетские комары.

 

«Ну, конечно! – скажете вы с недоверием, – У нас-то комары не в пример злее и толще!». Насчет толще – соглашусь. Насчет злобности, пожалуй, тоже. Но это только в том случае, если ты заходишь глубоко-глубоко в тайгу в одних трусишках и легкомысленно не набрызгавшись спреем. Тогда да – сожрать могут. Но кто из вас, дорогие люди, ходил в тайгу в трусишках? И как давно это было? Вот то-то и оно. Поэтому давайте говорить про тех комаров, которые обитают на привольных городских пространствах и иногда по нашему недогляду залетают в наши теплые уютненькие квартирки. Вот эти комары.

 

Во-первых, они действительно толще. И за счет этого их видно. Египетские комары обладают совершенно неприглядной внешностью. Это настоящие ниндзя среди насекомых. Они могут прикинуться не только ветошью, но и замаскироваться под чистый прозрачный воздух. И оттого ты их не замечаешь, продолжая спокойно наслаждаться приятным досугом. Тогда как они тебя уже едят. А заметить это ты сможешь только тогда, когда твои ноги опухнут от бесчисленных укусов и покроются безобразными волдырями. И тогда ты захочешь наказать обидчиков, но не тут-то было: их нет! Они нажрались твоей кровушки и растворились в воздухе. Или стоят толпой за кустом, злобно и радостно хихикая – это никто не скажет наверняка, потому что их никто никогда не видит.

 

Во-вторых, наши родные комары предупреждают о своем появлении звуковым сигналом. Они носятся по квартире с оглушительным ревом боевых истребителей, тем самым еще выдавая себя еще сильнее. Сколько раз вы шли на звук, чтобы обнаружить и обезвредить кровопийцу? Египетские же комары все делают молча. Они просто подлетают, ни слова ни говоря, обгладывают тебя со всех сторон и так же молча улепетывают восвояси.

 

В-третьих, наши комары кусаются больно. По характерному неприятному ощущению ты можешь заметить насекомого агрессора и дать ему по башке. Египетские комары коварны: их укусы нечувствительны. Пока они тебя едят. Но потом, когда дело сделано, и ты уже ничего не можешь изменить, места укусов начинают дико чесаться.

 

Есть еще у злобных египетских комаров одна характерная черта. Почему-то больше всего на человеке им нравятся лодыжки. Их прямо хлебом не корми, дай погрызть чьи-нибудь чужие лодыжки. Даже если и ноги, и руки, и плечи полностью открыты, большинство укусов будет сделано именно в этом, самом сладком месте.

 

Конечно, египетских комаров тоже можно обезвредить с помощью спрея. Есть тут такая боевая вещь, Off! называется. Прям вот так вот, с восклицательным знаком. И он действительно здорово отпугивает вампиров, если бы не одно но: стоит он как паровоз. Еще каких-то несколько лет назад все только им и спасались, а теперь цены кусаются похлеще тех самых комаров. Еще неизвестно, что больнее.

 

В кафешках на открытом воздухе частенько предлагали погрызанным уже посетителям побрызгаться этим снадобьем совершенно бесплатно – в качестве комплимента от заведения. Но с тех пор, как цена выросла, вместо спрея выдают пледы. Потому что пледы дешевле.

 

У погоды нет плохой природы… Или наоборот?

Собралась я вчера выйти погулять. На выходе меня остановил наш менеджер – томный юноша, как водится, и бледный, и со взором горящим. Вынул изо рта папироску и вперил в меня этот самый горящий взор.

– Куда ты отправилась? – спросил подозрительно.

– Так это… – говорю, – Того-этого. Гулять, в смысле.

Тогда бледный менеджер с сомнением покачал головой, прищурился, прищелкнул языком, вздохнул и вымолвил строго:

– The weather is not good.

И вот тут я, знаете ли, сильно возбудилась. Потому что люблю я, когда weather is not good. Все самое интересное происходит именно тогда, когда weather is not good. Города преображаются и превращаются в декорации для фантастического фильма. Или для волшебной сказки. Или для философской притчи. Или для всего вместе. Улицы вымирают, деревья наоборот – оживают, а на облаках можно отчетливо прочитать знаки судьбы. И вообще можно увидеть всякое интересное.

 

Ну вот, например, в Японии. Я там жила в маленьком городке, где люди не так помешаны на карьере, как, положим, в Токио или Осаке, и спокойно могут позволить себе не выходить из дома в дождь. Ну не любят они дождь. Неприятно им мокнуть и шлепать по лужам. Так что как только начинался дождь, я хватала свой прозрачный зонт и бежала на улицу. И город менялся совершенно. На улицах – ни души, как будто только что произошла какая-то катастрофа, и все японцы вымерли. Или как будто мне подарили этот город в личное владение со всеми его парками, садами, стадионами и речкой, через которую перекинут торжественный деревянный мост. И, что интересно, в Японии, когда дождь, не становится грустно. Наверное потому, что все вокруг очень миленькое, ухоженное и обжитое. Как будто в мультике.

 

Или, например, В Китае. В самый первый день вышла я осмотреть окрестности – и тут как начался ливень. Такой, настоящий, плотный, с тяжелыми большими каплями. А я как раз уже была очень далеко от отеля. И только я хотела начать огорчаться, что вымокну, как поняла, что китайский летний дождь очень сильно отличается от нашего. Он настолько теплый, что практически не ощущается на теле. И даже вымокшая одежда не причиняет никаких неудобств. Это открытие меня настолько ошарашило, что я остановилась и еще долго впитывала необычные ощущения: ты мокрый, а тебе не холодно и не противно, а классно!

 

Или, например, в Новосибирске. Знаю, я сто раз жаловалась, что там холодно и вообще и вообще. Но вот когда сильно холодно – например, минус сорок или больше – тогда это даже интересно. Особенно если пойти в лес. В такую погоду деревья особенно старательно дышат, чтобы на них наросла корочка инея. И вот ты заходишь в лес, а там – каждая веточка облеплена белоснежными кристаллами, и все они переливаются перламутром в солнечных лучах. Это ж с ума можно сойти от красоты!

 

Поэтому я плюнула на менеджера (не буквально, конечно, а в переносном смысле), заверила его, что со мной все будет хорошо и поспешила навстречу новым необычным впечатлениям. И было классно. Небо по цвету слилось с водой из-за поднявшегося в воздух песка, солнце еле-еле просвечивало, ветер гнул пальмы. В общем, у погоды нет плохой природы. Или наоборот?

 

Романтика и жабы

Что ни говори, а подсознание – жутко забавная штука. Такое иногда учудит – хоть стой, хоть падай. Ну вот, например, мне в детстве смертельно вкусными казались трубочки с повидлом – такие, резиновые и резиной же пахнущие. Жирные, вредные, коричневые. Внутри – небольшой туннель, в который скудно и неравномерно выдавлено небольшое количество коричневого же повидла неизвестного происхождения. И это самое повидло в самый неожиданный момент вдруг начинает вытекать из жопки коварного изделия, пачкая руки, одежду и волосы. А мне казалось, что это какой-то неземной деликатес. Вот почему?

 

А во взрослом состоянии мне начало казаться, что самые романтичные звуки на свете – это… пение жаб. Вот опять же почему? Давайте разбираться.

 

Произошло это в мой первый вечер в Китае, куда я приехала работать на два месяца в шикарном отеле славного города Дженджоу. Китай – это, пожалуй, единственная страна, в которую можно попасть из Новосибирска не через Москву. Да, возможно, чартерные самолеты и возят туристов в какой-нибудь Таиланд, но вот куда бы я ни ехала работать – нужно было сначала тащиться в Москву, даже если Япония или Корея, которые гораздо ближе к нам, чем к Москве. А Москва, знаете ли, тоже не ближний свет. Поэтому каждый такой переезд за границу для меня – это ужасно выматывающее предприятие, занимающее всегда больше суток (хорошо, если одних).

 

Зато в Пекин можно улететь безо всяких Москв, прямым рейсом. Кстати, есть даже поезд Новосибирск-Пекин, но он идет пять дней, так что благодарю покорно. В общем, прямой самолет. Захватывающее приключение. Вышел из собственного дома, бросил чемодан в такси – а уже через несколько часов ты за границей. Красота же!

 

И вот мы уже летим над территорией Китая. Но самого Китая не видать – всюду стоит плотный серый смог. Оказалось, это не погода такая, а просто у них всегда так. Что они там такое делают?

 

В Пекине меня встретил очень вежливый мальчик-сопровождающий, в обязанности которого входило посадить меня на следующий самолет – до Дженджоу. Несколько часов мы слонялись по аэропорту, смотрели кино на китайском языке, жевали гамбургеры из Макдака, безуспешно пытались спать. Потом пришло время идти на самолет, но его задержали. Оказалось, это нормальная китайская практика – задерживать внутренние рейсы, никто даже не возникал. Час туда – час сюда, подумаешь! В итоге самолет все-таки подали, и мы полетели в Дженджоу.

 

Из аэропорта меня забирал некий мистер Чен. Все, что я о нем знала – это то, что он мистер, и что он Чен. Из здания аэропорта мы шагнули, казалось, прямо в доменную печь: жара и духота были невыносимыми. Даже для меня – человека, который два года прожил в Египте. Хватая ртом раскаленный воздух и выпучивая глаза, я кое-как добежала до машины и плюхнулась на сиденье. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что в машине еще жарче! Дожидаясь самолета, она стояла на солнцепеке, и накалилась так, что уже вот-вот должна была начать расплавляться.

 

Но, к счастью, водитель тут же включил кондиционер, и стало немножко уютнее. Кстати, водитель. За рулем оказался еще один мистер, которого мне даже не представили. Мистер и мистер, какая разница. И вот под конвоем двух мистеров я поехала… А куда, собственно? Куда-то в полную неизвестность. Каждый раз в подобной ситуации – ты приезжаешь в новую для себя страну, тебя встречают какие-то незнакомые тебе мужики, которые как правило не говорят ни на каком языке, ничего не объясняя и не отвечая на вопросы куда-то везут… Это каждый раз, мягко говоря, немного дискомфортно. Особенно если дорога занимает продолжительное время. И каждый раз, потея от страха, я обещаю себе, что больше никогда…

 

Когда я в пятисотый раз пообещала себе, что больше никогда, и даже произвела некоторые потуги насчет поплакать, мистеры вдруг остановили машину и поволокли из багажника мой чемодан и чехол с клавишами. Я вышла из салона в надежде размять затекшие ножки, и была буквально сбита с этих самых ножек каким-то невероятно громким треском. У меня чуть барабанные перепонки через глаза не выскочили.

 

– Что это? – в ужасе спросила я мистеров.

– Это? – переспросили они задумчиво. – Это ничего страшного.

 

Как же они были неправы! Это было очень страшное, и выглядело оно еще страшнее, чем звучало. Это были спрятавшиеся в кронах деревьев цикады – наверное, самые уродливые насекомые на свете. Как метко описала их одна моя знакомая: «ну такие, как жабы с крыльями».

На жаб они не похожи, конечно, но по степени парализующего воздействия на женскую психику – пожалуй, да. Такой квадратный таракан размером с ладонь взрослого человека. Неприятное лицо таракана украшено мощными челюстями, а спина – кожистыми крылышками. 

 

Между тем мы вошли в здание, которое оказалось самым шикарным в мире отелем и в стеклянном лифте поехали куда-то наверх. На самую крышу. На крыше был бар, в котором мне и предстояло выступать. Мистеры вывели меня на сцену и стали чего-то ждать. Я занервничала. Мистеры тоже занервничали. Потом нашлись и позвали повара.

 

Повар оказался американцем, и это был первый человек в Китае, с которым мне удалось по-человечески поговорить. После обмена именами и любезностями, я спросила моего нового знакомого, которого звали Джеймс.

 

- Чего они от меня хотят?

Повар перевел вопрос мистерам и долго выслушивал ответ. Потом повернулся ко мне с солнечной улыбкой:

- Они хотят, чтобы ты подключила свои клавиши и проверила микрофон.

Возмущению моему не было предела. Прямо с самолета они привезли меня не в отель, чтобы я смогла помыться и хотя бы слегка прийти в себя, а на саундчек! Стараясь не употреблять слишком сильные выражения, я сказала Джеймсу, что проверить микрофон – это дело десяти минут, и не стоило волочь меня ради этого на работу. Вечером я приду – умытая, отдохнувшая, красиво одетая – и все проверю.

 

Мистеры засомневались. Пришлось мне, матерясь и возмущаясь по-русски лезть в чемодан, выкапывать из залежей трусов свои шнуры, а потом ползти за сцену и разбираться с пультом. Как я и предсказывала, это мероприятие заняло ровно 10 минут, и наконец-то мистеры согласились отвезти меня туда, где я наконец-то смогу помыться.

 

Этим местом оказалось общежитие, где жили одни только китаянки. Комната, которую мне отвели, была почти милой, но кондиционер там не работал. Совсем. А про духоту и жару я вам уже рассказывала. Через полчаса я начала терять сознание.

 

Перепуганные работодатели примчались, схватили мой чемодан и опять нас куда-то повезли. Оказалось, обратно в отель, где я только что настраивала звук. По счастью, там оказался свободный номер, причем не какой-нибудь, а целый люкс, куда меня и заселили. Бесшумный кондиционер деликатно нагонял прохладу. Внутри шкафа что-то таинственно мерцало – это была подсветка, позволяющая не заблудиться в собственных нарядах. Над мини-баром мило оборудован чайный уголок – коробка с чаем, фарфоровые чашечки, заварник, ложечки, салфеточки. На гигантской кровати – гора декоративных подушек. Унитаз с пультом управления, сауна с несколькими режимами работы, набор гелей-шампуней-умывалок-кремов ждали своего часа. Из края ванной бесшумно выехал плоский экран телевизора – как в каком-нибудь фантастическом фильме. А на столике возле роскошного дивана меня дожидалась тарелка с фруктами. Размером эта тарелка была с таз для стирки. Кажется, жизнь начала налаживаться.

 

Устроившись и немного отдохнув от безумного перелета и всех этих разнообразных переживаний, я вышла прогуляться вокруг отеля. Уже стемнело, стало прохладней, вокруг засветились разноцветные огоньки небоскребов. От земли даже поднималась какая-то прохлада. Цикады на деревьях молчали – утомились за день орать. Я шла по незнакомому городу, наблюдая мосты, подсветка которых празднично отражалась в реке, гигантские экраны, маячащие где-то на горизонте, высаженные по фен-шую деревья – и успокаивалась. Мне было уютно и не страшно. Ведь в итоге все хорошо: меня не продали в китайский бордель, не поселили в нечеловеческих условиях, в моем номере можно снимать сериал из жизни богатых, которые не плачут, цикады не орут и не бросаются на меня с деревьев, свежесть и тишина окутывают этот очень симпатичный город.

 

А еще, а еще… А еще менеджер отеля Тони – такой симпатяшка. Не красавец, нет, внешность у него очень средняя. Но рядом с ним почему-то очень комфортно и приятно. И общается он нормально, не то что мрачный мистер Чен, который и двух слов из себя выцедить не может. Тони, он… он такой, да. 

 

И вот в этот самый момент я и услышала их. Они сидели в луже под декоративным мостиком и выпевали низкими скрипучими голосами свою песнь любви. Очень слаженным хором. Выступает… лауреат международных конкурсов… призер фестиваля народных коллективов «Играй, гормон!»… хор жаб города Дженджоу! Аплодисменты!

 

И мне действительно захотелось поаплодировать этим чудесным жабам (без крыльев!), которые так старались создать атмосферу романтики в воздухе вечернего города. С тех пор я убеждена, что самые романтичные звуки на свете – это пение жаб.

 

В пампасы!!!

Все же засматриваются на картинки в интернете, где берег океана омывает гигантский безлюдный пляж с растущими на нем кокосовыми пальмами, а вокруг приветливо зеленеют романтического вида горы? Я вообще фанат таких картинок и, каждый раз натыкаясь на очередную, зависаю надолго, представляя, как я буду валяться на вот этом вот песочке, любоваться на вот эти вот волны и взбираться на вот эти вот горы. Кстати, залезть на горы – это обязательная часть мечты, без того никак. И в моих мечтах все это так легко, воздушно, мило и совершенно безопасно. Как и должно быть в мечтах. А на самом деле… Сейчас расскажу, как оно на самом деле.

 

Наш отель в Индии стоял прямо на берегу океана. Чтобы попасть на пляж, нужно было выйти за калитку, охраняемую либо строгим котом, либо не менее строгой коровой (которая оказывалась там каждый раз, когда кот отлучался). И вот мы взяли полотенца, прошли по тропинке до калитки, раскланялись со строгим котом, толкнули калитку… и у меня перехватило дыхание. Ибо там было все как на тех самых картинках. Только все настоящее! И волны океана, лижущие берег, и гигантская песчаная отмель, украшенная кокосовыми пальмами, и горы, поросшие романтической зеленью. И вот попробуйте меня после этого убедить, что визуализации не работают!

Режим был жесткий, так что даже не пляж не всегда удавалось выбраться, не то что по горам полазить. Но я должна была это сделать, потому что мечты надо осуществлять, иначе зачем они? Так что в один прекрасный день я просто проснулась в восемь утра и отправилась в свое Потрясающее Путешествие Мечты. Я воображала, как по горам я доберусь во-о-о-он до того полуострова с каким-то гигантским экзотическим деревом на нем и буду победно хохотать от восторга. И волосы будет развевать морской бриз. А по дороге, возможно, встречу обезьян.

Я вышла из бунгало и дерзко свернула в кусты, за которыми маячила граница отеля, выложенная неопрятными бетонными блоками. Первое, с чем я столкнулась – это гигантская змея, торопливо прошуршавшая по траве и нырнувшая под камень. Змея, судя по всему, была шокирована еще сильнее, чем я, и больше из-под камня не показывалась. Сидела там в темноте и справлялась с сердцебиением, бедняга.

Ступая более осмотрительно, я таки выбралась к границе, намереваясь запрыгнуть на бетонные блоки, а с них уже махнуть туда – в пампасы. Но тут нарисовалось еще одно неожиданное препятствие: вдоль забора был щедро насыпан разнообразный мусор, и вступать в него у меня не было никакого желания. Пришлось выбирать наименее загаженный участок, а на это ушла куча времени.

Но наконец мусорный барьер преодолен. Да здравствуют свобода и приключения! И тут обнаружилось еще одно нелицеприятное обстоятельство: свежая зелень, которая так привлекательно смотрелась издалека, оказалась… колючкой. Причем, растущей так плотно, что продраться через нее, не разорвав в хлам одежду и не оказавшись исцарапанной самым нещадным образом, не представлялось возможным. Лишь изредка среди этих неприветливых зарослей просверкивали узенькие песчаные тропки. Я решила пробираться по ним.

И одной из таких троп я вышла прямиком к стаду коров, деловито пожирающих эту самую колючку. Не то чтобы я боюсь коров, совсем нет. Но расталкивать плотную толпу обедающих животных мне показалось невежливым. Поэтому я приподняла шляпу и ретировалась. Решила поискать другую песчаную тропинку.

«Куда ты, тропинка, меня привела?» - пришлось воскликнуть мне, как герою мультика про бременских музыкантов, когда я вдруг оказалась в самой гуще колючечных зарослей. Никакой тропы дальше не было. При этом солнце припекало уже так нещадно, что перспектива вернуться в начало и искать более перспективную дорожку, меня не манила. Вожделенный полуостров с экзотическим деревом так и оставался где-то на горизонте. Волосы не развевались.

Матюгнувшись вполголоса, я вернулась к отелю и немного повздыхала на склоне, прежде чем прыгнуть обратно через мусорную кучу и постараться не наступить на змею. В общем, мечту про остров с экзотическим деревом я не исполнила, но в глазах моих коллег все равно предстала героем: они видели мой мужественный силуэт на холме в окружении враждебных коров. Когда я рассказывала про змею, они жмурились от ужаса и обещали больше никогда не ходить по неизведанной территории отеля и уж тем более не заглядывать в кусты. Эх…