Грубые, невоспитанные мужчины

Когда я еще не ездила работать за границу, я была гораздо большим космополитом, чем сейчас. Потому что мне казалось, что все народы и культуры прекрасны и интересны. Угу, чисто теоретически так и должно быть. Если они где-то далеко и лично тебя не задевают, они несомненно прекрасны. Но когда начинаешь сталкиваться с этими милыми национальными особенностями на практике, и у тебя нет возможности от этого общения уклониться, это начинает подбешивать. Потом выбешивать. Потом доводить до истерики. Потом ты берешь себя в руки и начинаешь анализировать. Я же в другой стране. А в чужой монастырь со своим уставом, сами понимаете. Поэтому нужно просто принять все как есть. И не беситься. Для них это норма – и точка.

 

А когда сменишь несколько таких парадигм, то граница нормы размывается. Уже ничто не вызывает удивления и возмущения. Начинаешь понимать, что норма – это очень условная штука. Нету ее, этой всеобщей, интернациональной нормы, не существует в природе. Каждая культура придумывает себе какие-то правила и считает дикарями тех, кто этих правил не знает и не выполняет. Вот, например.

 

В Корее не принято пропускать женщин вперед. Когда мы всей толпой выходили из служебного автобуса и заходили в здание, чуваки остервенело рвались вперед нас. И это страшно бесило. Казалось, что с нами работают какие-то оголтелые деревенские мужланы. Хотя выглядели они при этом как корейские поп-звезды: в стижках, укладках и духах. А потом выяснилось, что в их этикете нет этого пункта: уступать женщинам. Ну просто не предусмотрено в правилах вежливого поведения. Но это не значит, что эти мальчики невоспитанны и грубы. Напротив. Мы ведь тоже казались им дикими людьми: ведь мы не кланялись! А это грубейшее нарушение этикета для корейцев.

 

Вероятно, девушка в Корее не считается каким-то бесплотным существом, не способным к физической работе. К примеру, когда несчастненькие, худенькие до прозрачности кореяночки с маленькими ручками и ножками таскали громоздкую мебель, ни у одного мужика не возникло порыва им помочь. Опять же не от душевной черствости и не от невоспитанности: просто так принято. Это их работа, и они сами должны справляться.

 

Корейцы запросто тыкают пальцами в людей. У нас даже ребенку известно, что так делать нехорошо. А у них это нормально. А мы в их глазах тоже те еще невежи: ведь мы может обращаться на «ты» к человеку старше себя. Для них же это недопустимо: даже если человек старше всего на год, ты обязан выказывать ему уважение.

 

В Китае у меня был случай ярчайшего когнитивного диссонанса, когда чувак, пригласивший меня поговорить, сам сел на единственный стул, а мне пришлось выслушивать его стоя. А когда я утомилась стоять, искать себе стул самостоятельно. И переть его самостоятельно. А барный стул – штука громоздкая и тяжелая. Я не кореянка, я не привыкла самостоятельно такие тяжелые предметы ворочать. Хотя, возможно, в данном случае мне просто попался мудак. Но, с другой стороны, такое впечатление на меня производили практически все китайские мужчины. Но не могут же все китайцы быть мудаками? Значит, опять же дело в разнице менталитетов. Опять же, пукнуть или харкнуть прилюдно для них – нормальное дело. Это не нарушение этикета, это норма.

 

В Японии и Корее принято чавкать за едой. Не не возбраняется, а именно принято. Таким образом едок выражает свое уважение повару и показывает, что наслаждается процессом. Есть, не издавая громких звуков, неприлично. А у нас с точностью до наоборот. И кто из нас прав? В том-то и дело, что никто.

Но при всем моем понимании, я все-таки не смогу с симпатией относиться к мужику, который не предложит мне стул, будет норовить зашибить меня дверью или чавкать за едой. Все-таки не до такой степени я толерантна, расти и расти мне еще до настоящего космополитизма.

 

Как правильно мотать башкой

Вот знаете что? Нельзя изучать мир по книжкам (про гугл я вообще молчу)! Потому что то, что пишут в книжках – оно, во-первых, всегда субъективно, а во-вторых, человек может неточно выразиться, а у вас потом всю жизнь будет искаженное представление о чем-то.

Ну вот например, когда я собиралась ехать в Японию, я учила японский по книжкам. По университетскому, мать его, учебнику факультета востоковедения. Старалась, гордилась собой. А когда приехала – поняла, что тот японский, который был в книжках и тот, на котором разговаривают японцы – это вообще два разных языка.

С Индией тоже была такая фишка. Я ж читала про нее книги. И вот там было написано, что у индусов жесты согласия и несогласия противоположны нашим. Что, мол, когда они хотят сказать «нет», они кивают. А когда хотят сказать «да» - наоборот отрицательно мотают башкой.

Так вот оказалось, это неправда! Когда они хотят сказать «да», они покачивают башкой из стороны в сторону. Ну, как это делают тетушки, когда говорят ребенку, перевернувшему горшок на ковер: «Ай-яй-яй, что же ты наделал! Нельзя так!», а вовсе не мотают башкой так, как это делаем мы при отрицании.

Так что нельзя верить книжкам, надо ехать и самому все смотреть.

 

Странные сеульские турки

 

В 2014 году я работала в Южной Корее, в очень красивом месте под названием Кангвонленд. Место-то красивое, но страшно далекое от цивилизации. Поэтому по выходным мы садились на поезд и ехали в Сеул. Шопились, по улицам шлялись, небоскребы разглядывали. Ну, и, понятное дело, по ресторанам ходили.

 

Один раз решили мы в турецкий ресторан пойти. Потому как в корейских, как было выяснено опытными путем, есть невозможно, японские и итальянские надоели, ну вот и решили в турецкий. По-моему, очень логично.

 

Нашли ресторан. Он так и назывался, Turkish Restaurant, без затей. Заходим. Первое, что бросилось в глаза – парень, который нас встретил у входа. Махровой такой индийской внешности, только чалмы не хватает и точки во лбу. Провел он нас каким-то симпатичным коридорчиком, заставленным индийскими вещицами. Мы сели за столик. Из динамиков отчетливо доносилась индийская музыка. Убранство ресторана изобиловало изображениями слонов, которые в Турции, насколько нам известно, вроде бы не водятся. Ну, мы так думали.

 

К нам подошел официант-индус. Мы вежливо так поинтересовались, турецкий ли это ресторан, не ошиблись ли мы дверью. Индус принялся яростно заверять нас в том, что более турецкого ресторана мы не найдем во всем Сеуле. Да что в Сеуле – во всей Корее нет более турецкого ресторана, чем этот! Да что в Корее – даже в самой Турции рестораны не настолько турецкие, как вот этот самый Turkish Restaurant! Пришлось остаться. Кстати, еда там была вполне себе ничего.

 

А вечером мы пошли в ночной клуб и там познакомились с одним индусом… То есть, это мы так думали, что он индус. Ну, знаете, есть такие индусы, которых вот ну ни с кем больше не спутаешь. Даже с пакистанцами. Но мы ради вежливости таки спросили, откуда он приехал. Знаете, что он ответил? «Я из Турции»! Вот просветите меня, может я не в курсе, и в Индии есть какой-то населенный пункт под названием «Турция», откуда все эти ребята в Сеул понаехали?

 

Русские на борту

 

А вот еще случай был в Хургаде. Приехали русские понырять. Пошли в море на яхте. Ну и вечером решили оттянуться, поплясать там, то-се. Развеселились – аж яхта раскачивается. Музыка, танцы, песни, все дела. Море ходуном ходит. И тут капитану звонят с соседней яхты. Мол, че за дела. У меня тут немцы спать хотят, а у вас шум-гам, уснуть невозможно.
– А у меня русские на борту, – дерзко ответил капитан.
На соседней «немецкой» яхте тут же выключили свет и больше звонками не беспокоили. А то мало ли. Все-таки русские на борту…

 

 

Солнышко

 

Все-таки мы, конечно, обделены солнцем. Вечно нам его не хватает. Поэтому и загораем так фанатично, дорвавшись до пляжа. И вообще солнце у нас ассоциируется с чем-то очень приятным. «Солнечный» и «радостный» – в большинстве контекстов синонимы. И любимого человека мы можем назвать «солнышко». Можем, конечно, и «придурком неадекватным», но это уже частности.

А вот в других странах, где солнца значительно больше, его так не любят. И так же, как мы фанатично стремимся получить как можно больше солнечного облучения, стараются от него защититься.

Ну вот, к примеру, Южная Корея. Тамошним жителям смертельно важно хорошо выглядеть. Но стандарты красоты у них, знаете ли, своеобразные. К примеру, (только не ржите) очень важным критерием считается размер башки. А точнее – лица на башке. Если башка/лицо маленького размера, это считается красивым. Лучший комплимент, за который что девушки, что юноши готовы отдать что угодно – «лицо с кулачок». Я вот это каждый раз когда представляю, вижу что-то совсем-совсем непривлекательное. Ну вот представьте. Лицо. И вдруг – с кулачок. Причем, кулачок, он же такой, сжатый, морщинистый весь… Ну, это я так представляю, может у них там и кулачки какие-то другие, фиг знает.

Еще очень важным критерием красоты считается светлый тон кожи. Лучше везде, но если уж не везде, то хотя бы на лице. Идеально, конечно, на лице с кулачок. Поэтому все крема для лица идут с самой ядреной защитой от солнца. Несолнцезащитных кремов там просто не существует. Тональный крем чем светлее, тем лучше. Идеально – вообще белый. Мы как-то раз встретили такую женщину на вокзале – с полностью белым, как бумага, лицом и черными бровищами на нем. Жуть, не дай бог приснится.

Кстати, тональниками пользуются не только девочки, но и мальчики тоже. Это вообще нормально. У них в принципе нет вот этого вот сексизма насчет косметики: и мужчины и женщины используют одинаковые средства, причем в огромном количестве. И искренне верят, что если одно из пяти средств один раз пропустить, то тут же постареешь и покроешься морщинами. В общем, страшная сила у рекламы по телевизору, я вам скажу.

А темненькими с лица у них быть не модно, потому что это якобы говорит о крестьянском происхождении. Мол, если ты загорелый, это значит, что ты целыми днями в огороде сажаешь перец и капусту для кимчи, то есть лапоть ты деревенский и приличные люди с тобой за одним столом эту кимчи есть не сядут. И соджу с тобой, лохом, пить не будут. В общем, потерянный ты для общества человек. Поэтому и выбеливаются и предохраняются от солнца, как потерпевшие.

В Китае самая популярная защита от солнца – это… зонтик. Да-да, вот точно такой же зонтик, который мы носим во время дождя, они таскают в солнечную погоду. Солнце там, конечно, яркое, особенно на юге, но у меня однажды закралось подозрение, что перебарщивают они с этим своим зонтичным поведением. Ибо.

На второй день своей работы в славном китайском городе Дженджоу решила я как следует прогуляться. Не полчасика пройтись, знаете ли, а так, по-настоящему размяться, город посмотреть – часов так на пять хотя бы. Пешком, разумеется, иначе не интересно. И сообщила об этом своем желании у себя на работе. Меня смерили подозрительным взглядом (короткое платье без рукавов и с приличным декольте – ну жарко потому что!) и сказали:
- Прямо так и пойдешь?
- Ну да.. А что не так?
- Тут солнце очень страшное, имей в виду. Через час покроешься хрустящей корочкой, как жареный пирожок. Обязательно возьми зонтик! Без зонтика даже не выходи на улицу. Сгоришь насмерть!

А я, знаете ли, не люблю зонтики. Я – девушка хрупкая, мне любой лишний предмет на прогулке мешает, даже кошелек. А уж зонтик и подавно. Он же тяжелый, огромный, от него плечо начинает болеть уже через час. В общем, не люблю.
Дай, думаю, попробую без зонтика прогуляться. Ну, сгорю так сгорю, хрен с ним. Не насмерть же. И пошла такая, вместе со своим декольте и голыми плечами.

Город оказался очень интересным, домой я вернулась только перед работой – часов в шесть вечера. И ведь ничегошеньки со мной не случилось. Я даже не загорела, хотя в принципе была не против. После этого случая я гуляла безо всяких опасений и мерзко глумилась над китайцами, таскающими с собой зонты по жаре.

А вот в Египте от солнца защищаются кардинально. Там просто строят дома… без окон. Нет, не все и не полностью. Хотя, видела я такие экземпляры, когда окон не было вообще. Стоит такой скворечник из сплошных кирпичных стен – враг не пройдет. Враг – это солнце, если что. Есть дома с очень маленькими окнами, есть с нормальными, но на них обязательно ставни. Или стекло тонированное. Или тонированное стекло и ставни. В общем, с обычными окнами, по сути, живут только иностранцы – англичане, там, всякие, немцы, русские. Короче, все вот эти странные придурки, которые непонятно по какой причине так любят солнце.

 

Еще более негр

И не начинайте даже, что, мол, у меня в заголовке нетолерантное слово присутствует. Вы же еще не знаете, про кого это слово там написано. А я сейчас расскажу.

 

Как-то так сложилось, что работала я в основном в местах, где белые люди в диковинку. Ну, как слоны в басне у Крылова. Которых по улицам водили, как видно напоказ. И из-за этого реагировали на меня и моих товарищей примерно так же. Как на слона. Или как на того чувака в заголовке. Даже хуже.

 

Вот у нас в Новосибе есть чернокожие. Их мало, но таки бывает. И, знаете ли, никто на них на улице особо не пялится. Не, ну пялятся, конечно, но делают это интеллигентно и необидно. И уж конечно никто не бросается с ними фотографировать и не норовит потрогать. Не подмигивают. Не пытаются познакомиться. Не бегут вслед по улице. А вот со мной все это происходило. Везде, где я работала. С чего бы начать…

 

Ехала я как-то в Каире в метро. Каир – одна из самых многочисленных мировых столиц, там чего только ни увидишь. Люди, казалось бы, ко всему должны быть привыкшие. Ага, щаз. Во всем вагоне людей неарабской национальности было двое – я и какая-то африканка. Африканка, надо заметить, была колоритная – очень черная, с косичками, симпатичная такая. Думаете, на нее кто-нибудь пялился? Фиг! Эка невидаль – темнолицая женщина. То ли дело вот это невообразимое чудовище с белой кожей и светлыми волосами. И глазами. И вот по всему получается, что негр-то как раз я.

 

Все, кто работал в Китае, это подтвердят: если ты – белый, к тебе запросто могу подойти и попросить сфотографироваться. Это еще хорошо, если попросить, некоторые пытаются сфотографироваться без спроса. В больших цивилизованных городах – Пекине и Шанхае – конечно, такого ажиотажа нет, там иностранцев хватает, многие там живут и ничего удивительного в этом для местных жителей нет. Но вот чуть отъедешь от большой цивилизации – и все, ты – негр! Пацанчики на скутерах головы сворачивают, иногда даже падают. И не только пацанчики.

 

Один раз за мной долго и сосредоточенно шла какая-то китаянка. Я-то наивно думала, что ей просто в ту же сторону. Но оказалось, что она меня намеренно преследовала, и всю дорогу размышляла, как же со мной завязать контакт. Через пару километров наконец-то осмелилась, но оказалось, что по-китайски я не бум-бум. А она, соответственно, не бум-бум по-английски. На помощь пришел гугл-транслейтор. Но и тут ничего не прояснилось. Девушка выказывала настойчивое желание познакомиться и куда-то позвать меня вечером. Минут через десять таких объяснений я страшно устала и дала ей номер своего телефона, чтобы отвязаться. Мол, на созвоне. Я же не знала, что она этим номером даденным будет так активно пользоваться!

 

Через несколько секунд после того, как мы (наконец-то!) расстались, она прислала мне эсэмэску: «You a so beautiful woman. I want to play with you». Э… Чё? Остальные послания (а их было много, и приходили они чуть ли не каждые пять минут) были примерно такого же содержания. Встревоженная, я обратилась к более опытным девочкам, которые работали в Китае намного дольше меня, чтобы они разъяснили мне суть домогательств. 

 

- Ой, да расслабься. Просто у молодежи считается модным тусоваться с белыми, - сказала более опытная девочка. Потом она посмотрела историю нашей переписки и почесала в затылке, - Но эта реально странная, ага.

 

В одном из городов Китая, где я работала, на семь миллионов населения было только два иностранца – я и наш повар Джеймс. Ну, по крайней мере, мне так казалось, потому что мое появление на улице всегда вызывало какой-то слишком уж нездоровый ажиотаж. Так я и ходила, как дура точнее, как негр, на которого все пялятся. Или как слон. А потом увидела белую женщину. Как же я на нее вылупилась, ребята! Не хуже местных! Хотела даже подойти познакомиться. Но потом мне стало стыдно: что я – макака нецивилизованная, белых людей ни разу не видела, что ли? Но какое-то время как загипнотизированная шла за ней. Она была такая красивая! Почти как слон.