Опасность должен в нем подозревать»

(Уильям Шекспир. «Генрих VI», часть третья, Акт 4 Сцена 7. – прим. пер.)

 

Лаллиброх

31 октября 1980 года

БРИАННА НЕ МОГЛА открыть собственную входную дверь. Она не прекращала попытки, гремя большим железным ключом в рамке врезного замка, пока женщина-полицейский не забрала ключ из ее трясущейся руки и не вставила в замочную скважину. Бри держалась, и трясти ее начало только после того, как полицейская машина свернула на подъездную дорожку к Лаллиброху.

– Довольно старый замóк, – заметила женщина-констебль, посмотрев на него с сомнением. – Ещё с основания дома, да?

Подняв голову, она оглядела белую покрытую галечной штукатуркой парадную стену дома, поджав губы при виде вырезанной на перемычке над дверным проёмом даты.

– Я не знаю. Обычно мы не запираем дверь. У нас никогда не было воров.

Губы Брианны онемели, но она надеялась, что ей удалось выдавить из себя слабую улыбку. К счастью, Мэнди не смогла опровергнуть эту неприкрытую ложь, поскольку увидела жабу в траве у тропинки и следовала за ней, тыча в нее носком ботиночка, чтобы заставить ее прыгать. Джемми, который, как настоящий защитник, не отходил от матери, издал низкий горловой звук, поразительно напомнивший Брианне ее отца, и она взглянула на сына, прищурив глаза.

Джем снова издал этот звук и отвернулся.

Раздался скрежет и щелчок, когда замок открылся, и констебль выпрямилась с удовлетворенным звуком.

– Ну вот, получилось. Итак, вы точно уверены, что с вами все будет в порядке, миссис МакКензи? – спросила женщина, бросив на Бри полный сомнений взгляд. – В смысле, вы тут совсем одна, и вашего мужа нет дома?

– Он скоро будет дома, – заверила ее Брианна, хотя от этих слов у нее в желудке все сжалось.

Женщина внимательно посмотрела на нее, затем неохотно кивнула и толкнула дверь.

– Что ж, полагаю, вам лучше знать. Я просто проверю, работает ли ваш телефон и все ли двери и окна заперты, хорошо? А вы пока осмотритесь, чтобы убедиться, что все в порядке, идёт?

Казалось, комочек льда, который образовался где-то внутри за время долгих часов допроса, ударил Брианне прямо в грудь.

– Я… я… я уверена, что все в порядке.

Но женщина-констебль уже вошла внутрь и с нетерпением ждала ее.

– Джем! Приведи Мэнди в дом и идите с ней наверх, в игровую комнату, хорошо?

Брианна не могла оставить детей одних на улице, без присмотра. Она едва могла вынести, когда они не были у нее на виду. Но последнее, что ей было нужно, это чтобы Мэнди услужливо выболтала в беседе с констеблем Лафлин о мистере Робе в убежище священника. Оставив дверь открытой, Бри поспешила за женщиной-полицейским.

– Телефон там, – сказала она, догоняя констебля Лафлин в холле и указывая на кабинет Роджера. – На кухне есть пристройка. Я пойду посмотрю, а заодно проверю заднюю дверь.

Не дожидаясь ответа, Брианна зашагала по коридору и чуть не бросилась через маятниковую дверь, ведущую в кухню.

Не останавливаясь, чтобы все проверить, она рывком открыла ящик со всякой мелочёвкой и вытащила большой фонарь с резиновым покрытием. Предназначенная, чтобы помогать фермерам по ночам при окоте овец или в поисках потерявшегося скота, штуковина была длиной в целый фут (фут = 30,48 см. – прим. пер.) и весила почти два фунта (фунт = 453, 6 г. – прим. пер.).

Винтовка 22-го калибра находилась в кладовке, и, проходя по дому, Бри на миг задумалась, а не убить ли мерзавца, – причём, задумалась столь бесстрастно, что это, вероятно, испугало бы ее, если бы у нее было время об этом размышлять. В конце концов, она вернула Джема… Но нет. Констебль Лафлин наверняка узнала бы звук выстрела, несмотря на приглушающую звуки обивку из зеленого сукна на кухонной двери. И, определённо, нужно было еще многое узнать у Роба Кэмерона. Она оглушит его и заклеит ему рот клейкой лентой. 

Брианна вошла в кладовку и тихо прикрыла за собой кухонную дверь. Там был засов, но она не могла запереть его с этой стороны без ключа, а ее ключи лежали на столе в холле, где их оставила констебль Лафлин. Вместо этого Бри перетащила тяжелую скамейку и зажала ее наискосок между дверью и стеной, сосредоточившись на логистике: по какому месту на голове лучше всего ударить человека, чтобы он потерял сознание, но при этом не сломать ему череп? Бри смутно помнила, что ее мать однажды упоминала об этом... В затылочный выступ?

Брианна ожидала, что Кэмерон начнёт гневно вопить, услышав, как она вошла, но он даже не пикнул. Она слышала шаги наверху, уверенную походку взрослого человека, идущего по коридору. Констебль Лафлин проводила осмотр, без сомнения, проверяя окна первого этажа, имея в виду грабителей с приставными лестницами. На мгновение прикрыв глаза, Бри представила, как констебль заглядывает в игровую комнату как раз в тот момент, когда Мэнди рассказывает брату о своих приключениях накануне вечером.

С этим ничего не поделаешь. Она глубоко вздохнула, подняла решетку над убежищем священника и посветила в темноту. В опустевшую темноту.

Несколько мгновений Брианна продолжала всматриваться, обшаривая лучом фонарика убежище священника: от одной стены к другой, туда и сюда, снова и снова... ее разум просто отказывался верить глазам.

Свет выхватил тусклый отблеск клейкой ленты – два или три выброшенных комка, отлетевших в угол. У Бри возникло ощущение холода на затылке, и она дернулась, подняв фонарь, но это был просто страх: всего лишь показалось, что сзади кто-то есть. Наружная дверь была заперта, окна в кладовке закрыты. 

Дверь была на замке. Брианна тихо испуганно вскрикнула и крепко зажала рот рукой. Как и дверь между кладовой и кухней, выход из кладовки наружу тоже заперт на засов – изнутри. Если кто-то вышел отсюда и оставил дверь запертой, значит у него имелся ключ от дома. И винтовка пропала. 

 

«ОНИ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЕ, – думала Бри. – Они не должны знать о таких вещах; они не должны знать, что такое возможно». Ее руки дрожали; потребовалось три попытки, чтобы открыть заедающий ящик в комоде Мэнди, и после третьей неудачи Брианна в ярости стукнула по нему кулаком, шепча сквозь стиснутые зубы: «Ах ты, мать твою, проклятущая чертова хреновина! Не смей вставать у меня на пути!» Ещё раз обрушив кулак на комод, она подняла ногу и с такой силой ударила об него подошвой кроссовки, что тот отскочил назад и с грохотом врезался в стену.

Бри ухватилась за ручки ящика и дернула. Многострадальный ящик поддался, и, выхватив целиком, она швырнула его о противоположную стену, ударившись о которую, он выбросил вверх радужную стопку трусиков и маленьких полосатых футболок.

Она подошла и посмотрела на разбитый ящик, лежащий вверх дном на полу.

– Вот так, – спокойно сказала Бри. – Будет тебе урок – не вставать у меня на пути, когда мне есть о чем подумать. 

– О чем, например, мам? – произнес осторожный голос с порога.

Брианна подняла глаза и увидела застывшего там Джемми, который переводил взгляд с нее на ящик и обратно.

– О.

Она думала о том, что надо бы объяснить, что случилось с ящиком, но вместо этого прочистила горло и села на кровать, протянув к сыну руку.

– Иди сюда, a bhalaich (мальчик, сынок (гэльск.). – прим. пер.).

Он вздернул рыжие брови, услышав ласковое обращение на гэльском, но охотно подошел, прижавшись к ней под обнимающей рукой. Джемми тоже крепко обнял мать, уткнувшись ей головой в плечо, и Бри держала его так крепко, как только могла, раскачиваясь взад и вперед и мягко нашептывая ему что-то, как делала, когда он был маленьким.

– Все будет хорошо, детка, – шептала она ему. – Все будет в порядке.

Брианна услышала, как сын сглотнул, и почувствовала, как его маленькая твёрдая спина шевельнулась под ее рукой.

– Да, – его голос задрожал, он громко шмыгнул носом и попытался снова. – Да. Но что будет в порядке, мам? Что вообще происходит?

Затем он слегка отодвинулся, глядя на нее глазами, в которых было больше вопросов и больше знаний, чем должно быть у любого девятилетнего ребенка.

– Мэнди говорит, что ты заперла мистера Кэмерона в убежище священника. Но сейчас его там нет – я посмотрел. 

Бри показалось, будто холодная рука дотронулась до ее затылка, когда она вспомнила шок, обнаружив опустевшее убежище.

– Нет, его там нет.

– Но ведь ты не выпускала его, правда?

– Нет. Я его не выпускала. Он…

– Значит, это кто-то другой, – с уверенностью произнес Джем. – Как думаешь, кто?

– Ты очень логично мыслишь, – сказала Бри, поневоле слегка улыбаясь. – Унаследовал это от своего дедушки Джейми.

– Он говорил, что я унаследовал это от бабушки Клэр, – ответил Джем, но автоматически: он не позволял себя отвлечь. – Я подумал, что, возможно, это тот человек, который гнался за мной у плотины, но он не мог выпускать здесь мистера Кэмерона и одновременно гоняться за мной. Ведь так? 

В глазах Джема внезапно мелькнул страх, и Брианна подавила непреодолимое желание выследить этого человека и прикончить его, как бешеного скунса.

Мужчине удалось уйти тогда, у плотины, он убежал в темноту, когда появилась полиция, но, помоги ей Бог, она собиралась найти его однажды, и тогда… Но этот день ещё не настал. Сейчас проблема заключалась в том, чтобы помешать ему – или Робу Кэмерону – снова приблизиться к ее детям. 

Затем Бри осознала, что именно говорил Джемми, и почувствовала, как холод, который сковал ее сердце, распространился по всему телу, будто иней.

– Ты хочешь сказать, что должен быть ещё один мужчина, – сказала она, удивляясь тому, как спокойно говорила. – Мистер Кэмерон, человек у плотины и тот, кто выпустил мистера Кэмерона из убежища священника. 

– Это могла быть и женщина, – заметил Джемми.

Он казался менее испуганным, говоря об этом. Это было хорошо, потому что у нее по коже бежали мурашки от страха.

– Знаешь, как бабушка называла… называет гусиную кожу?

Брианна протянула руку, на которой тонкие рыжеватые волоски все стояли дыбом.

– Мурашки.

– Мурашки, – повторил Джемми и нервно хихикнул. – Мне нравится это слово.

– Мне тоже.

Брианна глубоко вздохнула и встала.

– Пойди, возьми сменную одежду и пижаму, дорогой, хорошо? Мне нужно сделать пару звонков, а потом, я думаю, мы поедем навестить тетю Фиону.

 

ГЛАВА 33

ТЫ ЛУЧШЕ ШКУРУ СБЕРЕГИ*

(*Цитата из народной шотландской песни «Эй, Джонни Коуп, ты еще не проснулся?», основанной на стихотворении шотландского поэта Адама Скирвинга. – прим. пер.)

 

РОДЖЕР ПРОСНУЛСЯ ВНЕЗАПНО, но не чувствовал смятения. Никакого ощущения забытых снов или доносившегося до него приглушенного шума – просто его глаза были открыты, и он четко осознавал реальность. Оставался, наверное, еще час до восхода солнца. В комнате было холодно, а сквозь оставленные открытыми ставни виднелось небо, затянутое облаками цвета черного жемчуга.

Роджер лежал неподвижно, прислушиваясь к биению своего сердца, и вдруг понял, что впервые за несколько дней оно не колотится как сумасшедшее. Он больше не боялся. Страх и суматоха ночи, ужас последних нескольких дней исчезли. Тело было полностью расслаблено – как и разум.

В памяти всплывали какие-то слова. Как ни странно, это оказалась строчка из песни «Джонни Коуп»: «Ты лучше шкуру сбереги, утро стать обещает кровавым». (Эй, Джонни, от беды беги, Ты лучше шкуру сбереги, Рога трубят, и утро стать Обещает кровавым утром». Перевод Г. Плисецкого. – прим. пер.) Еще более странным было то, что он слышал, почти ощущал, себя поющим их своим прежним голосом, полным силы и энтузиазма.

– Не то чтобы я не чувствовал благодарности, – обратился Роджер к побеленным потолочным балкам хриплым и грубым, как обычно с утра, голосом. – Но какого черта?

Роджер не был уверен, говорил он с Богом или с собственным подсознанием, но вероятность получить прямой ответ была, скорее всего, равной и в том, и в другом случае. Он услышал тихий стук закрывающейся двери где-то внизу; кто-то снаружи насвистывал сквозь зубы – наверное, Энни или Сенга по дороге на утреннюю дойку.

В дверь спальни постучали: это оказалась Дженни Фрейзер, опрятная в белом переднике, с темными вьющимися волосами, завязанными на затылке, но еще не покрытыми дневным чепцом, с кувшином горячей воды, горшочком мягкого мыла и лезвием для бритья.

– Папа интересуется, умеете ли вы ездить верхом? – спросила она без предисловия, оценивающе оглядывая его сверху вниз.

– Умею, – хрипло ответил Роджер, забирая у нее кувшин, завернутый в полотенце.

Ему срочно нужно было прочистить горло и выплюнуть мокроту, но не в ее же присутствии. Поэтому он просто кивнул и пробормотал «Taing» (спасибо (гэльск.). – прим. пер.), взяв бритву вместо того, чтобы узнавать, чем вызван вопрос.

– Завтрак будет ждать вас на кухне, когда вы спуститесь, – сказала Дженни как ни в чем не бывало. – Захватите с собой кувшин, хорошо?

 

ЧАС СПУСТЯ, насытившись до отвала овсянкой, горячим чаем, лепешками с медом и кровяной колбасой, Роджер уже сидел верхом на старой кудлатой лошади, следуя за Брайаном Фрейзером сквозь рассеивающийся туман раннего утра.

– Мы объедем близлежащие фермы, – сказал ему Фрейзер за завтраком, намазывая клубничное варенье на лепешку. – Даже если никто не видел вашего парнишку, и, честно говоря, – извиняясь, Брайан скривил свой широкий рот, – думаю, я бы уже услышал, если бы кто-нибудь заметил незнакомца в округе, – они передадут словечко дальше.

– Да, большое спасибо, – искренне поблагодарил Роджер.

Даже в его время сплетни были самым быстрым способом распространения новостей в Хайленде. Как бы стремительно ни передвигался Роб Кэмерон, Роджер сомневался, что он сможет опередить молву, и эта мысль заставила его улыбнуться. Дженни заметила это и сочувственно улыбнулась в ответ, и он вновь подумал, что она очень хорошенькая.

Небо по-прежнему низко и угрожающе нависало над головой, но надвигающийся дождь еще никогда и ни для кого в Шотландии не был помехой и вряд ли мог стать ею сейчас. Его горлу стало намного лучше от горячего чая, и странное чувство спокойствия, с которым Роджер проснулся, все еще не оставляло его.

Что-то изменилось за ночь. Возможно, тот факт, что он спал в Лаллиброхе среди призраков своего собственного будущего. Вероятно, это принесло ему успокоение, пока он спал.

Может быть, это просто ответ на его молитву и милость Божья. А может быть, это всего лишь чертов экзистенциализм Сэмюэля Беккета: «Я не могу продолжать, я продолжаю». («…наступит тишина, в которой я, не знаю, я никогда не узнаю, в тишине ничего не знаешь, нужно продолжать, я не могу продолжать, я продолжаю». «Безымянный», Сэмюэль Беккет. – прим. пер.) Если у него есть выбор, – а он у него есть, и пусть этот Беккет катится куда подальше – он бы положился на милость Божью.

Что бы это ни было, Роджер больше не чувствовал себя дезориентированным, сбитым с толку тем, что знал о будущем окружающих его людей. Огромное беспокойство о них и необходимость найти Джема по-прежнему наполняли его. Но теперь это напоминало спокойное твердое ядро в глубине его сердца. Основная цель, оружие. Что-то, на что можно опереться.

Думая об этом, Роджер расправил плечи и в то же мгновение увидел перед собой прямую плоскую спину Брайана и широкие, крепкие плечи под темной тканью его сюртука из шотландки. В этих плечах узнавался Джейми и угадывались задатки будущего Джема.

Жизнь продолжается. Самое главное сейчас – спасти Джема, как ради Брайана Фрейзера, так и ради него самого.

И теперь Роджер знал, чтó изменилось в нем, и возблагодарил Бога за то, что действительно оказалось Божьей милостью. Он спал, и проснулся, и шкуру свою сберег. И каким бы кровавым ни было грядущее утро, теперь он видел направление, обрел спокойствие и надежду, потому что добрый человек, который ехал верхом впереди него, был на его стороне.

 

В ТЕЧЕНИЕ ДНЯ ОНИ ПОСЕТИЛИ более дюжины ферм, а еще поговорили с лудильщиком, чью повозку встретили по пути. В последнее время никто не видел незнакомца – ни с рыжеволосым мальчиком, ни без него, но все обещали оповестить кого только можно, и все без исключения молились за Роджера и благополучный исход его поисков.

Они остановились на ужин и ночевку в солидном фермерском доме семьи Мюррей, хотя, конечно, он не мог сравниться с Лаллиброхом. Владелец, Джон Мюррей, как выяснилось в ходе разговора, оказался доверенным лицом Брайана Фрейзера, – управляющим большей частью хозяйства в поместье Лаллиброх – и он весьма серьезно отнёсся к рассказу Роджера.

Пожилой мужчина с вытянутым лицом, с худыми мускулистыми руками, он качал головой, скрежеща зубами.

– Да, я отправлю одного из своих ребят утром, – сказал он. – Но, если вы не нашли и следа этого парня, пока шли по перевалам Хайленда... возможно, вам стоит наведаться в гарнизон и рассказать свою историю там, мистер МакКензи.

Брайан Фрейзер нахмурился, но затем кивнул.

– Да, это неплохая мысль, Джон.

Он повернулся к Роджеру.

– Знаете ли, это довольно далеко: гарнизон расположен в Форте Уильям, рядом с Дункансбургом. Но мы можем поспрашивать по пути, ведь солдаты регулярно отправляют гонцов, которые курсируют между гарнизоном, Инвернессом и Эдинбургом. Если они что-нибудь услышат об этом вашем человеке, они могут быстро отравить нам весточку.

– И, возможно, они могли бы арестовать мерзавца на месте, – добавил Мюррей; его довольно меланхоличное лицо почти просияло при этой мысли.

– Moran taing (благодарю вас (гэльск.). – прим. пер.), – сказал Роджер, слегка поклонившись им обоим в знак признательности, а затем повернулся к Фрейзеру: – Я так и сделаю, и спасибо вам. Но, сэр, вам нет необходимости ехать со мной. У вас ведь свои дела, и я не хотел бы…

– Я поеду, и с радостью, – решительно перебил его Фрейзер. – Сено уже давно убрано, и нет ничего такого, с чем Джон не мог бы справиться без меня.

Он улыбнулся Мюррею, который издал тихий звук, что-то между вздохом и кашлем, но кивнул.

– Кроме того, Форт Уильям расположен в центре земель Кэмеронов, – заметил Мюррей задумчиво, глядя на темные поля. Они поужинали с его семьей, но сейчас вышли на двор под предлогом того, чтобы выкурить трубку; она, забытая на некоторое время, тлела в руке Мюррея.

Брайан издал неопределённый горловой звук, и Роджер задался вопросом, что имел в виду Мюррей. Было ли это предупреждением, что у Роба Кэмерона могут быть родственники или союзники, к которым он направлялся? А может, между Кэмеронами и Фрейзерами из Ловата (или между Кэмеронами и МакКензи) существовала какая-то напряженность или вражда?

Это, действительно, представляло собой некоторую проблему. В случае, если тут речь шла о какой-то серьезной междоусобице, Роджеру не мешало бы знать об этом. Он сам негромко хмыкнул и решил относиться к любым Кэмеронам с опаской. В то же время... собирался ли Роб Кэмерон искать убежища или помощи у Кэмеронов того времени? Может быть, ранее он уже совершал переход в прошлое и приготовил тайное убежище среди своего клана? Это была тревожная мысль, и Роджер почувствовал, как сжались мышцы живота, будто готовясь сопротивляться удару.

Но нет, на это у Кэмерона не было времени. Если тот узнал о путешествии во времени только из записок Роджера, которые он делал для того, чтобы ими могли со временем воспользоваться его дети, то у Роба не было времени отправиться в прошлое, найти своих предков – Кэмеронов и… нет, это невозможно.

Роджер откинул прочь от себя клубок не оформившихся мыслей, будто рыболовную сеть, наброшенную на голову. Ничего нельзя было сделать, пока они не доберутся завтра до гарнизона.

Мюррей и Фрейзер, облокотившись на изгородь, покуривали трубку и болтали на гэльском.

– Моя дочь просила узнать, как дела у твоего сына, – поинтересовался Брайан Фрейзер с напускной небрежностью. – Есть новости?

Мюррей фыркнул, из его ноздрей вырвался дым, и в ответ, говоря о сыне, он использовал какое-то характерное местное выраженьице. Фрейзер сочувственно поморщился и покачал головой.

– По крайней мере, ты знаешь, что Йен жив, – сказал он, вновь переходя на английский. – Бог даст, он вернется домой, когда ему надоест сражаться. Мы ведь так и поступили, да?

Брайан мягко толкнул Мюррея под ребра, и его более высокий собеседник снова фыркнул, но уже не так яростно. 

– Нас сюда привела не скука, a dhuine dhubh (черноголовый (гэльск.). – прим. пер.). Во всяком случае, не тебя, – он вздернул лохматую седеющую бровь, и Фрейзер рассмеялся, хотя, как показалось Роджеру, с некоторой ноткой сожаления.

Он хорошо помнил эту историю: Брайан Фрейзер, незаконнорожденный сын старого лорда Ловата, похитил Эллен МакКензи у ее братьев Колума и Дугала МакКензи из замка Леох, и, в конце концов, оказался с ней в Лаллиброхе. И хотя от них в некоторой степени отреклись оба клана, но, по крайней мере, их оставили в покое. Роджер видел портрет Эллен – высокой, рыжеволосой и, несомненно, стоящей всех усилий женщины.

Она была очень похожа на свою внучку Брианну. Машинально Роджер прикрыл глаза, глубоко вдохнул холодный вечерний воздух Хайленда и подумал, что ощущает ее рядом с собой. Если он снова откроет их, увидит ли он Бри, стоящей в дымке?

– Я вернусь, – беззвучно пообещал он ей. – Несмотря ни на что, а nighean ruaidh (моя рыжеволосая (гэльск.). – прим. пер.), я вернусь. Вместе с Джемом.

 

 

ГЛАВА 34

УБЕЖИЩЕ

 

ЧТОБЫ ДОБРАТЬСЯ ИЗ Лаллиброха в новый дом Фионы Бьюкен в Инвернессе, они почти час ехали по узким извилистым дорогам Хайленда. У Брианны было время поразмыслить, правильно ли она поступает, имеет ли право впутывать Фиону и её семью в дело, которое с каждой секундой становится всё более опасным. Достаточно долго, чтобы у Бри затекла шея, поскольку ей приходилось держать в поле зрения всё происходящее за спиной, – хотя, даже если их и преследовали, как бы она об этом узнала?

Ей пришлось рассказать детям, где находится их отец, – тщательно подбирая слова и настолько кратко, насколько это было возможно. Засунув большой палец в рот и широко распахнув глаза, Мэнди серьёзно глядела на неё. Джем не произнёс ни слова, только веснушки проступили на неестественно побелевшей коже. Казалось, его вот-вот стошнит. Брианна бросила взгляд в зеркало заднего вида: сейчас сын, забившись в угол сиденья, безучастно смотрел в окно…

– Дорогой мой, он обязательно вернётся.

Она тогда пыталась утешить его, прижимая к груди. Джем не сопротивлялся, но даже материнские объятия не смогли вывести его из горестного оцепенения.

– Это я виноват, – сказал он тихим и безжизненным, как у марионетки, голосом. – Надо было выбираться оттуда побыстрее. И тогда бы папа…

– Ты ни в чём не виноват, – твёрдо произнесла Брианна. – Виноват мистер Кэмерон, и никто другой. Ты вёл себя очень храбро. И папа совсем скоро вернётся обратно.

Джем с трудом сглотнул, но не промолвил ни слова. Когда Брианна отпустила его, он покачнулся, но подоспевшая Мэнди обхватила его за ноги.

– Папочка вернётся, – сказала она ободряюще. – К ужину!

– Ну, может, не так скоро, – Бри улыбнулась, несмотря на панику, которая, как снежный ком, нарастала у неё внутри.

Рядом с аэропортом показалась автострада и Бри облегчённо выдохнула: теперь можно ехать быстрее 30 миль в час (пятьдесят километров в час. – прим. пер.). Ещё один настороженный взгляд в зеркало, – дорога за ними была пустой. Брианна нажала на газ.

Только два человека знали обо всём, и Фиона была одной из них. Другой – давний друг её матери Джо Абернати – жил в Бостоне.Но спрятать Джема и Мэнди требовалось прямо сейчас. Они не могли оставаться в Лаллиброхе: да, стены местами достигали толщины в два фута (61 см. – прим. пер.), но фермерская усадьба отнюдь не была неприступной крепостью, построенной с расчётом на то, что его обитателям предстоит выдержать осаду или отбиваться от захватчиков.

Они въехали в город и напряжение её ослабло. Вокруг люди. Свидетели. Возможность затеряться. Помощь. Остановив машину возле трёхзвездочной гостиницы «Крейг-на-Дун», предлагающей ночлег и завтрак, она почувствовала себя обессиленным пловцом, выползающим на берег.

По времени всё складывалось удачно: середина дня. К этому часу обычно Фиона заканчивала уборку, а для заезда новых постояльцев или приготовления ужина было рановато.

Когда они открыли дверь, маленький раскрашенный колокольчик в форме цветка мелодично звякнул, и из гостиной мгновенно выглянула любопытная мордашка одной из дочерей Фионы.

– Тётя Бри! – закричала она, и холл сразу же заполнился детьми: все три дочери Фионы, отталкивая друг друга, поспешили обнять Брианну, подхватить Мэнди и пощекотать Джема, который проворно опустившись на четвереньки, юркнул под скамейку, где посетители обычно оставляли свои вещи.

– Что... О, это ты, голуба моя!

Фиона появилась из кухни в добротном холщовом фартуке с надписью «КОРОЛЕВА ПИРОГОВ» и, завидев Бри, кинулась к ней, радостно улыбаясь и окутывая облаком из муки.

 – Что стряслось? – прямо в ухо зашептала Фиона, пряча за объятиями свой вопрос.

Затем, немного отстранившись, но не отпуская Брианну, она прищурилась в полушутливом беспокойстве.

– Родж пошёл налево?

– Можно… сказать и так.

Бри удалось изобразить улыбку, но, очевидно, не самую лучшую, Фиона тотчас хлопнула в ладоши, положив конец хаосу в холле, и отправила детей наверх в гостиную смотреть телевизор. После уговоров Джем с затравленным видом вылез, наконец, из-под скамьи и нехотя направился за девочками, оглядываясь на мать. Улыбнувшись сыну, она жестами показала, чтобы он не останавливался, и проследовала за Фионой на кухню, уже по привычке озираясь через плечо.

 

СЖАВ В НАПРЯЖЕНИИ ГУБЫ, Фиона сосредоточенно слушала Брианну. Свист закипевшего чайника прервал её рассказ, но к этому моменту самое главное уже было сказано. Обдав горячей водой чайничек, Фиона бросила туда заварку и налила кипяток.

– Ты говоришь, он взял винтовку. Но дробовик-то у тебя остался?

– Да. Он у меня в машине, под передним сиденьем. 

Фиона чуть не выронила заварник. Брианна ухватилась за ручку, не давая ему упасть. Заледенелые ладони коснулись восхитительно горячего фарфора.

– Ну, не оставлять же его в доме, ключ от которого теперь есть у этих ублюдков, верно?

Фиона поставила чайник и перекрестилась.

– Dia eadarainn’s an t-olc. 

«Сохрани нас, Боже, от всякого зла». (Дословно «Бог между нами и злом». Известное гэльское изречение, его произносят, когда становятся известны дурные вести, злодеяния, - прим. перев.). Она села и, не отрывая от Брианны настороженных глаз, спросила:

– Ты точно уверена, что это ублюдки, то есть он не один? 

– Да, я чертовски уверена, – съязвила Бри. – Даже если бы Роб Кэмерон ухитрился отрастить крылья и вылететь из убежища священника... Давай-ка, я расскажу тебе о том, что случилось с Джемом на дамбе.

И Брианна рассказала – несколькими краткими фразами, после которых Фиона тоже стала коситься на закрытую дверь кухни. Снова беря себя в руки, она повернулась к Бри. В свои тридцать с небольшим Фиона была молодой женщиной с красивыми мягкими формами. Обычно её очаровательное лицо хранило невозмутимое материнское спокойствие, и это оказывало магическое воздействие на дочерей. Но не сейчас. «Жажда крови в глазах», – сказала бы о ней Клэр, окажись она рядом. Фиона отпустила совершенно непристойное английское словцо в адрес человека, преследовавшего Джема. 

– Итак, – сказала она, доставая из сушилки разделочный нож и оценивающе разглядывая его лезвие. – Что мы будем делать?

Вздохнув, Бри осторожно отхлебнула горячего чаю с молоком. Напиток был сладкий, бархатистый и приятно грел изнутри, но всё же короткое слово «мы» согрело её душу намного больше.

– Ну, прежде всего, – позволишь Джемми и Мэнди остаться у вас, пока я съезжу уладить кое-какие дела? Это может затянуться на всю ночь: я захватила им пижамы на всякий случай, – она кивнула в сторону бумажного пакета, лежащего на одном из стульев.

– Да, конечно, – маленькая морщинка пролегла между тёмными бровями Фионы. – Это… что за дела? 

– Это… – начала Брианна и осеклась. 

«Лучше бы тебе не знать», – едва не сорвалось у неё с языка. Но на самом деле кто-то должен был знать, куда она направляется и что собирается делать. На всякий случай, если вдруг она не вернётся. Комочек то ли страха, то ли злости нарастал у неё внутри, нарушая ощущение душевной теплоты.

– Я поеду в больницу к Джоку МакЛауду. Это ночной охранник, который обнаружил Джемми на плотине. Вдруг ему известно, кто напал на него и пытался забрать моего сына. МакЛауд уж точно знаком с Робом. Возможно, назовёт приятелей Кэмерона, с которыми тот общается в свободное время или встречается в масонской ложе.

Раздумывая, Брианна провела ладонью по лицу.

– Затем... Я поговорю с племянником Роба и его сестрой. Если она не соучастница, то наверняка будет обеспокоена. А если и она замешана, – то мне нужно это знать.

–Полагаешь, что сможешь это определить? – Фиона по-прежнему выглядела встревоженной, хотя морщинка между бровями слегка разгладилась.

– Конечно, – сказала Брианна с мрачной непреклонностью. – Я пойму. Прежде всего потому, что, если те, с кем я буду говорить, причастны, то они попытаются помешать моим расспросам. 

– Ииинх, – негромким этим звуком Фиона выдала всю глубину своей тревоги.

Допив остатки чая, Брианна резко, с шумом выдохнула и отставила чашку.

– А потом, – сказала она, – я вернусь в Лаллиброх. Там я дождусь слесаря, который поменяет все замки и установит охранную сигнализацию на окнах нижнего этажа. Но я не представляю, – она полувопросительно посмотрела на Фиону, – сколько на это уйдёт времени...

– Ага, вот зачем ты и привезла спальные принадлежности для детей... Да нет проблем, дорогая, – она покусывала нижнюю губу, не сводя с Брианны глаз. Бри понимала, о чём думает её подруга, и решила избавить её от затруднения.

– Я не знаю, как быть с Роджером, что предпринять, – проговорила она, изо всех сил сохраняя спокойствие.

– Он обязательно вернётся, – начала Фиона, но Бри покачала головой.

Ужасающее Открытие Номер Три больше нельзя было отрицать.

– Я так не думаю, – сказала она, прикусывая губу, словно желая удержать рвущиеся наружу слова. – Он... Он не может знать, что Джем остался здесь. И он ни за что не бро... бросит его.

Фиона обхватила руку Брианны своими ладонями.

 – Что ты, конечно, он никогда не оставит его там. Но если Роджер и этот другой парень будут искать и не найдут никаких следов... со временем, наверняка он может подумать…

Слова застыли у Фионы в горле, когда она попыталась представить, что может предположить Роджер в подобных обстоятельствах.

– Да, уж, думать он будет, не переставая, это точно, – Брианна нервно хохотнула.

Она знала о непреклонности Роджера и о нарастающем страхе и отчаянии, которые неминуемо будут пожирать его, а также о его решимости идти дальше, – потому что он продолжит поиски; не сдастся и не вернётся к ней с вестью, что Джем потерян навсегда. А в случае, если он не найдёт никаких следов сына, какие мысли будут одолевать его? Что, возможно, Кэмерон убил Джема, спрятал его тело и отправился в Америку на поиски золота? Или что оба они затерялись в чудовищных пространствах между прошлым и будущим, сгинув навеки?

– А ещё он будет молиться, – сказала Фиона, горячо сжимая руку Брианны. – И я вместе с ним.

От этих слов из глаз Брианны хлынули слёзы. Она усиленно заморгала, вытирая их бумажной салфеткой.

– Сейчас я не могу позволить себе плакать, – сказала она срывающимся голосом. – Нельзя. У меня нет на это времени.

Высвободив руку, Бри внезапно поднялась. Шмыгнула носом, как следует высморкалась в салфетку и снова шмыгнула.

– Фиона... Я... я знаю, ты никому не рассказывала... о нас, – начала она, и сомнение в голосе не смогло укрыться даже от неё самой.

Фиона фыркнула.

– Нет. Никому, – сказала она. – Да меня бы в психушку отправили, и как бы тогда Эрни справился с девочками и со всеми делами? А что? – добавила она, пристально глядя на Брианну. – Почему ты спрашиваешь?

– А... те женщины, которые... которые танцуют на Крейг-на-Дуне. Как думаешь, хоть кто-то из них имеет представление о том, что это за место?

Задумавшись над ответом, Фиона втянула щёку.

– Одна-две из тех, кто постарше, возможно, что-то и знают, – медленно произнесла она. – Насколько нам известно, Солнце на праздник Белтайн призывают здесь с незапамятных времён. И кое-что действительно передаётся из поколения в поколение. Было бы странно, если бы за всё это время никто не заинтересовался. Но даже если некоторые из них и понимают, что там на самом деле происходит, они будут держать язык за зубами, – так же, как и я.

– Понятно. Я просто подумала… не могла бы ты потихоньку разузнать, вдруг кто-то из женщин связан с Робом Кэмероном? Или с Оркнейскими островами?

– С чем? – глаза Фионы расширились от изумления. – С Оркнейскими островами? Каким образом?

– Потому что Роб Кэмерон занимался там археологическими раскопками. Я думаю, что они и вызвали у него первоначальный интерес к каменным кругам. Я знакома с одним человеком, другом Роджера по имени Кэллэхэн. Он работал с Кэмероном на раскопках. С ним я тоже поговорю, – может, даже завтра, вряд ли успею сегодня. Но вдруг кто-то ещё вовлечён в подобные дела…

Шансы найти иголку в стоге сена были ничтожны, но сейчас она хваталась даже за соломинку. 

– Я сделаю несколько звонков, – сказала Фиона задумчиво. – Кстати о звонках, – позвони мне, если не вернёшься сегодня ночью, ладно? Просто, дай мне знать, что у тебя всё в порядке.

Бри кивнула, у неё перехватило дыхание, и она обняла Фиону, черпая силу у своей подруги.

Провожая Брианну до входной двери, Фиона на мгновение остановилась в холле у лестницы и прислушалась к болтовне, доносящейся сверху. Не хочет ли Бри попрощаться с Джемом и Мэнди? Не говоря ни слова, Брианна покачала головой. Она была не в состоянии контролировать свои оголённые чувства, ей бы не удалось их спрятать и не напугать детей. Вместо этого она поднесла пальцы к губам, и послала наверх воздушный поцелуй. А затем развернулась к двери.

– Тот дробовик... – сказала Фиона ей вслед.

Брианна повернулась, приподняв бровь.

– Они ведь не смогут провести баллистическую экспертизу дроби, а?

 

 

ГЛАВА 35

АН ГЭРАСДАН

(гэльск. Форт Уильям. – прим. пер.)

 

ОНИ ДОБРАЛИСЬ до Форта Уильям чуть за полдень на второй день пути.

– Большой там гарнизон? – спросил Роджер, разглядывая каменные стены крепости. Как и подобает форту, у него не было излишеств: внутри стен находились всего несколько построек и строевой плац.

– Я бы сказал, человек сорок, – ответил Брайан, посторонившись, чтобы пропустить пару солдат в красных мундирах с мушкетами в узком проходе. – Единственный гарнизон поблизости – это Форт Огастус на севере, в нем может быть около сотни человек.

Роджера это удивило. Хотя, может, и ничего удивительного. Если он был прав насчет даты, то еще целых три года до того, как Хайленд наполнится слухами о якобитах, не говоря уж о том, чтобы английская корона, обеспокоившись их количеством, отправила сюда значительные войска для сохранения контроля над ситуацией.

Форт был открыт, и, судя по небольшой толпе возле одного из зданий, сюда приходило много мирных жителей, у которых были дела к военным. Однако кивком головы Фрейзер пригласил его проследовать к другому, меньшему строению.

– Думаю, нам следует повидаться с командиром.

– Вы знакомы с ним? – Роджера разбирало любопытство, ведь, конечно, было еще слишком рано для...

– Встречал его однажды. Его зовут Банкомб. Он кажется порядочным человеком для Sassenach (англичанин (гэльск.). – прим. пер.).

Фрейзер назвал свое имя писцу в приемной, и через минуту их уже пригласили в кабинет командира.

– О... – Невысокий человек среднего возраста посмотрел на них усталыми глазами поверх очков-«полумесяцев», чуть привстал с места, слегка кивнул им и упал в свое кресло, как будто его утомили попытки вспомнить, кто стоит перед ним.