Карта 27. Путешествия Гудрид дочери Торбьёрна

На карте показаны предполагаемые маршруты путешествий Гудрид согласно двум сагам, «Саге о гренландцах» и «Саге об Эйрике Рыжем».

 

Гудрид недолго была вдовой и вышла замуж за Торстейна сына Эйрика Рыжего, предводителя поселенцев и первооткрывателя Гренландии. С новым мужем Гудрид отправляется в плавание вдоль берегов острова на север и селится на хуторе в Западном поселении, но вскоре Торстейн умирает там от болезни. Овдовев во второй раз, Гудрид возвращается в Восточное поселение, где зимует у брата своего первого мужа, Лейва Удачливого, на хуторе Крутой склон, а вскоре выходит замуж за Торфинна Толкового (дисл. Karlsefni, иногда его прозвище не переводится, а транслитериуется), исландца, который незадолго до этого приехал из Норвегии. На следующий год (ок. 1010 г.) молодожены отправляются на корабле Торфинна в Виноградную страну, намереваясь основать там постоянное поселение. С ними идут еще два корабля, и флотилия успешно достигает Северной Америки и продвигается на юг вдоль побережья. Достигнув Виноградной страны, они селятся в «землянках» (дисл. búðir), построенных Лейвом Удачливым сыном Эйрика Рыжего в его предыдущую поездку в эти места. Гудрид рожает сына по имени Снорри — первого европейца, появившегося на свет в Северной Америке. Через несколько лет колонистам становится ясно, что предприятие их обречено на неудачу, и Гудрид с Торфинном уплывают обратно в Гренландию, зимуют в Восточном поселении, а следующей весной отправляются на восток, в Норвегию. Там они продают добытое в Виноградной стране добро и проводят зиму, а следующей весной плывут в Исландию — надо полагать, нагрузив корабли ценными норвежскими товарами. Согласно «Саге о гренландцах», Торфинн и Гудрид высаживаются на берег во фьорде Плоского мыса[558], откуда Торфинн родом. Они покупают хутор под названием Веселый хутор (дисл. Glaumbær) и живут долго и счастливо, а затем Торфинн умирает.

Здесь кончается «Сага об Эйрике Рыжем», рассказ же «Саги о гренландцах» продолжается. Согласно ей, Гудрид, в очередной раз овдовев, берет управление Веселым хутором в свои руки, а помогает ей ее сын Снорри, рожденный в Виноградной стране. Когда Снорри женится, Гудрид, уже пожилая женщина, отправляется в паломничество в Рим. Путешествие ее было долгим и трудным, но она выжила и вернулась обратно в Исландию. Там она делается первой из скандинавских монахинь-отшельниц и в одиночестве проживает остаток жизни. Она умирает около 1050 года, пережив трех мужей и повидав целый мир, от Виноградной страны до Средиземного моря.

Гудрид — не единственная исландка, добиравшаяся до южных морей. В средневековой книге постояльцев швейцарского монастыря в Райхенау содержится запись, свидетельствующая об этом. Монахи вели реестр пилигримов, направлявшихся через Альпы в Италию, и на одной из страниц его, относящейся к XI веку, имеется заголовок Hislant terra (то есть Исландия). Там записаны имена двенадцати исландцев, восьми мужчин и четырех женщин — Вигдис, Вильборг, Кольтера и Турид[559], — которые, надо полагать, останавливались в монастыре по пути в Рим.

 Приложение 5
 Сага о людях с Оружейникова фьорда[560]
 

 Комментарий
 

Перевод изначально выполнен по изданию Вальдимара Асмундарсона[561] (Vápnfirðinga saga. Búið hefir til prentunar Valdimar Ásmunardson. Konstanaðarmaður Sigurður Kristjánsson. Reykjavík, 1898, далее BA), а затем сверен со стандартным изданием Йона Йоханнессона в серии «Древнеисландская литература» (ÍF-11, далее ЙЙ). У такого решения есть достоинства и недостатки. Достоинством является тот факт, что в тексте ВА заполнена лакуна (см. ниже). Возможным недостатком, кроме нестандартности ВА, — то, что число глав и их нумерация, а также их границы не совпадают; в тексте ВА деление на главы более дробное, что, пожалуй, даже удобнее. Номера глав поэтому даны через слеш — слева от слеша номер главы по ВА, справа по ЙЙ; если граница главы в ЙЙ приходится на середину главы ВА, это отмечается так — [Глава ВА, прод./Глава ЙЙ], а если глава в ЙЙ перетекает через раздел глав в ВА, то это отмечается так— [Глава BA/Глава ЙЙ, прод.].

Самые старые рукописи саги — бумажные списки, не древнее конца XVII в.; текстологи полагают, что все они восходят к одной пергаментной рукописи, утраченной. В этих списках имеется лакуна объемом примерно в один пергаментный лист, приходящаяся на ключевой эпизод саги — убийство Гейтиром Хельги Кошки и последующую тяжбу на альтинге. Эпизод в исходной рукописи, как предполагает ЙЙ, располагался на развороте и границе между тетрадками, и текст там был настолько истерт, что позднейшие переписчики не могли ничего разобрать.[562] Правая страница этого разворота сохранилась, в крайне трудночитаемом состоянии — это лист, известный как рукопись AM 162 C fol. В 1861 году исландский филолог Гудбранд Вигфуссон сумел частично ее прочесть (Ný Félagsrit, XXI, Kaupamannahöfn, 123–124). Издание ВА при этом выполнено с рукописи, принадлежавшей священнику Торлейву Йонссону с Кожаных дворов (Skinnastaðir, округа Тинговых песков); в конце XIX века он переписал ее с другой рукописи, а та, по его словам, была переписана со «старинной рукописи из Ледниковой долины».[563] В этой рукописи лакуна заполнена, а текст заполнения в части, пересекающейся с AM 162 C fol., в основном повторяет чтения Гудбранда; в этой связи не исключено, что создатель одного из предков рукописи Торлейва был знаком с его статьей[564], а весь остальной текст (по объему составляющий около трети того, что утрачено) выдумал самостоятельно.[565] Если это так, то тут нет ничего неожиданного — исландцы переписывали и пересочиняли саги вплоть до 20-х годов XX века, пользуясь в качестве источников и печатными книгами.[566] Каким бы ни было происхождение текста, которым заполнена лакуна у ВА[567], он уникален и представляет интерес для читателя, и не в последнюю очередь тем, что придает тексту саги целостность. В настоящем издании границы лакуны отмечены фигурными скобками, уникальный текст ВА набран курсивом, а те его части, что совпадают с прочтением Гудбранда, набраны своим.

События саги происходят в конце X века; примерные датировки: ВА — вся сага целиком 980–990 г. н. э., битва в Долине Бёдвара — 989 г. н. э.; ЙЙ — убийство Хельги Кошки 974 г. н. э., убийство Гейтира 987 г. н. э., битва в Долине Бёдвара — 989 г. н. э. (по данным исландских анналов; имеются известные трудности с согласованием этих данных с хронологией саги в ее увязке с хронологией других саг, см. об этом ÍF-11, XXII–XXV).

Основные эпизоды саги подробно разбираются в гл. 13 настоящей книги.

 — 1 / 1 —
 

В Капище, что в Оружейниковом фьорде, жил человек по имени Хельги. Он был сыном Торгильса сына Торстейна, сына Эльвира, сына Асвальда, сына Коровьего Торира. Эльвир был лендрманном в Норвегии во времена ярла Хакона сына Грьётгарда. Торстейн Белый первым из этого рода прибыл в Исландию и поселился на Зеленых полях близ Дворов Сирека. А в Капище жил Стейнбьёрн сын Рева Рыжего. Когда же богатство у него пошло на убыль, так как он любил жить на широкую ногу, земля вокруг Капища досталась Торстейну, и он прожил там шестьдесят зим. Он взял в жены Ингибьёрг, дочь Хродгейра Белого. Торгильс[568], сын Торстейна, был отцом Хельги Кошки, он получил хутор от Торстейна. Торкель и Хедин убили Торгильса[569], тогда хутор снова достался Торстейну Белому, и он воспитал там Хельги Кошки, своего внука. Хельги был широк в плечах и крепко сбит, он был хорош собой и силен, видно было, что из него выйдет достойный муж. Ребенком он был неразговорчив, а когда подрос, стал своеволен и желал, чтобы все ему подчинялись; был он человек находчивый, но капризный и непостоянный. Рассказывают, что однажды в Капище в хлеву для дойки коров был бык, принадлежавший деду с внуком, и вот в коровник забрел другой бык, и быки стали бодаться. Молодой Хельги стоял снаружи и видит, что их с дедом быку приходится плохо и тот отступает. Он приносит кошки, в каких люди ходят по льду, и привязывает кошки ко лбу их с дедом быка, и дело у того сразу идет на лад. После этого случая его и прозвали Хельги Кошки, и по силе и проворности он превосходил всех молодых людей, что росли тогда в округе.

 — 2 / 2 —
 

Одного человека звали Сварт, он приехал в Исландию и поселился в Оружейниковом фьорде. Ближе всех к нему жил человек по имени Скиди, он был небогат. Сварт был высок ростом и силен, хорошо владел оружием и был очень вспыльчив. Сварт и Скиди не поделили одно пастбище, и кончилось тем, что Сварт убил Скиди, а Хельги Кошки принял тяжбу за убийство и Сварта объявили вне закона. Хельги Кошки было тогда двенадцать зим. После этого Сварт переселился на пустошь, которую мы зовем пустошь Масляного озера, близ Южной долины, и оттуда воровал скот с хутора Капище; так он добывал себе гораздо больше скота, чем ему было необходимо. Однажды вечером пастух из Капища вернулся домой и зашел в клеть, где спал старик Торстейн, тот лежал там слепой. Торстейн сказал:

— Приятель, как сегодня дела? — говорит он.

— Хуже некуда, — говорит тот, — пропал твой лучший валух, и с ним еще трое, — говорит пастух.

— Наверное, убежали к овцам из соседского стада, — говорит Торстейн, — а потом и вернутся.

— Нет, нет, — говорит пастух, — никогда они больше не вернутся.

— Со мной можешь говорить, как тебе вздумается, — говорит Торстейн, — а вот Хельги Кошки этого не сказывай.

А наутро Хельги Кошки спросил пастуха, не пропало ли чего за прошлый день, и тот ему рассказал то же, что и Торстейну. Хельги Кошки сделал вид, будто не расслышал, и под ночь лег на свое место. А когда все заснули, он встал, взял свой щит и вышел наружу. Рассказывают, что он нашел большой плоский и тонкий камень и один конец запихнул себе в штаны, а другой положил на грудь. В руке у него был большой топор на длинной рукоятке, для рубки дров. Он не останавливается, пока не доходит до пастушьей хибары, там он видит следы, потому что на земле лежал снег; вот он приходит на пустошь Масляного озера со стороны Южной долины. Сварт вышел и увидел, что к нему пришел какой-то человек, бодрый на вид, и спросил, кто это. Хельги Кошки говорит, кто он такой.

— Похоже, ты не просто так ко мне пожаловал, — говорит Сварт, прыгнул к нему и наносит ему удар большой алебардой, а Хельги Кошки закрылся щитом, а алебарда попала в край щита и соскользнула, и задела камень, что был у Хельги на груди, и с такой силой отскочила от него, что Сварт не удержался на ногах, а Хельги Кошки отрубает ему ногу. Тогда сказал Сварт:

— Вот и стало ясно, что моя удача не чета твоей, — говорит он, — и теперь уж мне от тебя не уйти, но ляжет на твой род такое проклятие, какое никому не снять, пока люди будут жить в стране.

После этого Хельги снова рубит его, так что Сварту пришел конец. Тут просыпается у себя дома в Капище Торстейн, выходит из клети и идет туда, где спал Хельги Кошки, а ложе уж холодное. Он тогда будит домочадцев и говорит, чтобы они шли искать Хельги. Они вышли наружу и сразу нашли следы Хельги, и так по ним прошли до самой пустоши и нашли его в том месте, где Сварт лежал мертвый. Там они схоронили труп Сварта и забрали с собой все, что было ценного. После этого подвига о Хельги стали повсюду много говорить и хвалить его, ведь он совершил большое дело, хотя и был совсем еще молод.

 — 3 / 3 —
 

В те времена, когда в Капище жил Торстейн, а при нем рос Хельги Кошки, на хуторе Внешний Крестовый залив жил человек по имени Лютинг, сын Асбьёрна, сына Олава Длинная шея. Он был человек мудрый и богатый, женой его была Тордис, дочь Херлу-Бьёрна сына Арфинна. В этой саге упоминаются двое их сыновей: одного звали Гейтир, другого Бленг. У Лютинга была одна дочь по имени Халла, а другая Раннвейг, ее выдали замуж в Секирный фьорд, на хутор Пастбище на утесе, за человека по имени Олав. Братья и Хельги Кошки были одногодки, и меж ними была большая дружба. Хельги Кошки женился на Халле дочери Лютинга, сестре этих братьев; у них была дочь по имени Тордис, хотя чаще ее звали попросту Тодда, на ней женился Хельги сын Асбьёрна.[570] Их младшего сына звали Бьярни, а старшего Лютинг.[571] Бьярни воспитывался в Крестовом заливе у Гейтира. Бленг был силен, но немного хромал. Гейтир женился на Халлькатле дочери Тидранди, единокровной сестре сыновей Дроплауг.[572] Такая была дружба[573] у Хельги Кошки и Гейтира, что они всегда играли вместе, и всегда во всем соглашались, и едва не каждый день виделись, так что люди только о том и говорили, какие они большие друзья. В те времена в Южной долине жил человек по имени Тормод, по прозвищу Скаредный; его отец был Стейнбьёрн Короткий, а братья Рев с Дворов Рева и Эгиль с Дворов Эгиля.[574] Детей Эгиля звали Торарин, Халльбьёрн, Трёст и Халльфрид, на ней женился Торкель сын Гейтира.[575] Сыновей Тормода звали Торстейн и Эйвинд, а сыновей Рева Стейн и Хрейдар, все они должны были ездить на тинг с Гейтиром.[576] Он был очень мудрый человек. Хельги Кошки и Халла хорошо ладили. Лютинг воспитывался в Секирном фьорде у Торгильса Скорняка. Хельги Кошки был очень богатый человек.

 — 4 / 4 —
 

Рассказывают, что однажды летом в Оружейников фьорд пришел корабль; половиной корабля владел человек по имени Торлейв, по прозвищу Крещеный; у него был хутор в Полосатиковом фьорде, что в Крестовом заливе, он был пасынок Асбьёрна Косматая голова. Другой половиной владел человек по имени Хравн, он был норвежец, богач и любил покрасоваться перед людьми, носил всякие украшения, был человек жадный, холодный и спокойный. Рассказывают, что у него было золотое обручье, которое он всегда носил на руке, и еще ящичек, который все время был у него при себе, а по ночам он клал его себе в кровать, и люди думали, что он доверху набит золотом и серебром. Торлейв уехал к себе на хутор в Крестовом заливе, а норвежцы остались на корабле. Хельги Кошки поехал к кораблю и приглашает корабельщика к себе. Тот ответил, что не думал ехать к нему на зиму, — потому что мне говорили, будто ты человек надменный и жадный до богатства, — говорит он, — а я человек скромный, всегда доволен малым, так что мы друг другу не подходим.

Хельги Кошки предложил тогда купить у него хороших товаров, потому что он был большой охотник до красивых вещей, но Хравн сказал, что в кредит ничего продавать не станет. Хельги Кошки отвечает:

— Да уж, поездка моя к тебе вышла хоть куда. Оказал ты мне честь, ничего не скажешь — и жить ко мне не поехал, и продать ничего не захотел.

Гейтир тоже приехал к кораблю, и нашел корабельщика, и сказал ему, что тот поступил неразумно, поссорившись с самым уважаемым человеком в округе. Норвежец отвечает:

— Я вообще-то думал поселиться у кого-нибудь из бондов, но, может быть, ты возьмешь меня к себе, Гейтир? — говорит он.

Гейтир не хотел решать дело сразу, но кончилось тем, что он принял корабельщика у себя; прочие люди с корабля уехали жить в другие места, а корабль вытащили на берег на катки. Норвежцу отвели сарай, где он сложил свое имущество; стал он торговать и все только в мелкую розницу, ничего оптом. А когда пришли дни начала зимы, сыновья Эгиля устроили пир, и там были оба, Гейтир и Хельги Кошки, Хельги вошел первый и сидел подальше от дверей, потому что любил покрасоваться перед гостями. Немало потом было разговоров, что Хельги и Гейтир были так заняты беседой друг с другом на том пиру, что с другими и не разговаривали вовсе и в веселье участия не принимали. Пир заканчивается, и все разъезжаются по домам.

 — 5 / 4 прод. —
 

Зимой устроили игрища на хуторе Пастбище, что близ Капища, там было полно народу, и среди прочих Хельги Кошки. Гейтир очень уговаривал норвежца поехать туда, мол, там он сможет встретить многих своих должников[577]; и вот они поехали на игры, и всю дорогу норвежец только о том и говорил, кто и сколько ему должен. А когда игры закончились, люди стали собираться домой, и вот Хельги сидел в доме и разговаривал со своими людьми. В дом вошел человек и сказал, что Хравна норвежца, похоже, убили, а вот кто убийца, никто не знает. Хельги тут же вышел наружу и всем говорил, как это нехорошо, что так вышло. Похоронили Хравна с почестями, как было принято в те времена.

Одного человека звали Тьёрви, он жил на Дворах Гудмунда; был он велик ростом и изрядный силач. Тьёрви дружил с Хельги Кошки и Гейтиром. Никто не знал, где он был в тот день, когда убили норвежца. Кое-кто говорил, будто Хравн лишился жизни так: его привели на какой-то утес, а потом столкнули вниз. Хельги Кошки и Гейтир договорились, что разделят пополам имущество, оставшееся от Хравна, но решили повременить до окончания весеннего тинга, так что Гейтир взялся хранить то имущество зимой и запер его в своей клети. Весной Торлейв Крещеный стал готовить свой корабль к выходу в море, и к весеннему тингу можно было отплывать.

И вот люди поехали на весенний тинг в Южную долину, и Хельги Кошки и Гейтир тоже, и вышло так, что на многих хуторах осталось мало людей. А когда тинг был в самом разгаре, однажды рано утром Торлейв встает и будит своих людей, они сели в лодку и поплыли в Крестовый залив. Они высадились на берег и добрались до Гейтировой клети, взломали двери и унесли с собой все имущество, что принадлежало Хравну, и погрузили на свой корабль. Дома была Халла дочь Лютинга, но она ничего не смогла поделать. Вот Хельги Кошки и Гейтир едут прочь с тинга, и прежде чем они добираются до дома, их настигает весть, что Торлейв забрал себе имущество Хравна и собирается отплыть из страны со всем добром. Хельги сказал, что Торлейв поступил тут не по закону и что если с ним поговорить об этом деле, то он тут же вернет добро. Так что друзья едут к кораблю и подплыли к нему на маленьких лодках; и когда они поздоровались, Хельги сказал, что Торлейв должен вернуть им добро Хравна. Торлейв ответил, что не очень-то смыслит в законах, но считает, что товарищу полагается вернуть добро погибшего его наследникам.[578] Хельги Кошки отвечает:

— Не думаю, что мы уедем отсюда просто так.

Торлейв отвечает:

— Прежде чем вы получите хоть эйрир, нам всем придется сражаться.

— Вы слышите, — сказал Хельги, — что говорит этот недостойный человек, должны мы теперь и вправду задать ему жару.

Тогда заговорил Гейтир и сказал:

— Не кажется мне, что разумно нападать на них с этих лодчонок; кто знает, может, поднимется встречный ветер и прибьет их потом к берегу; тогда-то мы с ними и поквитаемся.

Все согласились, что предложение стоящее; на том и порешили, вернулись на берег, и Хельги поехал домой с Гейтиром и пробыл там несколько ночей. Тут как раз поднялся попутный ветер, и Торлейв отплыл из страны, и путешествие его прошло хорошо, так что он вернул наследникам Хравна то добро, что от него осталось, и они отблагодарили Торлейва тем, что подарили ему половину корабля, которой владел Хравн. Расстались они добрыми друзьями.

 — 6 / 5 —
 

Хельги Кошки целое лето не мог успокоиться и все ждал когда же вернется Торлейв. На каждой сходке Хельги и Гейтир встречались и говорили о добре, что уплыло у них из рук. Хельги Кошки спросил Гейтира, что стало с тем ящичком, что был у Хравна. Гейтир ответил, что, наверное, его с другим имуществом забрал Торлейв.

— А что, он был у норвежца тогда с собой?

— А мне кажется, — сказал Хельги, — что все не так и ящичек припрятан у тебя в укромном месте.

Гейтир сказал:

— А как поживает то обручье, что было у него на руке, когда его убили?

— Я не знаю, что с ним стало, — говорит Хельги, — но оно точно не лежит с ним в могиле.

И на каждой сходке, где Хельги и Гейтир встречались, Хельги спрашивал Гейтира про ящичек, а Гейтир в ответ спрашивал Хельги про обручье, и так их дружба мало-помалу разладилась. Стало теперь так: один думал, что другой прячет у себя что-то, что принадлежит по праву ему, и наоборот, и уж не было теперь меж ними так тепло, как раньше. Летом в Полосатиков фьорд пришел корабль под командой Торлейва Крещеного, и с ним на корабле были два немца. Торлейв продал свою часть корабля и после этого отправился к себе на хутор. Хельги Кошки был доволен, когда об этом узнал. Но когда ему донесли, что Торлейв отдал все добро наследникам Хравна, показалось ему, что тяжба, которую он хотел вчинить Торлейву по поводу этого добра, не принесет ему много выгоды[579], и решил он сквитаться с Торлейвом по-другому. Одну женщину звали Стейнвёр, она была капищная священница и держала главное капище округи, и все бонды должны были платить ей налог на содержание капища. Стейнвёр встретилась с Хельги Кошки, так как приходилась ему родней, и сказала ему что нелады у нее с Торлейвом Крещеным, мол, он не платит налог на капище, как другие. Хельги Кошки сказал, что не прочь взяться за это дело и заплатить ей то, что те[580] ей должны, и принял у нее тяжбу против Торлейва Крещеного.

 — 7 / 5 прод. —
 

Одного человека звали Кетиль, он жил в долине Озерной реки, а прозвали его Кетиль Толстый, был он отличный муж, на вид боевитый и бесстрашный.[581] О Хельги надо сказать, что он поехал в гости к Кетилю и тот его хорошо принял. Назвали они друг друга друзьями.[582] Хельги сказал:

— Есть у меня к тебе дело, Кетиль, попрошу я тебя сделать для меня кое-что — вчинить Торлейву тяжбу по поводу неуплаты налога на капище. Вызови его в суд сам, а там я подъеду на тинг, и мы тогда будем в этой тяжбе вместе.

Кетиль говорит:

— Не стал бы я заключать с тобой дружбу, коли бы знал, что у тебя на уме, потому что Торлейв человек уважаемый и все его любят; но для начала я не отвечу тебе отказом.

Потом они расстались, и Хельги отправляется восвояси. Кетиль выехал из дому, когда решил, что настало подходящее время, сам-десятый. Рано утром они добрались до Крестового залива. Торлейв вышел им навстречу, поприветствовал Кетиля и предложил всем погостить у него; но Кетиль сказал, что рановато ему соглашаться погостить, так как погода хорошая. Кетиль спросил, не заплатил ли Торлейв налог на капище, и добавил, что, верно, Торлейв заплатил его, как полагается.

— Я ведь за тем к тебе приехал, чтобы получить налог на капище, — говорит Кетиль, — и ни к чему тебе держаться того, во что никто не верит.

Торлейв отвечает:

— Видишь ли, тут дело вовсе не в том, что я скупердяй, а вот в чем — по мне, все, что идет туда [в капище], не идет никому впрок.

Кетиль отвечает:

— Ну и гордец же ты, если думаешь, что умнее других, раз не хочешь платить то, что полагается по закону.

Торлейв отвечает:

— Мне все равно, что ты об этом думаешь.

Тогда Кетиль назвал свидетелей и вызвал Торлейва Крещеного в суд, а когда вызов закончился, Торлейв снова пригласил их остаться у него, мол, неизвестно, какая будет погода. Кетиль сказал, что поедет обратно. Он [Торлейв] предложил им вернуться, если погода ухудшится. Вот они уезжают, и не прошло много времени, как погода начала портиться, и пришлось им повернуть назад; только к ночи им удалось добраться до Торлейва, и они только что не падали от усталости. Торлейв их хорошо принял, и Кетиль с людьми провели у него две ночи, так как погода не позволяла им выйти из дому, и чем дольше они оставались у Торлейва, тем большее гостеприимство им оказывалось. А когда Кетиль с людьми был готов ехать, он сказал:

— Нас тут очень хорошо принимали, и оказался ты, Торлейв, славным малым, и я отплачу тебе тем, что тяжба, что я вчинил тебе, провалится на тинге, и отныне я твой друг.[583]

Торлейв отвечает:

— Я очень ценю твою дружбу, но что до тяжбы, так я не тревожусь о том, провалится она или нет; я взываю к одному своему товарищу, который ни за что не допустит, чтобы я платил по этому делу.[584]

На этом они расстались, и до тинга[585] ничего не происходит. Рассказывают, что Хельги Кошки прибыл на тинг с большим количеством людей и думает, будто все у него в кармане. А когда тинг подошел к концу, Хельги Кошки спросил Кетиля, как там дела с тяжбой против Торлейва Крещеного. Кетиль выкладывает ему все как есть. Хельги говорит:

— Ты очень меня подвел, Кетиль, и обманул в этой тяжбе, так что нашей дружбе конец.

Оказалось, что к Торлейву теперь не подобраться, и о нем больше не будет речи в этой саге. Хельги Кошки и Гейтир повстречались вскоре после тинга, и Хельги стал обвинять Гейтира во всем подряд, мол, это все Гейтир виноват, что Хельги проиграл эту тяжбу, а ведь у него все было на мази. Так их дружба все больше сходила на нет.

 — 8 / 6 —
 

Рассказывают, что Халла дочь Лютинга как-то раз заговорила с Хельги Кошки и сказала ему:

— Мы очень долго жили вместе и хорошо ладили; но вот я стала слабеть, и от меня мало пользы твоему хозяйству.

Хельги отвечает:

— Мне кажется, у меня хорошая жена, и я намерен любить ее и дальше, пока мы оба живы.

А меж тем в те времена было принято в таких случаях покидать хутор.[586] Одну женщину звали Торгерд, по прозвищу Серебряная; она была дочь Торвальда Высокого, молодая, но уже вдова, и жила она в долине Озерной реки, в месте, которое теперь зовется Дворы Торгерд, а по хозяйству ей помогал брат, звали его Кольфинн. Торгерд пригласила Хельги к себе в гости, и он поехал к ней сам-третий. Она его очень хорошо приняла, посадила на почетное сиденье и сама села рядом с ним; беседа у них шла как по маслу, и, коротко говоря, Хельги еще не уехал, а уже был помолвлен с Торгерд Серебряной. О Хельги ничего не рассказывается до того, как он вернулся домой в Капище, там его спросили, какие новости. Он ответил, что случилась помолвка. Халла спросила:

— Уж не Торгерд ли Серебряная помолвлена?

— Да, — отвечает он.

— И с кем же она помолвлена? — говорит она.

— Со мной, — отвечает он.

— Тебе-то, верно, не кажется, что все это случилось чересчур скоро, — говорит она.

Вскоре после этого Хельги заявляет, что хочет поехать забрать к себе Торгерд, и просил Халлу оставаться на хуторе, пока его не будет, и она не уехала, пока не приехала Торгерд. Об этом деле пошли слухи в округе, и люди сочли, что Хельги поступает нехорошо, потому что Халлу все любили. Братья послали за Халлой, и она отправилась к ним, как только вернулся Хельги, и забрала с собой те сокровища, что ей принадлежали. Хельги стоял снаружи у дверей и вел себя так, будто и не знал, что Халла уезжает прочь. Халла уже сидела на коне, когда на хутор прискакал ее брат Гейтир. Посланец сказал, что он с Халлой уже поедет, и так они и поступили, Гейтир же направился к Хельги поговорить о делах и спросил, когда тот собирается выплатить ему долю Халлы в его хозяйстве. Хельги отвечает:

— Я не буду против, если Халле не понравится жить в Крестовом заливе, пусть это и ее родной хутор. Думаю, она еще вернется обратно сюда, в Капище.[587]

На этом они расстаются, и Гейтир поехал домой, и обоим казалось, что не стало меж ними теплее. А когда Гейтир приехал домой, Халла спросила его, о чем они с Хельги договорились; он ей рассказал все как есть. Она говорит:

— Как же быстро ты решил это дело; Хельги, верно, показалось бы большой утратой, если бы ты лишил его всего сразу[588], а так у него уже готово применение моему добру, уж точно не станет его меньше в руках у Хельги, если он сумеет сдать его внаем.

— Вижу я, — сказал Гейтир, — к чему все идет; и наибольший мне позор будет, если не удастся взыскать с Хельги все, что тебе причитается, раз ты оттуда уехала.

Проходит зима, а весной Гейтир отправляется в Капище за деньгами Халлы, но Хельги Кошки не желает платить. Тогда Гейтир вчиняет Хельги Кошки тяжбу за долю Халлы и вызывает его на тинг Южной долины. Собрали оба всех своих людей, каких только могли, и приехали на тинг, и оказалось, что союзников у Хельги больше, зато те, что у Гейтира, как на подбор. Когда же пришла пора идти в суд, сказалась разница в числе людей, и Гейтиру не дали пройти на суд, и Хельги Кошки вышел сухим из воды.[589] Гейтир тогда вынес тяжбу на альтинг, но там Хельги Кошки вчинил ему встречную тяжбу, и так тяжба Гейтира провалилась, и прежде всего потому, что Хельги помогал Гудмунд Могучий[590], и теперь между Хельги Кошки и Гейтиром была очень большая нелюбовь.[591]

 — 9 / 7 —
 

Одного человека звали Торд, он жил в Южной долине на хуторе, который зовется на Междуречье, на той стороне реки, где стоит хутор Капище. Торд должен был ездить на тинг с Хельги. Они с Тормодом совместно владели лесом, но поссорились из-за лесоповала и раздела пастбищ, и Торду показалось, что Тормоду досталось гораздо больше, чем причиталось по справедливости. Поехал он тогда к Хельги Кошки и рассказал о том, как его обидел Тормод. Хельги Кошки сказал, что не хочет даже браться за тяжбу о его добре и ничем его не поддержит, если только Торд не ударит с ним по рукам, и не отдаст ему все свое имущество, и не переедет к нему в Капище со всем скарбом.[592] А тот соглашается и назначает Хельги своим единственным наследником. Как-то раз после этого Хельги Кошки просит Торда поехать на общее пастбище в горы и показать ему его скот, что там пасется; они поехали и добрались до пастбища. Тогда сказал Хельги Кошки:

— Ну вот, посмотрели мы на тот скот, которым вы совместно владели с Тормодом.

Тут Хельги Кошки подъезжает и собирает весь скот, который принадлежал Тормоду, и отрубает всем животным головы и оставляет лежать на земле, а потом едет домой и посылает людей к Тормоду сказать, чтобы тот проведал свой скот; так и было сделано. Тормод перевез забитый скот к себе на хутор. После этого Тормод едет в Крестовый залив и рассказывает Гейтиру, как было дело, и просит поправить его положение; а Гейтир отвечает, что не хочет тяжиться с Хельги Кошки. Тормод говорит:

— Плохи же твои дела, раз ты не хочешь поддержать нашу тяжбу.

— Не поддержу я твою тяжбу[593], — говорит Гейтир, — но вот что: привези сюда то мясо, а я его у тебя куплю, так что тебе не будет никакого ущерба.

Тормод едет домой той же дорогой, что ехал туда, а Хельги Кошки сказали, что, не иначе, он ездил к Гейтиру и рассказал ему, в какой переплет попал.

— Ишь куда наведался, — говорит Хельги Кошки, — хотел бы я, чтобы это было в последний раз.

Немного времени спустя созывает Хельги своих издольщиков и требует, чтобы те поехали с ним; поехали и домочадцы, и гости[594], и приехали в лес, которым владели совместно Торд и Тормод; вырубили весь лес и все дрова отвезли в Капище. А когда Тормод узнал о том, какой ему причинен ущерб, он снова поехал к Гейтиру и сказал, какой несправедливости ему пришлось подвергнуться. Тогда говорит Гейтир:

— Мне, конечно, очень жаль тебя, и куда жальче, чем прежде, ведь и то правда, этот ущерб поважней того, что нанесли тебе раньше, а то прошлое дело, на мой взгляд, пустяки. Но и на этот раз не стану я выступать заодно с тобой против Хельги в этой тяжбе, зато вот какой дам тебе совет: найди своих родичей, сыновей Рева Рыжего, Стейна и Хрейдара, скажи им, чтобы поехали в Капище, потому что тебе кой-кого надо вызвать на суд. Заезжай и на Дворы Гудмунда, и пусть Тьёрви поедет с тобой, но пусть всякий раз вас будет не больше восьми. А там тебе нужно будет вызвать в суд Торда за порубку, но главное сделать все так, чтобы Хельги Кошки не было дома, иначе у вас ничего не выйдет.[595]

На этом они расстаются, и Тормод находит тех людей, которых указал ему Гейтир, и все они пообещали ему поехать с ним и договорились когда. После этого Тормод едет домой и рассказывает Гейтиру, как было дело. Но верно сказано, что знают двое, знает свинья, и вести о приготовлениях дошли до ушей Хельги Кошки, и он не уехал с хутора, как собирался. Тем утром, когда они ждали в гости Тормода, Хельги Кошки сказал своим домочадцам, чтобы они целый день не выходили наружу.

— Вот что вы должны сделать, — говорит он, — вырезать себе большие прутья и палки; сегодня на хутор приедут люди, и вам тогда потребуются эти палки — нужно будет стегать лошадей, на которых те приедут, и так мы их всех прогоним со двора.

Вот Тормод с людьми выезжает из дому, как планировалось, и добираются до Капища. Они видят, что снаружи никого нет, и немедленно заезжают во двор, и Тормод называет свидетелей и вызывает Торда в суд за порубку. Хельги был внутри и слышит, как Тормод начинает вызов; он тут же выскакивает наружу, и пронзает Тормода насквозь копьем, и сказал:

— Ну-ка, прогоним прочь этот сброд, пусть они расскажут, что не просто так побывали в Капище сегодня.

Тут выскакивают наружу домочадцы Хельги и стегают лошадей, и те скачут со двора прямо через ограду, и ничем хорошим это не кончилось, так как люди Гейтира были ранены и избиты, а иные и вовсе расстались с жизнью, и люди говорили, что все погибшие пали от руки Хельги. Он приказал отвезти тела на поле и прикрыть хворостом. Люди Гейтира были очень недовольны тем, как повернулось дело, а больше всего тем, что им не удалось похоронить своих убитых родичей и близких; очень часто они заводили с Гейтиром разговор об этом деле, но он просил их потерпеть немного и сказал:

— Как говорится, тот, у кого меч короткий, должен нападать последним, и вот так-то у нас с Хельги Кошки и будет.

 — 10 / 8 —
 

Проходит некоторое время, и Гейтир созывает тех, кто должен ехать с ним на тинг. Выезжают они из Крестового залива и направляются в Капище. Гейтир сказал:

— Не настолько мы тайно собирались, чтобы об этом не узнал Хельги Кошки, и думаю я, что на хуторе у него полно народу; надо нам заехать к нему во двор, спешиться, стреножить лошадей, и снять плащи, и направиться к дому не спеша, но бодро, и я думаю, что тогда Хельги Кошки выйдет к нам навстречу, но не станет нападать на нас с оружием. Нужно нам тогда вести себя очень осторожно и не причинить никому никакого вреда, но задержать их там как можно дольше. А тогда те, кто едет с сыновьями Эгиля и с Тьёрви Большим, должны пробраться по той стороне, где Дворы Гудмунда, а оттуда войти в лес, что напротив Капища, с собой у вас на лошадях должны быть навьючены пустые ящики для угля; а когда вы доберетесь до двора, вам надо тихо подойти к постройкам, забрать тела погибших и положить их в ящики, а потом ехать обратно тем же путем, пока не встретитесь со мной.

Тут они разделяются и едут каждый своей дорогой, как сказал Гейтир; и когда Гейтир с людьми подъехал к хутору, они спешились и не торопясь двинулись к постройкам. У Хельги в самом деле было полно народу, и он тут же вышел им навстречу, поздоровались они вежливо, но холодно. Хельги Кошки спросил, что это Гейтиру тут понадобилось; тот отвечал, что сказать ему особенно нечего и что он думает, что всякому и так ясно, зачем они тут.

— На этот раз мы не собираемся на вас нападать, — сказал он, — хотя для этого имеется достаточно оснований, но прежде мы хотели бы поговорить еще раз о том же, что и раньше, пока обо всем не договоримся.

Так они убивают там время в течение дня, и оба, Хельги с людьми и Гейтир с людьми, проезжают какое-то расстояние по полю. Тут один человек из людей Хельги говорит:

— Смотрите, вон там едут какие-то люди с нагруженными лошадьми, и не сказать, что малы числом.

Другой отвечает:

— Не иначе, это те, что ездили в лес за углем, вон у них и ящики на лошадях; я утром видел, как они въезжали в лес.

И они замолчали. Тогда Гейтир сказал:

— Однако и сегодня все прошло так, как обычно; удача нам не улыбнулась, раз нам не удалось забрать тела наших родичей.

— Что ты теперь будешь делать? — говорит Хельги Кошки. — Похоже, что слабейшему приходится уступить; впрочем, сегодня все прошло как нельзя лучше, ведь ни про одного из нас нельзя сказать, что он покрылся позором по воле другого, а потому, если вы не против, прервем на сегодня нашу приятную беседу; но мы не хотим, чтобы вы ближе подходили к нашим домам, чем подошли сейчас.

После этого они разделились, и Гейтир со своими людьми отправились к своим лошадям, а Хельги Кошки и его люди остались на поле. Гейтир и его люди поехали навстречу сыновьям Эгиля, там все они снова спешились и остановились на некоторое время. А Хельги Кошки и его люди вернулись в Капище и толпились на вымощенном дворе и увидели, что Гейтир и его люди не спешат уезжать. Тогда Хельги Кошки сказал:

— Глупый человек крепок задним умом; мы весь день провели с этими людьми, а меж тем я теперь полагаю, что у нас тут побывали еще и другие Гейтировы люди, и думаю я, что в ящиках для угля они увезли тела погибших, да ведь так всегда и бывало, что из нас двоих Гейтир был умнее, хотя и проигрывал в тяжбах, так как ему не хватало людей.

Тяжбу за убийство Тормода даже начинать не стали, и не было такой тяжбы, где бы Гейтир получил от Хельги то, что ему причиталось. Торкель сын Гей