Теория эквивалентности В.Н.Комиссарова.

В.Н. Комиссаров строит более развернутую модель уровней экви­валентности. В последнем уточненном варианте предложенная им модель предполагает пять иерархически взаимосвязанных уровней:

— уровень цели коммуникации;

— уровень описания ситуации;

— уровень способа описания ситуации;

— уровень структуры высказывания;

— уровень лексико-семантического соответствия.

Сопоставив эту модель стой, которая предлагалась Швейцером, мы обнаруживаем определенное сходство на первых четырех уровнях: уровень цели коммуникации соответствует прагматиче­скому, уровень описания ситуации — семантическому референциальному, уровень способа описания ситуации — семантическому компонентному и уровень структуры высказывания — синтакси­ческому. В модели Комиссарова изменена иерархия двух уровней: уровень описания ситуа­ции подчиняет себе уровень способа описания ситуации. Иначе говоря, перевод на уровне способа описания ситуации предстает как более точный по отношению к уровню описания ситуации. С таким изменением иерархии уровней эквивалентности трудно не согласиться.

Комиссаров дополняет модель эквивалентности еще одним уровнем — уровнем лексико-семантического соответствия. Это дополнение представляется существенным, во всяком случае, по двум причинам. Во-первых, оно логически завершает иерархию уровней эквивалентности: начав с уровня цели коммуникации, где перевод оказывается максимально свободным, вольным (за верхним пределом этого уровня вряд ли можно уже говорить о переводе), Комиссаров доходит до уровня пословной эквивалент­ности, т.е. до уровня буквального перевода, который в определенных случаях также возможен. Во-вторых, автор модели при­влекает внимание к слову, которое в реальном переводе весьма часто выступает в качестве единицы эквивалентности. Множество трансформационных операций, известных в теории перевода, связаны именно с преобразованием слов (конкретизация, генера­лизация и т.д.).

Эквивалентность переводов первого типа заключается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации:

1. Maybe there is some chemistry between us that doesn't mix. - Бывает, что люди не сходятся характерами.

2. That's а pretty thing to say. - Постыдился бы!

3. Those evening bells, those evening bells, how many a tale their music tells. - Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он.

В первом примере цель коммуникации заключалась в передаче переносного значения, которое и составляет главную часть содержания высказывания. Здесь коммуникативный эффект достигается за счет своеобразного художественного изображения человеческих отношений, уподобляя их заимодействию химических элементов. Подобное косвенное описание данной информации признано переводчиком неприемлемым для переводящего языка и заменено в переводе другим, несколько менее образным высказыванием, обеспечивающим, однако, необходимый коммуникативный эффект.

Во втором примере цель коммуникации заключается в выражении эмоций говорящего, который возмущен предыдущим высказыванием собеседника. Для воспроизведения в переводе этой цели переводчик использовал одну из стереотипных фраз, выражающих возмущение в русском языке, хотя составляющие ее языковые средства не соответствуют единицам оригинала.

И, наконец, в третьем примере общей функцией оригинала, которую переводчик стремится всеми средствами сохранить, является поэтическое воздействие, основанное на звукописи, рифме и размере. Ради воспроизведения этой информации исходное сообщение заменяется другим, обладающим необходимыми поэтическими качествами.

Как видно из указанных примеров, цель коммуникации представляет собой наиболее общую часть содержания высказывания, свойственную высказыванию в целом и определяющую его роль в коммуникативном акте.

Для отношений между оригиналами и переводами первого типа эквивалентности характерно:

1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;

2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

3) отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»;

4) наименьшая общность содержания оригинала и перевода по сравнению со всеми иными переводами, признаваемыми эквивалентными.

Таким образом, в переводе при данном типе эквивалентности как будто говорится «совсем не то» и «совсем не о том», что в оригинале. Этот вывод справедлив в отношении всего сообщения в целом, даже если одно или два слова в оригинале имеют прямые или косвенные соответствия в переводе. Например, к этому типу можно отнести перевод: She lifted her nose up in the air - Она смерила его презрительным взглядом, хотя субъекты этих предложений непосредственно соотнесены.

Переводы на первом уровне эквивалентности выполняются как в тех случаях, когда более детальное воспроизведение содержания невозможно, так и тогда, когда такое воспроизведение приведет рецептора перевода к неправильным выводам, вызовет у него совсем другие ассоциации, чем у рецептора оригинала, и тем самым помешает правильной передаче цели коммуникации.

Английская пословица А rolling stone gathers no moss описывает ситуацию, легко передаваемую в русском переводе: Катящийся камень мха не собирает (или мхом не обрастает). Однако из этой ситуации рецептор перевода не сможет извлечь ту цель коммуникации, которая содержится в оригинале. Для него сама ситуация не указывает достаточно четко, как следует к ней относиться, «хорошо» это или «плохо», что нет мха. В то же время для английского рецептора ясно, что в этой ситуации мох олицетворяет богатство, добро и что его отсутствие - явление отрицательное. Таким образом, ситуация, описываемая английской пословицей, подразумевает вывод, что следует не бродить по свету, а сидеть дома и копить добро. Эквивалентным переводом будет русская фраза, имеющая ту же эмотивную установку и максимально воспроизводящая стилистическую (поэтическую) функцию оригинала (форму пословицы). Поскольку описание той же ситуации не обеспечивает необходимого результата, приходится использовать сообщение, описывающее иную ситуацию. Попытка удовлетворить указанным требованиям дает примерный перевод: «Кому на месте не сидится, тот добра не наживет».

Эквивалентность переводов второго типа предполагает, что общая часть содержания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Ситуацией называется совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения. Нельзя себе представить связного текста, который был бы «ни о чем», как не может существовать мысль без предмета мысли.

Второй тип эквивалентности представлен переводами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. Вот несколько примеров переводов такого типа:

He answered the telephone. - Он снял трубку.

You are not fit to be in a boat. - Тебя нельзя пускать в лодку.

You see one bear, you have seen them all. - Все медведи похожи друг на друга.

В приравниваемых в этих примерах разноязычных высказываниях большинство слов и синтаксических структур оригинала не находит непосредственного соответствия в тексте перевода. Вместе с тем можно утверждать, что между оригиналами и переводами этой группы существует большая общность содержания, чем при эквивалентности первого типа. Сопоставим, например, переводы:

That's а pretty thing to say. - Постыдился бы!

He answered the telephone. - Он снял трубку.

В первом речь идет о совершенно разных явлениях, между которыми нельзя усмотреть какой-либо реальной связи. Общность оригинала и перевода заключается лишь в том, что в обоих случаях можно сделать одинаковые выводы об эмоциональном отношении говорящего к предыдущему замечанию его собеседника. Во втором несопоставимые языковые средства оригинала и перевода фактически описывают один и тот же поступок, указывают на одинаковую реальность, поскольку говорить по телефону можно, только сняв трубку. В обоих текстах речь идет о разном, но «об одном и том же». О таких высказываниях в обиходе часто говорят, что они «выражают другими словами одну и ту же мысль».

Для отношений между оригиналами и переводами второго типа характерно:

1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации;

2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации;

3) сохранение в переводе цели коммуникации, поскольку, как мы уже установили, сохранение доминантной функции высказывания является обязательным условием эквивалентности;

4) сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сообщениями прямой реальной или логической связи, позволяющей утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же».

Широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков. По-английски говорят: We locked the door to keep thieves out, а по-русски кажется нелепым описывать данную ситуацию подобным образом (запирать дверь, чтобы держать воров снаружи), но вполне возможно сказать: чтобы воры не проникли в дом. Подчеркивая невозможность для себя каких-либо поступков, англичанин скажет: I am the last man to do it. По-русски невозможно воспроизвести подобное сообщение, назвав кого-либо последним человеком, способным сделать что-либо.

Придется описать в переводе эту ситуацию другим путем, например: «Уж я, во всяком случае, этого не сделаю». Необходимость устанавливать при переводе эквивалентность на уровне ситуации может быть связана и с тем, что во многих случаях члены языкового коллектива постоянно применяют лишь один способ описания определенной ситуации. Особенно часто это имеет место в стандартных речевых формулах, предупредительных надписях, общепринятых пожеланиях, выражениях соболезнования и т.д. Услышав просьбу позвать кого-либо к телефону, по-русски спросят: Кто его спрашивает? а по-английски: Who shall I say is calling? Указать, в какую сторону открывается дверь, нужно по-английски надписью Pull или Push, а по-русски: К себе или От себя. Теоретически можно по-разному предупредить о свежеокрашенном предмете, но по-русски обязательно напишут: Осторожно, окрашено, а по-английски: Wet paint.

Если ситуация, описанная в оригинале, должна быть передана в переводящий язык лишь одним строго определенным способом, выбор варианта перевода происходит как бы независимо от способа описания данной ситуации в тексте оригинала, и структура сообщения в переводе оказывается заранее заданной. Естественно, что при этом соответствующие сообщения в оригинале и переводе могут иметь одинаковую структуру лишь в исключительных случаях, когда обязательные способы описания данной ситуации в обоих языках совпадают. В большинстве же случаев обязательность или предпочтительность определенного способа описания ситуации в переводящий язык связана с заменой способа ее описания в оригинале, с установлением в переводе эквивалентности второго типа. Вот несколько примеров таких замен из переводов книг английских и американских авторов:

Stop, I have а gun! (R. Bradbury). - Стой, я буду стрелять.

Reduction on taking а quantity. (J. Galsworthy). - Оптовым покупателям скидка.

Peter's face muscles tightened. (A. Honey). - Питер стиснул зубы.

He left the ship on Tuesday. (J.K. Jerome). - Он сошел на берег во вторник.

Отказ от воспроизведения в переводе ситуации, описанной в оригинале, т.е. использование эквивалентности не второго, а первого типа, обусловливается лишь необходимостью сохранения при переводе цели коммуникации в тех случаях, когда описанная ситуация не связана у рецепторов перевода с необходимыми ассоциациями. В романе Дж. Брэйна «Место наверху» герой, с презрением описывая внешность молодого человека «из низов», говорит, в частности, что у него the face behind the requests on Forces Favourites, т.е. лицо человека, который посылает заявки для исполнения по радио в концерте для военнослужащих. Подобная ситуация вряд ли будет воспринята читателем русского перевода как уничижительная характеристика. Поэтому переводчики (Т. Кудрявцева и Т. Озерская) предпочли установить эквивалентность с совершенно иной ситуацией: такие лица видишь на плакатах.

Особенно важной является способность конкретной ситуации вызывать у рецепторов одного языкового коллектива какие-то дополнительные ассоциации, на основании которых они приходят к строго определенным выводам и заключениям. Иначе говоря, различные ситуации могут получать в рамках культуры данного коллектива особое значение, отличающееся от того значения, которое имеют эти ситуации для членов иных языковых сообществ. Известно, что у одних народов кивок головой означает утверждение, а у других - отрицание. Отсюда следует, что описание этого жеста может по-разному пониматься представителями разных народов. Сообщение, что кто-то поехал по правой стороне улицы, свидетельствует для английского рецептора о нарушении правил и кажется тривиальным для жителя страны, где принято правостороннее движение.

Третий тип эквивалентности может быть охарактеризован следующими примерами:

Scrubbing makes me bad-tempered. - От мытья полов у меня настроение портится.

London saw а cold winter last year. - В прошлом году зима в Лондоне была холодной.

That will not be good for you. - Это может для вас плохо кончиться.

Сопоставление оригиналов и переводов этого типа обнаруживает следующие особенности:

1) отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры;

2) невозможность связать структуры оригинала и перевода отношениями синтаксической трансформации;

3) сохранение в переводе цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале;

4) сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т.е. сохранение той части содержания исходного текста, которую мы назвали «способом описания ситуации».

Сопоставительный анализ переводов показывает, что наиболее часто отмечаются следующие виды указанного варьирования:

1) степень детализации описания;

2) способ объединения описываемых признаков в сообщении;

3) направление отношений между признаками;

4) распределение отдельных признаков в сообщении.

В описанных выше типах эквивалентности перевода общность содержания оригинала и перевода заключалась в сохранении основных элементов текста. Как единица речевой коммуникации, текст всегда характеризуется коммуникативной функциональностью, ситуативной ориентированностью и избирательностью способа описания ситуации. Эти признаки сохраняются и у минимальной единицы текста - высказывания. Иными словами, любое высказывание обеспечивает коммуникацию через описание какой-то ситуации, осуществляемое определенным способом (путем отбора некоторых признаков данной ситуации). В первом типе эквивалентности перевода сохраняется только первая из указанных частей содержания оригинала (коммуникация), во втором типе - первая и вторая (коммуникация и описание ситуации), в третьем - все три части (коммуникация, описание ситуации и способ ее описания).

Наличие в тексте информации о цели коммуникации, ситуации и способе ее описания отражает специфику речевой коммуникации, ее связь с целенаправленной деятельностью людей, окружающей действительностью и формой отражения этой действительности в человеческом мышлении. Эта связь универсальна для речевого общения на всех языках, и ее универсальность во многом определяет возможность коммуникативного приравнивания разноязычных текстов.