Функциональное состояние организма при стрессе

Первая общая неспецифическая адаптационная реакция была открыта канадским ученым Г. Селье. Он обнаружил, что в ответ на действие разных по качеству, но сильных, неадек­ватных раздражителей в организме стандартно развивается один и тот же комплекс изменений, характеризующих эту ре­акцию, названную общим адаптационным синдромом (ОАС), или реакцией напряжения — реакцией стресс (Селье Г., 1936-1979). Мы хотим подчеркнуть, что в своих основополагающих работах Селье считал определяющей для развития стресса роль силы. И термины для таких воздействий он дает: «injury» (повреждение), «intoxication» (интоксикация) или «noxious agent» (вредоносный, пагубный агент) — любой природы. Именно такие воздействия влекут за собой развитие стресса. Именно поэтому Селье выбрал для открытой им реакции слово «стресс» — «напряжение», позаимствованное им, по его сло­вам, из физики твердого тела и характеризующее напряжение в таких телах при приложении силы.

Ганс Селье, еще будучи студентом медицинского инсти­тута, обратил внимание на то, что у многих совершенно раз­личных болезней признаки очень сходны, то есть, являются неспецифическими, но на них медицина не обращала ника­кого внимания. Между тем, возбудители совершенно различ­ных заболеваний вызывали «неспецифический синдром», который Селье назвал «общим синдромом болезни». Он писал: «Ведь если важно найти средство против той или иной болезни, то тем более необходимо выяснить механизм и способы лечения этого «общего синдрома болезни», который, несомненно, накладывается на все специфические заболевания» (Селье Г., «На уровне целого организма», 1972, с.22). В дальнейшем, изучая на животных действие экстрак­тов из плаценты и яичников, Селье через 6 ч после введения обнаружил у всех животных своеобразную «триаду»: увеличе­ние коркового слоя надпочечников с исчезновением секре­торных гранул из корковых клеток, инволюцию тимико-лимфатического аппарата и кровоточащие язвы желудка и двенадцатиперстной кишки. По мере того, как Селье «очи­щал» вытяжку, стремясь выделить гормон, обладающий таким действием, все изменения постепенно уменьшались. Нужно отдать должное Селье, который в такой трудный для исследователя момент сумел отойти от привычного предс­тавления о главной роли качества воздействия и подумал о том, что в неочищенном виде вытяжка была просто более сильным раздражителем по сравнению с очищенной, и реакция на нее — это реакция на сильный раздражитель. Если это так, то любой другой сильный раздражитель должен был дать аналогичный эффект. Селье ввел животным форма­лин и получил те же изменения, т.е. получил «синдром отве­та на повреждение, как таковое» (Селье Г., «На уровне цело­го организма», 1972, с.29). Оказалось, что такой же синдром можно вызвать и большими дозами очищенных гормонов, и физическими факторами (холод, тепло, рентгеновские лучи, травма, сильный звук или свет), кровопотерями, болью или усиленной мышечной работой, т.е. не обнаруживалось ни единого повреждающего агента, который бы не вызывал этого синдрома. Селье понял, что сходные явления при разных болезнях являются в какой-то мере клиническими

эквивалентами полученного экспериментального феномена. Так была открыта реакция стресс, которую Г. Селье называл еще «общим адаптационным синдромом».

Дальнейшее изучение стресса показало, что эта реакция протекает стадийно, характеризуется определенным комп­лексом изменений в нейроэндокринной системе и оказывает влияние на уровень неспецифической резистентности орга­низма, его воспалительный потенциал и метаболизм.

Через 6 ч после стрессорного воздействия развивается первая стадия стресса — «реакция тревоги», которая длится 24-48 ч. Эту стадию характеризует уменьшение тимуса, лейкоцитоз, определенное соотношение форменных элемен­тов белой крови: лимфопения, анэозинофилия, нейтрофилез и развитие кровоизлияний и язв в слизистой оболочке желудочно-кишечного тракта. В эндокринной системе -выброс в кровь адреналина надпочечниками, стимуляция секреции АКЛТ гипофиза, приводящая к повышению секре­ции глюкокортикоидных гормонов коры надпочечников. Секреция минералокортикоидных гормонов угнетена. Угне­тены также деятельность щитовидной и половых желез. В исследованиях как зарубежных, так и отечественных авторов была показана роль различных катехоламинов (адреналина, норадреналина, дофамина) и их метаболизма в механизме развития стресса.

После реакции тревоги, по мнению Селье, наступает стадия резистентности, т.е. стадия устойчивости. Селье заме­тил, что после реакции тревоги устойчивость организма к сильным, повреждающим воздействиям повышена. Что же касается состояния желез внутренней секреции, то такого подробного описания их деятельности, как в стадии тревоги, не имеется. Отмечается,_лчто происходит некоторая норма­лизация деятельности желез внутренней секреции и тимико-лимфатической системы, а иногда даже повышение функ­циональной активности желез, угнетенных в первую стадию реакции.

Селье показал, что если раздражитель (стрессор) очень сильный или повторяется, то развивается стадия истощения, характер изменений при которой напоминает реакцию тревоги. Однако, если при реакции тревоги отмечается

резкое повышение секреции АКТГ и глюкокортикоидных гормонов, то в течение стадии истощения секреция глюко-кортикоидов начинает снижаться и, наконец, тоже падает. Это отмечается при систематическом действии стрессора, когда развивается хронический стресс.

Как понять значение и последовательность отдельных фаз при стрессе? Есть ли биологический смысл в первой стадии стресса — реакции тревоги? При встрече с сильным раздражителем основная задача — любой ценой получить энергию в короткие сроки, чтобы обеспечить необходимые условия для «битвы» или «бегства». Пусть невыгодный, но зато быстрый выброс энергии мобилизуется адреналином и глюкокортикоидами за счет распада жиров, углеводов и белков (прежде всего, лимфоидной ткани). Глюкокортикоиды в больших количествах угнетают тимус, лимфатические железы, производство лимфоцитов, иммунные реакции, а также оказывают противовоспалительное действие, т.е. подавляют деятельность защитных систем организма (известно, что воспалительная реакция в процессе эволюции возникла как защитная реакция). Минерал окортикоидные гормоны, которые оказывают противоположное влияние на течение воспалительного процесса, напротив, угнетены. Селье писал, что при этом реализуется синтоксический механизм защиты от агрессора, помогающий с ним сосуществовать, в отличие от кататоксического механизма, направленного на уничтожение агрессора, с развитием воспалительной реакции, которая может иметь тяжелые последствия для организма. Это воз­можно благодаря включению при стрессе основных синтакси­ческих гормонов - глюкокортикоидов, подавляющих и воспалительную реакцию, и другие защитные реакции, напри­мер, иммунную (Селье Г., 1970). Если бы не развивалась иммунодепрессия, то при стрессе в условиях повреждения тканей в постстрессорный период могли бы возникнуть аутоиммунные заболевания (Дильман В.М., 1969). Л.Х.Гаркави считает изменения при стрессе биологически целесо­образными потому, что защитный ответ, адекватный большой силе раздражителя (например, воспалительная реакция), мог бы привести организм к гибели. Поэтому вначале организму приходится не усиливать, а ослаблять свой ответ. Складывается

парадоксальное, на первый взгляд, положение: в ответ на действие сильного раздражителя активность основных защит­ных подсистем не нарастает, а напротив, подавляется. Таким образом, изменения в эндокринной системе в реакцию тревоги представляют собой, по сути дела, не «призыв к оружию», а «призыв к разоружению». Вместе с этим повышается арте­риальное давление и свертываемость крови — это обеспечивает готовность к борьбе и возможным кровотечениям при ранениях. Иные же функции, так же как и активность других желез внутренней секреции (половых, щитовидной), не нужных для непосредственной борьбы с сильным раздражи­телем — подавлены. Все эти приспособительные изменения, происходящие в первую стадию стресса, могут вызвать тяже­лые последствия в организме, особенно в условиях гипоки­незии и гиподинамии, когда не происходит переключения на мышечную работу (Эверли Дж.С, Розенфельд Р., 1985). Все многочисленные исследования действия на метаболизм различных экстремальных факторов говорят о том, что эти воздействия вызывают большие энергетические траты и прео­бладание процессов катаболизма над процессами анаболизма. По словам самого Селье, повышение резистентности, отмечае­мое после реакции тревоги, достигается «дорогой ценой». Это понятно, так как стадия тревоги сопровождается поврежде­ниями, напряжением и большими энерготратами.

Поэтому необходимо помнить, что реакция тревоги — это типичный пример того случая, когда защита достигается ценой повреждения. Вопрос о биологической целесообраз­ности стресса весьма неоднозначен, и более подробно будет рассматриваться в заключении монографии.

Но как представить себе, почему вслед за реакцией тревоги, т.е. на фоне угнетения защитных систем организма, формируется без каких-либо дополнительных воздействий стадия резистентности, т.е. происходит нормализация или даже повышение устойчивости? Известно, что в ЦНС под влиянием сильных раздражителей развивается резкое воз­буждение, которое затем сменяется запредельным торможе­нием - «крайней мерой защиты» по И.П.Павлову. При запредельном торможении чувствительность центральных нервных аппаратов снижается. Именно благодаря этому

падающие на организм другие сильные воздействия уже воспринимаются не как сильные. Это относится и к эндо­генным афферентным сигналам. Поэтому мы считаем, что после реакции тревоги развивается не стадия стресса, а дру­гие реакции, то есть, реакции на раздражители либо слабой, либо средней силы, в зависимости от степени запредельного торможения. Возможно, этим объясняется неопределенность характеристики так называемой стадии резистентности стресса. С развитием других реакций (не стресса) мы связы­ваем и повышение, в разной степени, неспецифической резистентности организма, что приписывают стрессу. Изме­нения при остром стрессе в стадии тревоги и при хро­ническом в стадии истощения аналогичны и характерны именно для реакции на сильный раздражитель. Таким обра­зом, в остром стрессе, фактически, одна стадия - тревоги, если стрессор однократен и не настолько силен, чтобы приводить к стадии истощения. По нашему мнению, стадия резистентности после реакции тревоги относится не к стрессу, а стадия истощения относится к хроническому или очень тяжелому острому стрессу. Иначе говоря, характер изменений при стрессе однотипен.

Стадия истощения еще в большей степени, чем стадия тревоги, является примером такого состояния, когда сохра­нение жизни достигается ценой повреждения. В наиболее тяжелых случаях эта стадия может привести к гибели.

Вначале Селье описал острый стресс, т.е. реакцию, раз­вивающуюся в ответ на действие сильного раздражителя — однократное или эпизодическое. Это может быть сильное переохлаждение, перегревание, хирургическая операция и т.д. Но вернемся к тому, с чего начал С ел ье-студент: к болезням. При хронических заболеваниях действие сильного, повреждающего раздражителя длится очень долго. Если при острых инфекционных заболеваниях действие болезне­творного агента длится дни и недели, то при хронических — это месяцы, иногда годы, а при онкологических заболева­ниях - все время, пока опухоль находится в организме. При острых инфекциях еще удается четко отметить «реакцию тревоги». При хронических заболеваниях ее замечают не всегда, а при развитии опухолей больной большей частью

обращается к врачу, когда в той или иной степени развива­ется стадия истощения. Наши исследования показали, что стадия истощения хронического стресса протекает волно­образно. Например, признаки истощения секреции глюко-кортикоидов то нарастают, то уменьшаются. Возможно, это связано с тем, что возбудимость центральных нервных структур волнообразно колеблется от резкого возбуждения до запредельного торможения, включая и «фазовые состояния», когда чувствительность извращается.

Г.Селье четко показал наличие общей неспецифической реакции стресс в ответ на разные по качеству, но сильные раздражители. Спустя почти 40 лет после открытия стресса, Селье (1973) пишет, что медицине понадобилось весьма дли­тельное время, чтобы принять существование стереотипной реакции не действие различных, практически любых по качеству, сильных раздражителей, что казалось невероятным. Однако нужно отдать должное Селье, которому не только удалось убедить медиков в существовании такой реакции, но и создать одну из самых популярных теорий в медицине. Учение о стрессе получило широкое распространение во всем мире.

В более поздних работах Селье говорит о хорошем стрессе — «эустрессе», в отличие от плохого — «дистресса». Требования к силе раздражителя, определяющей развитие стресса, размываются: это уже «неспецифический ответ орга­низма на любое предъявляемое к нему требование». Вместе с тем, Селье не дал конкретной характеристики «эустресса» (сравним с четкой характеристикой стресса в первых рабо­тах: увеличение надпочечников, инволюция тимуса, язвы желудочно-кишечного тракта и т.п.). Для обоснования своих новых представлений «Г. Селье предлагал моральные и социальные подходы, не проводя специальных эксперимен­тов» (О.Н.Кассиди, примечание к книге Г. Селье «От мечты к открытию», Прогресс, 1987, с.72). Вместе с тем, Селье предвидел (точнее сказать, «предчувствовал») наличие каких-то реакций организма, которые полезны, и даже могут пре­дупреждать стресс. Возможно, их он и относил к эустрессу.

Притягательная сила открытия Селье привела к тому, что неспецифическое действие любых раздражителей стали

расценивать, как стрессорное. Этому способствовала также некоторая расплывчатость представлений о стрессе вследст­вие введения понятий «дистресс» (которым является класси­ческий стресс Селье) и «эустресс», к которому, как мы думаем, относятся другие адаптационные реакции организма, имеющие, как и стресс (дистресс), четкие характеристики.