Группа 4. Предметы неясного назначения (127 экз.).

Среди выделенных нами категорий особый интерес вызывают изделия из кости, которые в археологической литературе принято называть «коньками» (рис.5, 6-8).

Всего за время раскопок на городище они были обнаружены в количестве 119 штук (Гречкина, Зиливинская, 2000. С. 163-164; Гречкина, Зиливинская, 2001. С. 70; Гречкина, Зиливинская, 2002. С. 43-44; Зиливинская, 2003. С.71-72; Зиливинская, 2004. С. 88; Зиливинская, 2005. С. 93; Зиливинская, 2006. С. 80-81; Зиливинская, 2007. С 91; Зиливинская, 2008. С. 64; Зиливинская, 2009. С. 88), то есть согласно принятому нами критерию распределения изделий внутри их категорий на типы по морфологическому признаку, мы выделили 5 основных категорий находок, в числе которых собственно 5 типов «коньков», а именно:

4. «Коньки» с одним отверстием

5. «Коньки» с двумя отверстиями

6. «Коньки» с тремя и более отверстиями(боковыми отверстиями)

7. «Коньки» без отверстий со следами шлифовки и затесывания

8. «Коньки» с насечками на диафизе

Кроме того, на городище в обилии встречаются заготовки и фрагменты «коньков» различных типов. Ими считаются, по умолчанию, «коньки» с одним отверстием и без отверстий считаются нами заготовками под изделие. Главным критерием распределения по типам стало наличие на концах изделий сквозных отверстий в том или ином количестве или их отсутствие, а также степень сохранности изделий и их технологическая законченность.

Из 88 предметов около половины относятся к категории заготовок и фрагментов. Примерно в равном количестве в коллекции представлены «коньки» первого и второго типов. Обычно отверстия на концах «коньков» просверливаются перпендикулярно широким граням изделия. Однако, в 2009 году были обнаружены два «конька» с дополнительными сквозными отверстиями, просверленными сквозь боковые грани на концах предметов.

Отверстия поперек диафиза кости были изготовлены в первую очередь. Следующими были просверлены отверстия на боковых гранях «коньков». Одно из боковых отверстий просверлили путем просовывания сверла в отверстие на широкой плоскости и сверления по диагонали. Таким образом, получилось сквозное отверстие. Второе боковое отверстие начали сверлить с внешней стороны, но недосверлили.

Большая часть предметов имеет одну зашлифованную поверхность и необработанную или грубо обработанную вторую поверхность. Возможно, зашлифованная поверхность является рабочей, что и послужило причиной ее гладкости.

Судя по значительному числу «коньков» в общей массе костяных изделий, эти предметы активно использовались населением Самосдельского городища. Существует несколько версий использования этих предметов. В частности, есть версия использования их в качестве приспособлений для катания на льду.

Если коньки с двумя отверстиями использовались именно как коньки, а именно с помощью веревок продетых в эти отверстия на концах коньков крепились непосредственно на обувь и служили вспомогательным средством при хождении или катании по льду, то «коньки» с Самосдельского городища трудно прикрепить к обуви из-за отсутствия второго отверстия на каждом из коньков.

Мы можем предложить несколько версий использования этой категории изделий.

Подавляющее количество так называемых «коньков» с Самосдельского городища, в особенности первого и второго типа, имеют общую характерную черту – одну зашлифованную, гладкую сторону, которая, судя по всему, была рабочей. Возможно, предметы могли служить лощилом для лощения шкур.

Еще два варианта: составная часть веревок для перевязки грузов на телегах или вьючных животных либо элементы ткацких станков. Но при этих видах использования сильных затертостей на довольно плотной кости не могло произойти, к тому же они были бы иначе локализованы.

Подобные предметы встречаются в салтовских коллекциях и интерпретируются как орудия связанные с развитием текстильного и кожевенного производства (Красильников, 1979. С. 84. Рис. 4, 10).

Данное предположение считается нами вполне подходящим для скотоводческих обществ кочевников или полуоседлых племен скотоводов, населявших территорию Самосдельского городища в средние века.

Помимо «коньков» в категорию «предметов неясного назначения» входят фаланга лошади с двумя отверстиями по краям, трубчатая кость с продольным отверстием, три метаподии барана с продольным отверстием, две берцовые кости с отверстием, одна метаподия барана с отверстием в диафизе на одном из концов, одно костяное изделие в виде выпуклого диска с отверстием в центре и двумя маленькими отверстиями по краям (рис. 6).

Отдельного рассмотрения требуют такие трубчатые кости как метаподии и берцовые кости, в диафизе и эпифизе которых просверлены по одному поперечному или продольному отверстию (6 экз.).

Рис. 6. Заготовки, брак и отходы косторезного производства

Группа 5. Отходы, брак и заготовки (67 экз.) составляет 20% всех предметов из кости. К ним относятся заготовки под рукояти, кочедыки из плотных рогов, пластины, вырезанные из рога, фрагмент тазовых и других костей со следами обработки, фрагменты неровных по краям пластин из трубчатой вываренной и выпрямленной кости, фрагменты рогов со следами поперечных и продольных спилов (рис. 6). Из них можно выделить категории предметов: категория 1 - вещи из плотного рога (28 экз.), категория 2 - из пористого рога (20 экз.) и категория 3 – из костей скелета животных (19 экз.) (рис. 2).

К категории заготовок из плотного рога относится 28 предметов (рис. 6, 1-3): в основном заготовки под кочедыки и рукояти. Известно, что население данного памятника активно использовало плотный рог сайгака, оленя и лося для изготовления различных предметов. Однако, остальных костей этих животных в остеологической выборке не выявлено. Это дает право говорить о возможном импорте данного вида сырья.

Рукояти изготавливались преимущественно путем отпиливания верхней части рога, затесывания и полировки поверхности рога и спиленного основания, в котором в дальнейшем просверливалось отверстие для железного черешка. Основание рогов небольшого размера лишь закруглялось и заполировывалось, после чего в нем просверливали отверстие.

Роговые рукояти были известны в Саркеле (Флерова, 2001. С. 70. Рис. 28), Аргыжском, Буйском, Никульчинском ананьинских городищах (Ашихмина, Черных, Шаталов, 2006. С. 186-187. Рис. 65-66).

Кочедыки производили с помощью косого спиливания основания рога, придавая ему конусообразную форму. Вершина конуса основания просверливалась для вдевания нитей. Был и второй способ, он представлен на целом экземпляре, изготовленном из рога сайгака и заключается в просверливании поперечного отверстия рядом с основанием рога, без предварительной его обработки.

В этой категории имеются два предмета не относящиеся к заготовкам к кочедыкам и рукоятям: рог с кольцевой нарезкой у верхнего конца (рис. 3, 14) и заготовка под изделие из плотной кости рога в форме овального цилиндра со следами затесов и шлифовки на поверхности (рис. 3, 15). Последний предмет имеет аналогии в коллекциях древнерусского селища Минино VI (Археология среднерусской деревни, 2008. С. 241-242. Рис. 198) и Саркела (Флерова, 2001. С. 47-49. Рис. 11), где подобные находки рассматриваются в качестве заготовки под тупой наконечник стрелы – томара (обоймы) или для дальнейшей распиловки на цилиндрические блоки.

Обоймы использовались в охоте на мелких грызунов, и птиц (Флерова, 2001. С. 47-49). И те и другие обитали и обитают на территории Астраханской области и, вполне возможно, что охота на них имела место.

Подобные предметы встречаются также в коллекции Старой Ладоги (Давидан, 1966 г. С. 108, 112-113. Рис. 4, 10), однако, в отличие от самосдельской находки, они орнаментированы и имеют чаще конусовидную форму.

Есть мнение по поводу функционального назначения роговых цилиндров в качестве игральных костей, мундштуков боевых труб, манков, прясел, рукоятей (Давидан, 1966 г. С. 113.).

В 2010 году был обнаружен фрагмент рога оленя с отростком (рис. 6, 16). Основной стержень рога обрублен с двух сторон поперек и с одной стороны вдоль. Отросток также обрублен. Нижняя обрубленная часть имеет следы спилов. Ширина заготовки – 7,9см. Максимальная толщина – 5,2см. Ширина основного стержня – 4,5см. Ширина отростка – 3,2см.

К этой категории можно отнести также роговую розетку со следами шлифовки на одной из поверхностей. Ее назначение не известно, возможно, она является заготовкой к какому – либо дисковидному предмету.

Вторая категория предметов представлена 21 экземпляром (рис. 6). Серию находок, представляющих данный вид сырья, составляют рога двух видов животных: овец (15 экз.) и крупного рогатого скота (6 экз.). Возможно, эти вещи могли служить сырьём для обучения либо это всего лишь брак, неудавшиеся попытки использовать и этот вид сырья.

Костные стержни баранов. К этому типу относятся 7 предметов распиленных вдоль (рис. 6, 10-12). Среди них выделены предметы порубленные двух сторон, в результате чего осталась центральная часть; верхушки роговых стержней; экземпляры с явными признаками распила на пластины или сами пластины из роговых стержней.

Костные стержни коров. К ним относятся: распиленные вдоль, отделенная верхняя часть стержня и отпиленные с обеих сторон, т.е. отделенная часть рога.

Из-за более пористой структуры рогового стержня чаще коровий рог пилился не вдоль - на пластины, а отпиливалась его верхняя или центральная часть. Плотная компакта с центральной части и относительно плотная верхушка рога могли пригодиться в изготовлении предметов.

Подобная практика использования этого вида сырья встречается в домонгольском Владимире-на-Клязьме (Жарнов, 2003. С. 33-39).

Третья категория отличается морфологическим, сырьевым и технологическим разнообразием (19 экз.) (рис. 6, 5-9). Предметы изготавливались из различных костей скелета домашних животных. Здесь мы видим новые технологические приемы: отделение компакты от остальной части кости, ее распрямление.

Отходы и брак составляют одну пятую от общего объема изделий из кости. При этом выделяются основные сырьевые типы: рог плотный, рог пористый, берцовые и плечевые кости, метаподии мелкого и крупного рогатого скота, метаподии лошади.

Появилась возможность указать и на основные тенденции в технологии производства некоторых предметов из пористого рога: распил пористого рога на пластины, вертикальная и горизонтальная продольная распиловка. Подобный характер обработки пористых, в частности овечьих, рогов наблюдается в домонгольском Владимире-на Клязьме (Жарнов, 2003. С. 34). При работе с плотным рогом наблюдается использование его верхней части для изготовления рукоятей, косой распил основания, в котором сверлится отверстие для продевания нити при изготовлении кочедыков. Как видно, последний тип предметов изготовляется из целого рога, а не из его отдельной части как в случае со значительной частью роговых рукоятей.

Трубчатые кости барана: берцовые, плечевые, метаподии, скорее всего использовались для изготовления амулетов и сумаков путем просверливания в них поперечных (в диафизе) и продольных (в эпифизе) отверстий (рис. 6, 13). При этом использовалась вся кость. Подобные сумаки из трубчатых костей мелкого рогатого скота известны в Волжской Булгарии (Закирова, 1988. С. 226. Рис. 98, 7-8) и Саркеле (Флерова, 2001. С. 77-78. Рис. 35). Амулеты из берцовых костей с поперечными отверстиями имеются также в коллекции ананьинских городищ (Ашихмина, Черных, Шаталов, 2006. С. 204. Рис. 83).

Более половины предметов этой группы трудно поддаются определению в силу того, что часть из них сильно фрагментирована или их описание недостаточно, а доступа к предметам нет.

Таким образом, на Самосдельском городище имело место изготовление костяных предметов, находившееся на уровне домашнего кустарного производства. Об этом свидетельствует большое количество брака (40,6%) и заготовок (51,6%). Из них 7,8% изделий сложно отнести к отходам производства либо к заготовкам для изделий.

При ремесленной деятельности бракованные изделия встречаются реже, поскольку ремесленник с целью экономии умело расходует костный материал. К тому же, несмотря на отмеченные сходные процессы в производстве, важно указать на отсутствие стандартизированного брака и на низкую долю похожих заготовок. Исключением являются заготовки под кочедыки, что обусловлено легкостью и простотой в изготовлении, где используется практически без изменений природная форма сырья.

Орнаментация костяных изделий Самосдельского городища не отличается разнообразием. В целом по памятнику орнаментировано 6% изделий. Орнамент практически наносился на готовые вещи. Общее количество учтенных орнаментированных изделий – 17.

Резчики использовали три основных типа орнамента, которые встречаются как поодиночке, так и в сочетании друг с другом (рис. 1-2).

По техническим приемам резьбы орнаменты делятся на следующие группы. (рис. 7 и 8):

1. Резной (прочерченный).

2. Циркульный

3. Рельефный

Для 19 вещей применено 15 элементов орнаментации. Наиболее употребимые типы орнамента – ряды одинарных и двойных окружностей и сочетание их с различными элементами резного декора. Активно используются параллельно прорезанные линии. В изготовлении всех видов узоров за исключением рельефного использовались простые инструменты: нож и двузубый или трезубый циркуль.

Не удается выделить ни одного устойчивого типа орнамента. Процентное соотношение орнаментированных изделий к общему числу предметов не может дать достаточно объективную картину из-за того, что орнаментированных изделий среди предметов из кости достаточно немного. Можно лишь отметить, что наиболее высокий процент орнаментированных изделий содержат категории «украшения и предметы туалета» и «предметы быта», в частности, чаще всего орнаментированы рукояти для ножей и пуговицы.

В коллекции Самосдельского городища имеется один предмет с тамгой. Это тупик выполненный также как и остальные предметы этого вида из бараньей лопатки, т.е. ее верхняя поверхность затесана так, что ость лопатки практически незаметна или вовсе отсутствует. Тамгу имеет вид одной вертикальной линии, от средней части которой косо отходят еще две линии вниз и сверху расположена горизонтальная черточка, соприкасающаяся в центре с верхним концом вертикальной линии (рис.).

Знак на лопатке, вполне вероятно был либо знаком владения инструментом представителем определенного рода. В самосдельской коллекции встречаются знаки на известковых изделиях, янтарных подвесках, керамических сосудах. Они требуют отдельного изучения, и может быть тогда будет не лишним упомянуть о знаке на обработанной лопатке.

Таким образом, изучение косторезного производства Нижнего Поволжья находится только на начальной стадии. В данной работе этот вид хозяйственной деятельности представлен в материалах Самосдельского городища, как одного из крупных городов нижневолжского региона. Коллекция костяных изделий с данного памятника представлена несколькими основными категориями, которые отражают различные сферы человеческой жизнедеятельности. Развитие косторезного производства здесь имеет свои особенности. Во-первых, производство предметов из кости представляется как промысел, не выходящий за рамки домашнего, кустарного. Это мнение сложилось в результате сопоставления нескольких фактов: отсутствие представительной серии косторезной продукции, которые изготавливались бы для широких рыночных продаж, косторезного или хотя бы деревообрабатывающего инструментария, относительно небольшое число самих готовых изделий и отходов, которые представлены лишь разнородными фрагментами, а также в настоящее время на исследованной территории памятника не было обнаружено косторезной мастерской. Во-вторых, сопоставляя материалы других памятников, располагающихся на огромной территории можно констатировать наличие культурных связей в первую очередь с хазарским и булгарским населением. В-третьих, высокий процент бракованных изделий и, как было уже сказано, отсутствие стандартных, похожих отходов производства.

Создается впечатление, что население Самосдельского городища в течение всего периода его существования занималось изготовлением костяных изделий для собственного потребления, без отрыва от основной деятельности. Представляется вполне закономерным для полуоседлого народа, занимающегося в первую очередь в силу природных и культурных факторов скотоводством, использовать костный материал, который был в изобилии в качестве сырья для орудий труда, украшений и т.п.

На основе анализа функционального назначения ряда изделий из кости, можно сделать вывод об активном развитии кожевенного производства, которое в первую очередь связано со скотоводством, а также с рыболовством. Так, тупики из бараньих лопаток, лощила из лошадиных астрагалов, лощила из лошадиных метаподий - так называемые «коньки», нож для разделки шкур животных или рыбы, кочедыки для плетения рыболовных сетей – все эти изделия составляют 33 % от всего количества костяных находок.

Литература:

Алексашенко Н.А. Трасология в археологии и этнографии Севера Западной Сибири: итоги и перспективы // Северный Археологический Конгресс. Доклады. 2002. - С. 6-18.

Асташова Н.И. Костяные изделия средневекового Смоленска // Средневековые древности Восточной Европы /труды ГИМ. Вып. 82. М., 1993. С. 69-78

Ашихмина Л.И., Черных Е.М., Шаталов В.А. Вятский край на пороге железного века: костяной инвентарь ананьинской эпохи (I тысячелетие до н.э.). Ижевск, 2006.

Беговатов Е.А., Кочкина А.Ф. Отчет о раскопках на III Билярском селище в Алексеевском районе республики Татарстан в 1996 г. Казань-Самара, 1997.

Борисенко А.Ю., Худяков Ю.С. Чоба-Баш - новый памятник эпохи позднего средневековья на средней Катуни // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Материалы годовой сессии института археологии и этнографии СО РАН. - Новосибирск, 2001. Т.VII. С.253-257.

Бородовский А.П. Древний резной рог Южной Сибири. Новосибирск, 2007.

Валеев Ф.Х. Древнее и средневековое искусство Среднего Поволжья. Йошкар-Ола, 1975.

Валиулина С.И., Беговатов Е.А., Кочкина А.Ф. Отчет о раскопках на Билярском III селище в Алексеевском районе республики Татарстан в 1995 г. Самара – Казань, 1997.

Васильев Д.В., Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Городище Самосделка – памятник домонгольского периода в низовьях Волги // Степи Европы в эпоху средневековья. Т.3. Донецк: ДонНУ, 2003.

Гайдуков П.Г. Славенский конец средневекового Новгорода. Нутный раскоп. М., 1992.

Гречкина Т.Ю. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2000 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2001 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Гречкина Т.Ю., Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2002 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Давидан О.И. Староладожские изделия из кости и рога (по раскопкам Староладожской экспедиции ИИМК АН СССР) // Археологический сборник. Вып. 8. Л.-М., 1966. С. 103-115

Давлетшин Г.М. Волжская Булгария: духовная культура (Домонгольский период, X - нач. XIII вв.). Казань, 1990.

Древний Новгород: Прикладное искусство и археология. – М., 1985 г.

Закирова И.А. Косторезное дело Болгара // Город Болгар: очерки ремесленной деятельности. М., 1988 г. С. 220-243.

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2008 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2005 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2003 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2004 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2006 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет о раскопках на Самосдельском городище в Камызякском районе Астраханской области в 2007 г. // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Зиливинская Э.Д. Отчет об археологических исследованиях на Самосдельском городище в Камызякском районе астраханской области в 2009 году // Архив АЛ АГУ. Ф.1

Иванова М.Г. Иднакар: древнеудмуртское городище IX-XIII вв. Ижевск, 1998.

Кожикаева О. Из кожи рыб // Северные просторы. №4. 2000. С. 101-105

Красильников К.И. Изделия из кости салтовской культуры // СА. № 2. 1979. С. 77-91

Культура Биляра. М.: «Наука», 1985 г.

Кызласов Л.Р. Археологические исследования на городище Ак-Бешим в 1953-1954 гг. // Тр. КАЭЭ. Т. II. Фрунзе, 1958. С. 155-242.

Макаров Н.А., Беляков А.С. Кемский некрополь в Северном Белозерье // Краткие сообщения АН СССР. Средневековая археология Восточной Европы. № 198. М., 1989 г. С. 75-84.

Меснянкина С.В. Изделия из кости и рога // Археология севернорусской деревни X-XIII веков: средневековый поселения и могильники на Кубенском озере. М., 2007. Т.2.

Монгайт А.Л. Старая Рязань. М., 1955

Нанзанова Э.П., Дамбаева Ж. Д.-Ж. Из сокровищницы бурятских мыслителей. Улан-Удэ, 2003

Никольская Т.Н. Городище у древни Свинухово // КСИИМК. Вып. XLIX. М., 1953. С. 86-96.

Полубояринова М.Д. Костяные детали снаряжения средневекового всадника и лучника из Болгара // СА. №2. 1986. С. 254-260

Руденко К.А. Булгарские изделия из кости и рога // Древности Поволжья: эпоха средневековья (исследования культурного наследия Волжской Булгарии и Золотой Орды). Материалы II Всероссийской конференции «Поволжье в средние века» 25-28 сентября 2003 года Казань-Яльчик. Казань: РИЦ «Школа», 2005. С. 67-97.

Смирнова Л.И. Организация косторезного ремесла в древнем Новгороде (по материалам Троицкого раскопа) // Историческая археология. Традиции и перспективы (к 80-летию со дня рождения Даниила Антоновича Авдусина) М., 1998

Федоров–Давыдов Г.А. Золотоордынские города Поволжья. М., 1994.

Федоров–Давыдов Г.А., Вайнер И.С. Мухамадиев А.Г. Археологические исследования Царевского городища (Новый Сарай) 1959-66 гг. // Поволжье в средние века. М., 1970. С. 68-171

Федоров–Давыдов Г.А., Вайнер И.С., Гусева Т.В. Исследование трех усадеб в Восточном пригороде Нового Сарая (Царевского городища) // Города Поволжья в средние века. М., 1970. С. 89-131.

Фехнер М.В. Раскопки в Костроме // КСИИМК. Вып. XLVII. М., 1952. С. 101-108.

Флерова В.Е. Образы и сюжеты мифологии Хазарии. М. Гешарим, 2001

Флерова В.Е. Резная кость Юго-Востока Европы IX-XII вв: искусство и ремесло. СПб: Алетейя, 2001.

Янитс Л. Поздненеолитические могильники в эстонской ССР // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. Вып 42. М., 1952 г. С.53-65.