Очерк нумизматики Самосдельского городища

Деньги и денежное обращение города располагавшегося на месте Самосдельского городища – тема, исследованная пока ещё очень слабо. В первую очередь - из-за крайне малого количества найденных здесь монет домонгольской эпохи. Этот факт вызывает недоумение и показывает недостаточность наших представлений о торгово-экономической жизни данного населённого пункта. Возможно, в будущем ситуация изменится и сделанные в этом очерке наблюдения подвергнутся существенной корректировке. На конец полевого сезона 2011 г. ситуация выглядит так, как представлено ниже.

Сейчас в нашем распоряжении есть только восемь[10] находок монет чеканенных до тридцатых годов XIII в.:

· Золотой динар. Случайно найден на Самосдельском городище в 1990 г.[11] Чеканен в Хорезме, при хорезмшахе ‘Ала ад-Дина Мухаммаде и. Текеше, 1200-1220 гг.

· Подражание динару Хорезмшахов. Вероятно, это тоже подражание монете ‘Ала ад-Дина Мухаммада и. Текеша, 1200-1220 гг. Найдено в 1991 г.[12]

· Фрагмент динара хорезмшаха ‘Ала ад-Дина Мухаммада и. Текеша, 1200-1220 гг. Выходные данные не сохранились. Найден в 1991 г.

· Дирхем. Очень плохой сохранности, не определим. Найден в 1994 г.

· Фельсы, найденные в 1991 г. в составе монисто из четырех деталей[13]. Один из них чеканен в Бухаре в Х в. Второй фельс (на рисунке) чеканен в г. Джалалабад (обл. Дейлем, Иран) при саларидском эмире Вахсудане и. Мухаммаде, в 954-955 гг. Этот экземпляр послужил прототипом для двух других монетовидных элементов украшения, отлитых в снятой с него форме. То есть, выпадение этих памятников нумизматики в культурный слой городища не связано с денежным обращением, это утраченный элемент одежды или конской сбруи.

· Фельс хорезмшаха Ала ад-Дин Текеша (1172-1200 гг.), чеканенный в Хорезме. Сильно потёрт. Найден в 2000 г.

· Медная монета, найденная как подъёмный материал в 2003 г. имеет частично сохранившуюся легенду на одной стороне и забитую оксидом на другой. По форме заготовки, метрологическим данным, почерку и расположению видимой части легенды монету можно отнести к одной из эмиссий XII в. из западного Прикаспия.

· Одна монета найдена в 2009 г. на раскопе №1. К сожалению, монета, полностью оксидирована и не определима. По археологическому контексту датируется XI-XII в.

***

Со второй половины V или начала VI вв. дельта Волги становится транзитным регионом для движения денег. Именно денег, в их монетной форме. Сасанидские серебряные драхмы шли водным путём на север, в Среднее Поволжье, в район Камского бассейна. Сухопутными путями такие монеты попадали и в степи к северу от Кавказа. Причём, отдельные находки таких монет, не имеющих следов их употребления в монистах, позволяют видеть в них памятники денежного обращения, при котором отдельные монеты играли роль обращаемых денег, а не аккумуляторов серебра-сокровища, какими могут выступать клады. К моменту основания города на месте Самосдельского городища в IX в. весь южный Прикаспий был зоной активного денежного обращения. Провинции Ирана, Азербайджан, Дербент, все города и сельские поселения были обеспечены ходячей монетой. Металлические денежные знаки - фельсы из медных сплавов и дирхемы из серебра - обеспечивали как мелкотоварный внутренний рынок, базар, так и крупномасштабную международную торговлю (в этом случае использовалось только серебро). Серебро же в виде дирхемов вывозилось и на территории, заселённые кочевыми племенами или в такие оседлые регионы, цивилизационный уровень которых ещё не достиг уровня использования денег.

Но именно во второй половине VIII и IX столетиях поток денег, ранее шедший из Ирана на север, изменил направление. Через Северный Кавказ дирхемы Аббасидов стали уходить не на север, по Волжскому пути, а на северо-запад. Попадая на Дон и Северный Донец, они составляли самый ранний период денежного обращения в Хазарском каганате и зарождавшемся Древнерусском государстве. То есть, в район дельты Волги денежный поток не шёл. По-видимому, местное население этого региона и в этот период ничего не могло предложить арабо-иранским купцам, а местная торговая активность была минимальна и не требовала наличных денег.

Как археологически установлено, один из самых ранних пластов населения города на месте Самосдельского городища составили огузы, пришедшие с Востока, из района дельты Сыр-Дарьи. И этот район к IX в. также имел практику денежного обращения. На «болотных» городищах часты находки хорезмских драхм начиная с последней четверти VIII в. и других монет, чеканенных по их типу, а также медных монет Кердера и Согда. Недавно была открыта группа монет, чеканенных во второй четверти IX в. с именем «царя гузов», которые также иногда встречаются в Восточном Приаралье. То есть, огузское население знало деньги и активно их использовало. Впрочем, это утверждение может и не распространяться на ту часть племён, что ушла с Сыр-Дарьи на запад и влилась в население города в дельте Волги.

В северокавказских районах Хазарского каганата найдено достаточно много дирхемов VIII-IX вв. чтобы мы могли говорить о существовании здесь денежного обращения. Находки же медных монет, фельсов, мне не известны. Если они и есть, то в исключительно малом количестве. А это, в свою очередь, показывает неразвитость мелкого рынка, внутригородской базарной торговли и, как следствие, косвенно свидетельствует о низком уровне урбанизации[14] региона. Тем не менее, монеты там есть. Не исключено, что именно здесь чеканены по типу аббасидских и дирхемы с указанием «Ард ал-Хазар».

В течении последующего X столетия денежное обращение в городе на месте Самосдельского городища, по-видимому, так же не сложилось. В нашем распоряжении нет комплекса монет, которые могли бы свидетельствовать о нём. Волжский торговый путь, если и функционировал, то очень слабо. В Волжскую Болгарию, входившую в фазу расцвета, дирхемы, уже саманидские, попадали сухопутным путём, караванами через степь. Путь проникновения их на Дон и южнее реконструируется иначе: из Волжской Болгарии по Оке в бассейн Дона, оттуда на юг и юго-восток. И чем южнее от верховий этих рек, тем в меньшем количестве эти монеты встречаются. Более того, на территории каганата находят множество разнообразных подражаний арабским дирхемам, происходящих, в том числе, и из Дагестана. В восточной нумизматике есть целый раздел, который составляют «хазарские подражания». Практически ничего из этого разнообразия, (куфических дирхемов, подражаний им, фельсов) не представлено среди находок изучаемого нами города в дельте Волги, существовавшего в течение второй половины хазарского периода и пережившего его. То есть, и в Х в. денежный поток шёл в обход, не заходя в дельту Волги и в город, который здесь располагался. Но некоторые вещи, особенно, импортная (в Х в. - иранская) керамика, начали попадать и сюда. В связи с чем, обменом чего на что (денег на товар или товара на товар) производилась торговля? Вопросы эти сейчас остаются открытыми. Тем не менее, одна интересная находка на Самосдельском городище есть. К третьей четверти Х в. относится монисто из четырёх монет, описанное выше. В ней внимание привлекает фельс династии Саларидов (также известны как Мусафириды). В эпоху правления этих эмиров из юго-западного Прикаспия (ок. 942-981 гг.) относится возрождение торговли и судоходства на Каспийском море. Несмотря на то, что этот фельс (и сделанные с него отливки) входили в состав украшения, попадание его в культурный слой Самосдельского городища ясно указывает один из районов, откуда начиналось движение товаров сюда и каким периодом датируется это движение. Фельсы из этого мониста – самые ранние (на данный момент) нумизматические памятники Самосдельского городища[15].

От следующих двух столетий, XI и XII, мы имеем, вероятно, только одну монету. При том количестве импортных вещей, особенно, керамики, которое мы находим при археологических исследованиях памятника, отсутствие монет, т.е. денег, выглядит странно. В Хорезме, с которым город на месте Самосдельского городища был связан, по-видимому, через Мангышлак, при Мамунидах обращались дирхемы и фельсы, а при Ануштегинидах в большом количестве выпускались золотые динары (встречающиеся на значительной территории Средней Азии и Ирана), биллоновые и посеребрённые дирхемы, а также фельсы. В Ширване и Дербенте обильно чеканятся медные монеты, покрытые слоем серебра, призванные заменить натуральные серебряные. Вероятно, единственная монета этого периода, которая обнаружена на Самосдельском городище, происходит из западной или юго-западной части Каспийского побережья. Приморские провинции Ирана входили в государство Великих Сельджуков (а потом и Хорезмшахов), где чеканились и обращались все номиналы мусульманских монет – динары, дирхемы и фельсы. Но рынок изучаемого нами города не воспринимал по каким-то причинам такое монетарное окружение.

Иную ситуацию мы фиксируем для начала XIII в., до завоевания Северокаспийского региона монголами. К этому времени относятся четыре объекта нумизматики, то есть половина известных от домонгольской эпохи находок монет. Один медный фельс с именем хорезмшаха Текеша, 1172-1200 гг., и три золотых динара с именем хорезмшаха ‘Ала ад-Дина Мухаммада и. Текеша, 1200-1220 гг. Золотые монеты составляют своеобразную группу: один динар чеканен «уставшими» штемпелями, со слабо прочеканенными легендами; второй является подражанием, место его чеканки неизвестно; третий – обломок, приблизительно 1/3 от целой монеты. То есть, ни одна монета не является экземпляром, представляющим подавляющее большинство динаров этого султана. Статистика находок и отсутствие групп из нескольких монет (нескольких фельсов, нескольких динаров, нескольких подражаний) не позволяет изучать денежное обращение города в начале тринадцатого столетия. Мы не можем даже обоснованно предположить, в результате чего попали в культурный слой Самосдельского городища перечисленные денежные знаки - в результате сложившихся нормальных товарно-денежных отношений или в результате бегства сюда населения из Хорезма во время его завоевания армией Чингиз-хана. Поливная и красноглиняная посуда хорезмского производства часто встречается в керамическом комплексе городища, что свидетельствует об активности этого направления торговли. Но хронологическая ограниченность нумизматического комплекса первыми двумя десятилетиями XIII в. не позволяет нам проследить динамику развития нижневолжско-хорезмийской отношений. По археологическим и нумизматическим данным мы можем только констатировать их наличие.

***

В эпоху существования монгольской империи процесс складывания денежного хозяйства разделился на несколько этапов. Не берясь описывать всю денежную систему Золотой Орды, имеющую существенные отличия как в разных улусах, так и в разные периоды, кратко расскажу об обращении денег в столичном Сарайском улусе. Город на месте Самосдельского городища был одним из ближайших населённых пунктов к г. Сараю, локализуемому сейчас (и, на мой взгляд, вполне обосновано) на месте Красноярского городища. Сарай же был центром денежных эмиссий с 1260-х гг. Здесь чеканились «Динары Сарая», потом, с конца 1270-х гг. - дирхемы с двуногой тамгой. На рубеже столетий выпускаются обильные эмиссии фракций дирхемов – половина и четверть основного номинала. В начале XIV в. в Сарае обращаются серебряные монеты, чеканенные в Укеке, а название улусного центра исчезает с денежных знаков. После реформы денежного хозяйства Сарайского улуса в 1310 г., проведённой при хане Токте, чеканка мелких серебряные номиналов практически прекратилась. Одной из причин тому были значительные потери мелких лёгких монет, то есть невосполнимые утраты большого количества серебра и, соответственно, непоступление его в казну. Взамен серебряных фракций во всех эмиссионных центрах стали выпускаться медные пулы. В легенде первых типов они так и обозначались «новые пулы», т.е. новые деньги. Обильная чеканка пулов свидетельствует о сложении местных городских рынков, торгующих товарами как сельскохозяйственного производства, так и ремесленного. Причём торговля эта была не только крупными партиями на вывоз, для чего требовались большие суммы в основном денежном металле – серебре, но и для внутреннего потребления жителями населённых пунктов. Последний сектор рынка обслуживался уже медными пулами.

Именно с этих новых денег и начинается нумизматика Самосдельского городища монгольского периода его истории. Здесь найден только один дирхем этого времени очень плохой сохранности, но по фактуре он может быть отнесён к эмиссиям Сарая или Укека времени Токты[16]. Зато зафиксировано в раскопах и собрано на поверхности значительное количество пулов 1310–1330-х гг. Этот факт показателен для истории города. Его развитие со второго десятилетия XIVв. шло наравне с развитием других, уже сложившихся или новооснованных городских поселений. Последняя часто находимая группа пулов это типы 731 г.х. – 1331 г. Даже чрезвычайно многочисленные на всех золотоордынских городищах пулы 734-742 гг.х. с изображение Солнечного Барса (так называемый «Лев и солнце») на нашем городище встречаются редко. Монет с более поздними датами найдено всего несколько. Последняя из них – пул Тулунбек-ханум[17], Сарай ал-Джадид, 773 г.х. Эти нумизматические факты ясно показывают процесс затухания жизни города в дельте Волги, пришедшийся на 1330-е гг. То есть, в этом десятилетии существование города практически прекратилось, а несколько монет шестидесятых-семидесятых годов XIV в. являются либо утерями во время визитов на развалины, либо, как мне кажется, связаны с доживанием здесь очень небольшой группы населения.

Как очень необычную для этого региона находку отмечу византийскую монету[18] – иперпер императора Андроника II, 1282-1332 гг. Иперпер является золотым номиналом, эмитировавшимся в большом количестве. Представленный многочисленными экземплярами тип чеканился из хорошего, достаточно высокопробного золота. Этого нельзя сказать об экземпляре, попавшем в денежное хозяйство города на месте Самосдельского городища. Он был отчеканен на заготовке из сплава золота и меди, с преобладанием последней, в результате чего в момент находки монета выглядела как оксидированная медная византийская «чашка». То есть, четвёртая золотая монета с изучаемого памятника тоже имеет существенные отклонения от монет своей группы, происходящих из других мест.

Самой поздней средневековой монетой Самосдельского городища является недатированный фельс, чеканенный в Шемахе в XVI-XVII вв.

От какого-либо обобщающего вывода по нумизматике Самосдельского городища я пока воздержусь. Исследовательские работы на нём ещё продолжаются, и ставить точку рано.

Л.В. Яворская