Категория IV. Чашевидные сосуды.

Тип 1. Сосуды с округлым сферическим туловом, венчик образован краем стенки, либо является её продолжением, и оттянут назад. От венчика сосуда на тулово опущена вертикальная петлевидная ручка. Сосуды украшались прорезным орнаментом, «свисающими» гирляндами, дугами с заполнением.

Сосуды этого типа появляются в слоях датируемых X – XI веками.

Категория V. Кружки.

Тип 1. Сосуды с реповидным туловом, с покатыми плечиками, с невысокой горловиной. Венчик образован краем стенки. Сосуд имеет петлевидную ручку, прикреплённую одним концом к краю венчика, другим к плечику. По плечику кувшина идёт орнамент в виде свисающих гирлянд. На ручку нанесены ножевые насечки. Данные сосуды имели довольно широкое хождение. В рамках группы IV они составляют около 5%. Они зафиксированы в нижних слоях памятника и исчезают к XII веку. Форма кружек и орнаменты находят аналогии в комплексе кочевнической керамики Саркела (Плетнёва, 1959. С. 227-241).

Категория VI. Миски.

Тип 1. Сосуды с округлым, сферическим туловом. Венчик является продолжением стенки, прямой, широкий, имеет горизонтальную площадку. По этой площадке обычно нанесён орнамент, состоящий из насечек. Подобные миски распространены на памятниках Волжской Болгарии (Хлебникова, 1984. Рис. 47).

Подобные миски распространены практически весь период существования памятника, вплоть до золотоордынского времени, хотя их доля в материалах городища довольно незначительна. В рамках группы IV она составляет не более 2%.

Категория VII. Блюда.

Тип 1. Плоские блюда большого диаметра с выделенным поднятым плоским очень широким бережком. По форме эти блюда напоминают современные суповые тарелки. Отличительной чертой данного типа является наличие орнамента, нанесённого на широкий бережок с внутренней стороны. Орнамент типично кочевнический: оттиски гребенчатого штампа, насечки и т.д.

Аналогии данным блюдам находятся в материалах городища Куюк-кескен-кала, входящего в число так называемых «болотных городищ», расположенных на Нижней Сырдарье. Данные блюда являются единичными находками на Самосдельском городище и распространены в слоях X – XI века.

Категория VIII. Сковороды.

Тип 1. Данные сосуды имеют невысокие бортики и орнаментированы по венчику насечками и пальцевыми вдавлениями. Подобные сковородки находят широкие аналогии в материалах Саркела (Плетнёва, 1959. С. 227-241) и средневолжских городищах (Хлебникова, 1984. Рис. 72).

Категория IX. Крышки.

Тип 1. Крышки в виде плоских дисков с высокими вертикальными ручками. Верхняя часть тщательно отделывалась и украшалась орнаментом – пальцевыми вдавлениями, насечками, оттисками гребенчатого штампа, орнаментом из прочерченных линий радиально расходящихся от основания ручки. Можно выделить четыре основных типа отделки самих ручек.

- конусообразные со скруглённым верхом.

- конусообразные с плоским обрубленным верхом.

- с грибовидным навершием.

- с рогатым (двурогим или трёхрогим) навершием.

Данные крышки распространены в нижних слоях Самосдельского городища и примерно к XII веку выходят из употребления.

Большое количество аналогий было обнаружено в Поволжье: Кайбельское, Мало-Пальцинское, Остолоповское, Билярское городище. Истоки этого типа крышек Т.М. Хлебникова видит в кочевнической керамике салтово-маяцкого комплекса (Хлебникова, 1984. С. 162. Рис. 64, 72).

Тип 2. Плоские крышки с петлевидной ручкой. Так же встречаются крышки с двумя ручками по краям. Обычно такими были крышки котлов. Поверхность этих крышек очень богато украшалась разнообразными орнаментами: точечным орнаментом, состоящим из наколов камышинкой, свисающими гирляндами из оттисков зубчатого штампа, дугообразным орнаментом с заполнением из оттисков штампа и наколов камышинкой. Пальцевыми и ногтевыми вдавлениям по краю. Аналогии крышкам и характеру орнаментации находятся в кочевнической керамике Саркела – Белой Вежи (Плетнёва, 1959. С. 227-241).

 

***

Рассматривая керамический комплекс, полученный в результате раскопок Самосдельского городища, можно сделать несколько выводов.

Прежде всего, его изучение позволяет с довольно высокой степенью достоверности определить нижний хронологический рубеж существования памятника. Такие выводы, можно сделать при изучении котлов типов 2 и 3 группы IV. Как уже было упомянуто выше, аналогии данным котлам встречаются на довольно ограниченном числе памятников, расположенных в Семиречье, Южном Казахстане. Исследователи датируют бытование подобных форм в этих районах VII – IX веками. Таким образом, появление данных сосудов на Самосдельском городище не может быть датировано позже IX века. Принимая во внимание, тот факт, что котлы этих типов распространены только в нижних слоях памятника, мы можем датировать их IX веком.

Анализ иных категорий посуды, обнаруживаемой в этих культурных напластованиях, не противоречит данной датировке. Обратимся к архаичной группе III. В рамках данной группы привлекает к себе внимание распространение на сосудах низкокачественного кострового обжига, совершавшегося, по-видимому, на открытом огне. Такой архаичный технологический приём очень редко встречается в средневековом гончарстве, тем более в комплексе осёдлого поселения. Его появление в материалах городища стало возможным, вследствие проживания здесь групп номадов, сохранявших примитивные гончарные технологии. Особый интерес вызывает тот факт, что и осёдлое население памятника использовала грубую, архаичную посуду наряду с гончарными формами более высокого качества исполнения и горнового обжига. Это свидетельствует об этническом родстве кочевого и осёдлого населения. Морфологический анализ керамики группы III позволяет связать данный комплекс с болгарскими племенами, сохранявшими в своей среде традиции кочевого образа жизни. Учитывая сообщения письменных источников о сохранении хазарами кочевого быта жизни, этот комплекс возможно соотнести в том числе и с ними.

Одновременно с ними на городище проживало осёдлое болгарское население, которое, однако, испытывало мощное влияние кочевой культуры. Это нашло отражение керамическом комплексе памятника. Прежде всего, необходимо отметить полное отсутствие кухонных сосудов, произведённых в условиях ремесленного производства. Как уже было упомянуто выше, практически все найденные на городище гончарные горшковидные сосуды, вплоть до золотоордынского времени, использовались как столовая посуда. Это довольно резко контрастирует с результатами исследований на Саркеле – Белой Веже, на памятниках салтово-маяцкой культуры и Волжской Болгарии. На Самосдельском городище осёдлое население в качестве кухонной посуды использовали лепные горшковидные формы, придомного производства, а также, что самое примечательное, целый ряд типов котлов, характерных, прежде всего, для культуры номадов.

Также необходимо остановится на происхождении болгар, являвшихся важной составляющей населения Самосдельского городища. Анализ керамического комплекса, выявленного на памятниках Волжской Болгарии, свидетельствует о его тесных связях с салтово-маяцкой культурой (Хлебникова, 1984. С. 234). Этот факт надёжно указывает на исходный район миграций значительной части болгарского населения на Среднюю Волгу. Однако на Самосдельском городище мы не находим типов керамики связанной своим происхождением с салтово-маяцкой культурой. Не смотря на то, что, как мы установили выше, нижние слои памятника датируются IX веком, здесь не обнаружено керамики характерной для синхронных поселений Подонья, Волжской Булгарии и других районов Восточной Европы. Как уже было отмечено выше, изучение комплекса керамики Самосдельского городища показывает, что его истоки ряда типов гончарной посуды лежат в керамике Дагестанской Хазарии, в материалах городищ, расположенных в восточной части Северного Кавказа. Рекогносцировочные исследования в данном районе показали, что в материалах этих памятников также отсутствует посуда характерная для салтово-маяцкой культуры. Эта керамика не была обнаружена при исследовании культурных слоёв хазарского времени в Дербенте. Эти данные свидетельствуют о культурном своеобразии северокавказских районов Хазарского каганата.

Согласно письменным источникам, первоначально центром Хазарии были степные районы восточной части Северного Кавказа. До арабо-хазарских войн именно в этих районах проживали этнические хазары, а также этнически близкие к ним болгарские племена. Среди последних необходимо указать племя беленджер/баранджар, находившееся в кровном родстве с хазарскими каганами. В связи с этим, можно предположить, что типы гончарной керамики связанной своим происхождением с регионом Северного Кавказа, могут интерпретироваться как посуда хазар и тесно связанных с ними болгарских родов.

В целом керамику группы I следует соотносить с I общеболгарской группой, выделенной Т.А. Хлебниковой на материалах памятников Волжской Болгарии.

Ещё одной составляющей керамического комплекса нижних слоёв Самосдельского городища, являются типы сосудов своим происхождением связанные со среднеазиатскими территориями. Прежде всего, это уже упоминавшийся комплекс лепных котлов типы 1, 2, 3 группы IV. Эти сосуды имеют многочисленные аналогии на территории Семиречья, Южного Казахстана, Ферганы, Устуршаны и Согда. Исследователь единодушно интерпретируют их как керамику тюркоязычных номадов. Судя по всему, эти кочевники проникают в Нижнее Поволжье в результате масштабной миграции огузских племён в кон. VIII – нач. IX века, которые, судя по письменным источникам, начали своё движение с территории Семиречья (Попов, 2009. С. 153-187). Судя по всему, именно с миграциями кочевников в комплекс городища попадают целый ряд гончарных форм, происхождение которых связано со среднеазиатскими территориями. Среди них необходимо отметить гончарные кувшины тип 2, группы I, гончарные хумы (категория V), миски тип 2, чашевидные сосуды типа I, блюда группы I, кухонные формы группы II.

Археологические исследования целого ряда среднеазиатских поселенческих памятников, свидетельствует о синкретичности материальной культуры городских центров Южного Казахастана, Семиречья, отчасти Согда, сложившейся в результате взаимодействия согдийской и тюркской составляющих (Байпаков, 1986. С. 187; Большаков, 1973. С. 185; Гафуров, 1976. С. 222-223; Жданко, 1968. С. 279). Культура тюркоязычных номадов испытывала мощное влияние осёдлого населения, что выражалось в формировании специфического гончарного комплекса, в котором причудливо переплетались архаичные кочевнические традиции и достижения высокоразвитого ремесленного производства. На верность этого предположения указывает структура гончарного комплекса Самосдельского городища. Так, гончарные сосуды, связанные своим происхождением со среднеазиатским регионом, не составляют обособленного комплекса. Напротив они органично вписались в керамическую традицию хазаро-болгарской основы населения памятника. Об этом свидетельствует общность технологических приёмов: состав теста, характер обжига, орнаментация. Такое слияние могло быть только в том случае, если пришлое население не имело устойчивых гончарных традиций. Эта особенность характерна, прежде всего, для кочевого населения.

Анализ керамического комплекса памятника показывает, что между указанными группами населения происходят тесные межэтнические контакты и взаимовлияния. Это выразилось в том, что многие типы среднеазиатских сосудов, привнесённые кочевниками, органично влились в болгарское гончарство. Эти формы изготовлялись болгарскими мастерами, но с учётом вкусов иноэтничных потребителей. В связи с этим на многих сосудах группы I, соотносимой с I общеболгарской этнокультурной группой, появляется аногбирование, не характерное для керамического производства Восточной Европы. Ярким примером взаимовлияния стало расположение на горловинах типично болгарских кувшинов типа 4 группы I налепов в виде бараньих рогов, что является проявлением культурных традиций населения бассейна Сырдарьи. Такое взаимовлияние стало возможным вследствие того, что номады не обладали устойчивой гончарной культурой. Планиграфическое и стратиграфическое распределение керамического материала в раскопе показывает, что население городища, несмотря на своё этническое происхождение, использовали одни и те же сосуды.

Во второй половине X века, видимо, в связи с падением Хазарского каганата, в керамическом комплексе памятника наблюдаются определённые изменения.

Исследования памятников Волжской Булгарии свидетельствуют о том, что в X веке в их материалах появляются новые типы керамики: гончарные кувшины с высоким раздутым туловом, валикообразным венчиком, миски и чаши со спрямлённой верхней частью, большие корчаги. Появление нового типа мисок, чаш и корчаг Т.А. Хлебникова интерпретировала как влияние кочевой периферии носителей традиции изготовления керамики «юго-восточных истоков». Однако, наиболее вероятно, что подобные формы появились на Средней Волге под влиянием нижневолжского болгарского населения. По всей видимости, в число районов, исходных для распространения вышеуказанных кувшинов также следует включить Нижнее Поволжье.

Важным вопросом является принадлежность лепной керамики группы IV. Эту посуду следует соотнести со II этнокульутрной группой, выделенной Т.А. Хлебниковой на памятниках Волжской Булгарии. Традиционно ранние формы в этой группе соотносились ею с кочевым болгарским население, а с X века эта керамика связывалась ею с огузо-печенегами (Хлебникова, 1984. С. 192, 217-219).

С падением Хазарского каганата в степи Восточной Европы наблюдается приток новых групп тюркоязычного населения, входящего в огузское объединение, появившегося в Поволжье и Прикаспии. Это нашло отражение в распространении на лепных формах, выявленных на памятнике, орнаментации «роскошного стиля», представленной свисающими гирляндами, прочерченными орнаментами с заполнением, оттисками штампа. Подобная отделка свидетельствует о проникновении в X веке на городище новых групп кочевого тюрко-язычного населения.

В тоже время на памятнике прослеживаются процессы в рамках существовавшего комплекса. В X веке наблюдается исчезновение керамики группы III, баночной формы горшков, котлов типов 2 и 3 группы IV. Эти процессы связаны с развитием гончарного ремесла и переходом значительных масс кочевников к осёдлому образу жизни. В тоже время, наличие большого количества характерных для кочевников форм, прежде всего котлов, позволяет говорить о сохранении влияния номадов на культуру памятника.

В XI – XII веках наблюдается усиление влияния культуры Волжской Булгарии. Это связано с расцветом данного государства, а также с развитием торговли, осуществляемой булгарским купечеством. В это время на городище появляются столовая керамика высокого качества исполнения, с богатой орнаментацией в виде композиций из сетчатого лощения, каннелюр, волнообразных орнаментов, полос рифления, оттисков зубчатого штампа и т.д. Также в этот период продолжают выходить из употребления отдельные лепные формы.

Монгольское нашествие нанесло по населению города сильный удар. В этот период исчезают многие типы сосудов. Появляются новые типы гончарных кухонных горшков, сформировавшиеся под влиянием керамического производства столичных центров Золотой Орды.

 

Литература:

Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар. Алма-Ата, 1972

Арсланова Ф.Х. Керамика раннесредневековых курганов Казахстанского Прииртышья // Средневековые древности Евразийских степей. М. 1980. С. 79 – 104

Археология. Средняя Азия в раннем средневековье. М., 1999

Байпаков К.М. Культ барана у сырдарьинских племён. // Археологические исследования древнего и средневекового Казахстана. Алма-Ата, 1980. С. 35-37

Байпаков К.М, Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья, Алма-Ата, 1986

Беленицкий А.М., Бентович И.Б., БольшаковО.Г. Средневековый город Средней Азии. Л., 1973

Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая // МИА, № 26, М.-Л. 1952

Большаков О.Г. Город в конце VIII – начале XIII вв. // Средневековый город Средней Азии. Л., 1973.

Бубнова М.А. Средневековое поселение Ак-тепе- 1 у с. Орловка. // Археологические памятники Таласской долины, Фрунзе. 1963

Вишневская Н.Ю. Ремесленные изделия Джигербента, М. 2001.

Гафуров Б.Г. Таджики: Древнейшая, древняя и средневековая история, М. 1976.

Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге, М.: Наука, 1964

Гудкова А.В. Ток-кала. Ташкент. 1964

Жданко Т.А. Номадизм в Средней Азии и Казахстане. // История, археология и этнография Средней Азии. М. 1968.

Кокорина Н.А. Керамика Волжской Булгарии второй половины XI – начала XV века. Казань, 2002

Кочкина А.Ф. Гончарная посуда // Посуда Биляра. Казань, 1986.

Кубарев Г.В., Журавлева А.Д. Древнетюркская керамика Алтая // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: археология и этнография. 1998. №3. С.25-31

Левина Л.М. Керамика Нижней и Средней Сырдарьи в 1 тыс. н.э., М., 1971

Максимова А.Г., Иерщиев М.С., Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Древности Чардары, М., 1968

Негматов Н.Н., Хмельницкий С.Г. Средневековый Шахристан. Душанбе, 1966

Неразик Е.Е. Керамика Хорезма афригидского периода // Керамика Хорезма, М., 1959

Плетнёва С.А. Керамика Саркела – Белой Вежи // МИА, № 75. М., 1959

Плетнёва С.А. Средневековая керамика Таманского городища // Керамика и стекло древней Тмутаракани. М., 1963

Попов П.В. К вопросу о датировке городища Мошаик. // Нижневолжский археологический вестник, 2008, № 9.

Попов П.В. Лепные котлы Самосдельского городища и проблема их этнической интерпретации // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 7, Донецк, 2009

Руденко К.А. Металлические котлы Поволжья и Приуралья VIII – XIV вв. // Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. М., 2000.

Рябичкин Д.В. Отчёт об археологических исследованиях поселения «Пойменная – 1» в Наримановском районе Астраханской области в 2002 году. Астрахань, 2003 // Архив АГОИАМЗ, б/н.

Рязанов С.В. Чугунолитейное ремесло в Золотой Орде. // Известия Алтайского государственного университета, № 4, 2008

Сенигова Т.Н. Средневековый Тараз. Алма-Ата. 1972

Фёдоров-Давыдов Г.А. Золотоордынские города Поволжья. Керамика. Торговля. Быт. М.: МГУ, 2001

Хлебникова Т.А. Керамика памятников Волжской Болгарии: к вопросу об этнокультурном составе населения. М.: Наука, 1984.

Э.Д. Зиливинская