Глава 16. Книга пророка Иезекииля

 

Книга Иезекииля занимает третье место в разделе Поздних Пророков. Основу ее сюжета, как и в предшествующих ей Книгах Исайи и Иеремии, составляет рассказ об иерусалимском кризисе 587 года до н. э. и последовавшем за ним плене. Все три книги больших пророков говорят (а) об иерусалимском кризисе; (б) об участии в нем ГОСПОДА; (в) об осуждении со стороны ГОСПОДА, приведшем к кризису, и о верности ГОСПОДА, дающего Израилю надежду на будущее.

Манера изложения, присущая Книге Иезекииля, часто кажется христианам непривычной, даже трудной для восприятия. Действительно, текст выдержан в стиле, совершенно чуждом для современного читателя, по крайней мере, для большинства читателей–христиан. Хорошо известные темы описываются в Книге Иезекииля совершенно необычным языком, но в итоге мы получаем вполне отчетливое представление о характере еврейской веры времен кризиса.

Подобная «неординарность» формулировок могла стать ответом на трагические события кризиса, описанного в тексте, когда привычная жизнь оказалась разрушенной. Она могла быть отчасти связанной с особенностями характера самого Иезекииля, реконструировать биографию которого пытались множество разных исследователей:

 

 

Неудивительно, что личность Иезекииля стала объектом нескольких психоаналитических исследований. Для достижения риторического эффекта многие пророки говорят и действуют непоследовательно, однако Иезекииль все–таки сильно выделяется среди них. В Библии нет ни одного персонажа, с именем которого было бы связано такое множество странных действий, слов и образов: немота; лежание обнаженным и связанным; рытье дыр в стенах домов; депрессия после смерти жены; «духовные» путешествия; образы странных существ, очей, наводящих ужас; слушание голосов и шума воды; признаки замкнутости; повышенное внимание к испражнениям и крови; дикие художественные сравнения; порнографические образы; ирреальное, даже сюрреалистическое видение прошлого Израиля, и так далее. Неудивительно, что Карл Ясперс находил в Иезекииле непревзойденный объект для психоанализа. По мнению Брума, Иезекииль был настоящим психотиком, способным к сильным религиозным озарениям, но ему был свойствен ряд симптомов: кататония, нарциссический конфликт и мазохистский комплекс, шизофреническая замкнутость, мания величия и преследования. Одним словом, пророк Иезекииль, как и многие великие личности, страдал от паранойи.

Однако подобный психологический портрет был полностью отвергнут как комментаторами текста, так и психиатрами

(Block 1997, 10).

 

 

Мы могли бы предположить, что особенности пророческого поведения Иезекииля определяются тем местом, которое пророк и его приверженцы занимали в общей интерпретаторской традиции. Это была священническая традиция, о которой мы говорили достаточно много, анализируя текст Пятикнижия. Главный акцент в ней ставился на святости ГОСПОДА, причина же несчастий виделась в так называемом кризисе присутствия, удалении Святого Бога от осквернившегося, переставшего быть святым народа. И Книга Исайи, и Книга Иеремии не оставляют эту тему без внимания, но ни в одной из них она не рассматривается столь тщательно, как в пророчествах Иезекииля.

Говоря о кризисе присутствия, мы можем отметить, что Книга Иезекииля четко разделяется на две части. Первая часть, главы 1–24, повествует о неотвратимом суде над Иерусалимом, вторая, главы 25–48, предсказывает восстановление города. Развитие этих тем далеко не однозначно, поскольку обе части представляют собой соединение разных литературных жанров и по–разному расставляют смысловые акценты. Однако для начала читателю следует осознать двойственность вести Иезекииля, говорящего о суде и надежде.

Первая половина книги (главы 1–24) начинается с загадочного видения (Иез 1–3), оказывающегося пророческим призванием Иезекииля. Общение Иезекииля с ГОСПОДОМ происходит «в земле Халдейской, при реке Ховаре» (1:3), то есть в плену. События происходят в «пятый год от пленения царя Иоакима» (1:2), то есть в 593 году до н. э. Дата указывает на то, что Иезекииль был в первой группе переселенцев, уведенных из Иудеи в 598 году до н. э. (см. 4 Цар 24:10–17, Иер 24:1–10; 52:28), и его пророчество – пастырское послание, обращенное к пленникам (как и в случае Иеремии [Иер 24 и 29]). Первое видение Бога, описанное в главе 1, весьма загадочно. Вероятно, цель этого видения – продемонстрировать подвижность ГОСПОДА, не привязанного к Иерусалимскому Храму, но движущегося, способного прийти к пленникам даже в чужую и нечистую землю. Иезекииля, очевидно, волнует проблема божественного присутствия в Израиле. Отголосок этой проблемы можно увидеть в стихах 1:28–2:1а и 3:23, где описывается «подобие славы ГОСПОДНЕЙ». Эти стихи перекликаются со священнической традицией в Исх 40:34. Вместе с тем центр повествования в этих главах – не божественное присутствие, а именно призвание Иезекииля, приказ «съесть свиток» и быть «стражем» дома Израилева (3:16–21). Именно благодаря этим вводным главам эксцентричный голос пророка, раздающийся во время глубокого кризиса Израиля, обретает силу и официальный статус.

За главами 1–3, посвященными призванию, следуют главы 4–10, где раскрывается основная тема первой половины книги – тема суда. В главах 4–6 описаны странные действия пророка, предсказывающие скорый суд над Иерусалимом. В главе 8 описываются «мерзости», совершаемые в Иерусалимском Храме, ставшие причиной гнева, а затем и ухода ГОСПОДА. Авторам священнической традиции очень важно подчеркнуть, что причиной гнева ГОСПОДА стала именно десакрализация Храма. Иными словами, точка зрения Иезекииля здесь исключительно священническая. Осуждения завершаются главой 9, в которой обвиняются идолопоклонники, чье нечестие стало причиной разрушения города. В стихах 10:15–19 пророк говорит о славе ГОСПОДА (знаке присутствия ГОСПОДА в Храме), покидающей святилище и оставляющей Храм пустым:

 

 

И отошла слава ГОСПОДНЯ от порога дома и стала над Херувимами. И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома ГОСПОДНЯ, и слава Бога Израилева вверху над ними

(Иез 10:18–19).

 

 

Главы 11–24 – повторение проклятий над оскверненным Израилем и предсказание о суровом суде, наказании за непослушание ГОСПОДУ. Особое внимание следует обратить на следующие части.

1. В главе 13 пророк жестко осуждает лжепророков, «искажающих» реальность и возвещающих «мир» над Иерусалимом (13:10). Эти обвинения напоминают речи Иеремии, обращенные к тем, кто дает людям ложные обещания (Иер 6:13–15; 8:10–12; 23:9–22; 28:1–17). Вероятно, «лжепророками» были те, кто считал, что Иерусалим благодаря обещаниям и присутствию ГОСПОДА не подвержен осквернению, – представители так называемого «богословия Сиона». Поразительно, что Иезекииль, столь проникшийся категориями храмового богословия, отвергает возвышенные притязания оппонентов, связываемые ими с наличием Храма. Совершенно ясно: пророк поступает так, осознавая, что владычество ГОСПОДА не может быть умалено или ограничено пределами Храма.

2. Иез 22:23–31 – приговор всем правителям Иудеи: князьям, священникам, чиновникам, пророкам, всему народу земли, развратившемуся и осквернившему землю, заставившему ГОСПОДА разгневаться и покинуть страну. Критика Иезекииля касается всех и всего, но особенного внимания заслуживает яростная инвектива в адрес священников:

 

 

Священники ее нарушают закон Мой и оскверняют святыни Мои, не отделяют святаго от несвятаго и не указывают различия между чистым и нечистым, и от суббот Моих они закрыли глаза свои, и Я уничижен у них

(Иез 22:26).

 

 

Это проклятие говорит об особенно внимательном отношении Иезекииля к священникам, допустившим «смешение» сакрального и профанного, результатом чего стало нарушение порядка в отношениях с сакральным, что в конечном итоге стало угрозой всему обществу. Основная задача священников, по мнению Иезекииля, – защита святости, поскольку именно от поддержания святости зависит присутствие ГОСПОДА. В этом на Иезекииля сильно повлияла священническая традиция, зафиксированная в Книге Левит, с точки зрения которой главным предназначением священников было проведение и поддержание границы между священным и несвященным. Вот, например, одно простое поучение, столь созвучное Иезекиилю:

 

 

Уставы Мои соблюдайте; скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами [семян]; в одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся

(Лев 19:19).

 

 

В соответствии с этим подходом, глубокий кризис в Иерусалиме был вызван нерадивыми руководителями, сделавшими культовую атмосферу совершенно недостойной присутствия ГОСПОДА.

3. Три главы рассказывают об истории взаимоотношений Израиля с ГОСПОДОМ. Для Израиля эта история оказывается чередой неудач и грубого вероломства против Божьего доверия (16; 20; 23). Этот исторический экскурс примечателен не описаниями прегрешений (тема, представленная несколько иначе в Пс 105), но удивительным описанием взаимоотношений ГОСПОДА с Израилем, представленных как близкая, ставшая эротической связь, которая в результате многочисленных извращений и измен приобретает непристойные черты. Впечатление, производимое этой риторикой, сводится к тому, что пророк намеренно выбирает крайне оскорбительные образы для описания крайне вызывающего поведения, приведшего к искажению отношений, изначально взаимных и исполненных симпатии и искренности. Используя подобные образы, Иезекииль хочет показать, что разрушение этого союза по мерзости трудно сравнить с чем бы то ни было еще, пытаясь выразить словами трудно поддающееся описанию:

 

 

Блудила с сыновьями Египта, соседями твоими, людьми великорослыми, и умножала блуд одеяния твои, прогневляя Меня. И вот, Я простер на тебя руку Мою, и уменьшил назначенное тебе, и отдал тебя на произвол ненавидящим тебя дочерям Филистимским, которые устыдились срамного поведения твоего. И блудила ты с сынами Ассура и не насытилась; блудила с ними, но тем не удовольствовалась; и умножила блуд о деяния твои в земле Ханаанской до Халдеи, но и тем не удовольствовалась

(Иез 16:26–29).

 

И пришли к ней сыны Вавилона на любовное ложе, и осквернили ее блудодейством своим, и она осквернила себя ими; и отвратилась от них душа ее. Когда же она явно предалась блуд одеяниям своим и открыла наготу свою, тогда и от нее отвратилась душа Моя, как отвратилась душа Моя от сестры ее. И она умножала блудодеяния свои, вспоминая дни молодости своей, когда блудила в земле Египетской; и пристрастилась к любовникам своим, у которых плоть – плоть ослиная, и похоть, как у жеребцов. Так ты вспомнила распутство молодости твоей, когда Египтяне жали сосцы твои из–за девственных грудей твоих

(Иез 23:17–21).

 

 

Оскорбление, нанесенное Богу, никак не связано с моралью, но затрагивает более глубокие переживания, заставляя Его чувствовать горечь преданного и униженного любовника:

 

 

Предам тебя в руки их и они разорят блудил ища твои, и раскидают возвышения твои, и сорвут с тебя одежды твои, и возьмут наряды твои, и оставят тебя нагою и непокрытою. И созовут на тебя собрание, и побьют тебя камнями, и разрубят тебя мечами своими. Сожгут дома твои огнем и совершат над тобою суд перед глазами многих жен; и положу конец блуду твоему, и не будешь уже давать подарков. И утолю над тобою гнев Мой, и отступит от тебя негодование Мое, и успокоюсь, и уже не буду гневаться. За то, что ты не вспомнила о днях юности твоей и всем этим раздражала Меня, вот, и Я поведение твое обращу на [твою] голову, говорит ГОСПОДЬ Бог, чтобы ты не предавалась более разврату после всех твоих мерзостей

(Иез 16:39–43).

 

 

Особенно примечательно, что пророческая традиция, для которой столь важны симметрия и порядок, обращается к выражению глубинных, плохо контролируемых страстей. Столь яростный гнев ГОСПОДА стал реакцией на осквернение Его святого имени, заставившее Его действовать с решимостью, чтобы спасти свою репутацию «перед глазами народов» (5:8, 14; 20:9, 14, 22, 41; 22:16; 28:25; 39:27):

 

 

Омыл Я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем… И при всех твоих мерзостях и блуд одеяниях твоих ты не вспомнила о днях юности твоей, когда ты была нага и непокрыта и брошена в крови твоей на попрание

(Иез 16:9, 22).

 

 

4. Увлекшись столь яркими картинами, легко оставить без внимания появляющееся уже в первой части книги предчувствие обещанного ГОСПОДОМ восстановления, следующего за неотвратимым разрушением. Особое внимание в этой связи заслуживают фрагменты 11:14–21; 16:60–63 и 17:22–24. В контексте сурового осуждения подобные обещания могут показаться результатом невнимательной редактуры. Однако более вероятно, что благодаря этим фрагментам в окончательную версию книги намеренно вводится идея о том, что даже столь серьезный приговор, вынесенный Иерусалиму, не является окончательным. Суровое осуждение важно и неизбежно, но не оно является последним словом Бога. Именно эти обязывающие по сути пассажи связывают главы 1–24, исполненные гнева, с обещанием восстановления, ставшим основной темой глав 32–47. Благодаря этому провозвестию восстановления становится понятно: структура

Книги Иезекииля полностью соответствует структуре Книг Исайи и Иеремии и отражает нормативную для зарождавшегося иудаизма модель мышления, определившую окончательную форму текстов пророческих книг.

Первая часть Книги Иезекииля заканчивается загадочными словами (24:25–27), заставляющими нас вспомнить первое видение, описанное в главе 1. Забота пророка об Иерусалиме в условиях нависшей над ним угрозы заставляет его замолчать. Это молчание – знак личностного восприятия травмы, пережитой всем народом в последние дни существования Иерусалима, когда жители потеряли город:

 

 

…украшение славы их, утеху очей их и отраду души их,

сыновей их и дочерей их

(Иез 24:25).

 

 

Пространное пророчество об осуждении заканчивается молчанием, но само по себе молчание – явный признак глубокой скорби, отчуждения и одиночества. Однако пророчество не может закончиться трагическим стихом 25. В стихе 26 упоминается «тот день», следующий за разрушениями, описанными в стихе 25. Новый день станет днем, когда Иезекииль получит новую «весть». Главная новость, к которой движется сюжет, – разрушение Иерусалима. Однако после разрушения, когда честь и святость ГОСПОДА будут восстановлены, а пророчество свершится, начинаются радикальные перемены:

 

 

Момент глубочайшего отчуждения Иезекииля от его народа (из–за разной оценки происходящего) становится моментом его соединения с ним. Все, что мешало их объединению, вся враждебность разом исчезают. Их беды становятся началом его и Божьей победы: народ вдруг осознает искупительную роль падения Иерусалима

(Greenberg 1997, 516).

 

 

После гибели города Иезекииль готов к новой проповеди. Однако его пророчество могло стать новым только после того, как в результате разрушения оскверенного Храма была восстановлена честь поруганного имени ГОСПОДА. Первая часть Книги Иезекииля заканчивается решительным заявлением ГОСПОДА: «Я ГОСПОДЬ» (24:27). Новизна, исходящая от ГОСПОДА и Его пророка, с этого момента очевидна. Дальнейшие действия пророка и ГОСПОДА все еще не ясны, однако будущее спасение Израиля становится очевидным. В стихах 24:25–27, играющих в книге ключевую роль, происходит сюжетный поворот: текст больше не говорит о проклятии.

Во второй части, главах 25–48, многообразно говорится о будущем Иерусалима. Эти главы сильно отличаются по звучанию от первой части, говорящей о проклятии, благодаря чему мы снова обнаруживаем двойственность, присущую всем пророчествам: осуждение и надежда оказываются двумя неотъемлемыми составляющими кризиса, пережитого Иерусалимом и иудаизмом.

Во второй части можно выделить четыре самостоятельных фрагмента текста, содержащих описания будущего. Прежде чем обратиться к анализу этих фрагментов, следует обратить особое внимание на стих 33:21:

 

 

В двенадцатом году нашего переселения, в десятом месяце, в пятый день месяца, пришел ко мне один из спасшихся из Иерусалима и сказал: «разрушен город!»

 

 

Посланник приходит из Иерусалима спустя двенадцать лет после пленения царя Иоакима, то есть в 586 году до н. э. посланник спасся бегством из города сразу после его разрушения вавилонянами и принес весть о последней битве пленникам, живущим в Вавилоне: «разрушен город!» Эта фраза – характерное сообщение об исходе битвы. Параллель ей можно обнаружить в пророчестве Иеремии 50:2, где те же слова относятся к Вавилону.

Новость о разрушении Иерусалима ужасна: святой город захвачен. Однако для Иезекииля эта страшная новость оказывается началом прощения. Разрушение города становится доказательством святости ГОСПОДА, явленной миру. Оно же подтверждает истинность пророчеств Иезекииля, в течение долгого времени суливших народу горе. В этот момент заканчивается обет молчания Иезекииля, наложенный на него ГОСПОДОМ. Теперь Иезекииль может говорить! Он по–прежнему говорит о суде, однако на первый план в его видениях выходят пророчества о восстановлении.

1. Первый текст, посвященный восстановлению Израиля, – главы 25–32. Мы переходим в нашем анализе от стиха 24:25–27 сразу к 33:21, так как эти два пассажа тесно связаны между собою. Тем не менее между ними создатели текста поместили первый текстовый блок, посвященный надежде: главы 25–32. Эти главы представляют собой своего рода вставку между стихами 24:25–27 и 33:21, однако они же служат введением к дальнейшему тексту Книги Иезекииля. Эти главы – пророчества о народах, параллель к пророчествам Ис 13–23 и Иер 46–51. В каждом из этих пророчеств говорится о власти ГОСПОДА над всем миром и о надежде на восстановление и благоденствие в будущем для Израиля. Перечень народов очень интересен, особенно в сравнении с перечнями из Книг Исайи и Иеремии. Текст начинается с главы 25, содержащей краткие пророчества о судьбе четырех народов. Затем на протяжении трех глав проклинается и оплакивается город Тир, крупный экономический центр того времени (26–28). Целых четыре главы посвящены судьбе Египта, что говорит о повышенном к нему внимании (29–32). Подобная расстановка акцентов отражает определенную геополитическую реальность того периода. Особый интерес представляют собой мифопоэтические образы проклятий и плачей. Так, в плаче над Тиром вспоминается эдемский сад (28:13), Египет же описывается как огромная страна, создавшая саму себя (29:3).

Еще две особенности этого текста заслуживают упоминания. В отличие от Иер 50–51, в пророчестве Иезекииля ничего не говорится о судьбе Вавилона. Среди причин подобного умалчивания часто называется благоразумное поведение по отношению к Вавилону, разрушившему Иерусалим, государству, в котором жили пленники, среди которых находился и сам пророк:

 

 

В Книге Иезекииля среди множества пророчеств, обращенных против самых разных народов, нет пророчества о Вавилоне. Это вызывает удивление ввиду того, что Иудея больше всего страдала именно от рук Вавилона в то время, о котором говорится в Книге Иезекииля. Однако это становится понятным, если вспомнить, что Иезекииль пророчествовал в самой Вавилонии, где подобные пророчества, получи они широкую огласку, немедленно повлекли бы для пророка неприятные последствия

(McKeating 1993, 121–122).

 

 

Второй небольшой фрагмент, стихи 28:25–26, говорит о важном побочном следствии победы ГОСПОДА над народами:

 

 

Так говорит ГОСПОДЬ Бог: когда Я соберу дом Израилев из народов, между которыми они рассеяны, и явлю в них святость Мою перед глазами племен, и они будут жить на земле своей, которую Я дал рабу Моему Иакову: тогда они будут жить на ней безопасно, и построят домы, и насадят виноградники, и будут жить в безопасности, потому что Я произведу суд над всеми зложелателями их вокруг них, и узнают, что Я ГОСПОДЬ Бог их.

 

 

Победа, одержанная над народами, подчеркивает величие ГОСПОДА. Наряду с утверждением главенствующей роли ГОСПОДА Израиль получает возможность нового обретения земли обетованной. Иезекиилю очень важно подчеркнуть: спасение Израиля – лишь следствие проявления святости ГОСПОДА. Ужасный суд, постигший врагов Израиля (врагов ГОСПОДА?), оказывается выгодным для Израиля.

2. Главы 33–37 – самый интересный и значительный отрывок во всей традиции, связанной с именем Иезекииля. Введение к нему – глава 33, противоречивость которой, вероятно, отражает противоречия, которые возникли у общины в плену. В стихах 34:1–10 Израиль по–прежнему осуждается за непослушание, а его цари, метафорически называемые «пастырями», проклинаются. Основной смысл этих стихов следующий: царская гордость привела к «рассеянию» (плену) народа Иудеи. Однако в стихе 34:11 осуждение царей превращается в пророчество надежды. Во второй половине главы сам ГОСПОДЬ превращается в «доброго пастыря», то есть доброго царя, исполненного сострадания, управляющего людьми всех сословий. Описание Израиля становится совершенно иным, его судьба зависит только от намерений ГОСПОДА. Здесь мы видим описание общественного устройства, близкое тому, о котором говорил Иисус в Евангелии от Матфея 25:31–46, и, без сомнения, речь идет о том же образе «доброго пастыря», что запечатлен в Лк 15:3–7 и Ин 10:1–18.

Стихи 22–23 из главы 36, посвященной описанию будущего, наиболее примечательны по своему содержанию. В этом тексте ГОСПОДЬ говорит о совершенно новом будущем Израиля:

 

 

И возьму вас из народов, и соберу вас из всех стран, и приведу вас в землю вашу. И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь от всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять. И будете жить на земле, которую Я дал отцам вашим, и будете Моим народом, и Я буду вашим Богом

(Иез 36:24–28).

 

 

Согласно этим стихам, ГОСПОДЬ может полностью изменить судьбу своего народа. Удивительным образом, эти стихи помещены между стихами 22 и 32, говорящими о том, что ГОСПОДЬ заботится отнюдь не о своем народе:

 

 

Посему скажи дому Израилеву: так говорит ГОСПОДЬ Бог: не для вас Я сделаю это, дом Израилев, а ради святаго имени Моего, которое вы обесславили у народов, куда пришли… Не ради вас Я сделаю это, говорит ГОСПОДЬ Бог, да будет вам известно. Краснейте и стыдитесь путей ваших, дом Израилев

(Иез 36:22, 32).

 

 

В традициях, восходящих к другим пророкам, особенно к Осии и Иеремии, ГОСПОДЬ спасает Израиль из сострадания и верности народу. Но не здесь! Здесь говорится о спасении «не ради вас», вовсе не из–за любви ГОСПОДА к Израилю. Напротив, ГОСПОДЬ обеспокоен прежде всего самим собой, собственной репутацией среди народов мира. Соответственно все действия ГОСПОДА имеют целью исключительно Его собственное возвышение и определяются, если можно так сказать, Его честолюбием:

 

 

Главный мотив всех действий Яхве – желание восстановить честь своего «имени». При этом Его главными качествами оказываются не сострадание и милосердие, даже не справедливость, но могущество. Не будет ошибкой сказать, что, по мнению Иезекииля, Яхве действует, исходя исключительно из «своих собственных интересов»

(Joyce 1989, 103).

 

 

Спасение Израиля – побочный результат восстановления Божьего величия, но не более того (см. также 39:26–29). Этот тонкий нюанс очень важен, поскольку говорит о совершенно иной традиции, зафиксированной в Книге Иезекииля: будущее Израиля зависит не от любви Бога, но от Его святости.

Третий примечательный фрагмент этой части – стихи 37:1–14, описание будущего, известное как «Песнь о сухих костях». В этом тексте «поле, полное костей» – метафорическое описание лишенного надежды Израиля, находящегося в плену. Длинный диалог между ГОСПОДОМ и пророком завершается обещанием возвращения и новой жизни в земле обетованной:

 

 

Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит ГОСПОДЬ Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я ГОСПОДЬ, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших

(Иез 37:12–13).

 

 

Это пророческое заверение совершенно теоцентрично. Будущее Израиля зависит от решения ГОСПОДА, использующего свою власть над человеческой жизнью. Выразительная сила этого фрагмента заключается в соединении описаний вхождения в землю и воскресения. Божественное обещание связано с этими двумя темами столь тесно, что даже в христианском сознании «воскресение мертвых» неотделимо от конкретных представлений о земле. Эта связь подчеркивает, что библейские представления о будущем вполне «телесны» – измерение, которое впоследствии нашло отражение в риторике Павла, рассуждавшего о воскресении в 1 Кор 15, а также в вере христиан в «воскресение из мертвых и жизни будущего века». В еврейской традиции прежние обещания остаются актуальными для лишенной земли общины на протяжении всего VI века до н. э.

В стихе 37:14 говорится об обещании ГОСПОДА вернуть людям жизнь, вложив в них Его дух (=дыхание). В этом заключается нововведение Иезекииля: ГОСПОДЬ хочет дать жизнь людям и обладает властью сделать это (см. 33:11). Но опять же, следует отметить, новая жизнь дается людям только ради славы самого ГОСПОДА:

 

 

И вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, ГОСПОДЬ, сказал это – и сделал, говорит ГОСПОДЬ

(Иез 37:14).

 

 

Дейвид Ноель Фридман заметил по этому поводу:

 

 

Верность Яхве Израилю полностью затмевается Его верностью Завету. Среди поля, полного костей, Яхве собирается дать им жизнь не просто ради того, чтобы они могли жить, но ради того, чтобы они знали: Он – Господь. Яхве действует исключительно во славу собственного имени

(Freedman 1975, 181).

 

 

Таким образом, главы 34–37 содержат ясное обещание, касающееся будущего Израиля. В них полностью отражены как ужасы настоящего, так и надежда на светлое будущее, зависящее от благих намерений ГОСПОДА.

3. Главы 38–39 занимают особое место в традиции, связанной с именем пророка Иезекииля. Эти главы похожи на пророчества о народах, хотя выражения, используемые в них, гораздо резче, и какой именно народ назван «врагом», так и остается непонятным. По–видимому, мы имеем дело с движением традиции в сторону апокалиптических образов и идей, в рамках которых слово «враг» вырастает до зловещих, почти космических масштабов, а вся сила ГОСПОДА приведена в действие для того, чтобы победить этого врага и спасти Израиль. «Сюжетная линия» этих глав очень отличается от сюжетной линии пророчеств о народах.

(а) Враг (в данном случае Гог) жестоко терзает «народ Мой»:

 

 

Посему изреки пророчество, сын человеческий, и скажи lory: так говорит ГОСПОДЬ Бог: не так ли? в тот день, когда народ Мой Израиль будет жить безопасно, ты узнаешь это; и пойдешь с места твоего, от пределов севера, ты и многие народы с тобою, все сидящие на конях, сборище великое и войско многочисленное. И поднимешься на народ Мой, на Израиля, как туча, чтобы покрыть землю

(Иез 38:14–16а).

 

 

(б) ГОСПОДЬ сражается с восставшим на него и его народ врагом:

 

 

И по всем горам Моим призову меч против него, говорит ГОСПОДЬ Бог; меч каждого человека будет против брата его. И буду судиться с ним моровою язвою и кровопролитием, и пролью на него и на полки его и на многие народы, которые с ним, всепотопляющий дождь и каменный град, огонь и серу

(Иез 38:21–22).

 

 

(в) ГОСПОДЬ являет свою силу ради собственной славы:

 

 

И покажу Мое величие и святость Мою, и явлю Себя пред глазами многих народов, и узнают, что Я ГОСПОДЬ

(Иез 38:23).

 

И явлю святое имя Мое среди народа Моего, Израиля, и не дам вперед бесславить святаго имени Моего, и узнают народы, что Я ГОСПОДЬ, Святый в Израиле

(Иез 39:7).

 

 

(г) Действия ГОСПОДА ради собственного блага косвенно ведут ко благу Израиля:

 

 

Посему так говорит ГОСПОДЬ Бог: ныне возвращу плен Иакова, и помилую весь дом Израиля, и возревную по святом имени Моем. И почувствуют они бесчестие свое и все беззакония свои, какие делали предо Мною, когда будут жить на земле своей безопасно, и никто не будет устрашать их, когда Я возвращу их из народов, и соберу их из земель врагов их, и явлю в них святость Мою пред глазами многих народов

(Иез 39:25–27).

 

 

Возвышение ГОСПОДА неотделимо от благополучия Израиля. ГОСПОДЬ может явить свою силу только через спасение Израиля. Израиль же может надеяться только на возвышающегося ГОСПОДА.

Традиционно считается, что названия «Гог» и «Магог» невозможно соотнести с какими–либо историческими персонажами, и это открывает простор для самых разных интерпретаций этих имен. Описание поражения Гога и следующего за ним спасения Израиля похоже на описание поражения Вавилона, представленное в Книге Иеремии. Возможно, «Гог» и «Магог» могут действительно обозначать в данном тексте Вавилон:

 

 

Не является ли наиболее вероятным, что выражение «земля Гога» обозначает Вавилон, а пророчество о поражении Гога – не что иное, как закодированное тщательно пророчество, предсказывающее ослабление власти Вавилона?

(McKeating 1993, 122)

 

 

Таким образом, самые резкие слова в тексте относятся к самому грозному врагу и предвещают полную победу ГОСПОДА, ведущую к благополучию Израиля. Драматическое развитие сюжета идеально соответствует созданному Иезекиилем образу ГОСПОДА, действующего ради собственного блага:

 

 

Готовься и снаряжайся, ты и все полчища твои, собравшиеся к тебе, и будь им вождем

(Иез 38:7).

 

 

4. Последний фрагмент второй части, главы 40–48, достаточно велик. Здесь описаны видения восстановления Храма и возвращения ГОСПОДА в Израиль, в Иерусалимский Храм. Восстановление Храма, предвиденное Иезекиилем и совершившееся при Аггее и Захарии, – центр представлений о потере и восстановлении, уже прозвучавших в традиции Исайи и Иеремии. На видение восстановленного Храма, вероятно, сильно повлияла священническая традиция: в его основе лежит память о реальном Храме, спроецированная в будущее. Для этого видения характерны предельно четкие описания конструкций, свойственные священникам, уделявшим значительное внимание деталям, связанным с культом.

В этом тексте, описывающем скорое грядущее восстановление Храма и священства, можно выделить два ключевых момента. Первый – стихи 43:1–5, описание божественной славы, возвращающейся в Иерусалим, во вновь отстроенный и очищенный Храм:

 

 

И привел меня к воротам, к тем воротам, которые обращены лицом к востоку. И вот, слава Бога Израилева шла от востока, и глас Его – как шум вод многих, и земля осветилась от славы Его. Это видение было такое же, какое я видел прежде, точно такое, какое я видел, когда приходил возвестить гибель городу, и видения, подобные видениям, какие видел я у реки Ховара. И я пал на лице мое. И слава ГОСПОДА вошла в храм путем ворот, обращенных лицом к востоку.

И поднял меня дух, и ввел меня во внутренний двор, и вот, слава ГОСПОДА наполнила весь храм.

 

 

Возвращение славы ГОСПОДА, неотъемлемый элемент священнической надежды, возможно только после перестройки святилища, описанной в главах 40–42 и 45. Это описание вновь обретенного божественного присутствия очевидным образом было создано под сильным влиянием воспоминаний о прошлом, в результате чего обновленный Храм стал реминисценцией Храма разрушенного. Возвращение божественной славы, описанное в стихах 43:1–5, а также ее постоянное присутствие в Храме в стихах 44:1–3, очевидным образом противопоставлены описаниям ухода божественной славы в главах 9 и 10. Таким образом, с точки зрения священников, самое тяжелое наказание – уход славы ГОСПОДА, а свидетельство о полном восстановлении – ее возвращение.

В это вновь обретенное божественное присутствие вовлекаются священники, к которым восходит традиция, связанная с именем Иезекииля. «Потомки Садока» (43:18 – 44:31), чье происхождение здесь противопоставляется происхождению левитов как более низкой касты (44:9–14), становятся хранителями и гарантами этого божественного присутствия. По мнению Фрэнка Кросса, в этом тексте, как и в целом ряде других, нашла отражение реальная борьба между священническими династиями эпохи плена, особенно остро развернувшаяся после возвращения в Израиль (Cross 1973, 195–215). Однако можно предположить и то, что в данном случае речь идет о противопоставлении двух риторических стилей и богословских традиций, одна из которых зафиксирована в Книге Иеремии, а другая – в Книге Иезекииля. Текст Книги Иеремии, где осуждение неотделимо от надежды, в значительной мере связан с девтерономической традицией, основную роль в которой играли левиты. Книга пророка Иезекииля связана со священнической традицией Книги Левит, утверждающей превосходство священников–ааронидов. Поэтому богословские утверждения Книги Иезекииля в то же время призваны подкрепить определенную (и часто подвергавшуюся критике) позицию, имеющую отношение не только к богословской истине, но и к власти над общиной.

Священническая традиция, к которой принадлежит Книга Иезекииля, придает исключительное значение Храму. Это особенно заметно в тексте главы 47, где вода жизни «из–под порога храма течет» на восток (47:1). В данном случае можно говорить о помещении в литургический контекст описания рек, текущих в эдемском саду (Быт 2:10–14). Цель подобного переноса – подчеркнуть, что Храм не только является гарантированным символом присутствия ГОСПОДА, но играет первостепенную роль в поддержании жизни всего мироздания. Традиция Иезекииля высоко ставит Храм, делая его центром нового творения.

Для Иезекииля Храм – первый по важности элемент обновления. Однако священники, создававшие эту традицию, понимали: Храм не существует в геополитическом вакууме, но, напротив, он неразрывно связан с восстановлением и новым обретением земли обетованной. Эта идея – второй ключевой момент в заключительном видении:

 

 

Так говорит ГОСПОДЬ Бог: вот распределение, по которому вы должны разделить землю в наследие двенадцати коленам Израилевым: Иосифу два удела

(Иез 47:13).

 

 

Эти слова близки словам Книги Иисуса Навина 13–19: в Книге Иезекииля повествование возвращается к древнему обетованию земли, куда народ Израилев входит колено за коленом. При возвращении из плена происходит перераспределение земли. Восстановление Храма и новый раздел земли – всего лишь видения, но это не делает их менее реальными и важными. Стивенсон говорил о «территориальной риторике» Иезекииля, благодаря которой описывается определенная историческая ситуация, связанная с перераспределением земли, власти и авторитета, лежащих в основе справедливой организации человеческого общества:

 

 

Восстановление связано с новой жизнью, переустройством, подделыванием, возобновлением, воссоединением, реорганизацией – возвращением к исходному порядку. Однако автор описывает не просто восстановление или реорганизацию, он описывает трансформацию. Чувство ностальгии чуждо ему. Иезекииль рассказывает не о восстановлении прошлого, но именно о трансформации, переходе в новое качество. В книге отражено создание совершенно нового мира, и в этом ее главная сила…

В священническом описании реорганизованного Израиля особенно замечательно сбалансированное распределение власти, заботящейся о благополучии каждого члена общ