Типы ошибок, связанных с нарушением синтаксических норм

1. Согласование подлежащего и сказуемого:

1). При связке был существительное и прилагательное употребляется в И.п. для обозначения постоянного признака: «Он был человек практичный». Для обозначения временного признака используется форма Т.п.: «Он был в то время студентом»

2) правильно: ряд, большинство, часть, несколько учеников хорошо сдали экзамены (так как здесь используются одушевленные существительные, при которых глагол обозначает активное действие), но ряд домов стоял (используется неодушевленное существительное, при котором глагол обозначает пассивное действие);

3) при словах много, масса, немало, сколько сказуемое употребляется в ед. ч. (много птиц сидело на ветвях.);

4) при числительных 2,3,4 сказуемое употребляется во мн.ч.: 3 книги лежат, при числительных тысяча, миллион - в ед.ч. (и согласуется в роде): получена тысяча книг, получен миллион рублей;

5) правильно: прошло две недели, десять часов, 15 лет (сказуемое в форме ед. ч.); 21 ученик окончил школу», так как числительное оканчивается на цифру 1;

6) не нарушают норму разговорного стиля литературного языка такие примеры: молодой физик Яковлева выступила. В словаре «Грамматическая правильность русской речи» отмечается, что в письменной официальной и нейтрально-деловой речи правильным является следующий вариант: «Выдающийся математик Софья Ковалевская написала…» (если указано имя собственное). Если имя собственное не указано, правильно сказать: «Молодой профессор рассказал…» (даже когда речь идет о женщине);

7) при сложных названиях сказуемое согласуется с главным словом – более широким понятием (машина-фургон привлекла внимание, книга-справочник полезна, кресло-кровать стояло);

8) правильно: МГУ объявил, НЛО исчез, так как эти сложносокращенные слова образованы по первым буквам и главные слова в них имеют форму м.р. (МГУ – Московский государственный университет, НЛО – неопознанный летающий объект);

9) при однородных подлежащих следует говорить: «промышленность и сельское хозяйство нуждаются» (мн.ч.), так как сказуемое идет после однородных подлежащих, НО: «в деревне послышался (ед.ч.) топот и крики», так как сначала идет сказуемое, а потом однородные подлежащие. Если между однородными подлежащими стоит разделительный или противительный союз, то сказуемое употребляется в ед.ч.: «Пережитый страх или испуг уже кажется смешным»;

10) запомните: брат с сестрой пошли (равноправные субъекты), мать с ребенком пошла (второй сопутствует основному субъекту); НО: брат вместе (совместно) с сестрой уехал.

2. Согласование определений и существительных:

1) правильно: 2 – 4 больших дома (Р.п. у прилагательных при существительных м. р. или ср. р.), 2 – 4 большие комнаты (И.п. у прилагательных при существительных ж.р.); НО: первые два года (так как в этом примере другой порядок слов: сначала прилагательное, а затем сочетание числительного с существительным);

2) правильно: головной и спинной мозг (ед.ч., так как подчеркивается связь предметов, терминологическая близость), технический или гуманитарный вуз (ед.ч., так как между однородными прилагательными стоит разделительный союз); НО: Московский и Ивановский университеты (подчеркивается наличие нескольких предметов); языки немецкий и французский (существительное предшествует определениям – мн. ч.);

3) географические названия, как правило, согласуются с существительными; однако в географической и специальной литературе названия городов, сел, деревень, хуторов на –о часто не склоняются, чтобы не путать их со сходными названиями мужского рода: в городе Иваново (исчезает двусмысленность: город Иваново или Иванов?).

Названия озер, островов, гор, станций, заливов, каналов, улиц, планет не согласуются с родовым понятием: у горы Эльбрус.

3. Нарушение управления:

Управление – способ подчинительной связи, при котором зависимое слово ставится при главном в определенном падеже.

1) Употребление предлогов и местоимений.

Следует говорить: ввиду предстоящего отъезда, но вследствие прошедших дождей (хотя используются предлоги-синонимы, но они имеют разные оттенки значения: ввиду - о предстоящих событиях, вследствие - о прошедших).

Из-за и благодаря – синонимы, но есть разница в смысловых оттенках этих предлогов: благодаря указывает причину, вызвавшую желательный результат (правильно: благодаря правильному лечению; неверно: благодаря болезни). После предлогов согласно, благодаря, вопреки – Д.п.(согласно приказу); по окончании – П.п.

Правильно: скучаю по нему, по ним (Д.п.), но по нас, по вас (П.п.).

2) Ошибки в выборе падежа в конструкциях с близкими по значению и однокоренными словами, требующими разного управления (падежа):

· обращать внимание на кого, что-нибудь – уделять внимание кому, чему-нибудь;

· беспокоиться о чем, ком-нибудь – тревожиться за кого-нибудь;

· удивляюсь чему – удивлен чем;

· описывать что-то – рассказывать о чем-то;

· уплатить за что – оплатить что;

· руководитель чего – заведующий чем.

3) Ошибки в управлении при однородных членах предложения:

организовать (что – В.п.) и руководить (чем – Т.п.) группой (правильно: организовать группу и руководить ею).

4. Ошибки в построении предложений с однородными членами:

1) в ряд однородных членов нельзя включать видовые и родовые понятия, поэтому нельзя сказать: я купил в магазине фрукты, апельсины и печенье;

2) при однородных членах можно опускать только одинаковые предлоги: они несли поднос с тарелками, ложками, вилками;

3) не сочетаются как однородные существительное и инфинитив (Я люблю футбол и плавать).

5. Ошибки в употреблении причастных оборотов:

1) причастный оборот следует употреблять перед определяемым словом или после него;

2) нельзя употребить действительное причастие в конструкции «сын, воспитывающийся отцом». Правильно: «сын, воспитываемый отцом» (используется не действительное, а страдательное причастие, так как необходимо употребить не активную, а пассивную конструкцию);

3) причастия не употребляются с частицей бы (выступление, вызвавшее бы возражения);

6. Ошибки в употреблении деепричастных оборотов.

1) Деепричастие обозначает добавочное действие к основному, которое совершает подлежащее. Следовательно, действие, выраженное сказуемым, и действие, выраженное деепричастием, должны относиться к одному подлежащему. Нельзя сказать «возвращаясь домой, меня застал дождь», так как в этом предложении подлежащим является слово дождь, оно совершает основное действие (застал), деепричастие возвращаясь не может обозначать добавочное действие к основному, так как по смыслу относится к отсутствующему в предложении субъекту я. Чтобы исправить ошибку, необходимо заменить деепричастный оборот на придаточное предложение и ввести в него отсутствующий субъект: когда я возвращался домой, меня застал дождь.

2) Деепричастный оборот не может употребляться в безличном предложении, так как в нем нет и не может быть подлежащего. Нельзя сказать: «Подходя к лесу, мне стало холодно». Здесь уместно использовать придаточное предложение: «Когда я подходил к лесу, мне стало холодно».

 

Нормы правописания

Нормы правописания охватывают правила орфографии и пунктуации. В отличие от норм произношения практически они не имеют вариантов. Правила орфографии включают правописание гласных, согласных, букв «ъ» и «ь», прописных букв, а также написания слитные и через дефис (чёрточку).

К правилам пунктуации относится употребление знаков препинания: точки, запятой, точки с запятой, двоеточия, тире, кавычек и проч.

Конечно, те и другие правила с течением времени по разным причинам менялись. Наибольшие изменения в русское правописание внесли реформы Петра I 1708 – 1710 гг. и правительственные декреты 1917 – 1918 гг. В результате были изъяты из алфавита «лишние» буквы, т. е. передающие одни и те же звуки. Так, на месте «ять» стали писать «е», на месте «фиты» – «ф», на месте «i» («и десятеричного») – «и» и т. д.

«Ять» - название звука, который прежде существовал во всех славянских языках и представлял нечто среднее между [э] и [и]. Ныне он утрачен во всех славянских языках. В русском языке рефлекс «ятя» во всех региональных варианах одинаковый – [э], в отличие от языков стран бывшей Югославии, где в разных регионах он различается.

Были устранены устаревшие формы (типа краснаго, синяго), было определено или уточнено написание многих слов (дуб, а не дубъ).

Изменились со временем и правила употребления разделительных знаков. Например, самый простой пунктуационный знак – точка, стоящий ныне в конце предложений, в старинных русских рукописных памятниках использовался для отделения друг от друга слов, а также более крупных отрезков текста. Причём ставился этот знак на разных уровнях: и у основания буквы, и на уровне середины. Более того, писарь прерывая работу, мог поставить точку даже в середине слова. К тому же вместо точки могли употребляться крест или вертикальная волнистая линия.

В 1956 г. впервые вышел единый обязательный для всех свод «Правил орфографии и пунктуации», подготовленный группой крупнейших языковедов страны. В этом своде были уточнены и дополнены существующие правила, регламентировано употребление написаний, установлены в словарном порядке написания слов, которые не подпадали под действие принятых правил.

В 60-е гг ХХ века назревала и третья реформа русской орфографии. На страницах специальных изданий и в прессе была развёрнута в то время по этому вопросу очень оживленная дискуссия. Подводя её итоги, известный российский языковед М. В. Панов назвал одну из своих книг «И всё-таки она хорошая» (1966). Такое название как бы оправдывало отсутствие сдвигов в дальнейшем реформировании русского правописания. Не случайно раздавались и раздаются голоса о провале орфографической реформы 1964 г. Русское правописание остаётся предметом обсуждения в специальной литературе и поныне. Причем затрагиваются разные его аспекты: методика преподавания русского языка, состояние обучения в общеобразовательной школе, формы контроля успеваемости, отдельные вопросы орфографии и пунктуации, необходимость совершенствования существующих правил в целом. В частности, отмечалось, что несмотря на внешнее благополучие в области обучения правописанию (наличие учебников и пособий, справочной литературы), в этоё сфере накопилось достаточно много вопросов, требующих безотлагательного решения. В Институте русского языка РАН орфографические исследования вновь были выделены в особое направление, похже была утверждена Орфографическая комиссия при Академии наук в новом составе.

В последнее время нередко бывает, что журналисты, которые узнают о работе по упорядочению орфографических правил, сообщают, что готовится «реформа языка», а лингвисты дают разъяснения: язык реформировать нельзя, это живой организм, который развивается по собственным законам, на него можно только пытаться осторожно влиять. Однако, справедливо указывая на неправомерность отождествления языка и правописания, лингвисты нередко утверждают, что орфография полностью условна, а письмо представляет собой не более чем «оболочку языка», и говорят, что язык реформировать нельзя, а вот орфография поддается регулировке и может быть успешно реформирована.

Доля истины в таком утверждении есть. Действительно, орфография поддается внешнему регулированию в значительно большей степени, чем другие области языка. Однако в целом представление, согласно которому орфография – это собрание постановлений о том, как правильно писать, принятое некими «компетентными инстанциями», является чрезмерным упрощением.

Для того чтобы более точно описать соотношение между «внутренней жизнью» орфографии и возможностями внешнего воздействия на неё, полезно обсудить различие между орфографическими нормами и орфографическими правилами. Орфографическая норма позволяет охарактеризовать то или иное написание как грамотное или неграмотное, тогда как орфографическое правило формулирует критерии, позволяющие осуществить такое отнесение.

Можно сказать, что орфографические правила носят вспомогательный характер: они помогают отличать грамотные и неграмотные написания и писать грамотно. Можно писать грамотно и не пользуясь никакими правилами: существует такое понятие, как врождённая грамотность, на самом деле она предполагает начитанность, хорошую зрительную память и развитую орфографическую интуицию, что позволяет соотнести необходимое написание с хранящимися в памяти образцами. С другой стороны, заучивание всех орфографических правил ещё не гарантирует грамотности, поскольку мало знать правило, нужно уметь его применять.

При этом орфографические правила всегда оказываются неполными, и часто бывает так, что в самих правилах содержится отсылка к орфографическому словарю («написание таких слов определяется по словарю»). А ведь орфографический словарь как раз и фиксирует орфографическую норму безотносительно к каким-либо правилам.

Необходимость кодификации правописания обусловлена реальной потребностью общества в полном и авторитетном своде правил русского правописания, к которому можно было бы обращаться, желая выяснить, какая орфографическая норма в каждом конкретном случае.

Важно понимать, что «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 года таким полным и абсолютно авторитетным сводом в настоящее время считаться не могут. Сформированные орфографические нормы не в полной мере описываются формулировками «Правил...». Некоторые правила, формально не будучи отмененными, давно не отражают практику письма, сложившуюся в прессе. Например, «Правила...» рекомендовали писать Мао Цзэ-дун, Дэн Сяо-пин, Ху Яо-бан, а в газетах с некоторого момента утвердилось в качестве орфографической нормы написание без дефиса: Мао Цзэдун, Дэн Сяопин, Ху Яобан.

Еще более важным является вопрос о полноте правил. «Правила» 1956 года были явно неполными. Так, в качестве слов, в которых после согласных в корне следует писать букву «э», в «Правилах...», указывалось три слова: пэр, мэр, сэр (и добавлялось, что е может писаться в некоторых собственных именах, например Мэри). Тем самым написание мэтр» - «мастер, учитель» не соответствует «букве» соответствующего орфографического правила; однако очевидно, что именно оно соответствует орфографической норме, что позволяет отличить его от обозначение единицы измерения метр.

Поэтому в настоящее время особенно остро ощущается общественная потребность нового полного и непротиворечивого свода правил правописания с чёткими и недвусмысленными формулировками. При этом «новизна» такого свода правил должна заключаться не в том, что он будет устанавливать новые орфографические нормы, а в том, что неудачные (неполные, нечёткие, двусмысленные) орфографические правила будут заменяться более чёткими при сохранении сформированных орфографических норм.

Деятельность лингвиста по кодификации правописания должна быть направлена на выявление сформированных норм и обобщений, с тем чтобы найти максимально точную и простую формулировку соответствующих правил. Но понятно, что, когда лингвисту удается это сделать, у него может возникнуть соблазн «усовершенствовать» нормы правописания, привести их в соответствие с выявленными закономерностями. Отсюда и возникает представление, согласно которому любые недостатки орфографии могут быть устранены волевым решением, если «компетентные инстанции» утвердят новые, более совершенные правила правописания. То, что общество склонно сопротивляться любым орфографическим новшествам, при таком подходе воспринимается как «отсталость», непонимание «условного» характера орфографических правил.

Между тем в свободном обществе такой подход не может быть реализован. Когда в 1918 году декретом советской власти была осуществлена радикальная реформа российского письма, были нужны насильственные меры, чтобы заставить перейти на неё на территории, контролируемой большевиками (например, революционные матросы изымали из типографий литеры с отменёнными буквами). А в эмиграции еще долго писали и издавали книги, придерживаясь норм «старой орфографии».

В настоящее время стало значительно меньше рычагов, которые позволили бы навязать людям правописание, которое вызывает у них протест. Даже если новые правила будут утверждены самыми высокими инстанциями, заставить всех издателей и корректоров следовать этим правилам можно только в том случае, если эти правила не будут противоречить их представлениям о «грамотном» написании.

Тем самым цель орфографической кодификации можно видеть в том, чтобы создать максимально простые и логичные правила правописания. Если «грамотное сообщество» не примет правила, они окажутся мертворождёнными. Следует считаться с консервативностью «грамотного сообщества» и воздерживаться от попыток «усовершенствовать» правописание. И лишь в тех случаях, когда единая норма ещё не сложилась, можно формулировать правила таким образом, чтобы они ставили норму, которая в максимальной степени соответствует общей логике устройства русского правописания.