Глава пятнадцатая. Россия в период постсоциалистической трансформации. 1991-2000 гг.

 

1. Либерально-рыночные реформы 90-х годов ХХ века.

 

73 года и четыре месяца просуществовала на территории нашей страны, возможно, самая могущественная в мировой истории коммунистическая цивилизация. Кроме 1/6 части планеты, она втянула в орбиту своего влияния десятки государств в разных частях земного шара. Территория этой великой империи намного превосходила все великие державы прошлого: от империй Александра Македонского и Чингиз-хана до Британской империи. Этот новый коммунистический мир, возглавляемый СССР, кроме Советского Союза, вместе с Китаем, социалистическими странами в восточной Европе и странами социалистической ориентации в Азии, Африке и Латинской Америке, охватывал четверть земной суши, где проживало свыше полтора млрд. человек, и производил в лучшие свои годы до 20% мирового промышленного производства.

Никогда прежде, и, наверно, никогда уже в будущем Россия в образе СССР не была и не будет столь мощным фактором мировой истории, чье существование во многом предопределило судьбу всего человечества в ХХ в. Вполне возможно, что настоящие и будущие граждане нашей страны неоднократно будут с пробуждённой гордостью, и с незатухающей горечью вспоминать о том времени, когда Россия-СССР могла вершить судьбами всего мира.

Итак, с декабря 1991 г. начался новый отчёт времени в истории России. Она стала ещё более северной и континентальной страной, ужалась в своих границах, оказавшись, по некоторым параметрам, отброшенной в XVII в. Россия оставила на сопредельных территориях, в «ближнем зарубежье», исторические русские земли с двадцатимиллионным населением, значительную часть экономического потенциала, лучшие торговые порты и наиболее боеспособные войсковые соединения, а приобрела многомиллиардные долги бывшего Советского Союза и целый ряд нерешённых экономических, социальных и национальных проблем.

Поскольку опыт горбачёвской перестройки показал невозможность административно-командными методами приспособить социалистическую модель развития к рыночным отношениям, что завершилась распадом СССР и крахом реального социализма, то в общественном сознании народа России и у её нового руководства не осталось и тени сомнения, что иного пути для страны нет, кроме утверждения рыночной модели экономического развития и либеральных политических ценностей. Согласно замыслам нового руководства Российской Федерации во главе с президентом Б.Н. Ельциным и командой «молодых реформаторов с Е.Т. Гайдаром, А.Б. Чубайсом и д.р. должно было произойти моментальное выстраивание в экономике страны рыночных отношений, почти «прыжок» в рынок. Достичь этого реформаторы-либералы предполагали методом «шоковой терапии».

Отсюда представляется совершенно бесполезным занятием гадать о том, могла ли новая российская власть действовать как-то по-другому и, сохранив позитивные черты социалистической хозяйственной системы, отбросив ее наиболее одиозные черты, реформировать экономику страны, обеспечив эффективное функционирование ее основных звеньев, как это пока удается в Китае. Приходится считаться с тем, как отметил в своей книге академик Н.Я. Петраков, что России, согласно исторической традиции, по воле её правителей, вновь пришлось решать очередную историческую задачу ценой наибольших издержек и потерь, да еще и при избранном властями «предельно-рискованном типе социально-политического развития» [83]. Можно к этому ещё добавить, что это крайне вредная для страны историческая традиция. Ведь старая социалистическая система хозяйствования хоть как-то обеспечивала функционирование социально-экономического организма, а создавать новую модель развития в считанные месяцы, или даже годы, заранее являлось явно бесперспективной затеей. Остается лишь с горечью вспомнить опрометчивые заверения Б.Н. Ельцина народу: «Потерпите россияне, трудно будет всем примерно полгода, затем - снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 г. - стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей»[84]. Ведь только к 2007 г. реальные доходы населения вернулись к уровню 1991 г., т.е. ко времени начала либерально-рыночных реформ.

Тогда народ Б.Н. Ельцину поверил, ибо лишь впоследствии стало ясно, что «молодых реформаторов» Е.Т. Гайдара и А.Б. Чубайса интересы народа и судьба страны абсолютно не волновали. Для них главным было разрушить старую систему социально-экономических отношений и быстро создать класс крупных собственников, чтобы сделать невозможным, как они говорили, осуществление «коммунистического реванша».

Можно было, конечно, заняться медленными структурными преобразованиями в экономике и провести постепенную приватизацию с осторожным повышением цен, чтобы максимально облегчить потери населения от смены модели хозяйственного развития. Но правители России всегда предпочитали быстрый и резкий путь решения коренных проблем общественного развития, не обращая внимания на возможные жертвы и лишения со стороны населения страны. А может быть, премьер-министр Е.Т. Гайдар просто сумел убедить Б.Н. Ельцина, что вопрос стоит так, «либо - либо», т.е. «либо нарастающий кризис, либо немедленный, без подготовки, запуск рыночного механизма, чтоб уже потом, на ходу, вставить обязательные для его работы детали». Именно так экономист О. Давыдов оценил содержание программы первого правительства посткоммунистической России: «Правительство, либерализировав цены, одновременно резко сокращает субсидии на продовольствие, примерно в три раза снижает ассигнования на закупку вооружений, резко сокращает расходы на капиталовложения, особенно в аграрную сферу, ограничивает финансирование социальной сферы реальными доходами бюджета и в то же время вместо дезорганизованного налога с оборота вводит предельно высокий налог на добавленную стоимость (28%). Причем либерализации цен должна была сопутствовать немедленная приватизация, ибо, по мнению Е.Т. Гайдара, государственные предприятия при формально свободных ценах «будут производить стереотипы дефицитного распределения».

Первым шагом правительства Е.Т. Гайдара на пути кардинальных реформ стало, как известно, освобождение цен, т.е. предоставление производителям и продавцам назначать на свою продукцию какие угодно цены, ориентируясь лишь на собственные интересы и кошелёк потребителя. Подобным образом предполагалось покончить с хроническим дефицитом и стимулировать производство новых видов продукции. Первую задачу действительно удалось решить, за исключением всех остальных, в том числе наиглавнейшей проблемы - роста производства и создания действительно рыночных хозяйственных механизмов. На деле все обернулось тем, что прежняя «теневая экономика» вышла из «тени», включив былые суммы взяток за дефицит в продажную стоимость товара, а оставшиеся предприятия-монополисты, в свою очередь, в условиях полного отсутствия конкуренции получили возможность «накручивать» на свою продукцию какие угодно цены, руководствуясь только собственными интересами, да платежеспособностью населения.

На реальный сектор экономики пресловутое освобождение цен оказало просто катастрофическое воздействие. Экономисты доказали, что спад 1990-х гг. по многим показателям оказался вдвое тяжелее американской Великой депрессии конца 1920-х гг., а по последствиям и того хуже. Падение объёмов промышленного производства в стране в ходе «шоковой терапии», или, как говорили тогда острословы «шока без терапии» оказалось большим, чем в самый тягостный первый год Великой Отечественной войны, соответственно 45% и 55%.

Логику поведения руководителей предприятий-монополистов легко просчитать. Они знали, что население измученное хроническим дефицитом советских времён выложит за требуемый товар любые деньги. И деньги у населения бывшего СССР, вроде бы, были за счёт отложенного спроса, порождённого хроническим дефицитом советской эпохи. Поэтому каждый и старался, как уже отмечалось, назначить за свой товар максимально возможную цену. Действительно, к чему заниматься налаживанием нового производства, создавать какие-то новые коммерческие структуры, когда выпала такая редкая удача получать сверхвысокие прибыли за счет простых ценовых манипуляций, путем перепродажи отечественных и иностранных товаров. И основная масса мелких и средних предприятий с превеликим удовольствием окунулась в такого рода коммерческую деятельность, забросив производство.

В результате проведенной либерализации цен и последовавшим вслед за ней ростом спекулятивных форм деловой активности, наблюдаемый в годы перестройки экономический кризис перешел в стадию свободного падения. Особенно пострадали те предприятия, которые работали на потребительский спрос. Цены на товары превышали финансовые возможности потребителей. К тому же, благодаря деятельности «челночников» и прямому выходу предприятий на зарубежные рынки, в страну массовым потоком пошла, если не более качественная, то более красочная импортная продукция. А тут еще многократное повышение цен на сырье и энергоносители. Производить многие виды продукции оказалось просто невыгодным, и государство перестало дотировать экономически невыгодные производства. Оставалось только закрывать предприятия или значительно сокращать объемы производимой продукции. По имеющимся данным, только за девять месяцев 1992 г. выпуск отечественной промышленностью тканей, трикотажных изделий, обуви сократился на 25- 33%, мяса - на 27%, цельномолочной продукции - на 49% [85].

А населению страны впервые в жизни пришлось столкнуться с таким явлением, как галопирующая инфляция, да еще с ее российской спецификой, когда обесценивание денег сопровождалось столь же стремительным падением материального производства, а рост цен значительно опережал повышение заработной платы.

Вторым крупным шагом в деле перевода отечественной экономики на рыночный путь развития стала приватизация государственных предприятий, т.е. массовая передача народнохозяйственных объектов в частные руки. Эта операция по своим масштабам и последствиям не имела прецедентов в мировой истории, особенно, что касается несоответствия ее конечных результатов заявленным вначале целям. По заверениям организаторов этой акции, в России в результате предложенного ими чекового варианта приватизации будет создано уникальное общество, где акционерами, т.е. мелкими собственниками, станет чуть ли не половина населения страны, чего не было и нет даже в высокоразвитых странах. На деле многие предприятия почти за бесценок попали в руки представителей директорского корпуса, т. н. «новых русских» и тех, кто имел непосредственное отношение к приватизации. Получилось, что кто ближе других оказался к государственной собственности, тот больше других и преуспел в ее расхищении.

Сейчас самое время подвести итоги приватизации. Спору нет, перед А.Б. Чубайсом и его командой стояла огромной трудности задача: начать подлинную «революцию собственности» и создать массовый слой собственников- владельцев крупных производств фактически при отсутствии всех необходимых для этого условий. На российском рынке тогда просто не было ни людей, ни организаций, способных выложить астрономические суммы за крупный завод, стадион или аэропорт, если бы даже эти хозяйственные объекты продавались по их остаточной, балансовой стоимости.

Наилучшим решением, позволявшим провести приватизацию государственного имущества предельно быстро и сделать либерально- рыночный путь развития страны необратимым, был признан вариант ваучерной приватизации через приватизационные чеки и акционерные фонды. СМИ разъяснили народу, что получаемый каждым жителем страны ваучер - есть документ на владение определенной долей государственного имущества. Этот документ можно было продать, а лучше обменять на акции действующих предприятий.

Профессор И. Дискин в самый разгар приватизации, в 1993 г., предрек, что значительная часть ваучеров очень скоро сменит своих владельцев. Они достанутся перекупщикам, а те будут с большим разбором покупать за эти ваучеры крупнейшие предприятия, которые достанутся им фактически за бесценок. Они и станут новыми хозяевами России. Опираясь на свое экономическое могущество, они неизбежно получат доступ к рычагам политического влияния и господства [86]. Сейчас трудно усомниться в правоте его слов. Историк Р.А. Медведев в своей работе, посвященной ваучерной приватизации, подробно описал весь механизм разбазаривания государственной собственности [87]. Как и предполагал И. Дискин, к радости дельцов и посвященных, ГКИ (Государственный комитет имущества) согласился продавать хозяйственные объекты за безымянные ваучеры. А уж предприимчивые люди, близкие к команде «молодых реформаторов» позаботились заранее скупить по дешевке тысячи и десятки тысяч ваучеров и только искали, где найти для них выгодное применение. В. Брынцалов сам признался, что свою первую фабрику он приобрел за мешок ваучеров. Ваучеры не только скупались, но и всячески выманивались у доверчивых граждан. Для этого создавались разного рода фиктивные компании или фонды, которые выменивали ваучеры на ничего не стоящие акции, а приобретенные подобным образом приватизационные чеки пускались затем на покупку наиболее рентабельных предприятий, особенно в топливно- энергетической отрасли.

Объясняя секрет своего успеха, новый владелец «Уралмаша» Кахи Бендукидзе говорил: «Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем двинуться вперед и скупить у государства на выгодных условиях все, что захотим... И мы приобрели жирный кусок из промышленных отраслей России, хотя не сумели купить ни одного квадратного метра недвижимости в Москве. Захватить Уралмаш оказалось легче, чем хотя бы один склад в Москве...». Далее Кахи Бендукидзе заметил: «Мы купили этот завод за тысячную долю его действительной стоимости. Самое выгодное вложение капитала в сегодняшней России - это скупка завода по заниженной стоимости... Конечно, если кто-то предложит нам миллиард долларов за Уралмаш, мы скажем: да! В своей прошлой жизни я был биологом и коммунистом. Теперь я - делец и либерал» [88].

Таким образом, начатые Е.Т. Гайдаром и продолженные В.С. Черномырдиным реформы не привели, как ожидалось, к быстрому складыванию рыночных структур в экономике и мощному развитию частного бизнеса, что послужило бы залогом грядущего возрождения России как великой державы. Напротив, они обернулись катастрофическим спадом производства и тотальным обнищанием большинства населения при сказочном обогащении немногих, в одночасье ставших миллиардерами за счёт приватизации самых жирных кусков государственной собственности, особенно предприятий в энергодобывающей сфере с большими экспортными возможностями. Получилось, что от пресловутой «революции собственности» больше выиграли те, кто с самого ее начала ближе других находился у руля управления прежней государственной собственностью, а потому лучше всех преуспел в ее расхищении и перепродаже.

Как уже отмечалось, вековая беда России заключалась не в слепом копировании западного опыта, и не в забвении национальных традиций, а в том, что новообразовавшаяся элита страны, пока ее не остановят, способна любую перестройку приспособить в своих корыстных интересах, где национальная безопасность страны и судьба ее народа - не самые главные величины. Председатель Всероссийского союза промышленников и предпринимателей А. В. Вольский по этому поводу заметил, что реформаторы- либералы стали строить общество с уникальным принципом: «Все - без человека, все - против человека»[89]. Зарубежным же экспертам только осталось констатировать, что «русские оказались на дне пропасти, но и там умудряются и дальше копать себе яму»[90].

 

2. Демонтаж советской политической системы.

 

Сейчас, более чем когда-либо, ясно, что почти бескровный мирный переворот в августе 1991 г. был обеспечен негласным соглашением Б.Н. Ельцина со старой партийно-хозяйственной номенклатурой. Она ему давала карт-бланш на проведение радикальных реформ, а он взамен обязался не демонтировать по поры до времени советскую систему в лице Верховного Совета Р.Ф. и Советов на местах, лишь слегка ограничив их правомочия в определённых пределах. Но такое своеобразное «двоевластие» долго продолжаться не могло.

Проведение рыночных реформ методом «шоковой терапии», сопровождавшихся общим спадом производства и резким обнищанием большинства населения страны, не могло не вызвать обострение социальной напряженности. Разочарование значительной части населения ходом экономических реформ значительно усилило позиции противников президента Б.Н. Ельцина. Произошло быстрое восстановление политических структур Коммунистической партии в лице КПРФ. К ним примкнули представители национально-патриотических движений и часть бывших сторонников Б.Н. Ельцина, которым не понравился проводимый им курс. Центром оппозиции президенту стал Верховный Совет Российской Федерации во главе со своим председателем Р.И. Хазбулатовым.

Вполне разумным в свете дальнейшего развития событий представляется суждение политологов, что политическая энергия депутатов Верховного Совета подкреплялась отнюдь не горечью за обездоленный народ, а совсем иными обстоятельствами. Дело в том, что в условиях развернувшейся приватизации государственного имущества власть оказывалась главным источником собственности. Так что главной целью оппозиции стало не столько осуждение и исправление ошибок, допущенных Б.Н. Ельциным и Е.Т. Гайдаром, сколько полное овладение властью путём ограничения полномочий президента и установления жёсткого парламентского контроля за деятельностью правительства. Опять же с целью участия депутатов Верховного Совета Р.Ф. в начавшемся процессе приватизации государственного имущества бывшего СССР.

Борьба между президентской командой и Верховным Советом РФ, ставшим центром оппозиции проводимого правительством курса на радикальные реформы, шла по нарастающей, по мере обострения экономических, социальных и национальных проблем страны. На VII Съезде народных депутатов в декабре 1992 г. президент Б.Н. Ельцин под давлением депутатов снял с поста председателя правительства Е.Т. Гайдара и назначил вместо него B.C. Черномырдина, слывшего опытным, «крепким» хозяйственником. Это была, конечно, компромиссная фигура, продукт соглашения между президентом и его командой «молодых реформаторов» с одной стороны, и представителями старого директорского корпуса» - с другой. Сыграло свою роль в выборе Б.Н. Ельциным кандидатуры нового российского премьер-министра и то обстоятельство, что В.М. Черномырдин первым из бывших советских управленцев перевёл свою вотчину «Газпром» на рыночные рельсы, превратив в акционерное предприятие. В.М. Черномырдин, уже успевший ощутить личную выгоду от начавшихся рыночных процессов, был готов продолжить начатые реформ, но при их некоторой корректировке, чтобы поддержать на плаву рентабельные, в первую очередь, сырьедобывающие отрасли промышленности, и, конечно, свой родной «Газпром».

Поскольку главный виновник постигших страну бедствий был отстранён от власти, а курс на радикальные экономические преобразования продолжался и при новом премьер-министре, то оппозиция сделала главным объектом своей критики самого президента. Противостояние ветвей власти переросло в своего рода «холодную войну»» между Президентом России и Верховным Советом Р.Ф., на сторону которого перешел вице-президент А.В. Руцкой. Понятно, что долго такое противостояние продолжаться не могло. Теперь судьба России зависела от того, какая сторона проявит больше решимости в насильственном разрешении возникшего конфликта между Администрацией президента и Верховным Советом:

Очень скоро в ходе острой полемики противники стали терять терпение. Уже 20 марта 1993 г. Б.Н. Ельцин в телевизионном выступлении в достаточно резких выражениях отозвался о действиях Верховного Совета и Съезда народных депутатов, по чьей вине, по его мнению, тормозиться процесс реформ, что в свою очередь мешает улучшить положение рядовых граждан страны.

В ответ на такой выпад президента, законодательная власть срочно созвала внеочередной Съезд народных депутатов, где был поставлен вопрос об отрешении Президента России от должности. Однако первый импичмент не состоялся, так как противники президента не набрали достаточного количества голосов. Для разрешения возникшей тупиковой ситуации было принято решение о проведении 25 апреля 1993 г. общероссийского референдума о вотуме доверия президенту и Верховному Совету по вопросам, определявшим суть противостояния властей. Ни одна из противоборствующих сторон по итогам этого референдума не получила решающей поддержки граждан. Итоги референдума показали, что большинство населения России сохраняет доверие к президенту Б.Н. Ельцину, но при этом не желает роспуска Верховного Совета. Однако обе стороны конфликта расценили итоги референдума как свою победу и готовились к решающей схватке. Это обстоятельство, а также срыв работы объединённой комиссии по разработке новой Конституции, привели обе ветви тогдашней российской власти к открытому столкновению осенью 1993 г., что вылилось в форму открытого вооруженного конфликта. Инициатива принадлежала президенту.

21 сентября 1993 г. в своём «Обращении к гражданам России» Президент Б.Н. Ельцин сообщил, что им подписан Указ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», в соответствии с которым распускались Съезд народных депутатов и Верховный Совет и назначались выборы в новый орган представительной власти - Федеральное Собрание Российской Федерации. Президент, обосновав необходимость этого решительного шага, отмечал, что единственным способом преодоления паралича государственной власти является ее коренное обновление на основе принципов народовластия и конституционности.

В ответ на это Верховный Совет РСФСР и вице-президент А.В. Руцкой квалифицировали действия Б.Н. Ельцина как государственный переворот. Призывы общественности к мирному разрешению конфликта путем одновременных выборов Парламента и Президента страны обеими ветвями властями услышаны не были. Лидеры «непримиримой оппозиции» вывели своих вооруженных сторонников на улицы, а Президент ввел в Москву войска. Это противостояние рано или поздно должно было привести и привело к кровопролитию. Оплот оппозиции - здание Верховного Совета было расстреляно из танков и взято штурмом. Лидеров оппозиции арестовали. В ходе событий 3-4 октября 1993 г. погибло по примерным подсчётам свыше 160 человек, преимущественно из числа противников президента, особенно много жертв было в районе телецентра «Останкино».

Основная часть населения страны реагировала на эти события индифферентно, согласно старой русской поговорке: «Чума на оба ваши дома». «Чёрный октябрь» наглядно продемонстрировал тот факт, что подавляющая часть населения страны, несмотря на все издержки либерально-рыночных реформ, не желает возвращения в советское прошлое.

Победа над непримиримой оппозицией дала возможность президентской стороне провести реформу политической системы и принять новую Конституцию страны. Никто почему-то не обратил внимания на очевидный юридический казус, когда одновременно совершалось принятие новой Конституции и выборы в новый законодательный орган страны согласно этой, ещё не принятой конституции.

Как бы то ни было, но 12 декабря 1993 г. произошло всенародное голосование по принятию новой Конституции Российской Федерации, в результате которого она была одобрена большинством голосов и вступила в силу. Она подвела черту под советским периодом в российской истории. Конституция 1993 г. вводила в России президентскую республику, наделив Президента широкими властными полномочиями с правом назначения главы Правительства и роспуска Государственной Думы. Она закрепила федеративную форму государства, разделение ветвей власти на законодательную, исполнительную и судебную, разнообразие видов собственности, включая частную собственность, широкие права и свободы граждан.

Высшим органом законодательной власти становилось Федеральное Собрание, состоящее из двух палат: Совета Федерации и Государственной Думы. В Совет Федерации входят по два представителя от исполнительной и представительной ветвей власти каждого из 89 субъектов России. Государственная Дума избирается на основе мажоритарной системы (одномандатных избирательных округов) и представительства политических партий, движений и организаций, которые сумеют преодолеть 5%-й барьер голосов избирателей.

Как уже отмечалось, одновременно 12 декабря 1993 г. состоялись выборы в Государственную Думу и Совет Федерации. В предвыборной кампании приняли участие 13 политических партий и движений. По итогам выборов было избрано 450 депутатов. Места в Государственной Думе распределились следующим образом: 76 получило движение «Выбор России», 63 - ЛДПР во главе с В.В. Жириновским, 55 - аграрии, 45 - компартия (КПРФ) во главе с Г.А. Зюгановым. Остальные места распределились между небольшими фракциями и независимыми депутатами. (19)Председателем Совета Федерации стал В.Ф. Шумейко, (20)председателем Государственной Думы - И.П. Рыбкин.

Неприятным сюрпризом для президента и поддерживающих его стала победа на выборах популистской Либерально-демократической партии во главе с талантливым оратором-демагогом В.В. Жириновским, набравшей 25% голосов избирателей, больше чем любое другое политическое объединение. Результаты выборов говорили о том, что населению страны одинаково неприемлемы ни «дикий капитализм», ни возвращение в коммунистическое прошлое. Секрет успеха ЛДПР заключался в том, что ее лидер умело использовал в ходе избирательной кампании национальные лозунги, выставляя себя защитником интересов русских людей и напоминая о тяжёлой судьбе 20 миллионов соотечественников, оказавшихся на территории сопредельных государств.

Два урока вытекали из этого факта. Первый урок заключался в падении былой популярности либеральных сил, группировавшихся вокруг гайдаровского «Демократического выбора России», получившего на выборах всего 16% голосов избирателей. Второй урок состоял в напоминании властям России и всем политическим партиям о необходимости защищать интересы государственнообразующей нации, составляющей 83% населения России. Только эти уроки, как всегда, оказались ни в прок, ни властям, ни политическим силам постсоциалистической России. Это подтвердили дальнейшие события.

Президент Б.Н. Ельцин и все поддерживающие его силы вовсе не собирались возвращать утраченный кредит доверия со стороны широких народных масс. Они воспользовались плодами своей победы для ещё более неприкрытого и циничного ограбления страны. Капитализм в исполнении президентской команды оказался лишенным самой привлекательной своей стороны – свободной конкуренции на рынке труда и ресурсов. Всё народное хозяйство России к исходу 1996 года оказалось во власти нескольких финансово-промышленных корпораций, ведших постоянную борьбу за поглощение друг друга. В роли правого регулятора общественных отношений часто выступал бандитский беспредел на фоне полного бессилия государственно-правовых органов перед властью и крупными собственниками-олигархами.

Относительно поиска путей решения предельно обострившегося национального вопроса в России, создающего угрозу развала страны, то власть не нашла ничего лучше, как, по существу продолжить курс ещё советского руководства, направленный на поддержку титульных наций в национальных республиках при полном забвении прав и интересов коренного народа России. Ещё до распада СССР Б.Н. Ельцин, будучи тогда президентом РСФСР, в ходе полемики с союзным центром во главе с президентом СССР М.С. Горбачёвым бросил правителям автономных образований на территории России заманчивый лозунг: «Берите суверенитета, сколько можете унести». Это дало толчок к фактическому выделению автономных республик из состава Российской Федерации, которые делегировали себе большие полномочия. Например, в принятой конституции Татарстана содержалось право этой республики на самостоятельное установление дипломатических и торгово-экономических связей с другими государствами, а в письменность была переведена с кириллицу на латиницу.

Однако большую угрозу единству России таила ситуация на Северном Кавказе, особенно в Чечне, где ещё осенью 1991 г. власть захватил бывший генерал Советской армии Джохар Дудаев, сразу взявший курс на выведение Чечни из политического и правового пространства России. Начался захват армейских складов и изгнание русского населения из республики, на что российская власть вначале не обращала внимания, считая его лучшей альтернативой, нежели прежнее прокоммунистическое правительство Доку Завгаева.

Лишь после октябрьских событий 1993 года, считая своё положение окончательно упрочившимся и преувеличивая глубину раскола в чеченском обществе, президентская власть России попыталась военными средствами навести в мятежной республике «конституционный порядок». Началась первая Чеченская война (декабрь 1994–август 1996 гг.), которая сопровождалась большими жертвами, как в российской армии, так и среди гражданского населения Чечни. И здесь хотелось бы отметить, что российская армия сражалась вполне достойно, испытывая мощный прессинг со стороны прозападных СМИ и случаи предательства в самых высших эшелонах власти, часто не имея достаточно сил и средств для ведения боевых действий. Тем не менее, несколько раз дудаевские боевики были загнаны в горы, но, когда, уже казалось, что песенка их спета, кто-то сверху отдавал приказ о временном перемирии и начале переговорного процесса. Создавалось представление, что кто-то умышленно подводить российскую армию к поражению, чтобы показать гражданам страны, что армия уже неспособна защищать национальные интересы страны. Это было нужно для оправдания капитулянтской политики российского правительства на мировой арене.

В результате боевики приходили в себя и вновь начинали нападать на российские войска. Так было осуществлено нападение на город Будённовск, где российская власть продемонстрировала своё полное бессилие в противодействии террористам под руководством Шамиля Басаева. Точно также и неожиданное нападение боевиков на Грозный кто-то из тогдашнего российского руководства посчитал удобным случаем для прекращения войны, чтобы облегчить Б.Н. Ельцину переизбрание на второй президентский срок. Хасавюртовские соглашения августа 1996 года вернули состояние Чеченской республики Ичкерии в прежний образ полукриминальной республики с полностью разрушенной социальной структурой.

Хасавюртовские соглашения, пожалуй, самый позорный договор в тысячелетней истории России, несравнимый даже с «похабным» Брест-Литовским миром. Ведь в 1918 года договор был заключён с мощным государством, а в 1996 года, по существу, с бандитами. Тем не менее, лидер либералов Е.Т. Гайдар расценил его, как большую победу правых сил. Он боялся, что армия после такого позора взбунтуется и сбросить столь никчемную власть. Однако этого не случилось, значит всё в порядке.

В неспокойной ситуации продолжающейся войны в Чечне состоялись 17 декабря 1995 г. новые выборы в Государственную Думу. За места в ней боролись 43 политические партии и объединения. Выборы показали новую расстановку политических сил в стране. На первое место по результатам голосования вышла КПРФ, получившая более 22% процентов голосов избирателей, на втором месте оказалась ЛДПР - 11%. Проправительственный блок «Наш дом–Россия» (НДР) во главе с премьер-министром B.C. Черномырдиным оказалось на третьем месте с 10% голосов. Из т.н. демократических сил лишь политическое объединение «Яблоко» во главе с Г.А. Явлинским получило требуемые 7% голосов.

Эти выборы показали, прежде всего, недовольство значительной части населения страны проводимой правительством политикой, поэтому коммунисты и заняли в Думе лидирующее положение. Объединение «Выбор России» (ДВР) во главе с Е.Т. Гайдаром потерпело на выборах полное фиаско, не набрав и 5% голосов. Председателем Государственной Думы второго созыва был избран коммунист Г.Н. Селезнев, председателем Совета Федерации - Е.С. Строев.

Следом прошли президентские выборы в 1996 года на президентских выборах выборы, на которых победу, хоть и с трудом, во втором туре одержал Б.Н. Ельцин. Здесь сыграли свою роль и большие деньги, предоставленные «олигархами», и ангажированные либералами СМИ, и прямые нарушения и подтасовки, допущенные сторонниками президента в ходе избирательной компании. Однако следует признать, что главная причина победы Б.Н. Ельцина заключалась в том, что значительная часть населения страны всё же отвергла коммунистическую альтернативу в лице Г.А. Зюганова и возглавляемой им КПРФ, даже в её улучшенном, цивилизованном варианте.

 

4. Утверждение номенклатурно-олигархического капитализма.

 

1996-1999 гг. занимают особое место в истории постсоциалистической России. Именно в этот период произошло окончательное утверждение социально-экономических и политических основ нового общественного строя, которые в средствах массовой информации получили название «номенклатурно-олигархический капитализм» и «виртуальная демократия» Самое время разобраться с этими понятиями.

Понятно, что к ним, именуемым в СМИ «олигархами», относятся не просто очень богатые люди России, а, прежде всего, те, кто разбогател и стал хозяином крупных финансовых и производственных ресурсов благодаря государству и платил этому государству дань в лице правительственных чиновников. С самого начала либерально-рыночных реформ новая власть сделала ставку на людей, накопивших капитал весьма сомнительными средствами. Они, эти люди, должны были стать ее опорой в построении капитализма, который действительно был построен, но, по отзывам зарубежных наблюдателей, представлял собой нечто среднее между «капитализмом баронов-грабителей и государственным контролем» [91].

Реформаторам просто не на кого было больше опереться. У них не было собственной идеологии и не было времени ее создавать. Когда у одного из их лидеров, И.М. Хакамады, спросили о консолидирующей нацию идеи, она ответила, что «либерализм по своей сути не смыкается с идеологией» и поэтому все изыскания в этой области сводятся к попытке «совместить идеологию с либеральными ценностями» [92].

Так, не имеющим серьезной социальной опоры в обществе и ясной идеи, способной сплотить нацию, реформаторам- либералам поневоле приходилось работать с теми, кто всеми правдами и неправдами сколотил свой капитал.

Как уже отмечалось, олигархия стала формироваться в начале 1990-х гг., но она открыто проявила себя в 1994-1995 гг., когда на приватизационные аукционы были выставлены локомотивы отечественной индустрии - нефтяные и металлургические компании. Вот тут-то перед российской общественностью предстали новые хозяева жизни, в чьих руках оказались все предприятия с широкими экспортными возможностями. Вне их контроля остались либо нерентабельные, либо слишком сложные для захвата экономические объекты. Имея своих людей в правительственных кругах и зная условия аукционов, они без труда отсекали от лакомых кусков потенциальных конкурентов, тем более что аукционы были закрытые и «чужие», т.е. не связанные с правительством «молодых реформаторов» лица, на них не допускались. Все это признал в 1997 г. Первый заместитель председателя правительства России А.Б. Чубайс в интервью журналу «Эксперт». Он прямо заявил, что, хотя конкуренция на аукционах была, «она проходила не в форме цивилизованного соревнования участников по цене, а в форме, когда одни из участников давили на сам аукцион другими средствами» [93].

Поистине, 1996-1998 гг. были временем наивысшего могущества российской олигархии, когда можно было спокойно пожинать добытые лавры. Отсюда усиление давления отдельных олигархов на российскую власть и лично на президента. Имея огромные средства и пропагандистские возможности, оказывая прямое влияние на президента Б.Н. Ельцина и его ближайшее окружен