Глава одиннадцатая. Великая Русская революция: от буржуазной демократии к революционному тоталитаризму. 1917-1920 гг.

 

1. Реальность буржуазно-демократической альтернативы.

 

Редко когда в истории складывается такой комплекс причин, вызывающий крушение старого политического строя, как это случилось в России в феврале 1917 г. Тогда действительно слились воедино экономический, социально-политический и даже духовно-нравственный кризис российской монархии, рухнувшей в одночасье. Страна оказалась поставлена перед жёстким выбором, как жить дальше и к какой общественной модели стремиться?

До сих пор российскую общественность волнуют вопросы о неизбежности Февральской революции и о предопределённости Октябрьского переворота большевиков. Тон новой дискуссии задала статья А.И. Солженицына, где главную причину Февральской революции он увидел в нераспорядительности властей, в слабости самого императора и в разрушительных действиях либеральной оппозиции. По его мнению, революцию можно было избежать, прояви власть больше стойкости и жёсткости по отношению к своим оппонентам. Это бы позволило России избежать гораздо худшей беды, которая затем последовала после победы большевиков. Что касается первого тезиса А.И. Солженицына, то в том всё и дело, что последний император и его окружение настолько явно показали свою неспособность управлять страной, что в решающий момент у них не оказалось под рукою даже полка солдат, чтобы попробовать навести порядок в стране. Со вторым же тезисом А.И. Солженицына вполне можно согласиться, что, действительно, Февральская революция открыла большевикам дорогу к власти.

Поэтому вполне можно рассматривать события Февраля и Октября 1917 г. как Великую русскую революцию, которая лишь повторила революции прошлого. Особенно Великую Французскую революцию, когда тоже власть сначала, после крушения монархии, доставалась относительно умеренным революционерам, затем более радикальным, пока её не захватывали крайне экстремистские элементы (якобинцы), пытавшиеся навязать стране свой эксперимент по строительству идеального общества. Только в нашей стране этот эксперимент затянулся на семь с лишним десятком лет.

Однако это не устраняет вопроса о том, насколько реальным был путь буржуазно-демократического развития и насколько неизбежным был приход коммунистической диктатуры?

Вначале, сразу после отречения от престола Николая I, всем казалось, что Россия прочно встала на путь буржуазно-демократического развития. Вышедшее из недр IV Государственной думы Временное правительство, провозгласила все гражданские свободы, отмену смертной казни, ликвидацию всех сословий и национальных ограничений, признало право народов Польши и Финляндии на независимость, обещало автономию национальным окраинам.

Однако для большинства трудового населения страны - крестьянства, воспитанного на общинных, коллективистских традициях – всё это было пустым звуком, или, более того, сигналом к немедленным действиям по достижению социальной справедливости. Чем дальше, тем более настойчиво массы рабочих и солдат, заполнившие площади и улицы столицы, требовали самых радикальных перемен: скорейшего заключения мира, ограничение произвола предпринимателей, наделение землёй крестьян за счёт помещичьих имений.

Октябристы и кадеты, составлявшие состав первого Временного правительства не были настроены на столь кардинальные перемены, боясь нарушить хрупкий, едва установившийся гражданский мир в России. Поэтому они избрали, как им казалось, мудрую тактику: «сначала успокоение – потом реформы». Правительство надеялось, что время рассосёт значительную часть иллюзий и убавит революционный энтузиазм масс. Как выразился известный российский промышленник П.В. Рябушинский: «Может, всё образуется и русский народ никого не обидит». Вскоре, однако, выяснилось, что определённые иллюзии питали сами члены октябристско-кадетского временного правительства, которое переоценили степень своего влияния на население Петрограда и излишне понадеялись на поддержку эсеро-меньшевистских Советов. Глубокие знатоки европейской культуры и права они совершенно не знали собственного народа, который не желал слышать ничьих увещеваний, а настойчиво требовал конкретных мер по улучшению своего нелёгкого положения.

Внешне казалось, что первый, октябристско-кадетский, состав Временного правительства состоял из компетентных людей. Премьер министром был назначен князь Г.Е. Львов – видный деятель земского движения, фигура достаточно популярная в широких общественных кругах. Кому как не такому политику, склонному к компромиссам и к политическому маневрированию, наладить работу правительства и обеспечить решения стоящих перед ним задач. Военным министром стал лидер октябристов А.И. Гучков, вовсе не случайный человек в армии. Будучи на посту руководителя многих военно-промышленных комитетов, он немало сделал для улучшения снабжения воюющей русской армии. Министерство иностранных дел тогда возглавил лидер кадетской партии П.Н. Милюков – видный российский историк, специалист по истории международных отношений, лично знакомый с политиками ведущих европейских государств. На других правительственных оказались т.н. «министры-капиталисты», опытные промышленники и финансисты, знающие как наладить работу во вверенных им отраслях хозяйства.

Казалось бы, именно такому правительству суждено вывести Россию на путь свободного демократического развития. Отсюда вопрос: почему же это правительство не сумело предотвратить надвигающейся социальной катастрофы?

Впоследствии оказалось, что под склонностью к компромиссам у премьер-министра ГЕ. Львова скрывалось элементарное отсутствие воли к решительным действиям, а готовность к политическим манёврам прикрывала отсутствие прочной политической позиции. Военный министр А.И. Гучков был сугубо штатским человеком. Вызывает большие сомнения, что он знал армию «изнутри» и понимал настроения в войсках. Иначе чем объяснить санкционированный им Декрет № 1 Петроградского Совета, отменивший единоначалие в армии и отдавшей всю власть в войсках в руки выборных солдатских комитетов. Это был прямой путь к развалу армии, что вскоре и произошло. О П.Н. Милюкове хорошо сказал один из его коллег по кадетской партии, что «если бы политика была шахматной доской, а люди фигурами на этой доске, то П.Н. Милюков был бы гениальным политиком, но поскольку реальная политика гораздо сложнее шахматной партии, то он постоянно терпел неудачи».

Главная беда П.Н. Милюкова, как и других членов Временного правительства, что они подходили к России и русскому народу с западными политическими меркам, которые в этой стране не срабатывали. Много в их политических комбинациях было умозрительного, не отвечающего реальному положению дел в России. На этот счёт монархист В.И. Шульгин едко заметил, что относительно умения управлять страною старое царские чиновники даст сто очков вперёд либеральным говорунам. И вынес свой приговор, что либералы были сильны только своей либеральной фразеологией в критике царского правительства, а когда сами оказались в министерских креслах, то проявили в государственных делах полную некомпетентность.

Ещё в чём можно упрекнуть сторонников буржуазно-демократического развития страны, так это, пусть не покажется странным, в здравом политическом рассудке, который не всегда уместен в раздираемой противоречиями стране. Защита национальных интересов, приверженность демократическим ценностям и нежелание проводить реформы в воюющей стране, что было чревато крахом, не снискала им популярности ни в политических кругах России, ни в народной среде.

Стоило только министру иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюкову заявить, что Россия будет верна своим союзническим обязательствам и продолжит участие в войне до победного конца, то это вызвало такой взрыв недовольства у солдат столичного гарнизона, опасавшихся отправки на фронт, что это прямиком привело к отставке первого состава Временного правительства.

Однако пришедшие на смену октябристско-кадетскому составу Временного правительства представители Совета рабочих и солдатских депутатов во главе с кумиром демократической публики А.Ф. Керенским не сумели тоже не сумели предложить внятной альтернативы большевикам. Казалось, именно такое правительство, где главную роль играли лидеры социалистических партий меньшевиков и эсеров, пользующихся влиянием среди рабочих и солдат Петрограда, сумеет лучше провести политику классового сотрудничества. Только взятый им курс на то, чтобы примирить всех, кого можно примирить, и вести их к единой цели - к обновлению России, уже не соответствовал сложившейся ситуации в стране, чреватой экономическим кризисом, анархией и политическими потрясениями. Она имела только один результат – рост всеобщего озлобления и усиление нападок на правительство как «справа», так и «слева». Обстановка требовала более жёсткой и определённой политической линии правительства. Как полагал лидер отошедшей от власти кадетской партии П.Н. Милюков, в условиях нарастания анархии и падения авторитета власти лучшим выходом для страны является военная диктатура, так что без крови и России нужна небольшая «хирургическая операция».

Временное же правительство продолжало тщетно вести свою линию на примирение «кого можно примирить и повести к общей цели к преображению России». Только все его робкие попытки реформ разбивались о всеобщий саботаж старого чиновничьего аппарата, действовавшего по принципу «чем хуже – тем лучше». Об этом прямо говорил меньшевик П.Н. Богданов на Демократическом совещании, созванном Временным правительством А.Ф. Керенского летом 1917 г.: «Одна часть правительства непрерывно тормозит работу другой; то обстоятельство, что все реформы тормозятся, оторвало правительство от широких слоёв народа». В итоге, почти в последние дни Романовской монархии, в стране наблюдался паралич власти, когда любое правительственное распоряжение превращалось в простую бумажку и никем не исполнялось. Этому не могли помешать неоднократные перетряски и реорганизации Временного правительства - кредит доверия к нему со стороны народных масс неуклонно падал. Временное же правительство

В конце концов даже такой истовый демократ как А.Ф. Керенский пришёл к выводу, что «экстремальная ситуация требует принятия чрезвычайных мер», то есть высказался за диктатуру. Только пойти на этот шаг он так и не смог, именно по причине своих демократических убеждений. Наиболее благоприятный для этого момент был упущен в июне 1917 г. после подавления антиправительственного выступления солдат петроградского гарнизона, поощряемых большевиками. В.И. Ленин тогда, по свидетельству Л.Д. Троцкого, признал, что у А.Ф. Керенского был самый подходящий повод, чтобы нас всех перестрелять[68]. Однако председатель Временного правительства считал большевиков, хоть и экстремистской, но, всё-таки, составной частью демократического лагеря, и боялся, что удар по ним приведёт к ослаблению всего революционно-демократического лагеря в целом, и вызовет усиление консервативно-монархических сил. Только этим обстоятельством можно объяснить сравнительно узкий размах репрессий против большевиков после июльских событий, когда они сумели сохранить свои кадры и организационные структуры. Дело фактически ограничилось кратковременным арестом нескольких видных большевиков (Л.Д Троцкого, А.М. Коллонтай), вместо того чтобы полностью устранить их с политической арены страны.

Не удалась и широко развёрнутая компания по дискредитации вождя большевиков В.И. Ленина путём обвинения его в связях с германским правительством. Здесь определённую роль сыграл И.В. Сталин, упросивший председателя Петроградского Совета, своего земляка М.С. Чхеидзе, повременить с публикацией статьи бывшего большевика Алексинского, прямо обвинившего В.И. Ленина в получении денег от германского генерального штаба через немецкого агента А.Л. Парвуса (Гельфанда) и польского социал-демократа Я.С. Ганецкого. Так что В.И. Ленин получил время, чтобы заранее дезавуировать эти обвинения. Правда, ему пришлось уйти в подполье и скрываться вместе со своим соратником Г.Е. Зиновьевым от милиции Временного правительства. Рабочих и крестьян, одетых в солдатские шинели, жаждавших мира и земли, как потом оказалось, меньше всего интересовал вопрос о «немецких деньгах» для большевиков.

Вторая попытка соединения демократической власти с крепкой генеральской рукой была предпринята в августе 1917 г. во время т.н. «корниловского мятежа». Хотя никакого мятежа фактически не было. Просто военный министр Л.Г. Корнилов по согласованию с главою Временного правительства А.Ф. Керенским направил несколько воинских частей в Петроград, чтобы навести порядок сначала в столице, а затем по всей стране. Для этого распустить Советы, прекратить деятельность экстремистских политических партий, ввести военный режим на железных дорогах и оборонных предприятия. Но в самый решительный момент, когда воинские эшелоны уже двигались к столице, А.Ф. Керенский неожиданно объявил генерала Л.Г. Корнилова мятежником и обратился за помощью к Петроградскому Совету, где уже успели утвердиться большевики. С их помощью он предотвратил победу правых сил, но сам превратился в заложника революционной демократии, олицетворяемой большевистскими Советами рабочих и солдатских депутатов. Такой поступок А.Ф. Керенского, кроме личных амбиций (боязнью оказаться на вторых ролях), определялся его природной склонностью к постоянным компромиссам, стремлению избежать крайностей, балансируя между правым и левым силами, чтобы быть высшего арбитром. Только в данном случае баланс сил был бесповоротно нарушен в пользу большевиков, которые, получив большинство в обоих столичных Советах (Петроград и Москва), почти открыто готовились к захвату власти. Временное же правительство потеряло опору в народе и утратило поддержку среди генералитета, который не мог простить А.Ф. Керенскому предательство и арест генерала Л.Г. Корнилова.

Так история России в очередной раз продемонстрировала окружающему миру самый неудачный способ решения назревших проблем, когда молодая российская демократия, в силу отсутствия демократических традиций в обществе, быстро превращается в охлократию (власть толпы). Когда, используя недовольство и нетерпение масс, к власти под прикрытием самых популистских лозунгов прорывается экстремистская партия, не стесняющая себя никакими политическими принципами и нравственными нормами.

Можно ли в связи с этим считать, что центристская политика А.Ф. Керенского была заранее порочна, и, что Россия, ввиду отсутствия у её населения прочных демократических традиций, была заранее обречена на одну из диктатур: либо военная диктатура Л.Г. Корнилова, либо революционная диктатура большевиков. Впрочем, могла быть и такая крайности, как всеобщая анархия и распад страны. С таким мнением некоторых современных историков и публицистов можно согласиться с позиций сегодняшнего дня, но не при анализе реальной ситуации в стране осенью 1917 г. Тогда общая воля народов России ещё не склонилась, бесспорно, в пользу левых социалистических партий. Боролись за власть, прежде всего, конкретные политические лидеры и любой из них (А.Ф. Керенский, Л.Г. Корнилов и В.И. Ленин) мог одержать верх.

Только А.Ф. Керенскому не хватило политической воли и политического искусства в борьбе с таким искусным и решительным политиком, как В.И. Ленин. Не оказалось у него, во многом по причине его постоянных колебаний в политике, и надёжных союзников в момент большевистского переворота. Весьма примечательный факт политического прозрения бывшего председателя Временного правительства. Когда А.Ф. Керенский незадолго до своей смерти в Нью-Йорке в 1972 г. давал интервью, то на вопрос журналиста, чтобы бы он сделал, окажись вновь в Петрограде в 1917 г., А.Ф. Керенский ответил, что приказал бы расстрелять самого себя.

Л.Г. Корнилов, смелый и решительный человек, проявил непростительную слабость в самый решительный момент, в августе 1917 г., дав себя арестовать. Поддерживающий его командный состав русской армии после этого, озлобившись на правительство А.Ф. Керенского, занял позицию невмешательства, спокойно наблюдая за свержением ненавистного им Временного правительства и надеясь на то, что большевики долго у власти не продержаться, что их диктатура неизбежно рухнет в обстановке экономического и политического хаоса, охватившего страну. Здоровые силы русской армии вступили в борьбу, когда было уже поздно, когда распад страны и возобладавшая повсеместно анархия не давала никакой возможности оказать организованное сопротивление большевистской диктатуре.

Так что приходится признать, что победа В.И. Ленина была обеспечена его огромными организаторскими способностями, политической гибкостью и полной неразборчивостью в средствах, что он блестяще продемонстрировал в период от Февраля к Октябрю 1917 г.

Если этот субъективный личностный фактор (почти демоническую роль В.И. Ленина) перевести в плоскость реальных исторических закономерностей, то следует признать, что Великая Русская революция стала возможной в результате редкого совпадения и взаимодействия трёх основных решающих факторов её победы. Первый – это стремительное нарастание народной стихии, одухотворённой желанием скорейшего решения насущных жизненных программ – мира, земли и хлеба. Второй – трансформация этой стихии и стихийных ожиданий масс в политическую форму с требованием передачи всей полноты власти в руки Советов, как гаранта реализации народных стремлений. Третий – это настойчивые и успешные усилия большевиков по укреплению своего лидерства в этом массовом всенародном движении.

Поэтому тактика В.И. Ленина и возглавляемой им большевистской партии на захват и удержание власти в России заслуживает особого внимания.

 

2. Торжество идей революционного переустройства российского общества.

 

Накануне февральских событий большевики не пользовались особым влиянием среди пролетарских масс Петрограда, так как не имели легальных организаций, а потому и не смогли сыграть активную роль в свержении царизма. Более того, взрыв народного недовольства оказался для них полной неожиданностью, как и для пребывшего за границей В.И. Ленина. Только благодаря своему исключительному политическому мастерству большевики сумели закрепиться в Советах рабочих и солдатских депутатов, находящихся под полным контролем меньшевиков и эсеров, заявивших о своей поддержке всех мероприятий буржуазного Временного правительства, кроме явно контрреволюционных.

Именно исходя из сложившейся в России ситуации, Русское бюро ЦК РСДРП(б) – руководящего органа большевиков внутри страны в составе Н.Г. Шляпникова, Л.Б. Каменева и И.В. Сталина, повело линию на соглашение со всеми другими социалистическими партиями на почве условной поддержки буржуазного Временного правительства. Среди большевиков даже раздавались голоса об организационном объединении всех социалистических партий. Такая позиция представителей Русского бюро ЦК РСДРП (б) вытекала из прежней партийной установки о наличии переходного этапа между буржуазно-демократической и социалистической революцией. Оттого главную свою задачу находящиеся в России большевики видели в закреплении и дальнейшем углублении демократических завоеваний Февральской революции, пока вернувшейся 1апреля 1917 г. из эмиграции их вождь В.И. Ленин не навязал большевистской партии свой курс на немедленное завоевание власти и осуществление широких мероприятий социалистического характера. Поломал он и едва наметившуюся у местных большевиков «соглашательскую» политику по отношению к другим социалистическим партиям.

По мнению В.И. Ленина, важнейшим обстоятельством, определившим новый курс большевистской партии на социалистическую революцию, явилась первая мировая война, которая, опять же, по мнению вождя большевиков, настолько обострила все присущие мировому капитализму противоречия, что пролетарская революция казалась наилучшим выходом из этого кризиса. «Не будь войны, - указывал В.И. Ленин, - наша страна и тридцать лет могла прожить без революции». Причём, российская революция должна была стать лишь прологом к общеевропейской революции, так как в России, согласно марксистским канонам, отсутствовали необходимые материальные и социально-политические условия для победы социализма.

Эта новая политическая линия большевистской партии была сформулирована, как уже было сказано, В.И. Лениным в его знаменитых «Апрельских тезисах». Отмечая факт широкой демократизации страны и наличие реальной власти в руках Советов рабочих и солдатских депутатов, он предлагал добиться власти мирным путём. Для этого надо было лишь отрешить от власти буржуазное Временное правительство и передать её Советам по всей стране, «сверху донизу». Поскольку эсеро-меньшевистское руководство Советов, как считал В.И. Ленин настроено на соглашение с буржуазией, то оно будет саботировать все преобразования в интересах широких народных масс. Отсюда неизбежное переизбрание этих соглашательских лидеров советов и замена их большевиками. Эта большевизация Советов затем откроет путь к широким социальным преобразованиям в стране.

Такую тактическую линию на мирное развитие социалистической революции большевики проводили вплоть до июльских событий в Петрограде. При этом они использовали все выгоды оппозиционной партии: осуществляли неумеренную критику всех мероприятий правительства, не страшились бросать в народ самые популярные, но малоосуществимые лозунги о мире и земле, порицали эсеров и меньшевиков за их «бессознательно-доверчивое» отношение к Временному правительству. При этом В.И. Ленин и его соратники энергично налаживали партийную печать, укрепляли позиции большевиков в армейских комитетах, профсоюзах и в других крестьянских и рабочих организациях.

Вскоре, однако, большевики стали заложниками своей конфронтационной политики, когда в начале июля 1917 г. решились поддержать антивоенное выступление тыловых частей петроградского гарнизона, не желавших отправляться на фронт и оттого требующих передачи власти в руки Советов, надеясь, что это новое правительство пойдёт на немедленное заключение мира. При благоприятном исходе событий большевики могли взять в свои руки государственную власть. Однако результат этой авантюры оказался иным. Однако Временное правительство при поддержке Советов вызвало с фронта верные части и подавило это плохо организованное выступление солдат и матросов в Петрограде. Более того, Временное правительство получило повод обвинить большевиков в разжигании в стране политического конфликта и развернуть против них репрессии.

Многим тогда в России казалось, что с большевиками покончено раз и навсегда, но партия В.И. Ленина сумела выйти из этого поражения с наименьшими для себя потерями, сохранив свои кадры и организационные структуры. Её политическая линия даже стала ещё непримиримей, вплоть до провозглашения идеи насильственного захвата власти.

Выступив одним из организаторов отпора попытки генерала Л.Г. Корнилова установить военную диктатуру в стране, большевикам удалось вернуть прежний авторитет и уважение в солдатской среде и в народных массах. Благодаря этому обстоятельству им удалось также завоевать большинство в обоих столичных Советах – Петроградском и Московском. Так, с сентября 1917 г. у большевиков в руках оказались реальные государственные, общественные и правовые механизмы власти в лице Советов, опираясь на которые они почти открыто стали готовиться к захвату власти в обстановке бессилия и бездействия правительства А.Ф. Керенского.

Только неправомерно считать, что период с сентября по октябрь 1917 г. был движением за установление политического единовластия большевиков. Рабочие массы в столице и в провинции ведь поддерживали лишь лозунги большевистской партии, а не её стремление к коренной ломке всего социально-экономического уклада России. По этой причине большевики, осознавая шаткость своих позиций в народной среде, были вначале не против создания однородного социалистического правительства, где, кроме них, были бы представлены представители меньшевиков и эсеров. Первый раз такая вероятность возникла в начале сентября 1917 г., после разгрома выступления генерала Л.Г. Корнилова. Тогда В.И. Ленин предложил такой план для отстранения от власти правительства А.Ф. Керенского. Причём вождь большевиков и его соратники даже не претендовали на руководящие посты в предполагаемом однородном социалистическом правительстве. Однако эсеры и меньшевики вновь поддержали правительство А.Ф. Керенского и отвергли предложенный В.И. Лениным компромисс.

Вторая возможность для создания многопартийного правительства возникла во время проведения II Всероссийского съезда Советов, который узаконил захват власти большевиками в союзе с левыми эсерами. Уже почти было принято предложения Ю.О. Мартова о переговорах с лидерами других социалистических партий для создания совместного правительства, чтобы предотвратить в стране гражданскую войну. Но в конечном итоге политические амбиции партийных вождей взяли верх над раздумьями о судьбе страны. В знак протеста против большевистского переворота делегации правых эсеров и меньшевиков покинули съезд, а Л.Д. Троцкий вслед им громогласно заявил: «Пусть соглашатели принимают нашу программу и входят в правительство! Мы не уступим ни пяди». Поэтому первое советское правительство целиком состояло из представителей большевистской партии. Даже левые эсеры поначалу не вошли в это правительство, опасаясь разделить ответственность за последующие шаги большевистского руководства. Две последние попытки уберечь страну от однопартийной диктатуры, связанные с ультиматумом Викжеля (профсоюза железнодорожников) и созывом Учредительного собрания, были заранее обречены на провал, поскольку большевики уже не с кем не хотели делить захваченную власть. Как только Учредительное собрание подняло вопрос о законности новой власти, оно сразу же было разогнано. Так, победив под демократическими лозунгами, в том числе с призывом скорейшего созыва Учредительного собрания, большевики неминуемо пришли к установлению собственной однопартийной диктатуры

Однако сразу же после взятия власти в октябре 1917 года большевики оказались заложниками созданной ими же самими ситуации. Стремясь сохранить своё влияние на массу рабочих и солдат, они ознаменовали свой приход к власти решением самых насущных вопросов, на которое оказалось неспособным Временное правительство. Декретом о земле решение аграрного вопроса было отдано в руки самого крестьянства, и на селе начался «чёрный передел», одним мигом ликвидировавший не только помещичье землевладение, но и едва народившиеся частно-рыночные отношения в деревне.

Столь же губительную роль сыграл и Декрет о мире, в котором многочисленная рать крестьян, одетая в серые солдатские шинели, услышала свой голос. Солдаты бросили фронт и отправились по домам делить помещичью землю. Декрет об установлении рабочего контроля на производстве покончил с капиталистическом укладом в промышленности. Отныне полными хозяевами предприятий стали фабрично-заводские комитеты, состоящие из рабочих. Поскольку ни наладить, ни поддержать работу предприятия на прежнем уровне, они были не в состоянии, то такой шаг имел своим результатом почти полный развал промышленности.

Принятая затем «Декларация прав народов России» стала подлинным подарком для национально-сепаратистских движений на окраинах страны, что сделало весьма вероятным распад России. Да и сам советский принцип, положенный в основу государственного строительства новой России грозил ей неминуемым распадом, так как по природе своей Советы депутатов призваны защищать местные территориальные или социально-производственные интересы, а до общегосударственного уровня им подняться не суждено. Чему ж тут удивляться, если в первые месяцы большевистской диктатуры на необъятных просторах России стали формироваться всё новые и новые центры власти. Не только в пределах бывших национальных окраин и губерний, но даже в рамках отдельных уездов и волостей.

Получалось, что Советская власть, проведя в жизнь свои декреты в интересах широких масс народа, сама оказалась жертвой народной стихии, которая, казалось, заполонила собою всё. Это был период стихийной народной демократии.

Поэтому жизненно важной для сохранения контроля коммунистической партии над страной стала задача по обузданию этой народной стихии, чтобы втиснуть энергию разбуженных революцией народных масс в предельно жёсткие государственные берега. Так Великая Русская революция совершила свой первый крен от безбрежного митингового демократизма, который развернули первые декреты Советской власти, к революционно-якобинской диктатуре большевиков, ставшей над народом и навязавшей ему социалистическое переустройство всех основ российского общества.

Можно определить три этапа перехода от народно-революционной демократии к революционному тоталитаризму. Первый - от 7 ноября 1917 г. по 5 января 1918 г. Тогда большевики, руководствуясь знаменитой наполеоновской фразой «Главное ввязаться в бой – потом видно будет», направили все силы на захват и удержание власти. Отсюда самые популярные лозунги и действия, чтобы убедить трудящиеся массы в правильности своей политики и заручиться их поддержкой. Венцом деятельности партии коммунистов на этом этапе стало создание чисто большевистского правительства и размежевание со всеми политическими партиями демократического толка при опоре на уравнительские, мелкобуржуазные иллюзии масс. При этом, как уже отмечалось, была отвергнута идея однородного социалистического правительства с включением в СНК И ВЦИК представителей партий меньшевиков и эсеров. Такая политика себя полностью оправдала. Врагам партии большевиков и Советской власти, оказавшимся теперь чуждыми и непонятными своему народу, оставалось только надеяться на близкий крах большевистской диктатуры.

Второй этап эволюции народной демократии в революционно-якобинскую диктатуру длился с 5 января по 6 июля 1918 г. На этом этапе В.И. Ленин и его сторонники окончательно распростились с последними демократическими традициями в рядах своей партии и разошлись с теми слоями населения, которые, хоть и поддерживали первые мероприятия Советской власти, но были против радикальных социальных экспериментов над страной. Речь идёт о разгоне Учредительного собрания, хотя именно под лозунгом скорейшего его созыва большевики и пришли к власти. В реальной обстановке начала 1918 г. в Учредительном собрании большевикам больше не нуждались, ведь власть и так находилась в их руках. Более того, Учредительное собрание могло стать орудием в руках антибольшевистских сил, чтобы «переиграть» Октябрь и одним законодательным актом, конституционным и легитимным путём отстранить большевиков от власти. Опасность для нарождавшейся коммунистической диктатуры ещё более возросла, когда выяснилось, что большевики получили на выборах лишь 13% голосов. Большинство - 42% избирателей отдали предпочтение партии эсеров. В них, а не в большевиках, большая часть российского крестьянства видела защитников своих интересов.

Поэтому большевики в отношении Учредительного собрания продемонстрировали примат голого политического практицизма в противовес своим прежним демократическим принципам. Созвав 5 января 1918 г. Учредительное собрание, они предложили ему признать первые декреты большевистского руководства. Поскольку антибольшевистское большинство собрание не могло на это пойти, ибо в таком случае оно признавало легитимность большевистского руководства страной, то большевики на следующий же день разогнали это собрание.

С помощью этой нехитрой политической провокации большевикам удалось избежать общенародного возмущения. Но, с другой стороны, они спровоцировали выступление т.н. «демократической контрреволюции, ибо бывшие члены Учредительного собрания стали организаторами и вдохновителями антибольшевистских выступлений на окраинах страны.

Чтобы расширить пошатнувшуюся социальную базу своей власти большевики в это время пошли на союз с левыми эсерами, предоставив последним ряд малозначительных постов в своём правительстве. Надо отдать должное политическому мастерству Владимира Ленина, который таким образом обеспечил поддержку своей власти со стороны мелкобуржуазных слоёв населения, создав у них иллюзию существования коалиционного эсеро-большевистского правительства.

Несмотря на эти внутриполитические успехи, судьба коммунистического правительства по-прежнему висела на волоске. В условиях развала старой армии дальнейшее продолжение войны грозило поражением страны и крахом большевистской диктатуры. Поэтому под сильным давлением В.И. Ленина советским правительством был заключён позорный Брестский мирный договор с Германией в марте 1918 г. По условиям этого договора Россия не только несла значительные территориальные потери и выплачивала огромную контрибуцию. Само правительство народных комиссаров превращалось, по существу, в марионетку кайзеровской Германии, послушно выполняя её всё более наглые требования. Позор Бреста вызвал гнев всех русских патриотов, что значительно расширило социальную базу контрреволюции и активизировало антисоветские выступления по всей стране.

Однако, по мнению В.И. Ленина, «игра стоила свеч». Он поспешил воспользоваться доставшейся с таким трудом мирной передышкой для окончательного упрочения большевистской диктатуры по всей стране, снизу доверху. Очень скоро руководящая роль коммунистической партии закрепилась по всей вертикали власти – от Совнаркома и ВЦИКа до местных советов. Последние уже тогда из органов народовластия превратились в «приводной ремень» от партии к массам. ЦК большевистской партии взял под свой полный контроль подбор и назначение кадров во все звенья управления. В отношении противников коммунистической диктатуры в повестку дня был поставлен массовый террор. Карающим мечом партии стала ВЧК, получившая право арестовывать, судить и расстреливать всех врагов Советской власти, за фасадом которой скрывалась диктатура вождей большевистской партии.

Вместо рабочего контроля на производстве была введена жёстко централизованная система управления промышленностью: от Высшего Совета народного хозяйства до местных совнархозов с назначенными комиссарами во главе. Была завершена национализация почти всех промышленных предприятий и банковской системы без всякой компенсации прежним владельцам. После того как социалистические преобразования в городе были завершены, классовая борьба была развёрнута в деревне, чтобы обуздать мелких собственников. Уже в январе 1917 г. была запрещена свободная торговля хлебом и введена продовольственная диктатура. Это означало насильственное и безвозмездное изъятие хлеба у крестьян по линии продразвёрстки для покрытия государственных расходов. Но взять хлеб у зажиточной части деревни власть могла только при помощи сельской бедноты. Ей и была передана вся власть в деревне. Организованные в комитеты бедноты, они подмяли под себя сельсоветы, кооперативы и другие органы крестьянского самоуправления. Злоупотребления комбедов и их покровителей большевиков вызвали рост крестьянских выступлений.

Такая политика большевиков в деревне не могла не вызвала трещину в союзе большевиков с левыми эсерами, которые не могли смириться с явно антикрестьянской политикой большевистского руководства. Эсеры оказались в очень неприятной для себя ситуации: крестьянская партия участвовала в антикрестьянском правительстве. Выход для себя эсеры увидели в провоцировании новой войны с Германией, когда бы общая необходимость защиты отечества сняла возникшие противоречия между Советской властью и большинством трудящегося населения страны. Для этого эсеры убили германского посла Мирбаха и устроили военную демонстрацию в столице. Но большевики, опираясь на преданный им Московский гарнизон, состоящ<