Сэм Вакнин. Один любит любить, другой любит быть любимым

Один любит любить, другой любит быть любимым. Оба партнера — берущие, оба объективируют друг друга.

Есть много видов абьюза. Любить слишком сильно — значит злоупотреблять. Всё равно что рассматривать другого как своё продолжение, объект или инструмент для удовлетворения: один партнёр любит идею любви к кому-то другому (созависимый), а другой придерживается идеи получения эмоциональных инвестиций от кого-либо и идеи быть любимым кем-то другим (нарцисс). Оба партнера — берущие, оба используют и оба рассматривают друг друга как обычные инструменты или функции воплощения собственных мечтаний, ожиданий и эмоциональных потребностей.

На самом деле не существует эдакого «типичного» партнёра или друга (эмоционально вовлечённого), который стремится к «связке» с нарциссом. Пару нарциссу могут составить люди самого разного типа. На начальном этапе пробуждения интереса, безумного увлечения и влюблённости отношения совершенно нормальны. Нарцисс представляет себя в лучшем виде, партнёр ослеплён, любовь расцвела. Процесс естественного отбора происходит уже намного позже, поскольку отношения развиваются и прошли проверку.

Сожительство с нарциссом может быть волнующим, но оно всегда тягостно, а часто и мучительно. Поэтому выживание в отношениях с нарциссом зависит от личностных особенностей выжившего. Её (реже его) личность деформируется именно в отношениях и превращается в Типичного Друга/Партнёра/Супруга нарцисса.

Прежде всего, у партнёра нарцисса должно быть недостаточное или искаженное восприятие себя самого и реальности. Иначе бы она (или он) вынуждена была покинуть нарциссическую лодку в самом вначале плавания. Когнитивное искажение заключается в принижении и преуменьшении самой себя и преувеличении и поклонении нарциссу.

Партнёр, таким образом, ставит себя в положение вечной жертвы: недостойный, наказуемый, козёл отпущения. Иногда для партнёра очень важно казаться нравственным, обиженным и преследуемым. В некоторых случаях жертва даже не догадывается, в каком трудном положении она находится. Партнёр воспринимает положение нарцисса как более высокое в каком-либо отношении (интеллектуально, эмоционально, нравственно, профессионально или в финансово). И поэтому считает его вправе требовать от неё жертвенности. Статус профессиональной жертвы заключается в тенденции партнера нарцисса к самонаказанию с мазохистским оттенком. Мучительная жизнь с нарциссом — это то, что она заслужила.

В этом отношении партнёр — зеркальное отражение нарцисса. Поддерживая симбиотические отношения с ним, будучи в состоянии полной зависимости от источника мазохистского ресурса (который нарцисс надёжно поставляет и в достатке обеспечивает), партнёр усиливает определенные черты и поощряет опредёленные модели поведения, лежащие в основе нарциссизма.

Нарцисс не может чувствовать себя хорошо без обожания, покорности, доступности, самооговора своего партнёра. Необходимость верить в собственное превосходство обусловлена тем, что от этого зависит его Ложное Я. Садистское Суперэго переключает внимание от самого нарцисса (которого оно часто провоцирует на суицидальные мысли) на партнёра, и в конце концов таким образом обеспечивает альтернативный источник садистского удовлетворения.

Партнёр выживает именно через самоотречение. Он отказывается от своих желаний, надежд, мечтаний, стремлений, сексуальных, психологических и материальных потребностей, выборов, предпочтений, ценностей, и ещё много от чего кроме этого. Он чувствует угрозу, исходящую от собственных потребностей, потому что они могут породить гнев богоподобной высшей нарциссической фигуры.

Нарцисс становится в глазах жертвы ещё выше благодаря самоотречению. Самоотречение необходимо для того, чтобы облегчить и упростить жизнь, сделать более приемлемым существование «великого человека». Чем более «велик» человек (= нарцисс), тем легче партнёру игнорировать самого себя, истощаться, вырождаться, превращаться в дополнение к нарциссу и, наконец, сделаться всего-навсего его продолжением, слиться с нарциссом на фоне самозабвения и тусклых воспоминаний о себе самом.

Этот жуткий танец танцуют в паре. Нарцисса формирует его партнёр, и сам он тоже формирует партнёра. Подчинение порождает превосходство, садизм порождает мазохизм. Отношения характеризуются эмерджентизмом: роли расписаны почти с самого начала, и любому отклонению от партитуры одного из партнёров противостоит агрессивная, порой силовая реакция другого.

Сознание партнёра нарцисса постоянно находится в состоянии чрезвычайного замешательства. Даже самые важные отношения — с мужем, детьми или родителями — остаются в сумраке гигантской тени от близкого взаимодействия с нарциссом.

Ограниченность сознания — составная часть недостатка индивидуальности, который является как предпосылкой, так и результатом сожительства с нарциссом. Партнёр больше не ориентируется, где правда и правота, а где заблуждение и ограничение.

Нарцисс воссоздаёт для партнера такой тип эмоционального фона, который сотворил его самого, прежде всего — непоследовательность, переменчивость, произвольность, эмоциональное отвержение (а также физическое или сексуальное). Мир вокруг становится враждебным и зловещим, и партнёр может надёжно уцепиться только за самого нарцисса.

Что он и делает — цепляется. Если что-то и можно с уверенностью сказать о тех, кто эмоционально объединяется с нарциссами, так это то, что они открыты и чрезмерно зависимы.

Партнёр не знает, что предпринять, и это совершенно естественно в том хаосе, который представляют собой отношения с нарциссом. Но типичный партнёр также не знает, чего хочет он сам, и, более того, кто он и кем он хочет быть.

Эти оставшиеся без ответа вопросы препятствуют способности партнёра оценить реальность. Его первородный грех состоит в том, что он влюбился в образ, а не в живого человека. Когда отношения заканчиваются, нужно оплакать утрату и тем самым освободиться от образа.

Поэтому разрыв отношений с нарциссом имеет сильный эмоциональный заряд. Он становится кульминацией длинной цепочки оскорблений и порабощений. Восстанием жизнеспособной и здоровой части личности партнёра против нарциссической тирании.

Возможно, партнёр неправильно понял и истолковал взаимодействие целиком (я стесняюсь называть это отношениями). Это отсутствие надлежащего взаимодействия с реальностью может быть (ошибочно) обозначено как «патологическое».

Почему партнёр стремится продолжать собственные страдания? Какова причина и цель этой мазохистской наклонности? После разрыва отношений партнёр (но не сам нарцисс, который обычно отказывается от расставания) пребывает в длительной посмертной агонии.

Иногда разрыв спровоцирован многострадальным супругом или интимным партнёром. По мере развития и достижения зрелости жертва обретает уверенность в себе и немного самоуважения (по иронии судьбы в этом играет роль нарцисса в качестве «гуру» и «отцовской фигуры»), большую личную автономию и отказывается угождать потребностям нарцисса, истощающим её энергию: она больше не предоставляет ему значимый вторичный нарциссический ресурс (демонстративное уважение, пребывание на положении должника, лесть, полное восхищения внимание и переиначенные воспоминания о прошлых успехах и триумфах.)

Как правило, в результате они меняются ролями, и нарцисс демонстрирует черты созависимого поведения, например, цепляется в отчаянной попытке повиснуть на своём «творении» — проверенном и до сих пор надёжном поставщике качественного ресурса. Далее эта тенденция усиливается с увеличивающейся социальной изоляцией стареющего нарцисса, его психологическим распадом (декомпенсация, исчерпание психологических ресурсов) и текущими неудачами и поражениями.

Лидия Рангеловска отмечает, что, как это ни парадоксально, нарцисс желает и может быть первоначально привлечён интимным партёром с чёткими границами, который настаивает на своём праве даже ценой конфронтации. Это вызвано тем, что такой партнёр воспринимается как обеспечивающий сильное, стабильное и предсказуемое присутствие — в полную противоположность его родителям и жестоким, непоследовательным и объективирующим условиям, которые в первую очередь и взрастили нарциссическую патологию. Но тогда он пытается лишить своего партнёра этих «активов», побуждая его к покорности и созависимости.

Однако вопрос, кто, что, кому сделал (и даже почему) не важен. Имеет смысл прекратить оплакивать себя, снова начинать улыбаться и любить менее подчинённым, безнадежным и причиняющим боль образом.

http://www.sowhatireallymeant.com/2014/07/25/guest-author-sam-vaknin-one-partner-loves-to-love-the-other-loves-to-be-loved/