Разработка диалектики как логики и теории познания

Выше было уже отмечено, что сила диалектического способа мышления, по Ленину, заключается именно в том, что этот способ представляет собой идеальную модель реальных процессов. Поэтому наиболее общие законы развития объективного мира и законы познания, мышления — одни и те же. Данную сторону материалистической диалектики как науки Ленин выразил в известном положении о том, что диалектика, логика и теория познания — это одно и то же.

Трудно переоценить это положение, представляющее собой дальнейшее развитие Марксом и Энгельсом на материалистической основе ценного содержания гегелевской диалектики. Ленин видел огромную заслугу Гегеля и его учения о логике в том, что он поставил вопрос об истинности форм мышления. Формы диалектического мышления не оторваны от содержания, они не внешние по отношению к содержанию, т. е. реальному миру, формы, а формы самого этого содержания. Это, как говорит Ленин, «содержательные формы», формы «живого реального содержания». Любой закон или категория диалектики не навязаны объективной реальности извне, со стороны человеческого ума, а являются обобщенной, идеальной формой самой реальной действительности, жизни, слепок с объективного содержания предметов ипроцессов. Поэтому диалектика не только

И не просто пособие познания, а выражение объективных законов мира и его развития.

Самая глубокая основа этого единства законов действительности и законов познания состоит в единстве мира и человека как порождения этого мира, в практике человека, в практическом преобразовании мира. Научная философия давно отбросила утверждение, что указанное единство мира и человека, человека и природы, следовательно, и вытекающее отсюда единство законов бытия и законов познания принижает человека, умаляет его преобразующую деятельность, «ущемляет» полет его мысли и т. п.

В последнее время даже со стороны некоторых марксистов раздаются голоса, направленные против понимания познания и форм человеческого мышления как отражения объективного мира. Основной аргумент этой критики сводится к тому, что такое понимание якобы связывает человека по рукам и ногам, заставляет его приспосабливаться к действительности, примиряться с ней, вместо того чтобы ее переделывать, и т. п.

Нетрудно, однако, видеть шаткость и необоснованность подобной аргументации. Отражая правильно окружающий его мир (причем это отражение есть сложный, противоречивый процесс, ничего общего не имеющий с простым фотографированием действительности), человек развязывает свои силы и возможности, свои способности преобразовать действительность соответственно своим интересам и целям. Такое верное или приблизительное, все более прогрессирующее отражение, мысленное воспроизведение объективных законов мира стимулирует человеческую активность и лишь на этом пути обеспечивает покорение человеком стихийных, слепых сил природы и общества.

Вследствие единства объективного мира и человека, законов природы и законов познания, объекта и субъекта диалектика как наука о развитии воплощает в себе единство учения о бытии и учения о познании. Ленину принадлежит заслуга постановки этого вопроса в новое время применительно к изменившимся условиям развития науки и исторической практики человечества. Ленин решил этот вопрос гениально просто и ясно. Диалектика есть учение о развитии — развитии объективного мира, природы и общества. Она раскрывает наиболее общие законы, которым подчиняется это развитие. Относится ли это развитие и его законы также к познанию, к самым общим понятиям, категориям, формам суждения и умозаключения, которыми оперирует мышление? Если не относится, указывает Ленин, то мышление не связано с бытием. Но в этом случае не-

возможно понять, что такое мышление и каковы его законы. Тогда открывается путь для всевозможных спекуляций относительно природы познания и его законов, по какому пути и идет современная идеалистическая философия, для которой разрыв бытия и сознания выступает в качестве самого важного принципа.

Напротив, если законы диалектического развития относятся к понятиям и вообще ко всему познанию, то, согласно Ленину, это значит, что «есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение» '. Последние, выделенные нами, слова особенно значительны. Теория познания и логика научны лишь тогда, когда они имеют объективное значение, т. е. подчиняются объективным законам, а не произвольны. Но в чем же ином может состоять это объективное значение, если не в том, что диалектика понятий, диалектика познания воспроизводят в процессе практического преобразования действительности диалектику развития объективного мира.

Таким образом, Ленин показал многосторонность диалектики как науки, раскрыл ее богатое содержание. Известное определение диалектики, данное Энгельсом, как науки о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления было конкретизировано, засверкало новыми гранями. Это тем более важно подчеркнуть, что после Энгельса марксисты, и даже лучшие среди них, такие, как Плеханов, недостаточно рассматривали диалектику в этой ее многосторонности и многоплановости, ограничиваясь преимущественно иллюстрацией законов диалектики примерами из области природы и общества. Основной недостаток их взглядов на диалектику заключался, как указывает сам Ленин, в непонимании того, что диалектика есть не только учение о бытии, но и логика, теория познания. Эта слабость обусловливала ряд крупных пробелов в изучении и исследовании марксистской философии. С одной стороны, обеднялась диалектика, сводившаяся «к сумме примеров»; она не исследовалась как логика и теория познания. С другой стороны, обеднялась материалистическая теория познания, которая больше рассматривалась в «фейербаховском» духе, в духе защиты тезиса о первичности материи и вторичности сознания, и в то же время игнорировалась в значительной степени вся богатейшая проблематика, связанная с применением диалектики к теории познания и логике, к разработке логики диалектического материализма.

¹ В. П. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 229.

Ошибочность такого подхода к пониманию диалектики и материалистической теории познания обнаружилась с полной силой в начале нашего столетия, когда революция в естествознании и особенно в физике породила шатания во взглядах естествоиспытателей в сторону идеализма. Обобщить с философских позиций новейшие достижения естествознания и вести борьбу за преодоление идеализма в мышлении его творцов можно было лишь с помощью глубокого понимания диалектики как единства учения о бытии и познании. Благодаря исследованию, проделанному Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме», а также в «Философских тетрадях», материалистическая диалектика поднялась на новую, высшую ступень. Ленин буквально раздвинул горизонты диалектической науки, ее предмета, открыв новую область исследования — область, которую сам он лапидарно обозначил несколькими словами: «Диалектика и есть теория познания...» '

Следует отметить, что, подчеркивая единство законов бытия и законов познания, говоря, что каждый закон диалектики и каждая ее категория выступают одновременно и как отражение каких-то сторон объективного мира и как узловой, опорный пункт познания, Ленин не абсолютизировал это единство, не считал его мертвым тождеством. Он следовал здесь за Энгельсом, который говорил о тождестве законов природы и законов познания лишь по содержанию, но не по форме. Он всячески доказывал, что диалектика как логика и теория познания есть относительно самостоятельный аспект диалектической теории, который нужно специально исследовать.

В чем же это различие заключается, в чем, по Ленину, специфическая задача исследования диалектики как логики и теории познания? Ленин дает ясный ответ на этот вопрос. Диалектика есть учение о развитии, ибо движение, развитие — закон всего существующего. Вне принципа развития ничего нельзя понять в действительности. Здесь мы видим, как в исходном моменте анализа рассматриваемого вопроса законы действительности и законы познания совпадают, тождественны в самой основе: и те и другие суть законы движения, развития, т. е. диалектические законы. Но как ни важно установить это, вопрос далеко еще не решен. Остается ответить, как в форме мыслительных понятий, категорий, суждений, с помощью каких логических приемов и т. д. можно в мысли воспроизвести развитие, движение вещей. Ленин сформулировал это в следующих

¹ В, И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 321.

словах: «...вопрос не о том, есть ли движение, а о том, как его выразить в логике понятий» '.

Было бы грубейшей ошибкой думать, что ответ на этот вопрос, составляющий главную специфическую задачу диалектики как логики и теории познания, можно дать, отвлекаясь от действительности, замыкаясь в сферу «чистого мышления». Нет, только исследуя реальные законы и процессы вещей, проникая во все оттенки движения и развития реальной действительности, можно раскрыть данную проблему. Если сам Ленин внес огромный вклад в диалектическую логику и теорию познания, то это объясняется его великолепным чутьем действительности, его умением не отрываться от жизни, от практики и рассматривать любой вопрос в неразрывной связи с естественным ритмом движения вещей. Вот почему, определяя диалектическую логику, ее задачи, Ленин говорил, что логика есть учение о законах развития всего конкретного содержания мира и познания его. Здесь воедино связываются законы действительности и законы познания. И вместе с тем решение проблемы, как выразить движение вещей в логике понятий, поднимает множество специальных вопросов, касающихся мышления, специфического ритма его движения, природы понятий и других форм познания, связи и взаимоотношения понятий, соотношения логического и исторического, абстрактного и конкретного, анализа и синтеза и т. д. и т. п.— вопросов, составляющих относительно самостоятельную область исследования.

Уместно в связи с этим вспомнить то значение, какое Ленин придавал «Капиталу» Маркса, в котором он видел богатейший арсенал диалектической логики. Если Маркс сумел создать политическую экономию капитализма и дать научную систему понятий о буржуазном способе производства, то это объясняется помимо прочего тем, что в «Капитале» разработана и применена к изучению капитализма диалектика как логика и теория познания. Без разработки, например, такого коренного и специфического принципа движения и построения системы понятия, как восхождение от абстрактного к конкретному, Маркс но мог бы ни открыть, ни доказать истинность «краеугольного камня» своей политической экономии — теории прибавочной стоимости.

Исследовав на материале конкретной науки принципы восхождения от абстрактного к конкретному, Маркс раскрыл одну из важных закономерностей всякого познания. Ленин продолжал работу Маркса и в этом направлении. В исследовании пу-

¹ В. И: Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 230.

тей познания конкретного, соотношения абстрактного и конкретного, закона и форм его проявления, общей теории и ее применения он справедливо видел одну из главных задач диалектики как логики и теории познания. Самое богатое, говорил Ленин,—это конкретное. Поэтому наука логики должна быть устремлена на познание путей и способов раскрытия этого самого богатого. Сам Ленин был искуснейшим мастером такого конкретного мышления, и источник этого «мастерства» он видел в диалектике, в диалектическом способе мышления.

Или взять такой кардинальный, можно сказать, центральный вопрос диалектической логики и теории познания, как вопрос о применении закона единства противоположностей к процессу познания. Ленин уделял этому вопросу исключительное внимание. Ему принадлежит заслуга определения учения о единстве и борьбе противоположностей как «ядре» диалектики. Противоречия — источник развития, поэтому глубокое исследование того, как и в чем проявляется и действует этот источник в самой объективной действительности, изучение многообразных противоречий объективного мира есть дело неоценимого значения. Но Ленин требовал видеть и чисто логический, познавательный аспект этого закона, который составляет специальную сторону исследования. Речь идет о том, посредством каких форм мышления, какими логическими средствами выразить противоречия действительности. Речь идет также о том, что само познание, его собственное развитие подчинено данному закону диалектики и полно своих специфических противоречий. Без тщательного анализа всего этого невозможно понять ни природу познания, ни то, как оно совершается.

Закон единства противоположностей как закон диалектической логики имеет много аспектов, важнейшие из которых указаны Лениным, оценившим все то великое, что было в этом отношении у Гегеля. Это прежде всего вопрос о диалектической природе понятия, посредством которого мышление отражает и воспроизводит сущность явлений. Понятие — одна из основных форм мышления. Чтобы выразить диалектическую противоречивость предметов и процессов, понятия должны в концентрированном виде содержать в себе какие-то наиболее общие типы противоречий, такие, как противоречия общего и единичного, содержания и формы, необходимости и случайности и т. д. Они должны быть гибкими и пластичными, способными переходить в свою противоположность, ибо в самой реальности грани между такими противоположностями, как необходимое и случайное, общее и единичное и др., условны, относительны. Во-

ирос о гибкости, подвижности, взаимосвязи понятий, о гибкости, доходящей до тождества противоположностей, согласно Ленину, есть центральный вопрос диалектики как логики. В то же время гибкость, подвижность понятий ничего общего, по Ленину, не имеет с неопределенностью, расплывчатостью, аморфностью, которые сродни софистике, субъективизму. Напротив, эта диалектичность понятий равнозначна определенности, конкретности мышления. Для Ленина такая определенность и конкретность — непременное условие антисубъективизма в политике и всякой иной практической деятельности.

Важным аспектом проявления закона единства противоположностей в познании Ленин считал диалектичность самого процесса познания как в историческом, так и в логическом разрезах — процесса, сотканного из таких противоположностей, как объективное и субъективное, чувственное и рациональное, сущность и явление, синтез и анализ, индукция и дедукция и многие другие. В то время как антидиалектическое мышление констатирует эти противоположности и застревает на них, не видя путей и способов их разрешения, диалектика как наука о познании указывает единственно верный путь, заключающийся в диалектическом соединении этих противоположностей, их взаимопроникновении и взаимопереходах.

В современной научной практике все больше на передний план выдвигаются проблемы методологии познания, что объясняется усложнением процесса познания. И не будет ошибкой сказать, что центральное место среди этих проблем занимает вопрос о диалектически противоречивом характере познания, о том, как уловить и выразить с помощью понятия все глубже раскрываемые противоречия материальных объектов, как сочетать зерна абсолютного в знании с относительным, объективное — с субъективным, модели вещей, их образы — с самими вещами и т. д. Достаточно в этой связи указать на трудности, с которыми сталкивается квантовая физика, раскрывающая в микрообъектах такие противоположные свойства, как корпускулярные и волновые и др.

Именно поэтому без преувеличения можно сказать, что рас сматриваемый аспект диалектики как логики и теории позна-ния, аспект, как бы заново открытый и развитый Лениным, яв-ляется одним из самых важных и актуальных для дальнейшей философской разработки.

Этот аспект тем более важен, что неопозитивистская фило софия, претендовавшая на приоритет в разработке логики современного знания, потерпела полное фиаско. За исключением

ряда специальных вопросов, связанных с исследованием проблем формализации знания, знаковых систем, математической логики, она оказалась бессильной там, где нужно было дать законы стратегии познания, т. е. раскрыть закономерности развития познания, противоречия, в которых и посредством которых оно развивается, способы воспроизведения в мыслительных фирмах все более углубляющегося познания сущности природы и т. д. и т. п. Это может дать и может сделать только диалектическая логика. Вот почему Ленин так прозорливо требовал от марксистов разработки этой логики, которая не только была бы обобщением истории мысли, науки, техники, исторической практики человечества, но и впитала бы в философски переработанном виде достижения современной науки, дала бы ответы на гносеологические и логические вопросы современного развития науки и исторической практики, стала бы своеобразным «органоном», наукой логики современности.