В. И. Ленин о социальной сущности богоискательства и богостроительства

После поражения революции 1905—1907 гг., писал В. II. Ленин, «русской буржуазии в ее контрреволюционных целях понадобилось оживить религию, поднять спрос на религию, сочинить религию, привить народу или по-новому укрепить в народе религию» '. Эта мысль не только обнажает социальную подоплеку «возрождения» религиозно-идеалистической философии, она проливает свет на понятие «богоискательство», а также помогает понять место и роль богостроительских теорий в идейной борьбе того времени.

О том, что объединяет религиозных философов, получивших название богоискателей², довольно точно сказал Бердяев: «Все мы хотим положить в основу общественного миросозерцания идею личности и идею нации взамен идеи интеллигенции и классов (и «народа» в классовом смысле), которыми всегда вдохновлялась русская интеллигенция»³. Назвав «интеллигентами» мыслителей-материалистов, деятелей русской демократии, неохристиане исказили и подвергли критике их социально-политические воззрения. «Ложь» материалистического социализма они усмотрели в том, что он якобы придает чрезмерное значение внешним, общественным формам устроения жизни и пренебрегает ценностями внутренними — духовными, религиозными, составляющими сущность личности и нации. Учения, сделавшие подобные ценности главным объектом своего внимания и выражавшие «неустанное богоискание» русской души, оказались будто бы не по плечу радикальной интеллигенции России. Искания славянофилов, П. Чаадаев с его пред-

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 90.

² К богоискателям, многие из которых называли себя представителями «нового религиозного сознания», обычно причисляют Н. Бердяева, С. Булгакова, Д. Мережковского, Н. Минского, Д. Фплософова, 3. Гиппиус и др. Здесь уже знакомые нам ведущие авторы «Вех» и «эстетические» декаденты. К ним была близка большая группа мистиков и философов культуры: Е. Трубецкой, Л. Шестов, С. Франк, П. Струве, В. Эрн, Вяч. Иванов, Г. Чулков п др.

³ Н. Бердяев. Духовный кризис интеллигенции. Статьи по общественной п религиозной психологии (1907—1909 гг.). Спб., 1910, стр. 2.

чувствием вселенской церкви и будущей теократии, Вл. Соловьев, примиривший в «свободной» теософии религию, философию и науку, «величайший метафизик» Ф. Достоевский, религиозные замыслы Н. Гоголя, Л. Толстого — все это якобы не было замечено и понято общественностью вследствие засилья «казенщины прогрессивного лагеря». Но без мистики, говорит Бердяев, нет подлинной культуры. Ведь сама «философия есть один из путей объективирования мистики; высшей же и полной формой такого объективирования может быть лишь положительная религия» '. Истина, с его точки зрения, постигается через мистический опыт, связывающий познающего субъекта с трансцендентной областью и примиряющий знание и веру, через иррациональную интуицию.

Выступления богоискателей после революции 1905—1907гг. приобрели в русском обществе значительный резонанс, и поэтому В. И. Ленин считал одной из важных задач теоретической борьбы с представителями «нового религиозного сознания» выявление объективного, классового смысла их идей². Недаром стержнем реферата об идеологии контрреволюционного либерализма, прочитанного им в Париже в 1909 г., была тема «Успех «Вех» и его общественное значение». Задача эта обусловливалась и другим обстоятельством. Если в философии неохристиане «решились сказать всю правду, раскрыть всю свою программу (война материализму и материалистически толкуемому позитивизму; восстановление мистики и мистического миросозерцания)», то в политике, в публицистике, пишет В. И. Ленин, они «виляют, вертятся, иезуитничают. Они порвали с самыми основными идеями демократии, с самыми элементарными демократическими тенденциями, но делают вид, что рвут только с «интеллигентщиной»» ³.

В свете ложно истолкованной проблемы «интеллигенция и народ» мистики оценивали и прошедшую революцию, которая,

¹ «Вехи». Сборник статей о русской интеллигенции, изд. 5. М., 1910, стр. 21. (Позднее, в «Философии свободного духа», в «Опыте эсхатологической метафизики» и других работах Бердяев развивал мысль о том, что любая форма объективирования, отождествляемого им с областью господства необходимости и детерминизма, враждебна свободе, духовности и творчеству.)

² Но и за несколько лет до революции В. И. Ленин, наблюдая из-за рубежа за литературной деятельностью представителей «нового русского идеализма», писал Г. В. Плеханову: «Из России пишут, что публика страшно увлекается Бердяевым. Вот кого надо бы разнести не только в специально-философской области!» (Полн. собр. соч., т. 46, стр. 135.)

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 170.

по их мнению, показала, что рационализм и социальный фанатизм привели радикальную интеллигенцию к духовному краху. Еще в 1902 г., будучи одним из авторов «Проблем идеализма» — программного сборника русских идеалистов, Булгаков жаловался, что завоевания рабочего движения, руководимого социалистами, убивают религиозные верования, и призывал вернуть человечеству «утраченного им живого бога». После же революции он и его единомышленники начали говорить о глубочайшем расколе между народом-богоносцем и безрелигиозными радикалами. Отсюда такие негативные для Булгакова черты облика интеллигента, как героизм (жертвенность), максимализм (требование коренных перемен в жизни при любых условиях), политический фанатизм. По его мнению, демократы, напрасно поднявшие исстрадавшийся народ на революцию, разбудили в нем инстинкт обиды, зависти к тем, кто обладает внешними благами, забыв про божественные цели и назначение личности. Поэтому поражение революции есть поражение безрелигиозных, в том числе и социалистических, идеалов. «Народное мировоззрение и духовный уклад определяется христианской верой» '. И чтобы сблизиться с народом, вещает Булгаков, интеллигент-демократ должен пройти через нравственно-религиозное чистилище, осознать свою вину, раскаяться в безверии, преодолеть рационализм. Самоусовершенствование, выработка христианского строя души приведут якобы его к отказу от насилия и максимализма, от человекобожества, т. е. от поклонения ложным идолам — пролетариату, крестьянству, народу и т. д. Он тогда поймет, что «понятие революции есть отрицательное», что пафос ее — «ненависть и разрушение» ².

Все эти слова злобы и неискренних увещеваний, обращенные богоискателем к радикальному интеллигенту, были на деле выражением страха буржуазии перед революционным выступлением народа п одновременно война «против демократического движения масс» ³. Идеи и движения демократии объявлялись неохристианамп не только политически ошибочными и тактически неуместными, но и греховными. ««Бурные речи атеистического левого блока»...— пишет В. И. Ленин,— вот что всего больше запомнилось во II Думе кадету Булгакову, вот что особенно возмутило его» ⁴.

¹ «Вехи», стр. 62.

² Там же, стр. 43.

⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 171.

⁴ Там же, стр. 172.

В. И. Ленин раскрыл смысл сконструированного неохристианами понятия интеллигенции. У них получилось так, что интеллигентами, оторванными от народа, искажавшими «философскую» истину ради своих утилитарно-политических целей, оказывались демократы, представители материалистической традиции в русской философии, последователи же мистико-идеалистической традиции как бы сливались с народом на религиозной почве. В. И. Ленин все поставил на свое место. Богоискатели не только сузили и извратили представление об интеллигенции, но и отношение ее к пароду изобразили вне классового контекста. Действительная роль интеллигенции в общественной борьбе определяется тем, с каким классом идейно и практически она связана. «Или, может быть, по мнению наших умных и образованных авторов,— возражал В. И. Ленин религиозным философам,— настроение Белинского в письме к Гоголю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?» ' Более того, не вызывает сомнения (особенно после 1905—1907 гг.) социальная направленность идеалистических моральных проповедей интел-лигентов-неохристиан: они «приносят серьезную пользу, служат деловую службу... землевладельцам и капиталистам... помогают этим достопочтенным людям собирать арсенал оружий для идейно-политической борьбы с демократией и социализмом...» ².

Богоискатели трагически и со страхом восприняли тот факт, что марксистские идеалы в их революционной форме проникли и распространяются в массах. Поэтому для религиозных философов весьма важно было дискредитировать диалектико-материалистическое миросозерцание, представить в глазах общественности научный социализм как предел и завершение интеллигентского отщепенства. Они отождествляли диалектический материализм с вульгарным (Булгаков), говорили о несовместимости диалектики и материализма, ибо «диалектическую ткань можно соткать из идей, а никак не из материальных вещей» (положение, заимствованное Бердяевым у ревизиониста Э. Бернштейна). Марксистскую социологию богоискатели упрекали в жесткости, в том, что она якобы лишает человека духовности, свободы, основывая последнюю на исторической

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 169.

² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 117.

необходимости. Не социалистический коллектив, а соборность ¹, т. е. общение индивидов, скрепленное любовью к богу и друг к другу, формирует, по мнению мистиков, свободного человека, пробуждает в нем творческое начало. На деле идея бога, говорит В. И. Ленин, никогда не объединяла людей, личность с обществом, а «всегда связывала угнетенные классы верой в божественность угнетателей»². Рассматривать свободу в качестве проблемы религиозной — значит отказываться от прояснения ее действительного содержания, рабство духа превращать в добродетель. «...Идея свободы не обнажается,— указывал В. И. Ленин,— а именно подкрашивается идеализмом у новейших философов буржуазной демократии (Булгаков, Бердяев, Новгородцев и пр. См. «Проблемы идеализма» и «Новый Путь»)» ³.

Реальный марксистский гуманизм неприемлем для богоискателей как раз потому, что он видит путь к освобождению человека труда не в христианской любви, а в классовой борьбе. Бердяев писал: «...спасения следует ждать не от революционно-социалистических идеалов, а от перехода к новой религиозной вере на почве глубокого разочарования в существе всякой человеческой революции»⁴. Зачем же переходить от старой веры к «новой»? И здесь богоискатели вынуждены признать, что традиционная церковь, тесно связанная с изживающим себя самодержавием, находится в параличе, что между историческим христианством и реальной жизнью образовался провал. Люди изверились совсем или верят в бога формально, материальные интересы вытесняют религию из жизни народа. Нужны якобы новое религиозное сознание и новые верования, иной подход к человеку, к социальным проблемам и ко всей всемирной истории ⁵. В. И. Ленин подчеркивал взаимозависимость между процессом «обновления» монархии (постепенного ее обуржуазива-ния, что вполне удовлетворяло идеологов либерализма), «цер-

¹ О соборности много писал А. Хомяков, оказавший значительное влияние на неохристиан.

² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, стр. 232.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9, стр. 187.

⁴ Н. Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность. Спб., 1907, стр. 129.

⁵ На космический и исторический процесс богоискатели смотрели «как на божественное откровение, как на интимное взаимодействие между человечеством и божеством» (Я. Бердяев. Sub specie aelornitatis. Опыты философские, социальные и литературные (1900—1906 гг.). Спб., 1907, стр. 342). В этом плане теодицея является главной задачей религиозной философии.

ковной реформацией» — стремлением «культурного» капитала обновить церковь, организовать пропаганду церковных догм среди масс «более тонкими, более усовершенствованными средствами» ', с одной стороны, и философией богоискателей, занимавшихся выработкой «нового религиозного сознания»,— с другой. Теперь мы можем глубже понять смысл ленинских слов о том, зачем буржуазии понадобилось сочинять «новую» религию, укреплять ее в народе.

Перед богоискателями стояли задачи создать такие мифы, которые вытеснили бы из народа идею классовой борьбы, переключили внимание человека с острых общественных вопросов на морально-религиозные и в то же время выглядели бы гуманными (хотя бы в форме христианского социализма²), оппозиционными но отношению к деспотизму самодержавия, социальной неправде и индивидуализму капиталистического общества. Тогда, по замыслу богоискателей, якобы удастся оттеснить марксистский социализм. Минский, например, противопоставил марксизму учение о бесклассовом, всечеловеческом социал-гуманизме, в основе которого лежит христианское понимание «мирового процесса, как мистерии вселенской любви и жертвы» ³. Другой декадент, Мережковский, выдвинул в качестве социального идеала «безгосударственную религиозную общественность», он связывал ее наступление с окончательным воплощением бога в человечестве. Бердяев нашел, по его мнению, «противоядие» от социалистического учения «в идее вселенского религиозного общества, которое увенчает здание общественности личностей» ⁴, т. е. в том же богочеловечестве, названном им теократией.

Когда богоискатели переходят к вещам практически-политическим, общий замысел их мистических концепций становится намного яснее. Для христианского народа, говорит Булгаков, нормой поведения является «ровность течения», «мерность», «терпение н выносливость». По Бердяеву, изменение форм собственности может происходить только эволюционно, при этом чувства каждого поколения (собственников, надо по-

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 435.

² «Глубочайше-реакционную», христианско-социалистическую точку зрения «постоянно развивают,— замечает В. И. Ленин,— наши кадеты и кадетоподобные» (Полн. собр. соч., т. 22, стр. 367). Здесь уместно вспомнить слова В. И. Ленина о том, что партия кадетов есть партия «Вех».

³ Н. Минский. На общественные темы. Спб„ 1909, стр. 53, 62.

⁴ Н. Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность, стр. 96.

лагать) «должны щадиться и этическое начало господствовать»; социализация производства — вообще многовековой процесс, «теряющийся в неразгаданной тайне будущего», стачками же нужно пользоваться «осторожно и этично». Это едва завуалированная апология частнособственнических отношений.

В. И. Ленин, конечно, имел в виду и религиозных философов, когда писал, что конкретная деятельность буржуазных партий «будет обосновываться, защищаться, оправдываться всем богатым идеологическим багажом «научных» исследований, «философских» туманностей, политических (или политиканских) пошлостей, «литературно-критических» взвизгиваний (а 1а Бердяев) и т. д., и т. д.» '. Струве, Мережковский, Бердяев, замечает В. И. Ленин, всегда докажут, если нужно, что противники революционной социал-демократии — «святые исполнители воли бога». Обобщающая ленинская характеристика социальной сущности богоискательских рассуждений и махистской философии содержится в статье «Наши упраздни-тели»: «Не случайно, но в силу необходимости вся наша реакция вообще, либеральная (веховская, кадетская) реакция в частности, «бросились» на религию. Одной палки, одного кнута мало; палка все-таки надломана. Веховцы помогают передовой буржуазии обзавестись новейшей идейной палкой, духовной палкой. Махизм, как разновидность идеализма, объективно является орудием реакции, проводником реакции» ².

Махизм (особенно в форме эмпириомонизма) помог родиться на свет другому религиозному течению того времени — богостроительству, пропагандировавшемуся группой социал-демократических литераторов (Луначарский, Базаров, Юшкевич и др.). Только слепой не видит, писал В. И. Ленин, прямого идейного родства между «обожествлением высших человеческих потенций» у Луначарского и «всеобщей подстановкой» психического под физическое у Богданова. «Это — одна и та же мысль, выраженная в одном случае преимущественно с точки зрения эстетической, в другом — гносеологической»³. Очевидна также связь между идеей строительства бога и эмпи-риомонистическим положением об универсальности принципа организации опыта.

У В. И. Ленина мы находим и другое сопоставление — «атеистической веры» Булгакова и «религиозного атеизма»

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 303.

² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 129. ⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 367.

Луначарского. Оно помогает выявить еще одни теоретический источник богостроительства. Им является религиозно-мистическая философия. Известно, что богоискатели не только сделали объектом религиозной интуиции космический и исторический процессы, но и саму религию толковали весьма расширительно. В работе «Карл Маркс как религиозный тип» Булгаков писал, что духовная жизнь человека целиком определяется его религией, понимаемой не только в узком, но и в широком смысле слова, т. е. как «высшие и последние ценности, которые признает человек над собою и выше себя... В указанном смысле можно говорить о религии у всякого человека, одинаково и у религиозного, и у сознательно отрицающего всякую определенную форму религиозности» '. Об эсхатологии марксизма, о религиозности научного социализма говорил и Бердяев ².

Эту богоискательскую мысль, искажавшую существо марксизма, некоторые социал-демократы в измененном виде включили в теорию научного социализма и тем самым попытались соединить социализм с религией. В. И. Ленин резко протестовал против подобного симбиоза. Отвечая Горькому³, пригласившему его на о. Капри (который вскоре приобрел известность как «литераторский центр богостроительства»), В. И. Ленин писал: «...Разговаривать с людьми, пустившимися проповедовать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду»⁴. А когда в апреле 1908 г., уступая настояниям Горького, Владимир Ильич все же посетил Капри, он объявил Богданову, Базарову и Луначарскому о «безусловном расхождении с ними по философии...» ⁵.

Если у богоискателей бог — нечто мистическое, трансцендентное, открывающееся миру, то у богостроителей под понятие «бог» подводятся вполне реальные объекты и отношения. Разбирая определение бога как комплекса идей, которые будят

¹ С. Булгаков. Два града, т. I. M., 1911, стр. 09.

² Разумеется, представление о своеобразной «светской» религии отнюдь не ново, оно встречается, например, у О. Копта, Л. Фейербаха и др.

³ Одно время Горький примыкал к богостроителям; их идеи нашли отражение в ряде его статей и в повести «Исповедь». Позже под воздействием В. И. Ленина он порвал с богостроительством. (Подробнее о богостроительстве, об отношении к нему Горького говорится в книге М. И. Шахновича «Ленин и проблемы атеизма (Критика религии в трудах В. И. Ленина)». М,—Л., 1961.)

⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 47, стр. 155.

⁵ Там же, стр. 198.

и организуют человеческие чувства, В. И. Ленин отмечал, что из него богостроители убрали все то, что исторически и житейски за ним закрепилось (освящение темноты и забитости масс, а также классового гнета и монархии), и вложили в него другое содержание. Не столь важно, какое конкретно это содержание (богом можно назвать народ, высшие творческие потенции коллектива, личности и т. п.), ибо научно оно только тогда, когда в нем фиксируется, отражается «историческая и житейская реальность». Во всех других случаях, по В. И. Ленину, понятие бога, «исправленное» и «улучшенное», украшает духовные цепи, которыми господствующие классы сковывают трудящихся. И теперь уже не имеет значения, ищут ли бога и божественную гармонию или его как «Всезнание, Всеблаженство, Всемогущество, Всеобъемлющую, Вечную жизнь» (Луначарский) создают, строят из потенций человечества. Отвечая тем, кто утверждал, будто по духу своему богостроительские теории более враждебны богоискательским, чем «многие, так называемые, научные миросозерцания, хотя бы, например, догматический материализм» ', В. И. Ленин писал: «Богоискательство отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего» ².

Чтобы придать своим построениям убедительность, сторонникам соединения научного социализма с религией пришлось содержание многих терминов, связанных с описанием религиозных понятий, изменить, как, впрочем, и социологическим понятиям приписать несвойственные им аспекты. Прежде всего они отказались от марксистского понимания религии как фантастического отражения человеком господствующих над ним внешних сил, отражения, в котором «земные силы принимают форму неземных». Луначарский вводил определение религии, названное им «биологическим»: «...Религия есть такое мышление о мире и такое мирочувствование, которое психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы» ³. Религия у Луначарского — часть науки об оценках — так называемой биологической эстетики, «включая в понятие

¹ В. Базаров. Богоискательство и богостроительство. Сб. «Вершины», кн. первая. Спб., 1909, стр. 355. (Догматическим материализмом махисты и богостроители называли диалектический материализм.)

² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, стр. 226.

³ А. Луначарский. Религия и социализм, часть первая. Спб., 1908, стр. 40.

биологии и социологию, как ее осложненное проявление». Происхождение религиозного сознания он объяснял из противоречия между человеком и миром. По его мнению, у индивида, задавленного природой, формируется мечта (идеал) о лучшей жизни; религия и выражает связь не освоенной человеком действительности и созданного им идеала. Основание такой связи Луначарский усматривает даже в отношении первичных форм органической жизни к среде; в конечном счете он приходит к заключению, что религия, видоизменяясь, будет жить вечно.

Развитие религии Луначарский представлял следующим образом. Сначала человек верил, что осуществить идеал ему помогут таинственные боги. С развитием знания место богов занимают техника и труд. И объектами веры, поклонения новорелигиозного человека становятся «великие сверхиндивидуальные величины: космос и человечество». Однако противоречия между природой и человеком остаются. Наиболее полно они разрешаются, по мнению Луначарского, с помощью научного социализма. Впервые в центр миросозерцания ставится им коллектив и его труд. С их помощью, являясь органической частицей коллективного целого, индивид ликвидирует свой интеллектуальный и эмоциональный конфликт с законами природы. Вот почему социализм для Луначарского — высшая форма религиозности, историческое завершение всех религиозных систем мира. Тут вполне четко обозначился переход Луначарского на позиции идеализма и фидеизма. В. И. Ленин, подчеркивая немарксистский характер формулы «социализм есть религия», писал, что к ее оценке надо подходить конкретно. Для человека неразвитого, религиозного она нередко оказывается формой перехода от религии к социализму. Если же социализм и религию отождествляет марксистски образованный литератор (вроде Луначарского, Базарова и др.), то неизбежен его переход от социализма к религиозному миросозерцанию. Сборник махистов и богостроителей «Очерки по философии марксизма» В. И. Ленин и назвал «бердяевщиной и поповщиной», а их теории — «социологией и теологией чисто буржуазного типа...» Поэтому «в период контрреволюции,— отмечал В. И. Ленин,— целует и зацеловывает буржуазная пресса богостроителей из среды — шутка сказать! — из среды марксистов и даже из среды «тоже большевиков»» '.

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 91.

-Следует добавить, что Луначарский и религию и научный социализм истолковывал абстрактно, неисторично, фактически игнорировал классово-социальную сущность их. Он, говоря словами Б. И. Ленина, оперировал, подобно всем богостроителям, «огульными, общими, «робинзоновскими» понятиями вообще — а не определенными классами определенной исторической эпохи» '. Потому так просто ему было превратить социалистическое учение в одну из разновидностей религии, религию — в форму социализма, а в философии К, Маркса увидеть итог и синтез всех религиозных исканий прошлого.

Подобно неохристианам, богостроители одну из существенных черт религии видели в том, что она составляет основу коллективных чувств, связывающих людей друг с другом и обществом. «...Например, патриотические чувства, чувства корпоративной чести и пр.,— писал Юшкевич,— неизбежно приобретают известный сакраментальный, религиозный характер»². Еще Ф. Энгельс, разбирая аналогичную мысль Фейербаха, указывал, что между первоначальным значением слова «религия», т. е. «связь», и его реальным, историческим смыслом ничего общего нет. В действительности, продолжает В. И. Ленин мысль Ф. Энгельса, религия «всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства», подменяя живое мертвечиной» ³, культивируя самое безысходное рабство.

Богостроители полагали, что уяснение и выделение в научном социализме религиозных начал должно способствовать развитию в пролетариате «могучих зачатков психологического коллективизма». Однако способствовать «расцвету социалистического религиозного сознания» означало на практике не что иное, как внедрять, укреплять в среде рабочего класса традиционные религиозные воззрения. Ибо тонкая, рафинированная, идейно приукрашенная религия (а таковым и было богостроительство) более цепка, говорил В. И. Ленин, чем религия грубая, привычная, менее поддается разоблачению, осудить ее «хрупкий и жалостно шаткий» обыватель не согласится. «С точки зрения не личной, а общественной, всякое богостроительство есть именно любовное самосозерцание тупого мещанства, хрупкой обывательщины, мечтательного «самооплевания» филистеров и мелких буржуа, «отчаявшихся и уставших»...» ⁴

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, стр. 232.

² «Литературный распад». Спб., 1908, стр. 102.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, стр. 232.

⁴ Там же, стр. 227.

Именно политические, общественные аспекты богостроительства и богостроительских тенденций, в корне порывающих с марксизмом, имел в виду В. PL Ленин, когда характеризовал их как ликвидаторство.

* * *

Исторические обстоятельства иногда складываются таким образом, что для пролетарского движения идейно-теоретические, философские вопросы приобретают особое значение. Время после первой русской революции было как раз отмечено этой специфической чертой, связанной с осмыслением «богатых уроков» недавнего прошлого, с отстаиванием диалектико-материалистических воззрений в борьбе с буржуазными и ревизионистскими идеологами. Ленинская критика махизма, богоискательства и богостроительства имела огромное значение прежде всего для большевистской партии, для рабочего движения России. В. И. Ленин выявил полную несостоятельность теорий и аргументации богоискателей, стремившихся подорвать у трудящихся веру в возможность революционного осуществления идеалов научного социализма. Бескомпромиссная, партийная ленинская критика махистов и богостроителей ', развернувших пропаганду своих взглядов среди интеллигенции и передовых слоев пролетариата, привела к тому, что махистские и богостроительские идеи не получили распространения пи в партии, ни в рабочем классе.

Анализ В. И. Лениным эмпириокритицизма приобрел не только национальное, но и международное звучание, поскольку сторонники синтеза исторического материализма и ма-хистской концепции появились и в зарубежных, например в австрийской и германской социал-демократических партиях.

Ленинская критика махизма и религиозной идеологии актуальна и в наше время. Буржуазная философская мысль, с одной стороны, отказывается (в лице неопозитивизма, унаследовавшего махистские традиции) от решения мировоззренческих проблем, фактически зачисляя их в компетенцию религии,

' Махисты и богостроители были одновременно отзовистами и ультиматистами. Их политические и философские взгляды были осуждены на Совещании расширенной редакции большевистской газеты «Пролетарий», созванном по инициативе В. И. Ленина в июне 1909 г. Позже махисты и богостроители активно участвовали в организации антибольшевистской, антипартийной группы «Вперед», фактически распавшейся в 1913 г.

с другой,— она сама получает все более четкую религиозную ориентацию, и весьма влиятельными оказываются такие направления, как религиозный экзистенциализм, неотомизм, диалектическая теология и т. д.

Наконец, когда сегодня встречаются глубоко ошибочные утверждения, что между наукой и религией есть не только разрыв, но и преемственность, что марксистский гуманизм может многое заимствовать из «богатого христианского наследия», когда подобные утверждения выдаются за оценку религии марксизмом-ленинизмом, мы должны помнить, с какой страстностью В. И. Ленин восстал против русских богостроителей, пытавшихся соединить религиозные воззрения с научным социализмом.

Г Л А В А III