Психически и эмоционально, да.

Физически... нет.

 

Я рассуждаю в течение минуты, о том должна ли говорить Нику об этом. Это может запутать его, нас, ещё больше. Можно подумать всё, в чём я нуждаюсь — только физическое, но между нами присутствует какая-то напряженность, она должна исчезнуть. Я просовываю записку под дверь и задерживаю дыхание.

Он не сразу отвечает. Я шагаю туда-сюда в течение нескольких минут, интересно, может я поступила не правильно. И решаю оставить ещё одну записку. Я чувствую себя неловко. Не нужно было писать ту записку.

Крайне неуместно, Эвианна Мари Хэйли.

Я подхожу к столу и небрежно пишу другую записку.

 

Прости. С моей стороны было неправильно такое написать.

Забудь. Я в порядке.

Быстро подсовываю бумагу под дверь, и вижу, как Ник немедленно её хватает. Должно быть, он сидит по другую сторону двери, и анализирует моё предыдущее послание...

Другая записка проскальзывает под дверью.

 

Не извиняйся. Я понимаю.

И если бы не Бриа...

Я занимался бы с тобой любовью всю ночь напролёт.

 

Я задыхаюсь, когда читаю его слова.

О, мой Бог.

Я пишу ещё одну записку и быстро подсовываю обратно.

 

Ты ТАК не помогаешь.

 

Я хочу получить от Ник а ответ, что он и делает в течение нескольких секунд.

 

Извини:)

Используя свои навыки критического мышления, я делаю вывод, что это, наверное, хорошо для меня, чтобы по-настоящему поцеловать тебя на ночь, потому что мы уже целовались. Это непохоже, на то, что мы пересекаем черту, потому что мы уже её пересекли.

Ты согласна?

 

Читая записку, я улыбаюсь.

Да.

 

Да, это было бы более чем хорошо.

Я бы согласилась.

 

Я жду его следующий шаг. Затем слышу шорох в его комнате, и решаю, что мне срочно нужно использовать немного жидкости для полоскания рта. Лечу в ванную и ополаскиваю рот, и слышу, как Ник осторожно стучится в мою дверь. Направляюсь к двери и, открывая ее, чувствую, как моё сердце бьётся быстрее. Ник с диким блеском в глазах тяжело дышит, словно только что пробежал марафон. Он всё ещё одет в то в чём был на ужине, хотя рубашка на нём чуть расстегнута, показывая немного волосков на груди. Он пробегает рукой по своим волосам и смотрит на меня, и я чувствую, как пылает всё моё тело.

Ник проходит в мою комнату и закрывает за собой дверь.

— Николас Уайлдер... я думала, у тебя есть правило о парнях в моей комнате, — дразню я, пытаясь разрядить напряжение.

— Любовь никогда не следует правилам, — говорит он хрипло, и бросается вперёд. Он обнимает меня и прижимает к себе, а его губы мгновенно соединяются с моими. Я сразу начинаю плыть.

Поцелуй Ника похож на всё сказанное о поцелуе, всё сразу в одном единственном. В нём фейерверки, кружение головы, бабочки, языки, губы, и полет рук. Ник одной рукой прикасается к моему лицу, а другой притягивает ближе за талию. Потом опускает руку ниже и поднимает меня, подхватив под попку. Углубляет поцелуй, и его язык заставляет меня чувствовать, словно я таю в его руках — пробующих, изучающих. Прямо сейчас он может сделать со мной всё, что хочет. Я готова сдаться. Исследующая моё лицо его рука продвигается выше на затылок, а я притягиваю мужчину ещё ближе. Я крепко цепляюсь за его рубашку, в ответ Ник покусывает мои губы. Я издаю стон.

Как в мире это может быть просто поцелуй?

Я знаю, это к лучшему, что мы только целуемся. Уверена в этом. Но прямо сейчас, когда наши тела двигаются в унисон, и мои руки исследуют каждый сантиметр его подтянутого тела, я хочу большего. Моё тело жаждет большего. Он задевает языком мою нижнюю губу, и я снова стону.

Я больше этого не вынесу.

— Если ты продолжишь стонать, я возьму тебя прямо здесь, и сейчас, — резко говорит Ник, и всё моё тело трепещет.

Я смотрю в его глаза, и они... пылают. Ник в замешательстве и обеспокоен, но также живой и страстный. Как будто он не знает, что может испытывать ко мне чувства. Ник снова накрывает мой рот своим, и его сладкое дыхание посылает электрический ток через всё моё тело.

Я перебираю пальцами его спутанные волосы, и моё сердцебиение, кажется, мешает мне дышать. Я могу сказать, что Ник хочет большего... я хочу большего... и тогда начинаю медленно идти назад к кровати. Я чувствую, что Ник сопротивлялся, но меня это не волнует. Я чувствую, что взорвусь.

— Эви... — говорит он отрывисто, отставляя легкий поцелуй на моих губах. — Я хочу заняться с тобою любовью как положено. Не здесь, — говорит он, и в его словах чувствуется разочарование. Меня не заботит это, или, по крайней мере, мое тело не волнует, потому что я сама начинаю расстегивать его рубашку.

Я. Не могу. Помогать. Себе. Больше.

— Ник... — шепчу я, запустив руки под его рубашку.

Дверь скрипит, и неожиданно в дверном проеме появляется Бриа, одетая в пижаму. Девочка смотрит на нас в замешательстве.

— Папа? — говорит она, глядя на Ника, а потом меня.

Мы немедленно отстраняемся друг от друга, и Ник откашливается.

— Эй, дорогая, — говорит он, подходя к ней. Я от испуга не могу даже пошевелиться. — Почему ты не спишь? Уже довольно поздно, — добавляет он, и я понимаю, что Ник пытается скрыть то, что сейчас происходило. Он берёт всю вину на себя. Изображая невиновность.

Не знаю: поняла ли Бриа, что мы делали.

— Почему ты целовал Эви?

Ой, чёрт.

— Бриа, милая... — хрипло говорит Ник.

Бриа вырывается от Ника и уходит назад в их комнату. Я прикрываю лицо руками. Чувствую себя такой виноватой. Словно мы были пойманы, делая что-то совершенно неправильное. Что, в некотором смысле, мы вроде бы и делали.

— Бриа! — кричит Ник, и я поднимаю глаза.

Бриа распахивает балконную дверь в их комнате и бежит на пляж.

— Позволь мне, — прошу я, протискиваюсь мимо Ника и бегу за Бриа. Слышу, как Ник следует за мной.

— Бриа! — кричу я, бегу за ней по песку, и догоняю через шесть метров. Я падаю на песок рядом с малышкой и притягивая ее в объятия. — Я сожалею, — шепчу я ей прямо в ухо. Ник стоит на расстоянии полтора метра.

— Почему ты целовала моего папу? Ты не моя мама.

— Бриа, это трудно объяснить.

— Скажи мне, — говорит она, всхлипывая.

— Ладно... — я смотрю на Ника, но он просто нервно расхаживает. — Твой папа и я... — Я даже не знаю, что сказать. И это самое ужасное. Как сказать ребёнку, которому едва исполнилось пять лет, что ты собираешься начать встречаться с её отцом? Особенно, когда ты появилась в роли её няни? — Твой папа и я встречаемся, Бриа. Ты помнишь, когда Белль и Чудовище делали много приятных вещей вместе?

Она кивает, и я вижу, как по её лицу начинают течь слёзы.

— Но... как же мама? — вопит она, и моё сердце разрывается.

Поворачиваюсь в сторону Ника, но он просто стоит в ужасе. Уверена, он понятия не имеет, что сказать в такой ситуации. Мы оба погрязли в этом по уши, и как рассказать ей об этом. Она пятится от меня. — Ты всё лавно будешь моей няней? — плачет она, и я положительно киваю головой.

— Но по-другому. Я собираюсь быть... меньше няней, и больше частью вашей семьи. Ты не против?

— Ты собираешься заменить маму?

Я наклоняюсь вперёд и смотрю ей в глаза.

— Нет. Никогда. Никто никогда не сможет заменить твою маму.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты это делала, — говорит Бриа и бежит к Нику. — Я не хочу, чтобы Эви заменила маму, — кричит она, и Ник берёт дочь на руки.

Я вытираю сбежавшие слёзы и прижимаю ладонь к сердцу.

Как больно.

— Пойдем внутрь, — говорит Ник, успокаивая Бриа, пока она плачет, уткнувшись в его рубашку. Он награждает меня одним последним взглядом, и кратко качает головой.

Нет.

Именно это говорит его жест.

Больше такое не повторится.

Я следую за ними, чувствуя себя, как самая большая в мире дура, хотя знаю, — никто в этом не виноват. Я захожу в свою комнату и запираю дверь.

Бриа не хочет, чтобы Ник со мной встречался, и мы оба будем уважать её мнение, даже если это означает держаться друг от друга подальше.

Я падаю в кровать и плачу в подушку, пока не засыпаю.

 

Глава 38

Ник

 

Мексика делает меня глупым.

Это то, что я говорю себе, пока мы садимся на самолет обратно в Сиэтл. Не поймите меня неправильно. Я определенно не жалею о том, что делал с Эви. Если уж на то пошло, вчерашний вечер укрепил мои чувства к ней, да так, что я понял несколько вещей.

Эви не может больше быть няней Бриа, и я понимаю, — это разобьет сердце Бриа.

И Эви не может стать моей девушкой. Бриа ещё нужно время, чтобы привыкнуть к этой идее.

Мы оказались в весьма затруднительном положении. Мои чувства к Эвианне затмили здравый смысл, нам нужно было просто пожелать друг другу спокойной ночи. Мы могли бы подводить Бриа к этой идее медленно, в течение нескольких недель. Вот что мы должны были сделать. Вместо этого у меня остается дочь, которая постоянно задает вопросы обо мне и Эви, и, насколько я могу судить, дочь не хочет, чтобы Эви перестала быть её няней.

Очевидно, есть простое решение, но просить Эви стать мачехой выходит за рамки. Мы только сходили на одно свидание и у нас будут месяцы... годы... в будущем. Я много думал об этом, ведь она ещё так молода. В мире столько всего, что ей нужно увидеть. Познакомившись со мной, Эвианна, по сути, унаследовала ребенка, а это тяжело для двадцатипятилетней девушки.

Независимо от того, насколько значима для меня прошлая ночь (это было чертовски здорово), у меня есть дочь, и видимо, ей не нравится, как развиваются события.

Дети, которые теряют родителей, имеют обострённое чувство покинутости, и если бы я встретил Эви в нормальной ситуации, думаю, Бриа была бы менее восприимчива к нам. Бриа чувствует, что если мы начнем встречаться, она потеряет Эви. На самом деле это не имеет никакого отношения ко мне.

Думаю, мы должны подождать и остаться друзьями на время. Бриа — мой приоритет, она всё, что у меня осталось.

Это ненадолго. Бриа смирится. Я в этом уверен.

Я смотрю на Эви, она подтянула колени к груди, закрываясь от меня. Её глаза красные, и мысль о том, что я причинил ей боль, разбивает моё сердце.

Она такая хорошая, такая счастливая. И я сломал её. Все что мне нужно было, это подождать, но я этого не сделал, не смог, и мы всё испортили.

— Ты в порядке? — шепчу я, пока Бриа дремлет на моем плече.

Эви кивает, но не смотрит на меня. Понимаю, она не в порядке.

Я знаю, она не уверена в наших отношениях. Она упоминала Изабелл несколько раз на нашем свидании, и я думаю, она чувствует, что ей приходится соревноваться.

Но вот в чём дело. Здесь нет конкуренции. Я люблю Эвианну.

Я люблю её.

Это первый раз, когда я признаюсь в этом себе.

Хочу, чтобы все сработало. Я действительно этого хочу.

Я просто надеюсь, что не сломаю её. Я знаю, что она хрупкая.

— Я пойду в туалет, — говорю через несколько минут, когда сигнал «пристегните ремни» исчезает.

— Ладно, — бормочет она, не глядя на меня.

— Эвианна... — шепчу я. — Я пойду в туалет, — говорю я, кивая головой в сторону задней части самолета.

Я встаю и иду назад, надеясь, что она поняла намек.

 

Глава 39

Эвианна

 

Я смотрю на спину Ника, удаляющуюся по направлению к туалету.

Неужели он так запросто попросил меня встретиться с ним в туалете самолета?

Я подталкиваю Бриа и шепчу ей на ухо:

— Мне нужно в туалет, Бриа, — говорю я, но она крепко спит.

Слышу, как она ворчит что-то непонятное, и когда встаю, девочка сползает и опускает голову на место рядом. Мне не по себе оставлять её одну, поэтому прошу стюардессу присмотреть за ней, и направляюсь в заднюю часть самолета.

Иду, и размышляю о том, что собираюсь сказать Нику. Я так боялась конкурировать с Изабеллой, и никогда не переставала думать, что в жизни Ника может быть лишь одна женщина: Бриа. Он должен сосредоточиться на ней. Он должен поставить на первое место дочь; я определенно не виню его, ведь он неизбежно это сделает. Она пережила достаточно, потеряв маму и братика. Хотя мне и больно признать, но прошлой ночью Бриа сказала именно то, что мне нужно было услышать.

Никто никогда не сможет заменить её маму.

Я была наивна думая, что всё получится так легко. Ничего не было легко. Ничего хорошего легко не происходит. Верно?

Стучусь в единственный туалет в задней части самолета, и оглядываюсь. Никто не смотрит. Я надеюсь. Ник открывает дверь, а затем тянет меня в туалет.

Не будь я так смущена, это было бы весьма сексуально.

— Николас Уайлдер, — говорю медленно, пока он запирает за мной дверь. Я прижата к нему. — Знаешь ли, я не какая-нибудь дешевая шлюха, которая трахается в туалете самолета, — говорю, пока он пристально смотрит на меня. Во рту становится сухо и тело ослабевает. Находиться в такой непосредственной близости к нему сильно сбивает с толку.

— Эвианна Хэйли... у тебя грязные мысли, — говорит он, улыбаясь. — Но не волнуйся, я вытащил тебя сюда только чтобы поговорить. Даже я выше вступления в клуб «высокой мили».

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.

— Продолжай, — говорю я, изображая раздражение.

На самом деле, сердце у меня колотится, а в голове пробегают грязные мысли и стоять прижимаясь к нему не помогает успокоиться.

— Я думаю, мы должны взять пару дней, чтобы всё обдумать, — говорит Ник, и смотрит вниз. — Сейчас будет лучше, если мы останемся друзьями: работодатель и работник и тому подобное. Пусть всё уляжется, а дальше разберемся в каком направлении нам двигаться.

— Ладно, — говорю я просто. Он смотрит на меня, в замешательстве.

— И всё?

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Ник? Конечно, я согласна. Я понимаю. Я действительно понимаю. Нужно поставить на первое место Бриа, и я абсолютно согласна. Я возьму несколько дней и подумаю обо всем.

Он смотрит на меня скептически.

— Прости. Это должно происходить легко. Мы должны ходить на свидания, целоваться, и трахаться в туалете самолета, и мы не должны бояться влюбиться. Но у меня есть дочь, дочь, которая по-прежнему очень страдает и уязвима после смерти матери. Я пришёл с багажом, его хоть отбавляй. Я надеюсь... я надеюсь, что ты не против.

Смотрю на него, и когда Ник поднимает голову, вижу печаль у него в глазах. Хотя он прав. Багажа у него действительно много. Пока я не влюбилась в Ника это было как развлечение и игра. Теперь мы должны стать ответственными взрослыми ради Бриа. Мы не можем просто встречаться, как обычные люди. На карту поставлено гораздо больше. Все намного тяжелее, чем обычные отношения. Готова ли я к этому? Готова ли я, возможно, стать мачехой? Честно говоря, не знаю. Я не думала, что прошлое первое свидание, первый поцелуй, первый — все... отношения это тяжелая работа, и, к сожалению, у нас нет такой роскоши, как просто встречаться. С ним всё или ничего.

— Ник, я честно не знаю. Ты мне нравишься. На самом деле, я думаю, что влюбляюсь в тебя. Но ты прав. Мне нужно обо всём подумать. — Он кивает головой и смотрит вниз. — И Ник? — Он поднимает глаза и встречает мой взгляд. — Я тебя хочу. Я надеюсь, ты это знаешь. Мне повезло с тобой. Ты не представляешь, как я хочу тебя. Ты понимаешь? Это невероятно, насколько я хочу тебя.

— Ты всё ещё можешь поехать в Южную Корею, — шутит он, подняв руку над головой. — Быть может это интереснее, чем играть со мной.

Ах. Я вижу, к чему он клонит.

— Увидеть Эйфелеву Башню было бы интересно, — говорю я, изображая интригу. — Великая Китайская стена... Тадж-Махал... — Он торжественно кивает вместе со мной. — Но какими захватывающими не были б эти места, держу пари, они даже на половину не такие захватывающие, как то, что чувствую рядом с тобой... как ты прикасаешься ко мне... как меня целуешь... как смотришь на меня. Каждый может испытать нечто монументальное. Любой желающий может купить авиабилеты в поход по тропе инков или поплавать в Большом Барьерном Рифе. И да, я на самом деле хочу сделать всё это в один прекрасный день. Но я хочу сделать с тобой. Всё это ничего не будет значить, если тебя не будет рядом. Ничто не имеет значения, пока ты не испытываешь это с другим человеком.

— Ты мудрый человек в свои двадцать пять, Эвианна, — выдыхает Ник.

— Да, ну, это смешно, как любовь делает все остальное несущественным.

— Кстати, я тоже люблю тебя, — говорит он ласково. — Я не знаю, когда это произошло, но это произошло.

Чёрт.

— Я знаю, что мы решили подождать несколько дней, чтобы все продумать, но будет очень трудно не поцеловать тебя... — Я смотрю на него сквозь ресницы. Его зрачки темнеют. — Правда или действие, — шепчу я.

Я чувствую, как мои ладони потеют, а руки дрожат.

— Действие, — говорит он с уверенностью.

— Я хочу, чтобы ты снял футболку, — говорю я. Он колеблется.

— Эвианна, я пытаюсь серьезно поговорить с тобой.

— Мистер Уайлдер, при всем уважении, ты привел меня в туалет самолета и сказал мне, что любишь меня. Для потери контроля мне нужен момент. Ладно?

Обдумывая, он замирает. Я надеюсь, что он продолжает играть. Я сказала это как шутку, но сейчас я действительно хочу, чтобы он снял футболку.

— Ладно, — соглашается он. Ник захватывает край футболки и стягивает её. Мне нужно присесть, но здесь нет места, кроме туалета, а садиться туда я не могу. Вид слишком хорош. — Моя очередь, — рычит он, толкая меня к двери. Я издала небольшой стон. — Правда или действие?

— Действие, — сразу отвечаю я, мне по душе куда идет эта игра.

— Я хочу, чтобы ты повернулась ко мне спиной.

— Что? — говорю я слегка удивленно, и возбужденно. — Ник...

— Я не собираюсь трахать тебя, Эви, если ты думаешь об этом. Я сказал тебе, когда придет время, я хочу сделать это правильно. Прямо сейчас, я просто хочу забыть, что у меня есть обязанности и обязательства, и причин не делать то, что собираюсь сделать.

Я набираю полную грудь воздуха в ответ на его слова и делаю, как он говорит —отворачиваюсь от него. Я упираюсь руками в дверь туалета и чувствую, как Ник прижимается к моей спине.

— Ты разрушаешь меня грамм за граммом, Эвианна Хэйли, — шепчет мне на ухо. — Ты поглощаешь меня, тело и душу, и я хочу, чтобы ты знала, как я сожалею, что не могу сделать это, — говорит он, нежно целуя мою шею. Я громко охаю. И снова. — Мне жаль, что я не могу сделать это, — говорит он, обнимая меня, и целуя мой подбородок. — Я хочу сделать кое-какие вещи, но мы должны подождать. Я просто хотел, чтобы ты знала, как сильно я хочу, чтобы это произошло... насколько хочу, всё... с тобой.

— Ник... — шепчу я, переполненная эмоциями. — Поцелуй меня здесь, — говорю я, нежно касаясь губ.

— Я не собираюсь тебя целовать, — говорит он, отстраняясь. Я хныкаю.

— Почему нет?

Он надевает свою футболку и открывает дверь в туалет.

— Потому что я не смогу остановиться, — просто говорит он, а затем проходит мимо меня. Секунду спустя он пропадает из вида, а я остаюсь задыхаться в туалете самолета.

Я снова закрываю и запираю дверь. Опускаю сиденье унитаза и сажусь, потому что колени трясутся, и мне нужно несколько минут, чтобы собраться перед выходом. Мне нужен пакет для рвоты.

Моя жизнь такая очаровательная.

Я встаю и ополаскиваю лицо холодной водой. Смотрю на свое отражение: загорелая кожа, и сейчас глаза выглядят зеленее. Я не мыла волосы, наверное, дня два, но из-за океанской воды они волнистые и густые, совсем не выглядят жалкими. Мои губы красные от солнца.

Готова ли я к этому?

Я готова нырнуть с головой в серьезные отношения?

Но главный вопрос... готова ли я прожить свою жизнь без Ника?

Абсолютно чертовски нет.

Глава 40

Ник

 

С тех пор как я видел Эви, прошло три дня. Не могу перестать о ней думать. Когда мы договорились о временном перерыве, чтобы все обдумать, я и не представлял, насколько буду несчастным. Я возвращаюсь к работе, а Сесилия уже несколько дней присматривает за Бриа, пока Эви взяла отгул. Я даже не догадывался, насколько отличалась наша жизнь без неё, кажется, дни выглядят намного мрачнее. Я готовлю завтрак на двоих, но Сесилия не заполняет то же самое место в моём сердце, что и Эви.

И как не странно, Изабелл тоже.

В течение нескольких месяцев после аварии я посещал психолога, и он сказал мне, когда придёт время двигаться дальше, я удивлю себя, потому что это не будет выглядеть, так, как будто другая женщина заменит Изабеллу. Она сыграет новую роль, и займёт своё собственное место в моём сердце. Никогда не думал, что он окажется прав. В то время я отрицал, что после Изабеллы когда-нибудь найду любовь, кого-то, кто повлияет на меня.

— Полюбить кого-то другого — это единственный способ на самом деле двигаться дальше, независимо от того, сколько времени уйдет на это.

Теперь я понимаю, о чём он говорил.

Её ум, красота, блеск в глазах — очаровали меня. И то, как Эвианна может заставить Бриа улыбнуться только взглядом, как она прикасается ко мне…

Эви очень важна для меня. Я не могу представить свою жизнь без неё. Когда думаю об этом, то чувствую себя невероятно везучим — я любил таких замечательных женщин. Хотя одной из них нет… я никогда не перестану любить её.

И я никогда не планирую потерять Эви, как потерял Изабеллу.

Нет, если это будет зависеть от меня.

 

Глава 41

Эвианна

 

Я поняла, что люблю его, когда понятие «дом» перешло от места к человеку. Внезапно мне становится некомфортно в собственном доме; в доме, в котором я выросла. Мой дом — Ник, а его здесь нет, поэтому мне неуютно.

Свои дни я провожу в полном и абсолютном безделье. События в Мексике меня шокировали, но родители думают, что я дома, потому что у меня отгулы. Хотя, правда в том, что мне просто необходимо выключить на несколько дней мозг и пересмотреть «Секс в большом городе». Я даже и не думаю покидать свою комнату, кроме как поесть и принять душ.

А правда в том... что мне действительно очень нужно всё обдумать. Я надеюсь, что между просмотром сериала и приемами пищи, состоящими из лапши быстрого приготовления, наступит просветление, ответ проникнет в мой разум, и всё наладиться.

Но так это не работает. Не тогда, когда дело касается сердца.

Я составляю список за и против. Это несправедливо, что ответ зависит от такого сравнения, но всё же. Подсознательно я знаю, какое решение примет моё сердце, и это не потому, что всегда выбираю то, что счастливо (правда один-два дня я задаюсь вопросом, если это единственная причина). Нет, уверена, что решу пойти с Ником до конца из-за того, что он заставляет меня чувствовать.

Его нежные прикосновения, любящие взгляды, нежные слова, заботливая натура... Я знаю, что люблю его по всем правильным причинам. Конечно, моё сердце ускоряется, когда я вижу Ника, но также, оно наполняется огромным количеством радости и любви, когда он счастлив. Мне нравится смотреть на него, но мне нравится, и разговаривать с ним. Мне нравится, когда он приходит домой в костюмах и рассказывает о работе, но также нравится, когда его защита падает, и он разговаривает со мной, как мог бы это сделать любой нормальный тридцатидвухлетний мужчина.

Вайолет приходит на третий выходной, и хотя я стараюсь не нагружать её своими проблемами, не могу не чувствовать себя сбитой столку.

Для такого рода вещей нет руководства.

— Я думаю, тебе стоит вернуться к Нику и рассказать, всё что ты сейчас сказала мне, — говорит она, наливая белое вино в пластиковые стаканчики. Мы сидим на моей кровати в доме родителей. — Проще простого.

— За исключением того, что это непросто, Ви. Если мы согласимся встречаться, я не смогу оставаться для Бриа няней. Для неё это будет слишком сложно, а на меня окажет сильное давление, подумай об этом. И если Ник будет встречаться с няней, это говорит об отсутствии профессионализма. Это запутает Бриа. А вдруг это не сработает — она потеряет меня как няню и как подругу своего отца.

— Так уволься с этой работы, и он сможет найти новую няню.

— Да, мы думали об этом, но Бриа любит меня. У неё страх быть покинутой, и я не могу оставить девочку в руках незнакомца. Опять же, это будет сложно для неё.

Обдумывая, Вайолет молчаливо пьёт вино.

— Когда она пойдёт в детский сад?

— В сентябре, — отвечаю, скептически глядя на подругу.

— Ну, ответ очевиден, — говорит Вайолет. — Просто продержитесь девять месяцев, пока Бриа не пойдет в детский сад. Тогда ты можешь встречаться с Ником и оставаться в её жизни, не будучи единственной няней.

На самом деле это отличная идея, но есть одна проблема.

— Я не думаю, что смогу подождать девять месяцев, Ви, — шепчу я. Подруга падает рядом со мной, и мы обе медленно пьем вино. — Вот почему я взяла отгулы. Нужно подумать. Потому что дело не только в том, хочу я встречаться с Ником или нет. Я должна определиться с работой, с моим будущим, с чувствами Бриа, и чувствами Ника. Я хочу убедиться, что принимаю правильное решение.

— Ну, уйти будет легко. Как ты себя почувствуешь в этом случае? — Я тут же грустнею, и она улыбается. — Ладно, компромисс. Подожди девять месяцев, пока Бриа не пойдет в детский сад. — Я энергично качаю головой. — Наймите новую няню и встречайся с Ником. — Моя голова поднимается, но я продолжаю кивать. — Продолжай быть няней для Бриа и встречайся с Ником.

Я смотрю вниз и улыбаюсь, кивая. Чёрт. Она молодец.

— Думаю, у меня есть ответ.

— Сколько раз я тебе говорила? Взвесь свои варианты, и всегда выбирай тот, который заставляет твоё сердце петь. Все другие варианты, если не заставляют твоё сердце радоваться от счастья, — неправильные.

— Ты права, — говорю я.

— Вы, ребята, поймете это. Когда дело доходит до любви, всё образуется само собой.

Мы ещё болтаем о Нике, а потом я меняю разговор на Маркуса и Дэна. Вайолет наблюдает за мной, когда упоминает о свадебном приглашении Дэна и Миа, пришедшее по почте, и какую полную безвкусицу оно представляет собой (по её мнению и мнению Маркуса).

— Это самые ужасные приглашения, которые я когда-либо видела, Эв, — говорит она, хихикая. Я киваю и улыбаюсь.

— Я счастлива за них, — говорю я, и мой уверенный голос пугает меня. Я смотрю на Вайолет в шоке. — Я, правда, только что это сказала?

Она смеётся.

— Ты так влюблена в Ника Уайлдера, что это даже не задело тебя. Помнишь свою реакцию на их помолвку?

— Тьфу, да, — говорю я, пытаясь забыть ту ночь.

— Ты зашла так далеко, Эви. Всё это время ты думала, что помогаешь Нику двигаться дальше, а на самом деле и он помогает двигаться дальше тебе. Вы нужны друг другу. Вы помогаете друг другу.

 

***

 

Позже, тем же вечером, я проверяю свой телефон, и всё моё лицо теряется в улыбке, когда вижу сообщение от Ника.