Я: Привет, сегодня не приезжай. Я работаю. Может завтра? Люблю тебя.

 

Она почти сразу отвечает:

 

Ви: Ничего себе, они заставляют тебя крутиться как волчок!;) Хорошо, я приеду завтра. Тоже тебя люблю.

 

Возвращаюсь в гостевой дом. Пока переодеваюсь в пижаму и чищу зубы, не могу не нервничать. Я знаю, что могу это сделать, но я одна с ребенком, который под моей ответственностью. И вдобавок ко всему, это фактически мой первый рабочий день.

Когда заканчиваю готовиться ко сну, иду и дважды проверяю все замки. Также удостоверяюсь, что плита выключена. Сделав полный обход, поднимаюсь наверх в комнату, которую мне предоставила Сесилия. Заглядываю в комнату Бриа. Она крепко спит.

В комнату беру телефон и зарядное устройство, вроде все. Это стандартная комната для гостей, похожа на мою комнату в гостевом доме. Мне грустно, что я сегодня не там, но в то же время я рада, что я так близко к Бриа, вдруг ей что-нибудь понадобится. К счастью, в комнате есть телевизор, включаю его и смотрю некоторое время, пока не засыпаю.

 

***

 

— Эви? — спрашивает тихий голос, я просыпаюсь от того, что кто-то трогает мою руку. — У меня был кошмар, — Бриа стоит рядом с моей кроватью, всхлипнув, она начинает плакать.

Принимаю вертикальное положение и, прежде чем понимаю, что делаю, протягиваю ей руки. Бриа бежит в мои объятия и начинает рыдать. Я поднимаю ее и кладу в свою постель, прижимаюсь к ней и глажу по волосам.

— Тсс, — говорю я, поглаживая ее спину. — Бриа, все хорошо. Это был просто кошмар.

— Это... было... так... стлашно... — скулит она. — Мне нужна мама.

У меня на сердце становится невероятно тяжело. Не спрашиваю ее, о чем был кошмар. Я уже знаю. Молча прижимаю ее к себе, и вскоре ее дыхание становится более ровным. Как раз в то самое время, когда я думаю, что она спит, девочка шевелится.

— Эви? — спрашивает она тихо. — Ты будешь со мной спать?

— Конечно, — говорю я.

— В папиной кровати? Я всегда так делаю, когда мне снится кошмар. Будешь там спать со мной?

Я сомневаюсь, не уверена, что это нормально. Можно написать Сесилии, но сейчас середина ночи. Я вздыхаю. Конечно, мы пойдем в комнату Ника. Главное сейчас ее благополучие.

— Конечно, — шепчу я и хватаю руками подушку. — Пойдем.

Мы медленно идем, как я предполагаю, в комнату Ника. Бриа открывает дверь, бежит и запрыгивает на постель. Я рассматриваю окружающую обстановку. Это большая спальня, которая выглядит очень умиротворяющей. Просторная калифорнийская двуспальная кровать с простой черной спинкой является основным предметом мебели. Черные тумбочки из того же гарнитура располагаются по обе стороны большой кровати. Деревянный пол покрыт ворсистым белым ковром из овчины. Слева от меня стоит серое кресло, а справа большой шкаф. Напротив кровати на стене установлен телевизор. Хотя здесь темно, но лунный свет, который попадает сюда от балконной двери, создает утешительное свечение по всей комнате.

— Эви, залезай, — говорит Бриа, похлопывая по месту рядом с ней.

Боже, надеюсь, меня за это не уволят.

Я переключаюсь на подушки, положив подушку Ника на стул, а свою на то место, где прежде была его.

Я даже не знаю этого человека, но уже сплю в его кровати.

Влезаю на роскошные сатиновые простыни, которые покрывают мои голые ноги. Чувствую себя удивительно. Это самая удобная кровать, в которой я когда-либо спала. Бриа уже спит, пока я устраиваюсь поудобнее. Часы со стрелкой, расположенные на тумбочке, показывают четыре тридцать. Я замечаю пару книг, лежащих рядом с часами, проверяю, спит ли Бриа, прежде чем посмотреть их. Книги могут многое рассказать о человеке.

Я быстро просматриваю книги. «Тень ветра» Карлос Руис Сафон. Я улыбаюсь. Одна из моих любимых. Просматриваю другие названия. «Письма от матерей дочерям: слова мужества, горя и исцеления» Хоуп Эдельман.

Моя улыбка слабеет. О мой бог.

Что я делаю? Я сую нос в чужие дела. Ник читает книгу о дочерях, которые лишились матерей, кем Бриа теперь является и всегда будет, и я лежу здесь, глядя на нее.

Что со мной не так?

Я быстро переворачиваю их обратно таким образом, чтобы корешок книги находился лицом ко мне. Бриа начинает сопеть, я отворачиваюсь и пытаюсь заснуть.

Думаю, что надо поставить будильник на телефоне, но удобная кровать затягивает меня глубже и глубже, и довольно скоро я тоже засыпаю.

 

Глава 7

Ник

 

В моей постели незнакомая женщина.

Я рано пришел домой, около семи, и здесь стояла тишина. Приготовил быстрый завтрак, так как я выехал в полшестого утра и не ел. Сесилия упомянула, что новая няня, Эвианна, ночует у нас. По этому поводу у меня были свои мысли. Я даже не знаю эту женщину, а она уже ночует с моей дочерью? Но я доверяю Сесилии, и она заверила, что все будет в порядке. После завтрака я пошел отнести чемодан в свою спальню, и когда открыл дверь...

Она ненормальная.

Я хотел сорвать с нее покрывало и тут же уволить. Как она смеет?

Она на месте Изабеллы.

Это неправильно.

Это наша кровать. Она не должна быть здесь.

Я вспоминаю о ее письмах. Эвианна Хэйли. Красивое имя. Ее рекомендации проверялись. Она понравилась Сесилии, и та сказала, что она нам подходит.

Но она в моей постели, и это сводит меня с ума.

Я очень зол.

 

Глава 8

Эвианна

 

Я просыпаюсь с улыбкой на лице, закутанная в самое удобное, какое только можно вообразить, перьевое одеяло. Чувствую себя настолько отдохнувшей. Почему мне так комфортно? Я поворачиваюсь и вижу Бриа, которая мирно спит рядом со мной. Сажусь и осматриваюсь, тут же в горле клокочет крик.

В дверях стоит мужчина и смотрит на меня.

— Вы, — шепчет он, указывая на меня сердито. — Вон отсюда, прямо сейчас.

Я осматриваю его помятый костюм и усталые глаза.

О, мой бог, это, должно быть, Ник Уайлдер.

И он поймал меня спящей в его постели.

Я вскакиваю и быстро подхожу к нему. И тут вдруг осознаю, что на мне пижама из маленьких кружевных шорт и такой же майки. Это так профессионально.

— Боже мой, — шепчу я отчаянно. — Мне так жаль. Просто она…

Он сильно хватает меня за руку и выводит из своей спальни.

Его спальня. Я тяжело вздыхаю. Черт.

Я такая глупая. Теперь он меня уволит.

Он мягко закрывает дверь и продолжает тянуть меня вниз в холл.

— Ник, — снова шепчу я, — клянусь, я просто…

Он поворачивается.

Теперь я могу хорошо его рассмотреть.

Проклятие. А он горячий.

Он не старый, не толстый и, определенно, не уродлив. Он высокий, около метра девяносто. Мускулистый и крепкий, видимо, из-за регулярных тренировок. Его костюм идеально сидит на фигуре, и хотя он помят, могу себе представить, какое тело он скрывает.

Боже мой. О чем я думаю?

Его темно-каштановые волосы взъерошены, а медово-карие глаза пронзают меня, пока я смотрю на него снизу вверх. У него красивое лицо. Сильный высеченный прямой нос, красивые брови, полные губы и пятичасовая щетина, которая его беспокоит.

Это отец Бриа?

Это Ник Уайлдер?

Он выглядит так, как будто сошел с обложки журнала.

— Вы Ник, не так ли? — спрашиваю я неуверенно. Он так молод...

— Да, это я. А вы Эвианна Хэйли? — Его ноздри расширяются, и я могу сказать, что он все еще зол.

— Я предпочитаю Эви, — говорю я.

Смотрю, как он отпускает мою руку и отходит назад на пару шагов.

— Ладно, Эви, — шипит он. — Какого черта вы делаете в моей кровати?

Я чувствую, что щеки начинают гореть, и отвожу взгляд. Его взгляд настолько сердитый… я не ожидала, что он будет так зол.

— Я сожалею, Ник. Я спала в комнате для гостей, Бриа разбудила меня в середине ночи, потому что ей приснился кошмар. Она попросила меня спать с ней в вашей кровати. Я всего лишь делаю свою работу, — говорю я, защищаясь.

Его лицо смягчается, и он смотрит на меня с беспокойством.

— Ей приснился кошмар? — он переводит взгляд на закрытую дверь спальни. — Ох.

Я смотрю, как он засовывает руки в карманы.

— Я не была уверена, что это правильно, но ей так было страшно. Бриа плакала, а я не знала, что делать. Я поменяла подушку на свою, а простыни потом постираю.

Он поднимает руку.

— Не волнуйтесь об этом. Вы правы. Ей приснился кошмар, а меня не было рядом, — говорит он, глядя огорченно. — Вы все сделали правильно.

Смотрю на свои ноги и раскачиваюсь на пятках, ожидая, что он скажет что-то еще.

— Вы собираетесь уволить меня? — спрашиваю я, и мои глаза встречаются с его.

Уголки его глаз смягчаются, и он оценивает мое лицо.

— Нет, Эвианна. Я не собираюсь вас увольнять, — говорит он и громко вздыхает. — Вы просто удивили меня вот и все. Никто… — смотрит он в сторону. — Никто не спал на месте Изабеллы, кроме меня и Бриа.

— Ой, — говорю я, внезапно почувствовав себя ужасным человеком. — Боже мой, — шепчу я, и прикрываю рот рукой. — Ник, мне так очень жаль…

— Я просто не хочу обескураживать Бриа. Существуют границы между работой и личными отношениями. Вы понимаете?

— Конечно, — шепчу я.

— Но спасибо, — он смотрит на меня, и я в замешательстве вскидываю голову, — за то, что успокоили ее, — добавляет он, указывая на закрытую дверь.

— Это больше не повторится, — быстро говорю я.

Ник просто кивает и уходит в спальню, закрыв за собой дверь. Я выдыхаю воздух и чувствую, как мое тело оседает.

Так глупо, Эви. Так чертовски глупо.

Дверь вновь открывается, и Ник протягивает мне мой телефон и зарядное устройство. Молча и не глядя на него, я все забираю. Мне слишком неловко. Спускаюсь и иду в гостевой дом, чтобы принять душ и приготовиться к рабочему дню.

Не такой встречи я ожидала с Ником Уайлдером.

 

***

 

Когда выхожу из душа, я замечаю, что идет дождь. Надеваю леггинсы, винтажный свитшот с надписью Nike и кроссовки. Голову я не мыла, так как придется потратить много времени, чтобы высушить волосы, поэтому собираю их в свободный хвост. Делаю легкий макияж: немного туши и румян.

Я с тревогой смотрю на телефон. Восемь сорок пять. Скоро начнется мой официальный рабочий день, и я должна идти в дом и вновь лицом к лицу встретиться с Ником.

Тьфу.

Меня передергивает, вспоминая выражение его лица, когда я проснулась.

Он был так зол.

Я, наверное, на его месте себя так же повела, если бы поймала новую няню, спящую в моей постели, которую он делил с покойной женой. Я хочу надавать себе.

Наношу на губы немного бальзама «ЧепСтик» (Прим.: бренд гигиенической помады) и хватаю телефон — все, я готова. Останавливаюсь и пялюсь на главный дом. Боже… сегодня утром было так стыдно. Все, что я сейчас хочу, так это свернуться калачиком на своей кровати и не видеть снова лицо Ника. Но приходится терпеть и не жаловаться, бегу к черному входу главного дома, чтобы сильно не промокнуть под ливнем.

— Эви! — визжит Бриа, бежит и обнимает меня. — Ты, наконец, здесь! — говорит она. — Я зду тебя.

— Ох, ну, хорошо, что я сейчас здесь, — говорю я. Пытаюсь казаться бодрой даже притом, что я еще не выпила кофе.

Направляясь к кофеварке, замечаю Ника, сидящего за барной стойкой и читающего газету. Я игнорирую его, и поэтому обхожу кухню, как свою собственную. Хоть я и понимаю, почему он был рассержен на меня, я все еще сердита, ведь и у меня не было выбора. Откровенно говоря, он должен был быть здесь вчера вечером. Я только делала свою работу.

Я не завтракаю, просто наливаю себе щедрую чашку кофе. В любом случае я не голодна.

— Что мы сегодня будем делать? — спрашиваю я Бриа, которая пришла за мной на кухню.

— Можно мне пойти немного попрыгать по лужам? — спрашивает она, ее глаза полны мольбы.

Я смотрю на Ника и замечаю легкую улыбку, появившуюся на его губах. Воспринимаю это как одобрение.

— Конечно, — говорю я и смеюсь, поскольку Бри проносится к задней двери, и бросается на улицу, оставляя ее открытой. — Подожди, куртка! — кричу я, переходя к вешалке, чтобы взять ее ветровку. — Оставайся во дворе! И если станет холодно, зайди в дом!

Я потягиваю свой кофе, и, чтобы не оставаться наедине с Ником, решаю захватить полотенце и сухую одежду для Бриа. Каждый раз, когда Элайджа и я играли в дождь, у мамы всегда были наготове полотенца и сухая одежда, ждущая нас у задней двери. Я иду наверх в комнату Бриа, чтобы взять свитер, штаны и теплые махровые носки. На обратном пути беру свежее полотенце.

Пока я перерываю шкафы, чувствую на себе взгляд Ника. Я оборачиваюсь.

— У вас есть горячий шоколад? — спрашиваю я.

Его губы слегка изгибаются. Я думаю, что он собирается улыбнуться, но вместо этого он хмурит брови.

— Да. Должен быть на верхней полке.

— Ах, попался, — говорю я, когда нахожу банку, спрятанную за попкорном.

— Что вы делаете? — спрашивает он, глядя снова на меня.

— Когда Бриа вернется, ее будет ждать горячий шоколад, — объясняю я. — Я также взяла ее сухую одежду и полотенце. Моя мама всегда так делала для нас.

— Очень мило с вашей стороны, — говорит мягко Ник.

Я смотрю на него. Может он испытывает угрызения совести.

— Не хочу, чтобы она простудилась, — бормочу я, пожав плечами.

— Вы ей нравитесь, — говорит Ник, опуская свою газету. — Я рад этому. Знал, что так будет.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Мне она тоже нравится.

Ее отец в этом не уверен.

Он спокойно сидит, уставившись на свои руки.

— Я сожалею, что накричал на вас ранее, — говорит он, смотря на меня. В его глазах столько... печали. Как будто он сдерживает слезы в течение длительного времени, и боль запечатлена на его лице навсегда. На самом деле, весь он выглядит удручающим, усталым и вообще несчастным. Хочется поддаться искушению, подойти и обнять его. Вспоминаю книгу на его тумбочке, и мое сердце сжимается.

— Все хорошо, — говорю я. — Я понимаю. И это больше не повторится.

Он кивает и потягивает свой кофе. Мне кажется, что вижу, как он одним взглядом окидывает мое тело, но не уверена. Так или иначе, я краснею.

Допив кофе, я притворяюсь, что проверяю свой телефон. Ник сидит на прежнем месте и выглядит так, как будто хочет что-то сказать. Я вижу, как руки жестикулируют, но ничего не понимаю. Наконец, он спрашивает:

— Вы из Сиэтла?

— Да. Мои родители живут в районе Маунт-Бейкер, после окончания школы я поступила в Вашингтонский университет. Раньше жила в городе, но с церемонии вручения дипломов вернулась жить к родителям, — причину я не упоминаю.

— Ясно.

— А что насчет вас?

— Ну. Я родился и вырос в Сиэтле.

— О, круто. Ваши родители живут поблизости?

— Не-а. Несколько лет назад они переехали на Гавайи. Сказали, что от холода стареют, — смеется он. Очевидно, что он их любит и скучает. — Вот поэтому мне нравится, что Сесилия находится поблизости.

— Несомненно. Так вы доктор?

— Да. Хотя думаю о закрытии своей практики. Я хотел бы в ближайшие пару лет перейти в больницу. Раз в неделю я прощупываю почву в Портленде. Сесилия вам говорила, не так ли?

— Да, то, что вы ночуете там один раз в неделю.

— Только до конца семестра, до декабря, — он смотрит на меня, и взгляд его непоколебим. — Итак, специалист по английской литературе, — говорит он, обращаясь к моим вызывающим смущение электронным письмам. На самом деле, почти каждое столкновение с Ником вызывало у меня смущение, и я только сейчас это поняла. — Чем по жизни вы хотите заниматься?

Я изумленно смотрю на него. Это вопрос с подвохом?

— Хм, — отвечаю я, подбирая правильные слова.

Ник сидит и наблюдает за мной. Я чувствую себя неуютно. Это он проверяет меня?

— Я знаю, что быть няней для вас это не навсегда, — поясняет он, немного расслабляя свое лицо. Ник перестал морщить лоб. Теперь он выглядит интересно.

— Ох. Я еще не думала об этом. Преподавание английского языка за границей звучит классно. У меня была подруга, ну или экс - подруга, которая преподавала за границей в течение года. Кажется, ей понравилось.

Стискиваю зубы. Я действительно не хочу говорить о ней.

— Да, — говорит он. — Вы были бы хороши в этом, — он усаживается таким образом, чтобы быть лицом ко мне. — Экс - подруга? Эта экс - подруга имеет какое-то отношение к вашему бывшему парню?

Я замираю в нерешительности. Ник должно быть это замечает, потому что он откашливается и поправляет себя:

— Вы не обязаны отвечать. Простите. Это было чрезвычайно любопытно.

Я пристально смотрю на свои ноги.

— Все в порядке. Просто воспоминания все еще свежи.

— Как давно это произошло? — спрашивает он.

Я действительно собираюсь устроить вечеринку жалости для себя с человеком, который потерял жену и сына в автокатастрофе? Мое расставание было ничто по сравнению с его трагедией.

— Три месяца назад.

— Ой, — говорит он, морщась.

— Все нормально. Я в порядке. На самом деле, — объясняю я. — Все могло быть и хуже.

Он пожимает плечами.

— Я полагаю.

— Поверьте мне, это ничто по сравнению с… — затихаю я.

Его лицо фиксирует мои слова, и я вижу, как он кивает.

— Всем позволено горевать, Эвианна. Просто если у меня произошла трагедия хуже вашей, это не значит, что вы должны грустить меньше, чем я или кто-либо вокруг меня. Вы не можете судить чужое горе, мы все скорбим, и каждый имеет право грустить и, черт возьми, о чем-то печалиться. Когда я спросил о вашем недавнем расставании, я не чувствовал необходимости преуменьшать его из-за Изабелл и Маттиаса.

— Ладно, — шепчу я.

Меня шатает от его слов. Что с этим парнем? В одну минуту он орет на меня за то, что я спала в его постели, в другую — пытается заставить меня открыться ему и заверяет, что моя печаль допустима, что крайне... мило с его стороны.

— Они заслуживают друг друга, — бормочет себе под нос Ник, и я смотрю на него.

Неужели он действительно только что это сказал?

— Кто?

— Вы знаете, кто, — говорит он, улыбаясь.

Мне ненавистно то, как мое сердце замирает от его улыбки. У него идеальные зубы, кроме одного из резцов, который слегка перекрывает один из зубов. Я не могу не улыбнуться в ответ. Он обладает заразительной улыбкой.

— Иногда я думаю, что они оба подхватили генитальные бородавки, и это заставляет меня чувствовать себя немного лучше, — говорю я, прежде чем зажимаю рукой свой рот.

Ник взрывается от смеха, хлопая по своему колену.

— Классная шутка, — говорит он, улыбаясь.

— Боже, о чем я говорю, — бормочу я, но улыбаюсь.

— Могу я спросить, что произошло?

Я вздыхаю и смотрю вниз. Ну, была не была.

— Пока я занималась в библиотеке, мой бывший парень переспал с моей экс - подругой. Я застала их. Мы с Дэном были вместе в течение семи лет.

Я жду его ответа. Когда я думала о том, как пройдет этот день, не представляла себе, что поделюсь с Ником историей о Дэне и Миа. И еще более удивительно, я хотела рассказать ему все.

Как я застукала Дэна и Миа.

В нашей постели, в моей кровати.

Голыми.

Как они оба выглядели настолько виноватыми и все же настолько довольными друг другом.

Как они усадили меня и сказали, что они были влюблены друг в друга.

Как и каким образом Дэн порвал со мной, и я ушла через тридцать минут без своего достоинства и без дома.

Как я появилась в доме родителей, похожая на полную развалину, и не выходила из своей детской комнаты в течение недели.

Как Дэн упаковал все мои вещи, как будто я доставляла ему неудобство.

Как Дэн ни разу не позвонил.

Как Миа так и не извинилась.

Как они заставили меня чувствовать себя так, будто произошедшее — моя вина.

Я неловко пропускаю через пальцы свои волосы.

— Как я сказал в моем электронном письме, Дэн — глупец, — говорит Ник и встает. — И та, которая называла вас своей подругой, но была с вашим парнем, никогда не была вашей подругой. Она не заслуживает вашей дружбы.

— Да, — говорю я, стараясь не смотреть, как Ник потягивается, поднимая руки над головой, и у него оголяется живот.

— Я собираюсь пойти душ, — говорит он небрежно. — Проконтролируйте, чтобы Бриа не слишком долго гуляла, — говорит он, посмеиваясь.

— Вы не опоздаете на работу? — спрашиваю я.

Уже больше девяти. Ник выходит из-за барной стойки и ставит свою чашку в раковину. Я стою, прислонившись к столешнице на расстоянии двух шагов, улавливая запах его пота и корицы. Я стараюсь притвориться, что мне не нравится, но не могу. Мне это очень нравится. Слишком сильно. Я осматриваю его баскетбольные шорты и футболку. Должно быть, он просто тренировался.

— Взял отгул, мисс Хэйли, — говорит он, проходя мимо меня.

Я игнорирую дрожь, которая вызывает возбуждение, перемещающееся вниз по позвоночнику, как воздух между нашими телами. Я смотрю на Ника, и в этот момент он оглядывается. Его взгляд касается моих глаз, и я чувствую, как мое тело деревенеет.

— Мы с Бриа сегодня должны чем-нибудь заняться, — говорит он весело и просто уходит.

Почему? Почему Ник Уайлдер оказался настолько горячий? Как будто сама вселенная играет со мной. Я быстро споласкиваю кофейные чашки и пытаюсь съесть банан, но у меня все еще нет аппетита. Голова идет кругом от разговора, который только что произошел.

«Вы не можете судить чужое горе, мы все скорбим, и каждый имеет право грустить и, черт возьми, о чем-то печалиться». Почему его слова так сильно влияют на меня? Может быть, потому что он был единственным человеком, который действительно заставил меня чувствовать себя хорошо после причиненной боли. Все остальные всегда насмехались и обвиняли Дена. У всех в моей жизни было другое мнение. Родители назвали его изменщиком - мерзавцем. Я знала, они пытались помочь, чтобы я почувствовала себя лучше, но их слова не заполнили пустоту, которую я носила в сердце. Вайолет, благослови ее, в течение всей недели оставляла горящий бумажный пакет с собачьим дерьмом на пороге его дома. Все говорили, что это он во всем виноват, и я должна забыть его.

Для них было настолько легко говорить об этом. Вот только ни один из них не позволил мне горевать, плакать и просто утонуть в собственной печали. После первоначального охаивания с участием родителей все перестали говорить о Дэне. Я вполне уверена, они считают, что если перестать говорить об этом, то я забуду все раньше. Но этого не произошло. Все стало только громче в моей голове.

План действий Вайолет состоял в том, чтобы заменить Дэна, устроив мне свидание с одним из коллег своего приятеля. Я не могла встречаться с кем-то другим, и была в шоке, что она думала, что буду готова так скоро.

Честно говоря, я просто хотела, чтобы кто-то сказал: «Эй, это нормально, что тебе грустно». Я просто хотела, чтобы кто-то сказал: «Просто дай себе время для печали». Я просто хотела услышать от них именно то, что Ник говорил мне пару минут назад. Я только что встретила парня, и мне уже кажется, что он понял меня лучше, чем мои друзья и семья.

 

Глава 9

Ник

 

Если бы я составил список¸ как представлял себе Эвианну, то «слабая» и «уязвимая» не входили бы в этот список. И более того, я никогда бы не подумал, что она понравится мне как человек. Но она мне нравится. Я наслаждался ее электронными письмами, но не ожидал, что мне рядом с ней будет так комфортно.

Ее бывший — глупец. Я понял это после нашего с ней разговора, он поступил с ней ужасно. В ту минуту, когда мы начали говорить об этом, ее большие глаза наполнились слезами и стали безжизненными. Я хотел сменить тему, но не хотел, чтобы она думала, что мне все равно. Мне больно видеть ее такой.

Еще я не ожидал, что Эвианна будет такой хорошенькой.

Проклятье. Я действительно так подумал?

Волна вины устремляется сквозь меня, и я ощущаю, как мое тело напрягается от дискомфорта. Это нормально, если я думаю, что она хорошо выглядит. Это ничего не значит. Я, например, думаю, что Натали Портман хорошо выглядит.

Я чувствую вину из-за того, что был так рассержен на Эви этим утром, потому что теперь знаю, насколько она уязвима. Она была готова расплакаться, когда мы говорили о ее бывшем, и, черт побери, мне это не нравилось, совсем не нравилось. И что самое безумное — я даже не думаю, что она понимает, насколько разбита и измучена.

Сажусь на край кровати и делаю несколько равномерных вдохов. Мой взгляд блуждает по снимку, который стоит на прикроватной тумбе, на нем изображены Изабеллы, Маттиас, Бриа и я. Этот снимок был сделан за пару месяцев до аварии. Мое сердце замирает.

Прошел год, но все как вчера.

Я до сих пор скучаю по ней. Изабелла. Я так давно не произносил ее имя вслух. Я произнес ее имя перед Эви, в первый раз спустя... месяцы.

— Изабелла, — шепчу я себе. Я никогда не хочу забывать звук ее имени на губах.

Я до сих пор удивляюсь, как проживу этот день без нее.

Без ее улыбки.

Без ее смеха.

Боль действительно не ушла, и я не уверен, что это когда-нибудь произойдет.

 

Глава 10

 

Эвианна

 

«911!

Ник Уайлдер горячий. Повторяю, мой работодатель горячий.

Пожалуйста, приезжай и спаси меня. Принеси бутылку, нет, две бутылки вина.

Эв. Целую».

 

Я откладываю телефон, как только Ник возвращается из душа на кухню. Нащупываю кнопку, чтобы поставить его на беззвучный режим. Я знаю, что он не может видеть ответ Вайолет, но все же нервничаю, потому что обсуждаю его внешность через текстовое сообщение.

— Вы уже завтракали? — спрашивает Ник, проходя позади меня.

— Э-э, я съела банан... — отвечаю, указывая на корзину с фруктами. — На самом деле, я не завтракаю.

Он смотрит на меня, прищурившись.

— Каждый человек должен завтракать. — Он вытаскивает коробку яиц. — Бриа еще снаружи?

Мне требуется минута, чтобы ответить. Бриа. Его дочь. Верно. Поскольку парень, на которого я глазею, приходится ей отцом. Эвианна Мари Хэйли, возьми себя в руки!

— Нет, она пришла минуту назад. Бриа пошла наверх, чтобы переодеться. Она отказалась от одежды, которую я выбрала, — говорю я, пожимая плечами.

Ник посмеивается.

— Четыре года, и уже выбирает свой гардероб.

Я нервно смеюсь.

Почему я нервничаю?

Может это потому, что его джинсы свободно болтаются на талии, а фланелевая рубашка немного расстегнута, и я могу видеть небольшой участок волос на груди.

Что со мной не так?

— Куда вы хотите сегодня пойти? — спрашивает Ник, разбивая три яйца в медную сковороду.

— Ч-что? — я слишком занята, наблюдая за его кулинарными навыками. Он добавляет немного соли, розмарина и перца в сковороду, затем сливки и кучу тертого сыра и сворачивает омлет пополам, оставляя шипеть в сливочном масле.

Ням.

— У меня сегодня выходной. Помните? Я думал, мы могли бы сводить Бриа в зоопарк или океанариум.

— Верно, — говорю я быстро. — Да, это звучит отлично.

Я немного сбита с толку от того, что Ник просит меня поехать с ними. Кажется, это то, что он мог бы сделать и без меня.

Ник продолжает:

— Я подумал, что для Бриа будет приятно узнать вас получше.

Я одобрительно киваю, и губы Ника изгибаются в полуулыбке.

— Конечно! — пищу я.

Теперь мне придется провести весь день с моим горячим работодателем.

— Папочка! — кричит Бриа, забегая на кухню.

— Привет, принцесса, — говорит Ник, успокаивающе поднимая ее на руки.

— Что мы сегодня будем делать? — спрашивает она, сидя у него на руках.

— Ну, Эвианна и я думаем сводить тебя в зоопарк или океанариум.

— Ой, — говорит она, опуская голову.

Дерьмо. Она не хочет, чтобы я шла с ними. Как только я собираюсь предложить, что останусь здесь, Бриа продолжает:

— Я думала, сто мы пойдем к больсому колесу, — тихо говорит она, озорно следя за Ником.

— Большое колесо? — кричит он, подделывая возмущение и удивление, ухмыляясь. — Тебе когда-нибудь надоест большое колесо?

— Нет. Никогда, — хихикает она.

Смотрю на них и понимаю, что я неосознанно улыбаюсь.

— Для вас двоих это будет веселый день, — говорю я, освобождая себя от поездки.

Бриа слезает с рук отца и подбегает ко мне.

— Нет! Эви, ты должна пойти! Пожалуйста. Пожалуйста-плепожалуйста.

Я приседаю на корточки и смотрю в ее светло-карие глаза — глаза Ника — почти янтарного цвета. Должно быть, светлые волосы у нее от Изабелл.

— Ну, наверное, я пойду, тем более, ты так хорошо просила, — говорю я серьезно.

Бриа подпрыгивает, бежит в мои объятия и крепко обнимает.

Я поднимаю взгляд и замечаю, как Ник на меня смотрит... напряженно. Это не гнев. Нет, с чего бы ему сердиться? Скорее всего, замешательство — это первое что мне приходит в голову. Его лоб наморщился, видимо, ему нравится так делать, и, скрестив руки, он прислоняется к плите. Его глаза прищурены, губы сжаты.

Встретившись со мной взглядом, он подскакивает, и этот странный взгляд растворяется.

— Нам уже пора, — говорит он. Поворачивается к сковороде и выкладывает омлет на тарелку. — Вот, — говорит он, протягивая ее мне.

Я беру тарелку с удивлением.

— Для меня? — спрашиваю я.

— Да. Я заметил, что вы не завтракаете. Вы всегда должны начинать свой день со здорового завтрака, Эвианна.

Я стараюсь не улыбаться, когда он берет Бриа на руки, и они вместе идут наверх.

— Будьте готовы в десять, — кричит он с лестницы.

Сажусь за барную стойку и начинаю есть омлет, и, черт возьми, это самая вкусная вещь, которую я когда-либо ела.

Я решаю, что буду каждое утро есть плотный завтрак, пока Ник Уайлдер будет его готовить.

 

***

 

Я накидываю ветровку и быстро оцениваю свой наряд в зеркале. Не сказала бы, что это модно — я женщина, которая носит футболку и джинсы, но хочет выглядеть презентабельно. Рассматриваю себя в зеркало. Выгляжу небрежно, забавно... как няня, — напоминаю я себе. Я освобождаю волосы из «конского хвоста» и расчесываю их. Пробегаю пальцами через густые пряди. Мне нравится, как они выглядят, длинные и вьются на концах, у меня просто никогда не хватает терпения приручить их.

Я хватаю сумочку и иду в гостиную, где встречаю Ника, который читает для Бриа. Я резко останавливаюсь, наблюдая за ними из-за дивана. Это Доктор Сьюз (прим.: американский детский писатель и мультипликатор). Узнаю по рифме стихов. Во время чтения голос Ника то поднимается, то опускается на несколько октав. Бриа, увидев меня краем глаза, вскакивает и бежит ко мне.

— Пойдем! — требует она, хватая меня за руку и увлекая к входной двери.

Я смотрю на Ника, пытаясь высмотреть тот заинтересованный и запутанный взгляд, который был у него некоторое время назад, но он просто смотрит на меня непонимающе, так что я иду за Бриа к входной двери. Ник захватывает три зонтика из шкафа, а затем мы выбегаем и смеемся, пытаясь добраться до автомобиля под дождем. Я следую за ними, потому что не знаю, на какой машине ездит Ник. Они оба бегут к гибридному «Порше Кайену», возле которого я должна была вчера утром припарковаться. Я улыбаюсь, когда понимаю, что Ник ездит на гибриде. Мне лучше быть осторожной, поскольку до сих пор он выглядит мило, и это может быть опасно.

Я слышу, как щелкают дверные замки, открываю пассажирскую дверь, сажусь и закрываю ее. Бриа хихикает, пока Ник застегивает пряжку на ее автомобильном кресле и вскоре возвращается на сиденье водителя. Мы все намокли. Ник начинает смеяться, оглядываясь назад на Бриа.

— Хорошо, что большое колесо открыто в любую погоду, — говорит он, улыбаясь мне.

— Ладно, ребята, вы должны сказать мне... что такое большое колесо?

Ник заводит машину и, давая задний ход, кладет руку на мое сиденье. Я стараюсь не замечать, насколько близко его рука к моим волосам.

— Колесо обозрения в Сиэтле, — говорит он, глядя на меня. — Слышали о нем?

— Ох, вы про колесо обозрения? На пирсе?

— Да, — говорит Ник. Я отвожу взгляд. — Вы выглядите разочарованной, — говорит он, и я смотрю вперед на дорогу.

Дэн пригласил меня туда на нашу семилетнюю годовщину несколько месяцев назад.

Ник должно быть в состоянии прочитать это на моем лице, потому что поворачивается ко мне на светофоре.

— Время для того, чтобы создать немного хороших воспоминаний, а? — играет он бровями. Я не могу удержаться от смеха. — Мы купим хот-доги, сладкую вату, и добро пожаловать к нам в семью. Что скажешь, Бриа? — говорит Ник, не отводя от меня взгляда.

— Да! — кричит она, подпрыгивая в своем кресле.

Я улыбаюсь и одними губами произношу: «спасибо». Ник просто кивает и отворачивается, поскольку загорается зеленый свет.

Всю дорогу лобовое стекло заливают крупные капли дождя. Я ненавижу ездить в такой дождь, поэтому рада, что за рулем Ник. Он кажется уверенным, но и немного напряженным, сосредоточив свое внимание на дороге. Интересно, кто был за рулем автомобиля, который убил Изабеллу и Маттиаса. Мне ненавистно мое любопытство, но что-то подсказывает мне, что это был Ник. Он бросает взгляд на каждую вторую проезжающую машину, а в зеркало заднего вида смотрит каждые десять секунд... он водитель, который всегда начеку. Он из тех, кто активно пытается избежать аварии.

Еще одного несчастного случая.

 

Глава 11

 

Ник

 

Я слышу, как Бриа расстегивает свой ремень безопасности. Она что-то бормочет о плюшевой игрушке, и я смотрю на нее в зеркало заднего вида, так как она наклоняется в своем детском кресле.

— Бриа, ремень должен быть всегда пристегнут, — рявкаю я, что вероятно выходит чересчур.

Я с силой сжимаю руль, вливаясь в поток машин на шоссе. Идет дождь, и я не хочу рисковать.

— Плости, папочка, — говорит она виновато, прижимая плюшевую игрушку к груди и пытаясь вновь пристегнуться. Проходят несколько оглушительных секунд, и я понимаю, что плотно сжимаю зубы. — У меня не получается, — ноет она. — Не плистегивается.

Прежде чем я успеваю что-нибудь сказать или сделать, Эвианна отстегивает своей ремень безопасности и поворачивается к Бриа.

Дождь.

Ремни безопасности.

Чертовы расстегнутые ремни безопасности.

— Сядьте на место! — кричу я, а Эвианна замирает на полпути.

— Ник, все в порядке, я просто хочу ей помочь.

— Сейчас же! — кричу я, не заботясь о том, что веду себя как тупица. Ее жизнь важнее, и происходящее начинает казаться слишком знакомым.

Эвианна возвращается на свое место.

— Пристегнитесь, — приказываю я, и пока она пристегивается, я прижимаюсь к обочине дороги.

Убедившись, что машин нет, оббегаю машину, направляясь к двери Бриа. Быстро пристегиваю ее, а затем бегу обратно к стороне водителя, опять проверяя, не едут ли машины.

Я завожу машину, и мы двигаемся дальше. Эвианна с любопытством смотрит на меня.

— Я просто хочу быть в безопасности, — поясняю я тихо.

— Я понимаю, — говорит она, и остальную часть пути до колеса обозрения мы едем в тишине.

 

Глава 12

 

Эвианна

 

Дорога через центр Сиэтла занимает пятнадцать минут. Ник паркуется рядом со зданием с вывеской «Минерс Лендинг». Дождь продолжает лить, и Ник вручает мне складной зонтик.

— Приготовьтесь, — говорит он, затем открывает дверь и уходит.

Смеясь, я как можно быстрее выпрыгиваю из машины и открываю зонтик, притягивая Бриа ближе к себе, чтобы оградить ее от дождя, насколько это возможно, но она, кажется, не возражает против него. Девочка хватает меня за руку и тянет вперед. Меня поражает, что она всегда куда-то меня тянет. Сесилия была права. Малышка очень энергична и полна жизни. Трудно не быть счастливой рядом с ней.

Здесь практически никого нет. Кабинки колеса обозрения полностью закрыты, так что оно может работать, несмотря на дождь. У нас не будет возможности обозревать вид, но это не страшно.

Мы направляемся к билетной стойке. Ник покупает два взрослых и один детский билет. Я едва слышу, как кассир что-то говорит о семейном абонементе.

— Что? — громко переспрашивает Ник.

— Сэр, не хотите приобрести семейный абонемент? Это дешевле, и кабинка будет предоставлена только вам.

Ник оглядывается на безлюдную площадку, и затем его глаза встречаются с моими. Улыбка исчезает с лица, глаза темнеют, когда он замечает, как Бриа дергает меня за рубашку, а потом его взгляд останавливается на наших сцепленных руках. Что-то происходит с ним, и он, побледнев, яростно качает головой. Он выглядит так, будто только что увидел при