Австралопитек – лишь большая обезьяна?

 

По‑видимому, австралопитеки исчезли с лица земли чуть более 1,5 млн лет назад, и, таким образом, они имели возможность встречаться с представителями рода Homo, поскольку в некоторых местах их ареалы пересекались. Человек умелый появляется около 2–1,5 млн лет назад. Он жил в Восточной Африке и, возможно, в Южной Африке (т. н. телантроп), в Юго‑Восточной Азии (мегантроп).

Австралопитеку вообще приписывается значительно больше человеческих черт, чем это можно доказать или даже представить, например, существование моногамии. Действительно, моногамия – отличительная черта именно человеческого общества. Однако даже сегодня мы в реальности далеки от полной моногамии, которая объясняется не какими‑то физиологическими особенностями, но моральными, нравственными и религиозными императивами, выработанными обществом, причем совсем недавно, если сопоставлять со временем жизни австралопитеков. Очевидно, что развитие моногамии связано с развитием культуры жизни как таковой. Впрочем, не менее очевидно, что одним из истоков моногамии должна была явиться нехватка женщин и, соответственно, их высокая «стоимость». Однако последнее возможно именно в условиях, когда по каким‑то причинам количество мужчин резко превышает количество женщин. Впрочем, здесь возможен и другой вариант – женщины становятся общим достоянием всех мужчин.

Однако в человеческом обществе происходит кардинальный перелом в воспитании потомства – постепенный переход от группового или стадного воспитания к семейному. Женщина не способна одна взрастить своего ребенка, и здесь на помощь ей приходит мужчина. Он не обязательно является отцом ребенка, поскольку для первобытного общества «отцовство» представляется неактуальным. Практический смысл это приобретает лишь с развитием товарно‑денежных отношений, когда ребенку по отцовской линии, обычно старшему сыну, отходит основная часть наследства.

В ряде публикаций утверждается, что Австралопитек из Афара использовал некоторые орудия. Это может стать ключевой посылкой для рассуждений о дальнейшей эволюции, поскольку такое использование, если, разумеется, оно было постоянным, можно считать началом культуры как таковой. Но можно ли вообще реально установить этот факт? Даже если предположить, что он использовал, скажем, палку для защиты, для сбивания плодов с деревьев, то сама эта палка не сохранилась, да и если бы она дошла до нас, то вряд ли нам что‑то смогла бы поведать. Несложно предположить, что первыми орудиями были палки, осколки костей, возможно, подносы из коры для сбора урожая, – все это крайне недолговечно. Скорее всего, в районе озера Туркана в Кении орудия начали изготавливаться около 1,5 млн лет назад, и использовались они как для охоты, так и для разделки туш [420, 112]. Но все подобные орудия не смогут пережить миллионы лет нахождения в земле, они просто исчезнут, не оставив нам никакого материала для размышлений.

В качестве иллюстрации приведем пример из нашего времени. В ряде регионов мира сегодня обитают племена, которые практически не пользуются достижениями цивилизации. Так, народ яномама на территории Южной Венесуэлы не использует металлических орудий или каких‑то механических приспособлений. Эти люди живут собирательством и в пищу потребляют в основном бананы, собираемые в соседних лесах. Свой белковый рацион они дополняют следующим образом: пальма пупунья расщепляется на две части, ее сердцевина выдалбливается, но не вынимается и на какое‑то время оставляется на открытом воздухе. Постепенно там заводятся личинки, которые вместе с мякотью пальмы и употребляются в пищу.

Они плетут гамаки и корзины. Их дома сделали из веток, связанных лианами, и листьев. Их культовые предметы, изображения местных духов изготавливаются из дерева. Они не охотятся, поскольку ближайшие леса обеспечивают их всем необходимым, и им не надо изготавливать оружия с твердыми каменными наконечниками. Они не ткут материю и не выделывают шкуры, поскольку климат позволяет ограничиться простыми набедренными повязками.

Что останется от такой цивилизации через несколько сот лет? А через несколько тысяч? Дерево разрушится, сохранятся лишь костные останки. Истлеют и останки растительной пищи, кстати, отнюдь не столь грубой, которой питались значительно более древние австралопитеки, обладавшие чудовищными по своей силе жевательными мышцами. И если бы сегодня не было современных средств фиксации жизни таких племен, после них не осталось бы никаких следов и мы не смогли бы установить даже, обладали ли они речью!

 

Австралопитек африканский (справа) жил позже, чем австралопитек из Афара (слева) и теоретически должен был быть более «прогрессивным». Однако австралопитек африканский обладал более длинными руками и короткими ногами по сравнению с австралопитеком из Афара и по своему строению стоял ближе к шимпанзе. Неужели в природе был регресс? Или, приспосабливаясь к природным условиям, австралопитеки могли «развиваться назад»?

 

В реальности не существует никаких очевидных доказательств, что австралопитеки изготавливали орудия, хотя такие утверждения встречаются в специальной литературе достаточно широко. Однако, скорее, речь идет о предположении, о попытке логическим образом воссоздать быт австралопитеков, нежели о подтвержденной идее. Существует предположение, что на территории Эфиопии около 2,5 млн лет назад австралопитек начал расщеплять небольшие камни, чтобы получить острое орудие для резки мяса. Однако очевидно, что лишь про человека умелого можно с уверенностью сказать, что именно он изготавливал и активно использовал примитивные орудия из камня: кремня, слоистого сланца, кварцита и горного хрусталя. Такие орудия, датированные 1,9 млн лет, обнаружены в Танзании в районе Олдувайского ущелья. При этом не до конца ясно, кто мог использовать такие оружия – человек или современные ему австралопитеки.

Параллельное существование австралопитеков и человека сегодня уже очевидно. Разумеется, это не исключает, что они могли иметь общего предка или более ранний австралопитек в конечном счете дал начало роду Homo, сам постепенно сойдя с исторической арены. Но это – всего лишь предположения, умозаключения, происходящие от катастрофического недостатка реальных подтверждений. Пока же это не более чем параллельные виды и «даже не родственники».

В конце 80‑х гг. в так называемом «слое 2» в Олдувайском ущелье были обнаружены останки Человека прямоходящего – Homo erectus, датированные 1,6 млн лет [147, 238]. По утверждениям его первооткрывателей, именно это существо и представляет собой ключевое звено на пути человеческой эволюции. Мы уже привыкли относиться к таким заявлениям об «окончательном решении проблемы поисков предков человека» с известной долей скептицизма, поэтому и в данном случае речь, безусловно, идет о представителе Homo, а не об австралопитеках, которые все же были ближе к обезьянам. Примечательно, что в олдувайских находках обнаруживается много параллелей со знаменитым питекантропом, найденным Дюбуа на Яве в 1891 г., и Пекинским человеком из пещеры Чжоукоудянь в 20 – 30‑х гг. XX в. Эти параллели, возможно, указывают на то, что в разных регионах земного шара абсолютно параллельно и независимо развивались различные виды людей, часть из которых не сумела пережить многочисленных природных вызовов и вымерла. И ни один из этих представителей людей не показывает прямой или косвенной связи с африканскими австралопитеками.

Параллельно с приписыванием австралопитеку удивительной разумности и даже изготовления орудий существует и другое течение специалистов, которые, опираясь на последние находки, утверждают, что вряд ли вообще стоит рассматривать австралопитека как возможного предка человека. Прежде всего, австралопитеки жили параллельно с Homo. Чуть ниже мы будем говорить о поразительном случае обнаружения в Лаетоли отпечатков прямоходящего существа с типом стопы и передвижениями, аналогичными современному человеку, оставленных 3,6–3,8 млн лет назад, причем эта дата означает, что это существо жило параллельно с Люси и другими австралопитеками. Так, в 1997 г. бывший декан медицинского факультета Ливерпульского университета профессор Бернард Вуд, один из наиболее авторитетных специалистов по сравнительной анатомии и антропологии, заметил, что не существует очевидного пути, по которому человечество могло бы взять свое начало именно от австралопитеков [161, 85]. Скорее всего, австралопитеки были лишь одним из типов гоминидов, которые существовали параллельно с уже сформировавшимися представителями Homo.

И это далеко не единственный пример того, что то, что казалось логичным и прямым путем развития человека от австралопитеков к более сложным формам, внезапно обрывается. Австралопитек превращается просто в один из вымерших видов обезьян, а человек опять лишается своих предков.

 

 

Часть пятая

Слишком много человечеств

 

Долгая жизнь питекантропа

Из Африки или из Азии?

 

Вообще именно Азия первоначально казалась идеальным местом для обнаружения «недостающего звена». Прежде всего, она достаточно «дика», неисхожена. Там обитает ряд малопонятных и малоизвестных для той поры племен. Поэтому всем казалось, что искать надо именно в Азии – где же еще?! Вероятно, одним из самых больших поборников «азиатского истока» человечества был немецкий биолог и зоолог Эрнест Геккель, который в 1868 г. четко сформулировал, что именно жители Папуа – Новой Гвинеи являются логическим завершением древа человечества от «обезьяньих истоков». По его мнению, жители Папуа и Меланезии самым прямым образом связаны с непосредственным предком человека. Геккель именовал его Homo primigenius – то есть Человек примитивный, что, естественно, в самом хорошем свете показывало человека современного вида, который в этом случае являлся, без сомнения, «прогрессивным». Более того, в рассуждениях Геккеля можно без труда заметить легкий налет «западноцентризма», ведь наиболее близкими к вымершим примитивным людям являлись именно жители Южной Азии, а европейцы выступали как пик интеллектуального развития.

Основой для рассуждений Геккеля была внешняя схожесть, как ему казалось, между жителями Папуа и высшими обезьянами. Более того, после сравнения человеческих зародышей и эмбрионов гиббонов, которые обитают в Юго‑Восточной Азии, Геккель сделал поразительный вывод: оказывается, знаменитый «райский сад, сад Эдем» находился именно в этой части света. Располагался он на континенте, который сегодня частично затоплен волнами Индийского океана, что соответствовало знаменитой стране Лемурии – некоему потерянному континенту, где и зародилось человечество.

Следуя Геккелю, это объясняло многое. Прежде всего, свое «законное место» обретало библейское предание о саде Эдем, где были сотворены и жили первые люди. Во‑вторых, становилось понятно, почему не найдены никакие костные останки – ведь они были «смыты» волнами потопа, когда часть Лемурии ушла под воду. Будущий первооткрыватель питекантропа Эжен Дюбуа (1858–1940), строго следуя указаниям Геккеля на азиатский центр происхождения человека, начал свои поиски именно в Индонезии.

 

Карта, иллюстрирующая классическую теорию наличия единого центра развития человека из Африки (По «National geographic»)

 

Но была и другая точка зрения: Африка является колыбелью человечества. Ее придерживался и сам Ч. Дарвин, высказав это предположение в своей книге «Происхождение человека» (1871), и известный ученый Томас Хаксли в своем труде «Свидетельства о месте человека в природе» (1863). Метод, которым они пришли к этому выводу, немногим отличался от рассуждений Геккеля. И Дарвин, и Хаксли считали, что поскольку ближайшие «родственники» человека – шимпанзе и горилла – живут в Африке, значит, и сам человек должен был выйти именно из этих мест. Но самое главное, всем казалось, что место рождения человека должно быть только одно.

 

Хорошо просчитанное открытие

 

Некоторые открытия просчитаны заранее. Это значит, что первоначально высказывается предположение о существовании какого‑то раннего гоминида или переходного типа, а затем его находят. Или находят кого‑то, кого и считают «заранее просчитанным открытием». Связь между этими событиями прямая: научное сообщество приходит сначала к выводу о конкретных чертах «недостающего звена», а затем эти черты и, соответственно, статус «недостающего звена» приписываются новой находке. То есть ее позиционируют, исходя не из нее самой, а из ранее сделанных суждений.

Проследим этот парадокс на нескольких примерах. Первый непосредственно связан с находкой первого претендента на место «недостающего звена» – питекантропа.

 

Останки питекантропа, открытого Дюбуа на Яве в 1891–1893 г.: свод черепа, берцовая кость в двух проекциях и зубы

 

Самым активным и в ту пору одним из немногих убежденных последователей Дарвина в конце XIX в. становится Эрнст Геккель, который меньше чем через десять лет после выхода в свет дарвиновского «Происхождения видов» в 1868 г. публикует свою «Историю созидания», мысли которой были во многом навеяны дарвиновскими идеями. В своем труде он приходит к выводу о существовании переходного типа между обезьянами и человеком, давая ему имя Питекантроп, или Pithecanthropus alalus, – «Обезьяночеловек бессловесный». Геккель даже рисует предполагаемый облик питекантропа: он в равной степени должен обладать обезьяньими и человеческими чертами, иметь длинные руки, короткие ноги, быть прямоходящим, но все же еще передвигаться на полусогнутых ногах, иметь удлиненный покатый череп и мощные резцы.

Геккель идет еще дальше в своих рассуждениях: он теоретически высчитывает даже место возможного обитания питекантропа. Возможно, говорит он, это должны быть остатки древнейшего континента Лемурии, вытянувшегося от Мадагаскара и Индии через Индийский океан до Индонезии. Смелость и порой фантастичность идей Геккеля сочетаются в нем с трезвым и реалистичным суждением, например, он отдает себе отчет в том, что вряд ли стоит надеяться на возможность обнаружить останки питекантропа неповрежденными [181].

Итак, как видно, Геккель буквально предсказывает вид и форму будущего питекантропа. А в 1887 г. талантливый голландский анатом и лектор Амстердамского университета Эжен Дюбуа (1858–1940), увлеченный идеей найти «высчитанного» заранее питекантропа, вместе со своей женой и сыном отправляется в качестве военного хирурга на Яву. Ему кажется, что именно здесь и могут залегать останки недостающего звена, к тому же Ява соответствовала предсказанию Геккеля, поскольку могла являться частью исчезнувшей Лемурии. Энтузиазму Дюбуа можно только удивляться: в течение двух лет он убеждал власти Суматры разрешить ему проведение раскопок. Наконец разрешение было получено, и он нанимает группу местных рабочих для раскопок и просеивания земли на речных террасах. Такие террасы заметно облегчали раскопки, поскольку в тех местах, где воды реки отступили, можно было просеивать слой за слоем, эпоху за эпохой, не проводя сложных раскопок. Наконец в 1891 г. Дюбуа в Триниле обнаруживает две находки, которым было суждено на многие десятилетия приковать внимание ученых: часть свода черепа и зуб. Чуть позже рядом с ними была обнаружена берцовая кость, и именно по ней можно было сделать вывод, что найденное существо было прямоходящим. Поскольку раскопки велись не слишком упорядоченно и четкой методики не было разработано, место залегания находок не было ясно зафиксировано, что в дальнейшем несколько затруднило их идентификацию.

Первоначально Дюбуа относится к своей находке не очень амбициозно, он считает, что нашел свод черепа шимпанзе, однако, сопоставив с его обнаруженным неподалеку зубом и еще раз внимательно изучив кость, он делает вывод, что наконец найдено знаменитое «недостающее звено». В память о геккелевском предсказании Дюбуа называют свою находку Питекантропом – Pithecanthropus erectus, или «Человекообезьяна прямоходящая».

Впрочем, сразу же возникло много вопросов. Дело в том, что во‑первых, свод черепа был найден месяц спустя после находки зуба, и их связь между собой была неочевидной, однако Дюбуа в дальнейшем отбрасывает все сомнения. Во‑вторых, после первых находок еще в течение нескольких лет Дюбуа вместе со своими рабочими перелопатил более 10 тыс. кубометров земли, но больше ни одной окаменелости так и не нашел. В‑третьих, на обнаруженной берцовой кости в ее верхней трети был явно заметен странный костный нарост. Позже это позволило предположить, что существо могло страдать от какой‑то болезни и многие изменения, например, малый объем мозга, были связаны с этим недугом.

Но Дюбуа настроен очень решительно – переходное звено наконец обнаружено! В 1894 г. он публикует материалы о своих находках, представляя ее именно как недостающее звено между обезьяной и человеком. На следующий год он возвращается в Европу, занимает пост профессора геологии в Университете Амстердама и уже с этой высокой кафедры настаивает на эпохальном открытии.

Невольно задумываешься, насколько все просто казалось в ту пору! Многим представлялось, что достаточно найти одного‑двух представителей некоего переходного звена, обладавших в равной степени и чертами обезьяны, и чертами человека, и заранее предсказанное Дарвином и Геккелем открытие можно считать доказанным. И, конечно же, как и всегда в науке, очень многое зависело от энтузиазма и личной веры искателя в свое открытие.

В 1895 г. Международный конгресс по зоологии в Лейдене отмечает находки Дюбуа как выдающиеся достижения, однако однозначного признания в качестве переходного типа питекантроп не получает. Да, безусловно, найдено что‑то чрезвычайно важное, но может ли идти речь о «недостающем звене» – вопрос спорный. Дюбуа раздосадован и встревожен – дело в том, что основным противником его детища выступил президент конгресса, выдающийся анатом, физиолог и основатель современной патанатомии Рудольф Вирхов (1821–1902). Он считал, что Дюбуа обнаружил просто вымершую обезьяну. Часть других членов конгресса считает, что перед ними – либо останки человека, либо – переходного типа, но к однозначному мнению никто не приходит. Научное сообщество крайне скептически встречает открытия Дюбуа. Ему начинают указывать на массу несуразностей в открытых им останках, например, на то, что в результате неудачной склейки свода черепа из нескольких фрагментов могло получиться, что объем мозга «стал больше» и ископаемая обезьяна за счет такого «большого мозга» перешла в разряд «предка человека». Ему же говорят о том, что череп, зуб и берцовая кость вообще принадлежат к разным видам и не могут быть связаны между собой, ему указывают на неточное описание места обнаружения находок, часть которых действительно извлекал из земли не он, а нанятые им яванцы‑землекопы. В конце концов Дюбуа замыкается, мало общается со своими коллегами и до 1923 г. вообще изымает свои находки из научного оборота.

Поражает Дюбуа и позиция самого Геккеля, который присутствует на лейденском конгрессе. Крестный отец питекантропа склоняется к тому, что, возможно, Дюбуа обнаружил именно «недостающее звено», однако крайняя скудность находок не позволяет реконструировать этого гоминида. Таким образом, и Геккель не высказал однозначно положительного мнения, хотя оплатил полномасштабную реконструкцию питекантропа, которая и сегодня стоит в Лейденском музее естественной истории. Сама эта статуя довольно примечательна: у нее практически человеческое тело с «обезьяним» лицом. В руке питекантроп сжимает нечто, похожее на каменный нож, хотя рядом с находками костей никаких орудий не было обнаружено. Как видно, многое в реконструкции как этого гоминида, так и ряда других оказывалось обусловлено все теми же предположениями, а не реальными фактами. В случае с реконструкцией питекантропа ему, по сути, приписывался идеальный образ человекообезьяны, хотя такой облик из обнаруженных костей не следовал.

 

Первая реконструкция черепа питекантропа, сделанная Дюбуа. Здесь питекантроп сочетает человеческие черты (высокие скулы) и обезьяньи черты – выдвинутая вперед челюсть

 

Итак, открытие предсказали, нашли некое существо, названное питекантропом (позже он вошел в науку под названием Homo erectus – Человек прямоходящий), и… в испуге отказались признавать его однозначно предком человека. Уже значительно позже яванский питекантроп займет свое место на эволюционном древе развития человека, и ни один школьный учебник не обойдется без рассказа о нем. На первый взгляд можно только удивляться косности и инертности научного сообщества того времени, отказавшегося видеть в нескольких разрозненных фрагментах образ предка человека! Но поразительным образом смысл в такой крайней осторожности все же был – как оказывается сегодня, скорее всего, питекантроп был не предком человека, но просто одним из исторических предшественников, одним из древнейших видов человечества на земле. Но об этом – немного позже.