Как их всех расставить в ряд?

 

Самым сложным оказалось увязать все эти многочисленные находки австралопитеков воедино. Почему‑то казалось, что все они должны быть как‑то связаны между собой, кто‑то от кого‑то происходить, один вид сменять другой, а поэтому понадобились весьма хитроумные схемы.

Поскольку самая ранняя находка, относящаяся к Australopithecus boisei, датируется, как уже говорилось, 2,5 млн лет и несет в себе ряд черт Australopithecus africanus, то были высказаны предположения, что Australopithecus boisei развился из более раннего Australopithecus africanus.

А где же тогда место Австралопитека могучего? Australopithecus robustus представляет собой либо южное ответвление от линии Australopithecus boisei, либо результат конвергентной эволюции от Australopithecus africanus – датировку и локализацию находок австралопитеков можно в равной степени истолковать обоими способами. Впрочем, во втором случае возникает одно существенное сомнение. Моляры и премоляры у Australopithecus boisei значительно мощнее и шире, чем у Australopithecus africanus и Australopithecus robustus. Зубы нам многое могут рассказать об их владельце, причем не только о характере его питания, но и о телосложении. Более широкие зубы предполагают более мощный опорно‑двигательный аппарат, и, разумеется, более мощную, выступающую вперед челюсть и чаще всего отсутствие явно выраженного подбородочного бугра. Наконец, большие зубы, связанные с необходимостью перемалывать грубую растительную пищу, свидетельствуют о мощных челюстных и некоторых других мышцах, например, грудинно‑ключич‑но‑сосковой. При этом сагиттальный гребень – как у Australopithecus boisei, так и у Australopithecus robustus – практически не увеличился по сравнению с обезьянами и с Australopithecus africanus при увеличении зубов – это говорит о том, что тела двух первых австралопитеков были покрыты могучими мышцами, а сами они представляли собой настоящие «жевательно‑дробильные машины», перемалывая как растительную пищу, так и, вероятно, орехи и некоторые плоды.

 

Может быть, они так и смотрели на мир – осмысленно и чуть грустно… Ведь всякая реконструкция отражает лишь наше субъективное мнение. Реконструкция Дж. Гарша Человека прямоходящего из Турканы (ок. 1,8 млн)

 

Остается еще один вид австралопитека, найденный Джохансоном в Афаре, – Australopithecus afarensis. Принято считать, что Australopithecus afarensis восходит к более примитивным обезьяноподобным предкам типа сивапитека – об этом свидетельствует строение зубов, кистей. Так же, как и сивапитек, Australopithecus afarensis обладал толстыми костями черепа, его лицо было заметным образом вытянуто вперед, выступающие скулы и мощный сагиттальный гребень говорил о его чрезвычайной морфологической примитивности.

Однако отнюдь не Australopithecus afarensis был первым представителем австралопитеков на земле. Скорее всего, таковым мог являться Australopithecus anamensis. Во многом этот вид до сих пор представляет загадку для исследователей. Прежде всего, мы располагаем крайне скудными костными останками этого существа: в 1965 г. была обнаружена часть предплечья, а через тридцать лет – в 1995 г. – две нижних челюсти и большеберцовая кость. Останки были датированы между 4,2 и 3,9 млн лет назад, что превосходит возраст всех других видов австралопитеков. Поэтому первоначально считалось, что найден один из видов африканских ископаемых обезьян, не имеющих никакого отношения к австралопитекам. Об этом, в частности, говорили примитивного вида челюсти, небольшие по глубине, с широкими клыками, что характерно именно для обезьян. Однако большеберцовая кость стояла значительно ближе к Australopithecus afarensis, нежели к обезьянам, и указывала на возможность частичного прямохождения, а поэтому был сделан вывод, что обнаружен новый эволюционный тип австралопитеков.

Но на этом «углубление» возраста австралопитеков не закончилось. В 1994 г. в Эфиопии обнаруживают многочисленные костные останки, принадлежавшие семнадцати различным представителям какого‑то очень древнего вида австралопитеков. По своему внешнему виду они оказались еще более примитивными, чем кости Australopithecus anamensis – вероятно, перед исследователями находились останки «первого австралопитека» на земле. Во всяком случае, об этом свидетельствовал и их возраст – 4,4 млн лет назад. Существо было названо Ardipithecus ramidus – ардипитек. По своему виду он во многом напоминал шимпанзе – те же сравнительно небольшие коренные зубы, широкие клыки, однако края клыков и некоторые обнаруженные части позвоночника указывали на его близость к гоминидам.

И все же выводы о характере жизни и даже месте ардипитека на эволюционном древе весьма неточны. Прежде всего, не обнаружены остатки нижних конечностей и тазобедренные кости, а поэтому практически невозможно установить, обладало ли это существо хотя бы частичным прямохождением. Если да, тогда перед нами ранний представитель австралопитеков, если же нет, то ардипитек остается одной из многочисленных африканских обезьян, возможно, даже не соотносящихся с австралопитеками. По месту локализации останков можно предположить, что ардипитек обитал в более лесистых районах, нежели его последователи, и в любом случае проводил значительно большее время на деревьях.

Однако в находке ардипитека есть одна «привлекательная» черта. Его возраст в 4,4 млн лет вплотную подходит к той предполагаемой черте, после которой, как следует из изучения ДНК, начался отсчет эволюционной линии, приведшей, в конце концов, к человеку.

Как научная гипотеза ардипитек оказался очень удобен. Если признать его место у корней эволюционного древа, все остальные находки выстраиваются в относительно прямую линию. Так, например, Australopithecus anamensis очень точно входит в ячейку между древесным ардипитеком с зачатками прямохождения, с одной стороны, и явно прямоходящим Australopithecus afarensis – с другой. В самом же начале этой линии находится древесный сивапитек. Переход от сивапитека через ардипитека к австралопитекам произошел, если целиком доверять данным хронологии, в конце миоцена.

Тем не менее, несмотря на свою стройность и кажущуюся непротиворечивость, это гипотеза не может считаться даже рабочей. Прежде всего, на определенных временных участках т. н. «эволюционного древа» австралопитеков мы обнаруживаем странный «застой», отсутствие изменений вообще. В частности, фрагменты черепа австралопитека из Афара, датируемые 3,9 млн лет назад, практически ни чем не отличаются от соответствующих частей челюсти, датируемых 3 млн лет. Разумеется, можно допустить крайне медленное действие процесса эволюции, однако тогда на другие изменения просто не хватает времени.

 

Южноафриканская драма

 

Большая часть исследователей сходится на том, что именно Australopithecus afarensis является прямым предком человека, в то время как все другие виды австралопитека оказались тупиковыми ветвями. Сам момент перехода приходится приблизительно на 2,5 млн лет назад, а произошло это событие в Восточной Африке.

Напомним, что первого австралопитека Раймонд Дарт нашел в 1925 г. именно в южной Африке и первоначально казалось, что именно здесь следует искать продолжения древа развития предков человека. Однако позже основные открытие делались экспедицией Луиса и Мери Лики уже в западной и юго‑западной Африке. Колоссальный объем находок, продолженных Ричардом и Мив Лики, Тимом Уайтом, Дональдом Джохансоном, – а здесь было обнаружено по меньшей мере шесть видов австралопитеков – позволил назвать всю разворачивающуюся здесь историю предков человека «ист‑сайдс‑кой» историей (т. е. «восточной стороны») – по аналогии со знаменитой романтической «вестсайдской историей».

Однако существуют сторонники и прямо противоположного мнения, считающие, что Афарский австралопитек оказался тупиковой ветвью, в то время как на прямую дорогу к человеку вышел лишь один Australopithecus africanus, считающийся обычно более примитивным видом. Впервые эта теория стала активно разрабатываться в 1995 г. Ли Бергером, профессором антропологии Университета Витватерсрэнда в Южной Африке, и Генри МакГенри из Университета Калифорнии в Девисе [26, 92–99].

Основой для этих разработок послужила серия находок, обнаруженных Филиппом Тобиасом в известняковых разработках в Стэрконтэйне на юге Африки недалеко от Йоханнесбурга. Долгое время эти находки оставались малоизвестны широкому кругу исследователей прежде всего потому, что основное внимание было сосредоточено на останках австралопитеков из Восточной Африки, где, как казалось, и пролегает магистральная дорога к человечеству.

Первое, на что обратил внимание Л. Бергер, сделав ряд замеров найденных костей, – необычное соотношение размеров тела у Африканского австралопитека. Дело в том, что ранние восточно‑африканские гоминиды имели небольшую примитивную голову и почти человеческое тело. Отсюда делался вывод, что морфологические изменения значительно опережают увеличение размеров мозга, а это значит, что именно изменение образа жизни сначала привело к трансформации тела, укорочению верхних конечностей относительно нижних, прямохождению, а затем постепенно повлияло и на развитие мозга.

Однако южно‑африканские австралопитеки как бы нарушали эту закономерность: они отличались явно обезьяноподобным телом и вполне «человеческой» головой, благо в распоряжении антропологов находились останки нескольких черепов.

 

Череп Австралопитека африканского, обнаруженного в 1925 г. Его первооткрыватель Р. Дарт тогда утверждал, что это и есть предок человека. Уже затем оказалось, что это – отдельно развивавшийся вид

 

Сложность объяснения этого явления заключалась во многом в том, что, несмотря на то что антропологи располагали большим количеством костных останков, в их распоряжении не было целого скелета. Однако методики, которыми, в частности, уже несколько десятков лет пользовался Г. МакГенри, позволяли с большой точностью по небольшим костям реконструировать не только внешний вид, но и вес гоминида. Все данные многолетних исследований были сведены в сопоставительные и сравнительные таблицы, которыми и воспользовались для подтверждения версии о «странной» морфологии Африканского австралопитека. Особый интерес здесь представляли хорошо сохранившиеся кости таза и крестца, обнаруженные в Стэрконтэйне, которые позволяли практически безошибочно реконструировать все тело австралопитека. В распоряжении ученых находились также две кости верхней конечности. Именно их сопоставление привело к выводу о некой диспропорциональности южноафриканских австралопитеков, если сравнивать их с их восточно‑африканскими собратьями. Их нижние конечности казались слишком укороченными по сравнению с верхними – а это характерно именно для обезьян.

Как мы уже указывали, большинство исследователей, например, Д. Джохансон и другие, ведут начало человечества от восточно‑африканского Australopithecus afarensis. А у подножия древа человечества лежит самая известная находка представителя Австралопитека Афарского, названная Люси, – этот представитель водился в саваннах и лесах в районе Великого рифта приблизительно 3,9–3 млн лет назад.

Исследованию подверглись всего более сотни различных костей, обнаруженных в Стэрконтэйне, которые сравнивались с аналогичными находками в Хадаре, в Эфиопии, т. е. там, где была обнаружена Люси. В распоряжении исследователей было также два скелета: собственно скелет Люси и скелет, получивший название STW 431. В результате трехлетнего анализа находок Л. Бергер и Г. МакГенри подтверждают первоначальное предположение: представители Australopithecus africanus, которые считались более древними и от которых якобы пошли прогрессивные австралопитеки, подобные Люси, парадоксальным образом имели череп, значительно более близкий к человеку, нежели Люси! Предки оказались прогрессивнее потомков!

Это в корне разрушало теорию о том, кто от кого пошел. Впрочем, и здесь была немалая проблема. Тело Australopithecus africanus было значительно более «обезьяним»: длинные верхние конечности и короткие ноги, что говорит о примитивности этих существ, близости их к обезьянам. Здесь кроются и противоречие, и загадка. Л. Бергер и МакГенри делают однозначный вывод: «Для того чтобы Люси эволюционировала из этих форм, эволюция должна быть пойти вспять – что редко случается».

Нужно было строить новую эволюционную схему, чтобы устранить все эти противоречия. Почему‑то допустить существование параллельных видов австралопитеков, никак не связанных между собой, научный мир не мог – это означало бы десятки, а то и сотни линий независимого развития, и разрушало бы стройную картину «эволюционирующего мира».

Новая схема попыталась по‑другому представить взаимосвязь разных видов гоминидов, обнаруженных в Африке. Она базировалась на том, что находки скелетов Человека умелого – Homo habilis, сделанные Ричардом Лики в Кении, Тимом Уайтом в Танзании, показывают, что первые представители рода Человека обладали длинными верхними конечностями и короткими ногами. Возможно, они унаследовали такие пропорции тела именно у Australopithecus Africanus? По сути, Африканский австралопитек обладает многими чертами Homo habilis – большим мозгом, укороченным лицом и небольшими клыками. Все это выгодно отличает его от других претендентов на роль переходного звена от австралопитеков к человеку.

Обиднее всех оказалось Люси – из «матери всех людей» она превращается лишь в одну из ветвей, возможно, не основную, рода австралопитеков. В этом случае получается, что Люси оказывается тупиковой ветвью австралопитеков, одной из вариаций эволюции, окончившейся неудачей. Из новой схемы вытекает, что Люси дала начало другому виду мощных австралопитеков – Australopithecus boisei – с большими зубами, мощными челюстями, которые вымерли около миллиона лет назад.

Таким образом, по этой версии, переход к человеку от австралопитеков, непосредственно от Australopithecus africanus, начался на юге Африке. Однако этот процесс завершился уже на севере Африки, куда мигрировал переходный тип австралопитеков. Афарский австралопитек развивался параллельно с Африканским австралопитеком, но в конечном счете вымер, уступив место более удачливому собрату. Однако окончание этой южноафриканской истории не до конца понятно даже создателям этой гипотезы. Не случайно сам Бергер задает себе вопросы: «Эволюционировал ли Australopithecus africanus из Australopithecus afarensis, а затем вернул себе примитивное обезьяноподобное тело? Возможно, у них был общий предок – и тогда как он мог выглядеть? Имел ли он тело africanus и голову afarensis?» [26, 99].

Наиболее правдоподобной версией, которую разделяют творцы гипотезы «южноафриканской колыбели», представляется предположение, что и Афарский, и Африканский австралопитеки имеют общего предка. Эта версия как бы уравнивает позиции сторон, хотя, как и в большинстве случаев, это лишь умозрительное построение. Новая схема выглядит следующим образом: у истоков стоит некий древний и неизвестный нам гоминид, который дает начало как Australopithecus afarensis, так и Australopithecus africanus, однако восточно‑африканский Australopithecus afarensis вымирает. Australopithecus africanus же дает начало Homo habilis, от которого идут все остальные виды Homo. Эта схема в свете новой системы доказательств представляется логичной, хотя коренным образом и не меняющей сами эволюционные шаги развития человека, она лишь просто переносит эволюционную нагрузку с одного вида австралопитеков на другой. Однако она не решает главной проблемы – здесь мы вновь возвращаемся к вечной проблеме «недостающего звена». Вместе с этим такое предположение подтверждает и наличие бесконечного числа точек бифуркации и потенциальной невозможности найти некий «единственно правильный» вид, который лежал у истоков человечества.

Однако, так или иначе, древо австралопитеков внезапно обрывается. Нет, они не вымирают и по‑прежнему заселяют часть Африки. Однако параллельно с ними на арену истории выступает новый род – род Homo. Отсюда берет начало исчисление, как считается, наших прямых прародителей.

 

Кто от кого произошел?

 

Сколько сравнительно близких видов существовало в Африке между 4 и 1 млн лет назад, то есть тогда, когда должен был жить предполагаемый прямой предок человека?

По сути, различия между несколькими видами австралопитеков, обнаруженных в Африке, сводятся к особенностям их строения. В одной группе находятся представители с мощными костным каркасом, большими молярами и, как обычно утверждается, отличающиеся очевидной примитивностью в своем строении. Таковы, в частности, Australopithecus robustus и boisei. В другую группу попадают представители с более грациальным, то есть тонким, костным строением, как, например, Australopithecus africanus. Принято считать, что именно последний вид в конечном счете и дал начало Homo. Разнесение Homo и Australopithecus по разным видовым нишам может объяснить очевидные различия в их строении, объеме головного мозга, но не отвечает на несколько действительно важных вопросов: как эти черты соотносились с разными видами внутри двух линий? Должны ли вообще все грациальные формы, в том числе и Homo habilis, относиться к Australopithecus africanus, и наоборот? Сколько вообще видов неграциальных, примитивных австралопитеков следует насчитывать? Ответ на вопрос далеко не очевиден. Например, определенные коррекции может внести фактор полового диморфизма. Это значит, что мужские особи могли отличаться грубым и мощным строением, в то время как женские особи – грациальным, при этом являясь представителями одного и того же вида австралопитеков. Таким образом, мы получаем не грубых и грациальных австралопитеков, а мужские и женские особи одного и того же вида, а значит, вопрос о том, от какого вида австралопитеков пошел род Homo, теряет всякий смысл.

Помимо полового диморфизма, определенные различия во внешнем виде могут объясняться и адаптацией под климатические условия и географическую среду. Проводя параллель, можно, в частности, вспомнить, что костное строение у центрально‑азиатских и арктических монголоидов, у жителя центрального Китая и якута заметно отличается, хотя никому не придет в голову относить их к разным «видам людей». Не могли ли подобным же образом возникнуть различия в строении в результате изоляции небольших групп австралопитеков на длительный период времени внутри относительно замкнутого пространства на восточно‑африканских и южно‑африканских плато? Некоторые мутации в строении благодаря изоляции могли закрепляться у достаточно большого числа особей в этой группе. И вновь в этом случае мы получаем не разные виды австралопитеков, но один и тот же вид, дифференцировавшийся в результате различия в среде обитания.

 

Слева – Австралопитек из Афара. Справа – Австралопитек африканский. Они вряд ли могли бы так мирно бродить рядом друг с другом, но вполне возможно, что по времени они пересекались. И маловероятно, что один вид породил другой

 

В настоящий момент у нас нет возможности с уверенностью дать ответ ни на один из этих вопросов. В частности, костного материала явно недостаточно, чтобы по нему определить пол австралопитека, кости таза, в частности, практически не сохранились, к тому же в основном обнаружены детские особи, где половая дифференциация практически незаметна.

Вообще грань, за которой заканчивается австралопитек и начинается человек, крайне спорна, неочевидна и порой просто незаметна. Более того, она зависит от субъективной оценки, а не только от ряда объективных данных, например, от объема мозга. Это – очень важное замечание. Мы прекрасно понимаем, что, давая вновь найденному существу название Homo, мы относим его к значительно более высокой стадии эволюции и позиционируем его как нашего прямого предка. Австралопитек же, как уже отмечалось, все же являет собой обезьяну. И связь между австралопитеками и людьми существует по‑настоящему лишь в воображении некоторых групп исследователей.

В частности, подобный субъективизм в оценках, которые в зависимости от интерпретации могут изменить летопись человечества, ярко проступил при обсуждении находок, сделанных в Африке в 1972 г. в Коби‑Фора. Здесь был найден хорошо сохранившийся череп, датируемый 2,6 млн лет, грациального типа с объемом мозга около 750 куб. см. Находка получила № 1470. Такой объем мозга несколько больше, чем у австралопитеков, и эта находка на первый взгляд дает нам полное право говорить об удивительной древности Homo habilis. К тому же он оказывается не связанным с его почти современником, более примитивным Аписом. Ричард Лики заявил, что обнаруженный тип и является Homo habilis, в то время как его коллега и, более того, – соавтор по статье, где обсуждалась эта находка, – Алан Уолкер не сомневался, что речь идет все же о более примитивном Australopithecus africanus, и отказывал человеку в столь глубокой древности. Столь очевидное расхождение во взглядах внутри даже одной статьи между двумя известными антропологами не только показывает склонность идентификации останков, но и говорит о возможности привнесения явно субъективных факторов. В частности, позиция Р. Лики здесь легко объяснима. Дело в том, что на африканском континенте долгое время не было обнаружено останков именно Homo, а поэтому австралопитек попадает как бы в эволюционный тупик – на востоке и юго‑востоке Африки встречалось несколько видов австралопитеков, но как раз в Африке ни один из них не дал «человеческого потомства». Оценка Лики находок в Коби‑Фора именно как Homo habilis, т. е. как самого первого и пускай самого примитивного из представителей Homo, дает возможность продолжить эволюционное древо в пределах Африки. К тому же это означает, что миграционный процесс и расселение по миру было начато не австралопитеками, которые в процессе миграции эволюционировали в Homo, но уже самими людьми.

В середине 70‑х гг. благодаря использованию более точных методов датировки вулканического туфа был пересмотрен возраст находок в Коби‑Фора. Череп, датируемый 2,6 млн лет, «помолодел» почти вдвое и теперь насчитывал лишь 1,8 млн лет, что вполне соотносится с классическим возрастом Homo habilis. К тому же этот возраст оказался аналогичным возрасту первого Homo habilis, обнаруженного в Олдувае в так называемом захоронении № 1. Пересмотр возраста поставил теперь другую, не менее сложную проблему: здесь, в Африке, обитал не один, а несколько видов Homo в период между 2,6–1,6 млн лет. В частности, обнаруженный в 1972 г. череп, идентифицируемый как череп Homo (№ 1470), обладал большим объемом мозга (750 куб. см) и мощными лицевыми костями. Однако практически параллельно встречался другой вид (№ 1813) с небольшим объемом мозга всего в 510 куб. см и сравнительно грациальными лицевыми костями.

Параллелизм форм, явным образом различающихся по своему виду, поставил новую проблему. Либо придется согласиться с тем, что параллельно обитало несколько видов Homo, из которых в конечном счете сохранился лишь один, «дошедший» до человека современного вида. Либо речь идет лишь о половом диморфизме, и перед нами лишь мужские и женские особи одного и того же вида, к тому же, возможно, различающиеся и по своему возрасту. Возможно и другое предположение: перед нами представители разных региональных популяций (олдувайской и турканской), хотя и принадлежащие к одному и тому же виду [403, 625–641]. Находка № 1470 получила название Homo rudolfensis (Человек с озера Рудольфа), а № 1813 – Homo habilis, причем до сих пор не решен вопрос, идет ли речь о представителях одного вида или все же о разных.

Как видим, возможный возраст возникновения Homo не определен. Например, проанализировав все подобные находки в Западной Африке, известный антрополог Вуд заявил, что не существует никаких доказательств существования Homo раньше, чем 2 млн лет [407, 678]. Вместе с этим Хилл и ряд других исследователей на основе изучения черепа с озера Баринго убеждены, что Homo habilis обитал в Западной Африке уже 2,4 млн лет назад [192]. Таким образом, разброс в оценках достигает от 1,5 до 500 тыс. лет, и такая существенная дистанция заметным образом может изменить наши представления не только о самом возрасте человека, но и о его предполагаемых предках.

 

Череп Homo habilis – Человека умелого из Коби‑Фора. Его сначала датировали 2,6 млн лет, и это значит, что он жил параллельно с австралопитеками. Потом его возраст был пересмотрен до 1,8 млн лет. Но оказалось, что одновременно с ним жили и более примитивные существа с меньшим объемом мозга

 

Ситуация осложнилась тем, что уже ранее экспедицией Джохансона в 1986 г. в Олдувае были обнаружены останки другого раннего гоминида, который был первоначально идентифицирован как Homo habilis. Находка получила название ОН 62 – Olduvai Hominid № 62. Однако обнаруженный экземпляр являл собой тонкокостного и грациального типа по сравнению со значительно более мощным Homo habilis, что вызвало немало затруднений с его идентификацией. Более точные измерения веса и размеров его тела показали, что, скорее всего, он стоит значительно ближе к обезьянам, нежели к современным людям [408, 785].

Примечательно, что все эти разнообразные открытия были совершены на небольшом участке земли, расстояние между находками составляет немногим менее 750 км. Более того, исследования показали практически идентичный возраст этих существ (естественно, погрешностями в тысячи лет здесь можно пренебречь).

Таким образом, параллельно на африканском континенте мог обитать целый ряд существ, каждое из которых могло следовать по пути сапиентации, причем прямой линии «наследования» здесь никак не получается, например, примитивный Австралопитек Бойса и не менее примитивный Австралопитек могучий соседствовали с Человеком умелым и Человеком с озера Рудольф. Мы должны признать, что благодаря какому‑то непонятному до сих пор толчку на территории Африки, причем на достаточно ограниченном пространстве, сразу несколько различных видов стали развиваться в одном направлении, которое и принято считать сапиентацией. Прямых «родственных» связей между ними проследить невозможно, мы можем лишь предположить, как мог развиваться в этом случае эволюционный процесс.

Здесь вновь вступает в силу фактор, который мы называем «неопределенность преемственности», – преемственность лишь предполагается, но определяется скорее логическим построением, нежели доказывается на основе артефактов.

Одну из наиболее изящных схем предложил Бернард Вуд, который учел параллелизм форм и попытался скорректировать фактор неопределенности преемственности [408]. Он представил схему развития человека с центром в Африке следующим образом. Исток всех форм, как австралопитеков, так и Homo, начинается приблизительно 4 млн лет назад с одного и того же существа – Австралопитека из Афара (Australopithecus afarensis). Он дает начало сразу же нескольким ветвям, которые, возможно, жили параллельно друг с другом. Одна мощная ветвь ведет к различным видам австралопитеков, различающимся по степени своей «примитивности»: Australopithecus africanus, Australopithecus aethopicus. В свою очередь, Australopithecus aethopicus дает начало двум примитивным видам австралопитека: Australopithecus robustus и Australopithecus boisei.

 

Австралопитек африканский жил 3,5 млн лет назад и долгое время считался предком человека. Но оказалось, что еще раньше него на африканской земле жили существа, значительно более прогрессивные, чем он. Этот же австралопитек оказался одним из древних вымерших видов гоминидов. А сколько их еще было… (По «National Geographic»)

 

От австралопитека из Афара, как предполагается многими, берет начало и весь род Homo. Таким образом, человек сразу же отделился от австралопитеков, которые стали развиваться своим путем, – как более прогрессивные, так и более примитивные формы. В этом случае, например, считавшийся долгое время ближайшим родственником человека австралопитек африканский, найденный Джохансоном, оказывается лишь параллельной формой, жившей почти одновременно с Человеком умелым. Вуд признает, что между австралопитеком из Афара и родом Homo, скорее всего, существовали какие‑то звенья, которые еще не обнаружены. Само такое признание весьма своевременно, поскольку австралопитек из Афара отличается столь примитивными чертами, что его прямой скачок к человеку можно объяснить лишь божественным вмешательством. В любом случае трансформация A. afarensis в Homo оказывается более чем стремительной и занимает не многим более 2 млн лет.

Интересно, что в этом случае все равно приходится возвращаться к знаменитому «недостающему звену» – переходной форме от A. afarensis к Homo. По мнению Вуда, этот гоминид обитал на том же ареале около 2 млн лет назад. Именно он дает начало сразу нескольким видам Homo, большинство из которых оказываются тупиковыми путями эволюции: Человек (Homo ergaster), Человек с озера Рудольфа (Homo rudolfensis), Человек умелый (Homo habilis), Человек прямоходящий (Homo erectus). Все эти виды отделялись от некого общего древа и оказывались в тупике, а в настоящий момент из них существует лишь Homo sapiens. Таким образом, эта схема объявляет и Человека умелого, и Человека прямоходящего тупиковыми ветвями, хотя долгое время они считались прямыми предками Человека разумного.

Примечательно, что вся схема Б. Вуда базируется на допущении того, что вообще эти существа были связаны между собой и кто‑то кого‑то порождал, хотя последнее далеко не очевидно. И все же относительная эффективность схемы Вуда состоит в том, что он признал максимальный параллелизм форм и уменьшил, таким образом, количество «связей порождения», т. е. попытался устранить возможность ошибки. Однако и здесь все оказывается не столь гладко. Прежде всего Б. Вуд исходил из собственной гипотетической реконструкции черепа Австралопитека из Афара – по его мнению, самого примитивного, а поэтому изначального, в то время как многие группы специалистов продолжают считать иначе. К тому же сама схема, построенная на «неопределенности преемственности», все же представляется скорее умозрительной, нежели соотносится с реальностью.