Главная тайна жизни (новое об амброзии)

 

В состав нервных клеток нейронов входят тончайшие, полые внутри нити, по которым устремляются электрические сигналы, импульсы. Скорость их распространения измеряется долями секунды. Нити эти называются аксонами. Они и сейчас еще у многих специалистов вызывают очевидную ассоциацию с электрическими проводниками. Но все течет, все изменяется. Эта древняя истина оказалась почти магической формулой нейрона - ведь по полым внутри аксонам действительно текут, бегут потоки. И несут они кроме обычных органических молекул еще и генетическую информацию, заключенную в рибонуклеиноеых кислотах. Многие медики еще не знают, что именно эта функция нейронов самая важная. Процесс передачи генетической информации требует не долей секунды, а минут и даже часов и раскрывает, на мой взгляд, главную тайну жизни - ведь в любом развитом организме этот процесс является самым существенным: микропотоки веществ в нитях-аксонах создают как бы второе наше материальное тело. А оно, в свою очередь, объединено с биополем. Это вполне согласуется со взглядами академика медицины В. П. Казначеева, уделяющего такое большое внимание опытам, в которых человек, например, может на расстоянии изменять показания электронных часов.

Само расположение нейронов не случайно. Оно, как можно думать, определяется полем. А отсюда - лишь один шаг до невероятной на первый взгляд теории восстановления нейронов, утрачиваемых организмом с возрастом. Да, одни нейроны не могут порождать другие. Но в энергетических узлах поля даже после гибели нервных клеток остается память о них. И ее нужно материализовать! Теория материализации нейронов в живом организме была создана мной несколько лет назад, но только в 1997 году удалось создать условия для эксперимента.

Приступая к эксперименту, я знал, что он будет длительным. Ведь за месяц восстанавливается всего один процент общего числа нейронов, которые были даны человеку при рождении. Допустим, вам 55 лет и у вас осталось тридцать процентов нервных клеток. Чтобы, образно говоря, состоялось второе рождение такого человека, понадобится семьдесят месяцев - ведь ему нужно добавить именно семьдесят процентов нейронно-клеточного потенциала. На это уйдет почти шесть лет. Такой ответ давала теория. Но практика преподнесла сюрприз. Начиная с декабря 1998-го увеличение, рост нейронов (именно их количества) намного обогнали теоретически ожидаемые. Словно закрутился фильм в ускоренном темпе. Это озадачило меня и даже немного испугало. Опыт опровергал теорию. Что же будет дальше? Хотя я работал в новой для меня области исследований (да и не только для меня), по складу интеллекта я теоретик. Окончив в свое время радиофизическую аспирантуру и защитив диссертацию, навсегда привык к мысли о том, что если теория и практика расходятся, то где-то допущена ошибка. А данные расходились: нейронов прибавлялось как минимум втрое-вчетверо больше, чем следовало. Этот драматический ход событий заставил меня углубиться в тщательное изучение всех опубликованных данных - уже вторично я штудировал все, что известно науке на сегодняшний день. Мое внимание привлекли кривые убывания нейронов, полученные еще в начале нашего века. Среди них я нашел странные результаты, которые современные исследователи почему-то игнорировали и даже "подкорректировали". По современным данным выходило: нейроны убывают равномерно. По старым результатам, полученным путем исследования кусочков растертой в ступке мозговой ткани, все было не так. Примерно до тридцатилетнего возраста нейроны убывали быстро, затем - гораздо медленнее. Помню я вскрикнул от изумления, когда сопоставил мою кривую роста количества нейронов с той, старой, давно уже исправленной нынешним поколением исследователей. Обе кривые - моя и та - повторяли друг друга, только были словно зеркальными. Там время шло к старости, на моем же графике, наоборот, - к молодости.

Да, в тридцать лет с небольшим происходит перелом. Так можно объяснить, что некоторые люди от тридцати до пятидесяти довольно мало изменяются внешне. Ну а в моем эксперименте все было наоборот. Время было обращено вспять, к началу начал жизни. И вместо ускоренного убывания, гибели нейронов я получил ускоренное их восстановление. Для меня это был самый поразительный этап исследований на себе самом.

Как же события развивались дальше? Я рассчитывал хотя бы частично скомпенсировать гибель нейронов в первые два года. Оказалось: уже в июне 1999-го был восстановлен полный набор всех моих нейронов. Я как бы родился снова именно в июне 1999-го. Говорят, что это отразилось на внешности. Так утверждает, например, доктор Б. Лосев, наблюдавший за мной все это время. Но внешние изменения не означают, что человек становится ребенком. Происходит нечто более важное: восстанавливается нейронный потенциал и примерно в том же отношении - потенциал жизни. Она начинается снова!

После того как я разобрался в причинах сюрприза, возникла мысль изменить финал эксперимента. Вместо стопроцентного набора нейронов получить несколько большее количество. Удалось определить допустимые границы - большое увеличение сверх данного когда-то природой не допустимо, даже крайне опасно, с моей точки зрения. Но если выбрать оптимальный вариант именно для меня... И я пошел по этому пути. Да, я чуть улучшил мой организм, я подарил ему те немногие проценты нейронов, которые можно подарить с оглядкой на природу-мать. И это тоже не соответствовало первоначальному замыслу и теории. Но я пошел и на это. Уникальный случай нельзя было упустить.

ВАЗЫ ИЗ АТЛАНТИДЫ

 

Вазы из Атлантиды, по всей видимости, существуют. Их нашел Генрих Шлиман, который до этого открыл Трою — древний город в Малой Азии, описанный сле­пым певцом Гомером. Трою считали выдумкой. Шлиман блестяще опроверг подобное мнение ученых и многих обывателей, раскопав руины города. На раскопках с ним была его жена, гречанка Софья Энгастроменос. После потрясающих находок, не имеющих равных в истории археологии, у супругов родился сын Агамемнон, назван­ный так в честь одного из героев гомеровского эпоса.

Сын Агамемнона — Пауль Шлиман имел ученую степень доктора наук. Через двадцать два года после смерти своего прославленного деда Пауль опубликовал в «Нью-Йорк Америкэн» сенсационную статью:

«Мой дед Генрих Шлиман за несколько дней перед смертью, которая наступила в 1890 году в Неаполе, пе­редал одному из своих лучших друзей запечатанный конверт со следующей надписью: «Разрешается вскрыть только тому из членов семьи, который поклянется, что посвятит свою жизнь упомянутым здесь поискам».

За час до кончины дед попросил листок бумаги и карандаш. Дрожащей рукой он написал:

«Секретное примечание к запечатанному конверту. Ты должен разбить вазу с головой совы, рассмотри ее содержимое. Оно касается Атлантиды. Веди раскопки в восточной части храма в Саисе и на кладбище Шакуна. Это важно. Найдешь доказательства, подтверждающие мою теорию. Приближается ночь — прощай».

Он велел передать это письмо своему другу, который сдал его на хранение в один из французских банков. После нескольких лет учебы в России, Германии и на Востоке я решил продолжить дело моего знаменитого де­да. В 1906 году я дал клятву и сорвал печать. В кон­верте находились снимки и многочисленные документы. Вот содержимое первого из них:

«Тот, кто это откроет, должен дать торжественную клятву, что будет продолжать работу, которую я оставил незаконченной. Я пришел к выводу, что Атлантида была не только крупным материком между Америкой и запад­ным побережьем Африки и Европы, но и колыбелью всей нашей культуры. Специалисты уже достаточно спо­рили по этому поводу. Одни придерживаются мнения, что предания об Атлантиде — это просто выдумка, по­строенная на основе отрывочных сведений о всемирном потопе за несколько тысяч лет до Рождества Христова. Другие же считают их историческим фактом, однако не имеют возможности доказать это. В прилагаемых матери­алах содержатся документы, записи исследований, а так­же различные доказательства, которые, по-моему, следует учитывать. Кто хочет узнать их лучше, должен обязать­ся, что будет продолжать мои исследования, чтобы по мере возможности достичь цели, во-первых, используя факты, которые я даю ему в руки, а во-вторых, не де­ржа в секрете то, что я совершил это открытие. Фран­цузский банк после предъявления прилагаемой расписки выдаст переданную ему на хранение сумму, которой вполне достаточно для расходов, связанных с исследова­тельскими работами. Пусть Всемогущий благословит это важное дело! Генрих Шлиман».

Далее Пауль Шлиман цитирует еще один документ своего деда:

«Во время раскопок в 1873 году на развалинах Трои в Гиссарлыке, когда я открыл во втором слое «клад Приама», то нашел в нем необычного вида бронзовую вазу. В ней находились глиняные черепки (древней ва­зы. — В. Щ,), мелкие золотые изделия, монеты и пред­меты из окаменелых костей. На некоторых из них, как и на бронзовой вазе, была надпись, сделанная египетски­ми иероглифами: «От царя Хроноса из Атлантиды».

В другом документе Генриха Шлимана сказано:

«В 1883 году я обнаружил в Лувре коллекцию пред­метов из раскопок в Тиагуанако в Центральной Амери­ке. Среди них я нашел такой же формы глиняные че­репки (древней вазы. — В. Щ.), сделанные из того же материала, а также предметы из окаменелых костей, точно такие же, как и в бронзовой вазе из «клада При­ама». Это сходство было не случайным. Вазы из Цент­ральной Америки не были похожи на финикийские, и на них не было никаких надписей. Я еще раз проверил бывшие у меня предметы и убедился, что надписи на них были более позднего происхождения.

Я постарался достать такие же предметы из Тиагуа­нако и исследовал их химическим путем, а также изу­чил под микроскопом. Это подтвердило, что хотя обе ва­зы — и ваза из Центральной Америки, и ваза из Трои — были сделаны из одной и той же глины, однако этот материал был не из древней Финикии и не из Центральной Америки. Анализ металлических предметов подтвердил, что они состоят из платины, алюминия и меди, то есть сплава, который прежде не встречали сре­ди предметов древних культур и который не известен и доныне. Таким образом, в двух странах, расположенных на большом расстоянии друг от друга, были обнаружены предметы из одинакового материала и, что не подлежит ни малейшему сомнению, одинакового происхождения. Эти вещи происходили не из Финикии и не из Цент­ральной Америки.

Каков же вывод?

Они попали в разные страны из одного и того же источника. А надпись на принадлежавших мне предметах указывает этот источник — Атлантида! Это необычайное открытие заставило меня удвоить усилия. В Петербурге в музее я нашел старый свиток папируса времен царст­вования фараона Сента из второй династии, от 4571 года до Рождества Христова. Этот папирус содержит описание экспедиции фараона «на запад» в поисках следов «стра­ны Атлантис», откуда 3350 лет назад прибыли предки египтян. Экспедиция вернулась через шесть лет, не встретив никакого материка и не найдя каких-либо сле­дов, которые рассказали бы о судьбе исчезнувшей стра­ны. В другом папирусе из того же музея, принадлежав­шем перу египетского историка Манефона, указывается период 13 900 лет, предшествующий времени царствова­ния мудрецов из Атлантиды. Таким образом, папирус уточняет, что история Египта началась 16 000 лет на­зад. Обнаруженная много на Львиных воротах в Микенах надпись говорит, что Мисор, от которого произошли египтяне, был сыном египетского бога Тота. А Тот, в свою очередь, — сыном жреца из Атлантиды, влюблен­ного в дочь царя Хроноса, в связи с чем, вынужденный бежать из Атлантиды, он после долгих странствий прибыл в Египет. Именно он построил первый храм в Саисе и передал людям знания, приобретенные в родной стране. Эта надпись имеет исключительное значение, и я до сих пор держал ее в тайне».

Пауль Шлиман опубликовал также концовку, на наш взгляд, важнейшего свидетельства Генриха Шлимана:

«Одна из таблиц, которую я выкопал в Трое, со­держит трактат египетских жрецов в области медицины, посвященный хирургическому удалению катаракты и опухоли внутренностей. Подобный способ лечения я об­наружил в одной из японских рукописей в Берлине, автор которой получил его от какого-то ацтекского жреца в Мексике. Жрец изложил его на основании старой рукописи.

Кроме того, я пришел к выводу, что ни египтяне, ни майя, создатели доацтекской центральноамериканской культуры, никогда не были хорошими мореплавателями, никогда не имели судов, на которых можно было пере­сечь Атлантический океан. С полной уверенностью мы можем также сказать, что и финикийцы не сумели бы наладить связь между странами двух полушарий. Но сходство между египетской культурой и культурой майя настолько велико, что его нельзя считать случайным. Таких случайностей не бывает. Не исключена возмож­ность, что когда-то, как гласят легенды, существовал ог­ромный континент, соединявший так называемый Новый Свет со Старым. Это была Атлантида. Ее жители осно­вали в Египте и в Центральной Америке свои колонии».

«Там были и другие записи и важные доказательст­ва, — сообщал Пауль, — однако оставалось в силе не­двусмысленное требование сохранить все это в тайне до тех пор, пока я полностью не выполню инструкции сво­его деда и не закончу исследований». И далее Пауль за­являл:

«В течение шести лет я неутомимо работал в Египте в Центральной Америке и в различных археологических музеях мира. Я открыл Атлантиду, обнаружил факты, подтверждающие, вне всякого сомнения, былое существование этого мощного государства, от которого берут на­чало все цивилизации исторических времен.

Я хочу еще сообщить о том, что случилось, когда я прочитал документы Генриха Шлимана.

Прежде всего я отправился в Париж, чтобы найти эту сохраняемую в тайне коллекцию. Ваза с головой со­вы была необыкновенной, уже на первый взгляд исклю­чительно древнего происхождения; на ней я прочитал надпись финикийскими буквами: «От царя Хроноса из Атлантиды». Несколько дней я колебался, должен ли я разбить ее, учитывая то, что мой дед в последние мину­ты своей жизни мог написать это письмо, будучи не вполне в сознании. Однако в конце концов я разбил эту вазу и нисколько не удивился, когда на ее дне нашел четырехугольную бело-серебряную металлическую пласти­ну, очевидно, монету, с замысловатыми фигурками и знаками, не похожими на обычно встречающиеся иерог­лифы или письмена. Они были на одной стороне, с об­ратной стороны была сделана надпись древнефиникийским шрифтом: «Выдан в Храме прозрачных, стен». Ка­ким образом этот металлический предмет попал в вазу? Ее горлышко слишком узко, чтобы пластину можно было вложить туда сверху.

Если ваза была сделана в Атлантиде, то монета дол­жна происходить оттуда же. В результате исследований я установил, что надпись нанесли после чеканки фигур на передней стороне пластинки. Каким образом — остается для меня загадкой.

Кроме того, я нашел в коллекции и другие предме­ты, которые, судя по данным моего дедушки, тоже дол­жны были происходить из Атлантиды. Среди них был перстень из того же удивительного металла, что и моне­та. Были там также необыкновенный слон из окаменелой кости, древняя ваза и другое. В вазе был план, с по­мощью которого египетский капитан вел поиски Атлан­тиды. Об остальных предметах я ничего не скажу, вы­полняя пожелание моего дедушки.

Ваза с головой совы, древняя ваза, ваза из бронзы и перстень имели финикийские надписи, но на слоне и на монете их не было.

Я выехал в Египет и начал раскопки в саисских раз­валинах. Долгое время они были безрезультатными. Но вот однажды я познакомился с египетским стрелком, ко­торый показал мне коллекцию старых монет, найденную в усыпальнице жреца времен первой династии. Кто су­мел бы описать мое изумление, когда в этой коллекции я узнал две монеты, почти не отличающиеся от монеты в троянской вазе! Разве это не успех? Таким образом, я имел монету из троянской вазы, которая — если мой дедушка был прав — происходила из Атлантиды, а так­же две другие подобные монеты из саркофага жреца саисского храма, в котором хранились сведения об Атлантиде, переданные жрецами Солону. Для проверки я об­ратился к двум известным французским специалистам-геологам, с которыми мы изучили западное побережье Африки. Мы уточнили, что все побережье покрыто поро­дами вулканического происхождения. На протяжении многих миль возникало впечатление, что какой-то мате­рик был словно оторван от побережья в результате вул­канической деятельности. Здесь я нашел скульптурное изображение головы ребенка из того же металла, что перстень и монеты, которое было вдавлено в твердый слои старого вулканического пепла.

Я выехал в Париж, чтобы отыскать владельца кол­лекции из Центральной Америки, о которой упоминал мой дедушка. Он согласился разбить свою вазу для моих исследовании. Внутри я нашел монету такой же величи­ны и формы и из того же металла, что и три предыду­щие, которые я уже имел. Они отличались лишь распо­ложением иероглифов!

Таким образом, я держал в руках пять звеньев цепи: монеты из секретной коллекции моего дедушки, монету из атлантской вазы, монеты из египетского саркофага, монету, которая была найдена в вазе из Центральной Америки, и скульптуру детской головы с марокканского побережья.

Я немедленно отправился в Центральную Америку, в Мексику и Перу. Я искал на кладбищах и вел раскопки в городах. Наконец, в пирамиде в Теотигуакане в Мек­сике я нашел монеты из того же сплава, однако с дру­гими надписями.

Я имею основание утверждать, что эти необычные монеты употреблялись в Атлантиде в качестве денег 40 000 лет назад. Это предположение основано не толь­ко на моих собственных исследованиях, но и на некото­рых работах моего дедушки, о которых я еще не упоми­нал. Из-за ограниченности места я не буду сейчас гово­рить об иероглифах и других найденных мною доказа­тельствах, которые вполне убеждают меня в том, что культуры Египта, Микен, Центральной и Южной Амери­ки, как и культуры Средиземноморья, имеют общий ис­точник. Я приведу здесь в качестве примера одну руко­пись майя, отрывок из знаменитой рукописи «Троано» из собрания Плонжона. Ее можно увидеть в Британском музее».

Вот перевод на русский язык этого любопытного от­рывка из кодекса «Троано»:

«Шестого года Кан, в одиннадцатый день Мулук ме­сяца Сак начались ужасные землетрясения, которые про­должались беспрерывно до тринадцатого дня Чуэн. Их жертвой пала страна My — страна болотистых холмов. Дважды поднимаясь, она вдруг исчезла в течение одной ночи. Из-за непрерывного действия подводных вулканов земля многократно поднималась и исчезала. В конце концов земля расступилась и десять государств были ра­зорваны на части и уничтожены. Их население насчиты­вало 64 миллиона человек, все погибли за 8060 лет до составления этой книги».

Здесь уместно подсказать читателю, что названия дней календаря майя Мулук и Чуэн дают трехдневный срок катаклизма.

Но вернемся к тексту Генриха Шлимана: «Среди до­кументов древнейшего буддийского храма в Лхасе хра­нится старая халдейская рукопись, которая была создана около двух тысяч лет до Рождества Христова. Вот ее со­держание:

«Когда звезда Баал упала там, где в настоящее вре­мя осталось только небо и море, как листья на дереве во время грозы, всколыхнулись и задрожали Семь горо­дов со своими золотыми воротами и Прозрачными Хра­мами. И из дворцов вылилась река огня и дыма. Воздух заполонили предсмертные стоны и крики толпы. Люди искали спасенья в своих храмах и замках. А мудрый My, верховный жрец Ра-Му, вышел и заявил: «Разве я вам этого не предсказывал?» Тогда женщины и мужчины в богатой одежде с драгоценными камнями стали пла­кать: «My, спаси нас!» A My ответил: «Вы умрете все, вместе с вашими рабами и богатствами, а из вашего пепла возникнут новые города. Но если они забудут, что должны стать выше не только того, что они создали, но и того, что потеряли, — их постигнет такая же участь!» Слова My терялись в шуме и грохоте. Страна и ее жи­тели были разорваны в клочья и в скором времени по­гибли в волнах».

Что означают эти два рассказа — один из Тибета, а другой из Центральной Америки, посвященные оба одной и той же катастрофе и связанные со страной My? Это перестанет быть загадкой, когда я приведу остальные из­вестные мне факты».

Многие атлантологи считают статью Пауля Шлимана, цитирующего своего деда, розыгрышем, шуткой, выдум­кой. Хочется отметить прежде всего правдоподобие предсмертного эпизода. Шлиман-дед в самом деле должен был попросить у внука карандаш и бумагу, причем сде­лать это он должен был с помощью жестов. Ведь при­мерно за час до смерти Шлиман лишился дара речи, со­храняя, однако, сознание. Нет сомнении, что он хотел передать секрет по наследству. Он мог быть неточным, ошибаться, даже заблуждаться относительно сплава алю­миния, платины и меди, например, но все, что он знал, он явно хотел оставить внуку.

Вполне возможно, что примеси, содержащиеся в ме­таллических предметах, упоминаемые в документе, могли быть приняты при поверхностном спектральном анализе за компоненты сплава атлантов. Так ли это, мы не зна­ем.

Нельзя не сказать в связи со статьей Пауля Шлимана, что мы до сих пор не знаем, когда была написана часть кодекса «Троано», рассказывающая о гибели десяти стран. Ведь сам кодекс мог быть неоднократно перепи­сан.

Явная ошибка с названием местности и города Тиагуанако (Тиауанако). Генрих Шлиман якобы указывает, что этот город, известный всем атлантологам, находится в Центральной Америке. Вряд ли он мог бы так явно ошибиться. Древний город, точнее, его руины на самом деле расположены в Южной, а не в Центральной Аме­рике. Польский атлантолог Зайдлер считает, что Шлиман мог упомянуть Теотигуакан. Это местность в Мексике, редакция же «Нью-Йорк Америкэн» перепутала эти гео­графические названия.

Не ясно, что имеет в виду Шлиман под финикийски­ми иероглифами (то есть «старым финикийским шриф­том»), поскольку финикийский алфавит вполне буквен­ный, хорошо известный, он сходен с фригийским алфа­витом, а также с этрусским. Атлантологи считают имен­но это одним из веских доказательств того, что вся ис­тория является мистификацией Пауля Шлимана. Тем не менее до буквенного алфавита в том же регионе были действительно иероглифы, только хеттские, а не фини­кийские. История хеттского государства, крупнейшего на Ближнем Востоке, была в общих чертах восстановлена уже после смерти Шлимана, хеттские надписи заговори­ли не только после смерти человека, открывшего Трою, но и после статьи его внука.

Вполне допустимо, на мой взгляд, назвать неизвест­ный ему «шрифт», или иероглифы, финикийскими, тем более что это тот же регион. Интересно, что хетты и хеттеянки упоминаются в Библии, книге, найденной в финикийском городе Библе. Поколения людей изучали Библию, читали и перечитывали ее в течение веков, клялись на ней, но это не помогло уяснить, что такое хетты и их государство. Между тем этот великий индо­европейский, арийский народ явился миру неожиданно и совсем недавно: надписи были переведены только во вре­мя первой мировой войны, и тогда же заговорили иерог­лифы (отметим одну тонкость — у хеттов были и иерог­лифы и буквенное письмо).

Эпизод с папирусами Эрмитажа подтверждения не находит. Таких папирусов как будто нет в этом музее. Но не будем забывать, как трудно отыскать их в за­пасниках после блокады города, не имеющей себе рав­ных во всей истории. Вполне возможно, что имя фара­она в связи с папирусами перепутано. Это предмет ди­скуссии. И еще: до революции помимо Эрмитажа в Петербурге были и частные собрания, в которых, воз­можно, и находились папирусы, на которые ссылается Шлиман.

Итак, вот практически все аргументы, выдвигаемые сторонниками версии мистификации. Лично я не со всем могу согласиться. Несколько неточностей, вполне естественных, даже явных ошибок не могут служить основанием, чтобы перечеркнуть значение документов в целом.

...Финал этой загадочной истории трагичен. Согласно полуофициальной версии, Шлиман-внук явно сочувство­вал немцам во время первой мировой войны, был об­винен в шпионаже и расстрелян союзниками по Антан­те.

Ни один из оставшихся в живых членов его семьи, насколько известно, не давал согласия рассказать о судь­бе реликвий атлантов, описанных в завещании и доку­ментах Генриха Шлимана и статье его внука Пауля.

Не поддается комментарию заявление Пауля об от­крытии им Атлантиды. Оно беспрецедентно. Тем не ме­нее хотелось бы обратить внимание на удивительный факт: английский путешественник, искавший Атлантиду в Южной Америке, П.Г. Фосетт (с ним читатель вот-вот встретится на страницах этой книги), действительно нашел в джунглях город, неизвестный науке и поныне. И там были письмена, похожие на греческие (значит, и на финикийские, и на этрусские, и на фригийские). Отчеты Фосетта были изданы после того, как он пропал без вести в Бразилии, и мало помогли делу. (Описание города, найденного Фосеттом, читатель сможет найти п моей повести "Далекая Атлантида". - Примеч. авт.)

Астрологи предсказывали, что Атлантида появится из пучины океана в XXI веке. Если это так, то ждать ос­талось не так уж долго. Повезет — увидим все своими глазами. Речь идет, конечно, о метрополии атлантов. Их колонии и города могли быть и в Америке, и в других регионах (которые перечисляет Платон).

 

СВИДЕТЕЛЬСТВО ФОСЕТТА

 

Из записей английского путешественника П.Г. Фо­сетта:

«У меня есть статуэтка дюймов десять высотой, высе­ченная из куска черного базальта. Она представляет со­бой человеческую фигурку, держащую на груди пласти­ну, испещренную иероглифами; такие же письмена выре­заны на ленте, обернутой вокруг лодыжек. Статуэтку мне дал сэр Райдер Хаггард, приобретший ее в Брази­лии, и я твердо убежден, что она найдена в одном из затерянных городов.

Эта каменная фигурка обладает престранным свойст­вом: каждый, кто возьмет ее в руки, тотчас же ощущает подобие электрического тока, устремляющегося вверх по руке, — ощущение настолько резкое, что некоторые лю­ди спешат поскорее положить статуэтку. Причины этого явления мне неизвестны.

Эксперты Британского музея не могли объяснить мне происхождение этой фигурки».

И Фосетт вынужден был обратиться к психометрии, которая основана на убеждении, что любой предмет со­держит запись своей судьбы. Психометрист, с которым Фосетт ранее был совершенно незнаком, взял в руку эту статуэтку и в полной темноте сделал такую запись:

«Я вижу большой, неправильной формы континент, простирающийся от северного берега Африки до Южной Америки. На его поверхности возвышаются многочислен­ные горы и местами видны вулканы, словно готовые к извержению. Растительность обильная — субтропического или тропического характера.

На африканской стороне континента население ре­дкое. Люди хорошо сложены, необычного, трудноопреде­лимого типа, с очень темной кожей, однако не негроиды. Их наиболее отличительные признаки — выдающиеся скулы и пронзительно блестящие глаза. Я бы сказал, что их нравственность оставляет желать лучшего, а ре­лигия их близка к идолопоклонству. Я вижу деревни и города, обнаруживающие довольно высокую ступень ци­вилизации, и тут есть какие-то разукрашенные здания, которые я принимаю за храмы.

Я вижу себя перенесенным на запад континента. Рас­тительность здесь густая — можно сказать, роскошная, а население много культурнее, чем на востоке. Страна бо­лее гориста; искусно построенные храмы частью высече­ны в скалах; их выступающие фасады покоятся на ко­лоннах, украшенных красивой резьбой. Вереницы людей, похожих на священнослужителей, входят и выходят из храмов; на их первосвященнике — или вожде — надета нагрудная пластина, такая же, как и на фигурке, кото­рую я держу в руке. Внутри храмов темно, над алтарем видно изображение большого глаза. Жрецы совершают обряды заклинания перед глазом, причем весь ритуал носит оккультный характер, связанный с системой жерт­воприношений, хотя я не вижу жертв — животных или людей.

В разных местах храмов имеется несколько изваяний, подобных тому, что я держу в руке; этот последний, очевидно, является изображением жреца высокого ранга. Я вижу, как первосвященник берет фигурку и передает другому жрецу с наказом бережно хранить ее и в над­лежащее время отдать следующему избраннику. Он в свою очередь передаст ее дальше, пока она не попадет в руки того, кто является перевоплощением человека, ко­торого она изображает; тогда с ее помощью прояснится многое из забытого прошлого.

Города, расположенные на западе, густо населены; их жители разделяются на три группы: правящую партию, подвластную наследственному монарху, средний класс и бедноту, или рабов. Эти люди — полновластные хозяева мира, и многие из них безудержно предаются занятиям черной магией.

Теперь я слышу голос: «Узри судьбу, которая пости­гает самонадеянных! Они считают, что Творец подвержен их влиянию и находится в их власти, но день возмездия настал. Ждать недолго — гляди!» И вот я вижу вулканы в неистовом извержении, пылающую лаву, стекаю­щую по их склонам, и вся земля сотрясается под оглу­шительный грохот. Море вздымается, как от урагана, и огромные части суши с западной и восточной стороны исчезают под водой. Центральная часть материка запол­няется, но все еще видна. Большая часть жителей или утонула, или погибла при землетрясении. Жрец, которо­му отдан был на хранение идол, бежит из тонущего го­рода в горы и прячет священную реликвию в надежное место, а потом устремляется дальше на восток.

Некоторые люди, привычные к морю, садятся в лод­ки и уплывают; другие бегут в горы в центре континен­та, где к ним присоединяются беглецы с севера и юга.

Снова слышен голос: «Кара Атлантиды будет судьбой всех, кто осмелится обожествлять власть!»

Я не могу точно определить дату катастрофы, но произошла она задолго до возвышения Египта, потом была забыта, и воспоминание о ней осталось разве что в мифах.

Что касается самого идола, то он может принести не­счастье тому, кто не состоит с ним в родстве, и я бы сказал, что отнюдь не безопасно смеяться по этому по­воду...»

В своей книге, изданной посмертно, Фосетт заключа­ет:

«Не следует с пренебрежением отвергать идею о свя­зи Атлантиды с теми частями суши, которые мы сейчас зовем Бразилией. Такое допущение, независимо от того, признается ли оно наукой, позволяет объяснить многие явления, которые иначе останутся неразгаданными тайна­ми».

 

ТАЙНЫ ПОТОМКОВ АТЛАНТОВ

 

«Догадываюсь, — писала врач Николь Максвелл в 60-х годах нашего столетия, — что самым опасным из моих приключений было не то роковое столкновение, когда необщительные и хмурые индейцы племени маинас застали меня, когда я подсматривала за их ритуальным колдовством (а это рискованнее шпионажа), и не проща­ние с моей лодкой, унесенной ураганом, и даже не встреча один на один с ягуаром в ночной час». О нет, самым грозным испытанием для исследовательницы ока­зались колебания владельцев фармацевтической фирмы в Нью-Йорке, которые сомневались в ее возможностях и были готовы отказаться от самой идеи ее экспедиции. В самом деле, что она одна могла сделать в дебрях Ама­зонки?

Индейские племена, среди которых англичанин П.Г. Фосетт мечтал найти потомков атлантов, значи­тельно раньше цивилизованной Европы создали хирургию и хирургическую технику, нашли успокаивающие средст­ва, использовали в лечебных целях яд кураре и другие яды, раувольфию и хинин. Николь пришлось убеждать бизнесменов, что неизвестные растения использовались колдунами-магами Амазонки издревле и давали фанта­стические результаты. В 1952 году индейцы показали ей растительный экстракт, немедленно останавливающий ро­довые кровотечения и заживляющий раны, не оставляя никаких следов. «Главное — запомните — в том, чтобы вы привезли растения. У нас есть ботаники и химики, которые сделают все остальное», — заявили бизнесмены, соглашаясь с ее доводами.

«Я объясняла своим патронам, что хрупкая балерина ежедневно выполняет изнурительную физическую работу, превосходящую мужскую», — запишет она в своей книге после путешествия. К тому же опыт прежних путешест­вий говорит о том, что среди племен тропической Юж­ной Америки женщина подвергается меньшей опасности, чем мужчина. Индейцы не боятся женщин. Но ведь страх живет в джунглях за каждым деревом. Николь Максвелл знала уже, как вести себя с полудикарями. Она успела побывать еще раньше у племен живарос — охотников за головами. Их женщины маленькие, с чер­ными курчавыми волосами, и они дергали ее за светлые пряди, думая, что они ненастоящие. Пожилой индеец, послюнив палец, провел им по руке Николь несколько раз, а затем сказал: «Это не краска, она не стирается. У нее действительно белая кожа, похожая на живот ры­бы. Она просто безобразна!» Рассказав это бизнесменам, Николь добавила, что является членом Королевского гео­графического общества Великобритании. Ей поверили. Оставалось объяснить людям, проведшим жизнь свою в кабинетах, что нужно время, настоящие сроки, ведь в джунглях нет ни такси, ни автобусов, ни дорог, одни лишь тропы и реки, кишащие змеями, аллигаторами, пи­раньями. Энтузиазма бизнесменам это не прибавило, ей была ассигнована тысяча долларов — на весь срок экспедиции, плюс запас антибиотиков. Этих скромных денег хватило, соответственно, на самую скромную экипировку. Ни магнитофона, ни кинокамеры она не могла уже взять. Портативный холодильник, крайне нужный для со­хранения растительных соков, тоже пришлось вычеркнуть из снаряжения. Точно так же в список не попали ружье и еще палатка, ведь в тропический ливень она непре­менно падает на тех, кто ищет в ней убежища. С ней поехал только плетеный гамак. Одежду отважной путе­шественницы составляли простые брюки, рубашки, две пары мокасин и туфель на веревочной подошве. Сапоги она считала роскошью, хотя они и предохраняли от уку­сов змей не выше колена. Маленький пресс для расти­тельного гербария был подготовлен к путешествию вме­сте с иголками, рубашками ярких расцветок, гребнями, ожерельями, булавками, шариковыми авторучками (тату­ировка без боли!), с красным лаком для ногтей, от ко­торого были без ума свирепые грозные вожди племен и их воины. Стеклянные глаза — двадцать черных и два голубых... Это ли не доказательство силы?

Журналисты Лимы, столицы Перу, принявшие ее с интересом, знали лучше Нью-Йорк или даже Европу, чем собственную провинцию. Они расспрашивали Ни-коль, пытаясь понять, что такое джунгли.

Три часа полета над лесами, пустынями и плоско­горьями. И вот — зеленый третий мир, как его называ­ли в Лиме. Джунгли. В маленьком городке Икитосе один инженер, заинтересовавшийся выступлением Николь по радио, рассказал ей о растении, спасшем жизнь его ма­тери, страдавшей из-за расширения сердца. Врачи не ре­шались перевезти ее на самолете в Лиму. Но вот непо­стижимым образом она стала поправляться. Потом при­зналась, что выбросила в окно все лекарства докторов, а вдыхала пары горячего настоя. Его готовила индеанка, работавшая простой кухаркой. Инженер отвез Николь на пустырь. Там росли кусты целебного растения с желты­ми цветами. Это был первый экземпляр в гербарии Ни­коль.

Ее дорожная диета во время странствий состояла из фруктов, салатов из сердцевины пальмы, соленой рыбы, насекомых со вкусом апельсина (индейское лакомство). Жареных пчел и копченое мясо обезьян она отвергла.

Индеанка Эмма во время плавания на судне по Ама­зонке принесла ей растение, оберегающее на всю жизнь от полноты. «Дети жуют эти листья, худеют и остаются тонкими на всю жизнь. А кто тонок, тот дольше жи­вет», — пояснила Эмма. Индейцы открыли этот метод столетия назад. Они стали догадываться об опасной роли ожирения. "А как вы заставляете похудеть взрослых?" — спросила Николь. «Все сосут эти листья в детстве, и среди нас никто не толстеет потом всю жизнь». Таков был ответ. Каждое племя имело свои секреты. Некото­рые индейцы до глубокой старости не имели ни одного седого волоса. В другом племени старики были седыми, но у них была гладкая кожа, совсем как у юных.

Исследова