Командующий армией генерал-майор Петр Петрович Собенников

С первых же минут войны в приграничной полосе, занимаемой 8-й армией, разгорелось ожесточенное приграничное сражение с использованием танков, авиации и тяжелой артиллерии Резерва Главного командования. Как и ожидалось, основной удар механизированными частями противник нанес в полосе обороны 90-й стрелковой дивизии 10-го стрелкового корпуса, оседлавшей шоссе Таураге–Шауляй. Именно здесь, на самом удобном для прорывов танковых соединений направлении, во втором эшелоне боевых порядков 90-й дивизии были сосредоточены приданные 8-й армии части усиления: 402-й и 330-й гаубичные полки РГК и 1-я самоходная противотанковая артиллерийская бригада.

Чуть дальше в глубину, у перекрестка дорог Таураге–Шауляй и Клайпеда–Каунас, в полной готовности к нанесению встречного контрудара, в небольших лесных массивах был скрытно расположен 1-й конно-механизированный корпус РГК генерал-майора Хацкилевича. Пятьсот сорок средних и легких танков, двести двадцать восемь самоходных гаубиц калибра 122 и 152-мм, сто восемь самоходных противотанковых орудий калибра 76-мм сто двадцать восемь самоходных зенитных установок и четырнадцать тысяч сабель кавалерии. Генерал Собенников понимал, что сочетание ударного бронированного кулака, самоходных гаубиц и подвижной, как ртуть, кавалерии – это страшная сила. Как поется в популярной в довоенные времена песне – «гремя огнем, сверкая блеском стали».

Все время, прошедшее с первых минут войны, командующий 8-й армией – была у него такая особенность – провел у полковника Голубева на КП 90-й стрелковой дивизии, что для командарма считалось непосредственным присутствием на линии фронта. Отсюда, из Таураге, хорошо был виден поднимающийся в небо огромный столб черного дыма. Это на немецкой стороне горела железнодорожная станция Тильзит, в первый же час войны подвергшаяся массированному бомбовому удару полутора сотен советских «СБ» и дюжины «АР-2» из состава 9-го, 31-го и 46-го бомбардировочных полков, сведенных в одну ударную формацию.

Пока в небе над Таураге кипело первое приграничное воздушное сражение и «миги» с «ишачками» ссаживали с неба обнаглевшие «юнкерсы», а немногочисленные «худые» из 54-й истребительной эскадры отчаянно пытались им помешать, большая группа «СБ» под прикрытием «чаек», уклонившись к югу, проникла на территорию Восточной Пруссии на стыке зон ответственности групп армий «Север» и «Центр», после чего по широкой дуге обошли район боевых действий и вышли на станцию Тильзит-Товарная с западного направления. Бомбовый удар по станции оказался неожиданным для немецких зенитчиков, ведь они считали, что с запада могли появиться только свои самолеты.

Под взрывами стокилограммовых бомб обратились в дым эшелоны с топливом и боеприпасами, приготовленные для обеспечения наступления 4-й танковой группы Гепнера. Сила взрывов была такой, что даже на километровой высоте советские бомбардировщики подбрасывало, словно при езде по ухабистой дороге, а ноздри пилотов забивал запах гари. Итогом налета стали полностью разрушенные пути и станционные сооружения. Было убито и ранено несколько тысяч солдат из состава находящейся во втором эшелоне 38-й немецкой моторизованной дивизии, а в самом Тильзите в домах из окон вылетели все стекла.

Почти одновременно с бомбовым ударом «СБ» по станции четыре тройки пикировщиков «АР-2» атаковали пятисоткилограммовыми бомбами железнодорожный и шоссейный мосты через Неман, разрушив их несколькими прямыми попаданиями. Командование люфтваффе даже не успело парировать эту новую угрозу, так как уцелевшие в приграничном сражении «мессершмитты», растратив почти весь запас топлива, устремились на свои аэродромы, чтобы не упасть в чистом поле с сухими баками.

Война с первых же часов началась совсем не так, как на это рассчитывали в Берлине, что вводило немецких генералов в состояние тяжелого когнитивного диссонанса. Например, командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Эрих Гепнер, по прозвищу Старый Кавалерист, с размаху нарвавшись на эшелонированную полевую оборону по старой границе, насыщенную большим количеством противотанковой артиллерии и искусно вмонтированный в еще недостроенный Шауляйский УР, безуспешно пытался проломить эту преграду своими танками и пехотой.

Положение его было куда хуже губернаторского – 4-я танковая группа, отсутствовавшая в первоначальном варианте плана «Барбаросса», была укомплектована по остаточному принципу устаревшими трофейными чешскими танками «Lt-35» и «Lt-38», которые по тактико-техническим данным примерно соответствовали советским «БТ». На поле боя эти танки горели как свечи. Немецкие танкисты проклинали их тонкую броню, навылет пробиваемую новыми русскими противотанковыми пушками на любых дистанциях боя. Вместо преследования подвергшихся внезапному нападению разрозненных советских подразделений, немецкие танкисты и пехота с ходу уперлись в построенную по всем правилам боевого устава пехоты эшелонированную в глубину и полностью готовую к бою полевую оборону придвинутых вплотную к границе стрелковых дивизий Красной Армии. С первых же минут войны немцы начали нести тяжелые потери, не сумев достигнуть даже локальных успехов.

Впрочем, все эти неудачи считались сугубо временными. И сам генерал Гепнер и его подчиненные – командующие 41-м и 56-м моторизованными корпусами генерал-лейтенант Георг Ганс Рейнгард и генерал пехоты Эрих фон Манштейн, а также начальник генерала Гепнера, командующий группой армий «Север» фельдмаршал Вильгельм фон Лееб считали, что, несмотря на временные неудачи и отсутствие господства в воздухе, сосредоточив все резервы и усилив натиск на ключевом шауляйском направлении, своими решительными действиями они сумеют прорвать советский фронт, и дальше все пойдет в полном соответствии с планом «Барбаросса».

Согласно принятому решению, к девяти часам утра на помощь штурмующему границу 41-му моторизованному корпусу по рокадным дорогам начали передислокацию 56-му моторизованный корпус в составе 8-й танковой, 3-й моторизованной, 290-й пехотной дивизии и дивизии СС «Мертвая голова» из резерва Гепнера, 58-я и 254-я пехотные дивизий 38-го армейского корпуса из резерва 18-й армии генерала фон Кюхлера, 206-я, 251-я пехотные и 281-я охранная дивизии 23-го армейского корпуса из резерва 16-й армии генерала Эрнста Буша, а также 253-я пехотная и 285-я охранная дивизии из резерва группы армий «Север». Таким образом фельдмаршал фон Лееб рассчитывал создать мощный ударный кулак, способный проломить полевую оборону 8-й армии и обрушить весь Северо-Западный фронт.

Сам фон Лееб и не подозревал, что советская радиоразведка читала его приказы в режиме реального времени, а также что начало передислокации немецких дивизий было обнаружено с воздуха. Так что и командарм Собенников и комфронта Конев были полностью информированы о планах немецкого командования и готовили свои контрмеры. На аэродромах советских бомбардировочных полков Северо-Западного фронта вооруженцы уже вытаскивали из ящиков и подвешивали под «СБ» и «ДБ-3Ф» считавшиеся ранее секретными местные версии кассетных авиационных боеприпасов РБК-250 и РБК-500, наиболее эффективных для ударов по плотным колоннам пехоты на марше.

* * *

Июня 1941 года, 10:55

Западный фронт