Устав о Тропарях и Кондаках.

Аще случится в неделю святый, имущий бдение:

       По входе тропарь воскресен и храма Богородицы, идеже храм Ея; и святого.Кондак воскресен: Слава: святаго; И ныне: храма Богородицы. А идеже несть храма Богородицы, а храм Христов; И ныне: кондак воскресен; тропарь же и кондак храма Христова в сия дни не глаголются. А идеже несть храма Христова и Богородицы; И ныне: кондак — “Предстательство христиан”: Тропари же и кондаки храмом святых в сия дни не глаголются.

Аще случится в неделю служба святому простая, шестеричная, славословная или полиелейная:

       По входе глаголем тропарь воскресен, и храма Богородицы или храма святого, и святого рядового, глаголем же и другий тропарь, аще есть. Таже кондак воскресен и храма святаго; Слава: святого рядоваго; И ныне: храма Богородицы. Ащели другий святый, имеяй кондак; Слава: кондак другого святаго; И ныне: храма Богородицы. А идеже несть храма Богородицы, а храм Христов; И ныне: кондак воскресен. А идеже несть храма Христова и Богородицы — И ныне: кондак — “Предстательство христиан.”

Аще случится бдение святому в седмичный день, кроме недели:

       По входе тропарь храма Христова, или Богородицы, и святого бденного. Посем, Слава: кондак святого бденнаго; И ныне: кондак храма Христова или храма Богородицы. Аще же храма Христова и Богородицы несть, глаголем прежде тропарь бденного святаго; Слава: кондак его; И ныне: — “Предстательство христиан”: Храма же святого на литургии по входе, егда бдение святого бывает, тропаря и кондака не глаголем никогда.

       В дни Триоди Постной и Триоди Цветной нужно следовать особым указаниям богослужебного Типикона.

Трисвятая песнь.

       На литургии оглашенных Трисвятая песнь имеет настолько важное центральное значение, что нам представляется полезным ознакомиться с ее происхождением. Обратимся к записям Ив. Дмитревскаго:

       “Чаще всех других в церкви Христианской слышится сия Божественная песнь. Она занимает первое место как во всех молениях общенародных, так и наедине возсылаемых православными. Мы произносим ее, вставая с одра и отходя ко сну, идя в храм, совершая и другие богоугодные дела и даже в предсмертные минуты. Святая Церковь приняла Трисвятую песнь в свое употребление из откровения небесного. Об этом святый Иоанн Дамаскин в книге “О вере Православной” повествует: “молящимся некогда в Константине граде людям, во время некоего от Бога посланного прещения, при Архиепископе Прокле, случится внезапу восхищену быти горе отрочати из среды народа, и тамо научитися от Ангельского учения сей Трисвятой песни: Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный: вскоре потом возвратився оттуда отрок, и чему научен бысть тамо, поведал; и тогда все множество народа оную же песнь возгласило. Сим образом преста прещение” (Св. Иоанн Дамаскин, в кн. 3 О вере православн., гл. 10).

       С того времени установлено петь сие Ангельское славословие по повелению благочестивейшей царевны (впоследствии Императрицы) Пульхерии и брата ее Феодосия[18] (Дмитревский, стр. 216-217).”

“О наступлении времени для пения Трисвятого диакон напоминает священнику пред окончанием тайной молитвы трисвятого пения, для чего, “приклонив главу и держа в руке тремя перстами орарь,” просит у него благословение на сие: “Благослови, владыко, время Трисвятаго” (Служебник). Священник, преподав требуемое благословение, произносит вслух заключительные слова молитвы, которую доселе читал про себя: “Яко свят еси Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно”... Окончание возгласа: и во веки веков, священник предоставляет договорить диакону. Для сего диакон выходит из алтаря царскими вратами; но прежде чем скажет эти слова, он наперед остановится пред местною иконою Спасителя и произнесет: Господи, спаси благочестивые и услыши ны; и когда эту же краткую молитву пропоют на клиросе, тогда уже он, обратившись к народу, громогласно скажет: и во веки веков, давая сим возгласом и поднятием ораря знак к пению Трисвятого.[19] Это пение, после стольких приготовлений, тотчас же и начинается. — Слова: “Господи, спаси благочестивые и услыши ны” разрывают связь священнического возгласа и в большей части списков литургии Златоустовой греческих и славянских, не имеются; тем не менее их нельзя почитать излишними: они служат окончательным приготовлением верующих к начатию столь важной песни, как Трисвятое, и представляют краткое изложение предшествующей тайной молитвы священника. Как священник в сей молитве просит Господа благоволительно призреть на нас грешных, дерзающих славословить Его Трисвятою песнию, и принять из наших уст сию песнь: так и диакон и вслед за ним все предстоящие смиренно умоляют Господа, да спасет благочестивых, т.е. да не осудит, да не отринет, да не погубит православных (благочестивые значит православные),[20] дерзающих пред престолом Его петь Ему Трисвятую песнь, и да услышит от них пение ее с таким же благоволением, как благоволительно внемлет Он тому же пению от уст серафимов и херувимов. — Когда же священник служит один без диакона, тогда возглас: яко свят еси Боже наш произносится без перерыва и без вставки слов: Господи, спаси благочестивыя ”[21] (Нечаев, стр. 131-132).

       В современном архиерейском служении литургии порядок слагается аналогично, с малыми изменениями. Так, получив благословение, диакон отходит к святым дверям и, стоя пред ними, глаголет: “Господу помолимся,” чего не бывает на иерейской службе. Архиерей же возглашает: “Яко свят еси Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно.” Диакон говорит: “Господи, спаси благочестивыя.” Лик поет тот же стих. Диакон: “И услыши ны.” Клирос повторяет то же. Тогда диакон провозглашает на народ: “И во веки веков.” Певцы поют: “Аминь” и Трисвятое. Как видим, на обеих службах — архиерейской и иерейской — происходит разрыв возгласа: “Яко свят еси Боже наш,” который обрывается на словах: “ныне и присно.” И только после вставки: “Господи, спаси благочестивыя,” диакон заключает иерейский (архиерейский) возглас окончанием: “И во веки веков.”

       Для разрешения этого очевидного нарушения целостности возгласа, необходимо обратиться к последованию архиерейского служения, в котором выявляется согласованность молитвословий предшествующих пению Трисвятого через провозглашение так называемой великой похвалы. Ив. Дмитревский повествует: “Моление: Господи! спаси благочестивыя! содержит и приветствие как собравшимся к слушанию Литургию Христианам, так и всем православным. Потому во время Архиерейского служения, после сего возглашения, бывает многолетие Святейшему Синоду, Государю со всею Высочайшею Фамилиею, Синклиту, Воинству и всем Христианам. Это приветствие в Чиновнике Архиерейского священнослужения называется великою похвалою. Оно в сие время Литургии возглашается: 1) потому, что Литургия, как всемирное моление и жертва мира, возносится о здравии и спасении всех их; 2) потому что уже наступает важнейшая часть славословия Божия, а именно, пение Трисвятого; следовательно надобно напоминать молящимся, чтобы они все мысли и чувства свои устремили к таинственной святыне Богослужения, перед ними, с ними и для них совершаемого.” (Дмитревский, стр. 215).

       Приводим повествование о великой похвале по пособию прот. Никольского, сохраняя версию великолепного служения в дореволюционной православной и самодержавной России (1907 г.):

       “При архиерейском служении, после “Господи, спаси благочестивые и услыши ны,” возглашается: “многая лета” Св. Синоду, Императору и царствующему дому и разным чиноначальникам, а воззвание: “И во веки веков” следует после возгласа. “Яко свят еси,” именно: Архиерей, по окаждении стоящих в алтаре, стоит пред святою трапезою (престолом), смотря к народу. И протодиакон, выйдя из алтаря, становится к святым дверям “к стране,” а не прямо против них, держит орарий тремя перстами, мало воздвигает его и говорит: “Господи, спаси благочестивыя,” и певцы поют: “Господи, спаси благочестивыя.” Засим диакон говорит: “И услыши ны,” и певцы поют: “И услыши ны.” Тогда поставляется кафедра уготовленная пред святою трапезою, и садится Архиерей лицом к народу (Чиновн.). После сего диакон возглашает Похвалу (Чинов.), т.е. исчисляет всех тех, кого он разумеет благочестивыми, произнося свою молитву. Так он возглашает: “Святейший Правительствующий Синод на многая лета.” Провозглашенное диаконом: “Святейший Правительствующий Синод на многая лета” повторяют служащие архимандриты и иереи. Потом то же поют певцы сперва правого, а потом левого клироса. И когда поют конец: “на многая лета,” Архиерей благословляет поющих обеими руками, сидя. Засим диакон “возглашает Великую Похвалу,” т.е. воспоминает Императора и весь царствующий дом, прибавляя: “на многая лета.” Архиерей встает. Потом воспоминает служащего Архиерея; засим говорит: “Преосвященные Митрополиты, Архиепископы, Епископы на многая лета.” Наконец, возглашает: “Благоверный Правительствующий Синклит, военачальники, градоначальники и христолюбивое воинство и вся православные христианы на многая лета.” Эти похвалы поют в алтаре сослужащие Архиерею и потом певцы обоих клиросов. Во время провозглашения сих похвал Архиерей благословляет народ обеими руками крестовидно, сидя; засим отъемлют кафедру. По окончании всех похвал, Архиерей, оборотясь к востоку, поет пред святою трапезою, вместе с предстоящими сослужителями, последний кондак по чину (по Уставу), который не был пропет сряду по входе, как видели выше. И засим уже диакон говорит: “Благослови, владыко, время Трисвятаго.” Получив благословение, он отходит к святым дверям и, стоя пред ними, глаголет: “Господу помолимся.” Архиерей же возглашает: “Яко свят еси, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно.” И протодиакон близ дверей, держа орарий тремя перстами и показуя к народу, говорит: “И во веки веков.” Засим певцы поют: “Аминь” и “Трисвятое”“ (Никольский, стр. 388-389).

       Как видим, при исполнении Великой Похвалы, последовательность возгласов сохраняется неразрывно и все становится на свои места.

       Итак, по знаку диакона, данному орарем, наступает трепетный момент литургии, когда будет воспеваться ангельское славословие Святой Троице.

       Трисвятая песнь занимает особое место в Божественной литургии. Надо упомянуть, что последним кондаком на литургии оканчивается последование Изобразительных и возгласом, — “Яко Свят еси, Боже наш,” полагается начало уже самой литургии.

       На архиерейском богослужении этим первым своим возгласом архиерей именно и предначинает служение самой литургии.[22]

       По прочтении Трисвятого, диакон обращается к служащему иерею со словами: “Повели, Владыко.” Иерей целует престол, а не Евангелие, а за священником также целует престол и диакон. Затем они отходят к горнему месту, обходя престол справа, в то время, как священник произносит: “Благословен грядый во имя Господне.” На предложение диакона: “Благослови, Владыко, горний престол,” иерей благословляет горнее место с молитвой: “Благословен еси на престоле...” (Р.д.с.п. 1889 г., №17).