Глаза Гарри резко распахнулись, и он обнаружил, что лежит на полу в общей спальне с одеялом, плотным коконом облепившим ноги. Успокоив тяжелое дыхание, он утер холодный пот, застилавший глаза.

«Это был просто сон», — снова и снова повторял он про себя. — «Всего лишь сон».

Гарри казалось, что успели пройти долгие часы, но на самом деле минуло не больше пятнадцати минут, когда он решился попробовать заснуть снова. Однако это было бесполезно. Каждый раз, стоило ему только закрыть глаза, как он видел фигуру в черном капюшоне, скользящую к нему по воздуху, а его уши заполнял отчаянный женский крик. Гарри никогда в жизни не занимался толкованием снов — это была одна из тех немногих вещей, что были общими у него с дядей — и теперь он обнаружил, что отчаянно желает, чтобы сны и правда были ничем иным, как случайными импульсами мозга, как любят внушать «психологи» по телевизору, а не видениями будущего.

Изнуренный, но не способный заснуть, Гарри наконец решил прогуляться и очистить голову от тревожных мыслей. Возможно, это было не такой уж и хорошей идеей, потому что студентам (или заключенным, как они сами себя иногда называли), запрещалось бродить по коридорам в ночное время. Но Гарри требовалось чем-то занять мысли, чтобы избавиться от образа того существа в черном капюшоне, прочно засевшего у него в голове. Гарри очень тихо поднялся с кровати, накинул халат, влез в старые домашние тапочки Дадли и на цыпочках вышел из комнаты. Вначале он пошел по направлению к туалету, просто на тот случай, если кто-то еще не спал и видел, как он уходил. Но вскоре, оказавшись вне зоны видимости общей спальни, он двинулся обратно, скрываясь в тени, пока не поднялся по лестнице и не вышел на свежий ночной воздух.

Снаружи светил только серебряный диск луны, но этого хватало для освещения уменьшенной копии тюрьмы, которой, по сути, и был Святой Брутус. Высокая стена из гладкого камня и кирпичей, окруженная постройками, образовывала что-то вроде внутреннего двора, а верх стены был покрыт битым стеклом, металлическими шипами и опасно выглядевшими кольцами колючей проволоки. Редкие деревья за заграждением стояли довольно далеко от стены, несомненно, это сделали для того, чтобы никто не мог сбежать, взобравшись на дерево и спрыгнув по другую сторону стены. Гарри глубоко вздохнул и подошел к ближайшему дереву, прислонившись ладонями и лбом к гладкой древесине.

Внезапно тишину прорезало хлопанье крыльев прямо у Гарри над головой, и он немедленно подумал о летучих мышах и быстро пригнулся, глядя вверх и загораживая лицо руками. Однако ему не стоило беспокоиться о летучих мышах, потому что через секунду стало видно, что источником услышанного им звука оказалась крупная полярная сова, которая покинула свое насиженное место на дереве и спикировала к Гарри. Сова захлопала крыльями, плавно приземляясь, и Гарри инстинктивно вытянул вперед левую руку. Сова села на вытянутую руку, ее неожиданно большой вес едва не опрокинул Гарри, но она очень старалась не впиваться в руку мальчика когтями через тонкую ткань халата и пижамы.

— Эй, ты, — позвал Гарри тихим изумленным голосом.

Сова посмотрела на него, и в ее взгляде было нечто очень странное, отчего у Гарри сложилось странное впечатление, что эта сова знает о нем больше него самого.

— Ты до ужаса ручная, да? — продолжил Гарри, поглаживая правой рукой гладкие белоснежные перья. — Откуда ты прилетела? Ты чье-то домашнее животное?

Сова мягко ухнула и склонила голову набок, как будто бы была удивлена или сбита с толку этими вопросами. Но, с другой стороны, это же была просто сова. Она в любом случае не понимала, о чем он говорит, ведь так?

— Гарри, что ты делаешь? — настойчивый шепот раздался у Гарри за спиной, и он развернулся так резко, что чуть не уронил крупную птицу. Это был Тайлер.

— Не мог уснуть, — ответил Гарри. — А почему ты здесь?

— Я увидел, как ты выходишь тайком, и пришел, чтобы вложить в твою пустую голову хоть каплю здравого смысла, — прошипел Тайлер. Как обычно, его маленькие глазки-бусинки мелькали из стороны в сторону, вглядываясь в неясные тени в поисках какой-то неведомой опасности. — Ты попадешь в серьезные неприятности, если тебя поймают.

— Значит, нам всего лишь надо постараться, чтобы не поймали, — резонно заметил Гарри. — Ты видел сову?

— Да, — прошептал Тайлер. Теперь, когда мальчик высказал свои опасения относительно нарушения комендантского часа, он, казалось, уже не так спешил вернуться в общую спальню. Тайлер ближе рассмотрел птицу. — Он и в самом деле совсем ручной, да? Как тебя зовут, парень? — мальчик вытянул палец, чтобы почесать сову по голове, но она распушила перья и щелкнула на него острым клювом.

— Эй! — взвизгнул Тайлер, затем тревожно огляделся вокруг, как будто бы боялся, что его восклицание привлечет сюда свору бойцовских собак.

Гарри рассмеялся:

— Возможно, это она, — сказал он. — Ведь так? — Сова ткнулась клювом в его руку. — Извини, что Тайлер обидел тебя, девочка, — сказал он успокаивающим голосом. — Теперь он будет осмотрительнее.

Тайлер с изумлением наблюдал за этим обменом любезностями:

— Черт возьми, Гарри, кажется, она действительно понимает, что ты говоришь, да? Умная птица. Откуда она?

Гарри пожал плечами:

— Она сидела на дереве, когда я вышел на улицу. А потом просто спустилась вниз и приземлилась мне на руку.

— Подожди минуту, — сказал Тайлер, едва сдерживая волнение. — А вдруг она была твоим домашним животным раньше, потому и прилетела к тебе? Только ты, очевидно, не можешь вспомнить.

Гарри задумался над этим предположением. На первый взгляд, оно имело смысл, особенно если учесть, что он и сова, казалось, уже прекрасно знали и понимали друг друга. Хотя, если это и было правдой, она должна была круглый год оставаться в Святом Брутусе. В том, что дядя никогда не позволил бы держать домашнюю сову на Тисовой улице, Гарри был уверен на все сто процентов. Возможно, именно по этой причине она ждала его на этом дереве. Гарри медленно кивнул.

— Это имеет смысл, — продолжил Тайлер. — Эй, а как ты собираешься ее назвать?

— Что? О, я еще об этом не думал. — Гарри бросил взгляд на сову, прежде чем продолжить. — Думаю, тебе нужно имя, да? Я бы хотел просто спросить его у тебя, но что-то подсказывает мне, что это не сработает. А как насчет того, чтобы я дал тебе на время новое имя, а если когда-нибудь ко мне вернется память, ты выберешь то, которое тебе больше нравится?