Тайлер на некоторое время задумался.

— Я бы лучше молчал и об этом тоже, — наконец сказал он. — Большие парни, — он кивнул в сторону стола, полного агрессивно настроенных ребят, почти все из которых были такими же огромными, как Дадли. — Большинство из них находится здесь за те или иные жестокие действия, так что тебе лучше с ними не ссориться. Хотя тут хватает и парней помельче, но ты будешь удивлен, если узнаешь, как хорошо они могут драться.

— Спасибо, — сказал Гарри, содрогнувшись от еще одной ложки липкой мерзости. — Я постараюсь запомнить.

— Особенно остерегайся Большого Тома и его банды, — прибавил Тайлер, кивая в сторону чрезвычайно огромного и напыщенного парня. Большой Том был высоким, а также чересчур широким и мускулистым, а его песочно-светлые волосы круглой шапкой облепляли голову. Однако, в отличие от Дадли, в облике Тома сквозила какая-то неосязаемая, звериная опасность, которую кузен Гарри очень хотел, но так и не смог придать своему собственному облику.

— Они здесь самые крутые, — продолжил Тайлер, в его голосе смешивались благоговейный трепет и неприязнь. — Высокий худощавый малый с короткими каштановыми волосами — это Роберт Лайен. Он неразговорчив, но я слышал, что он убил двух человек в поножовщине. Единственная причина, по которой он еще не в тюрьме — это недостаток свидетелей и то, что он пока несовершеннолетний.

— Рядом с ним сидит Лиланд Нэш. — Гарри мельком взглянул в указанном направлении и увидел почти такого же громадного парня, как и Большой Том. Его бритая голова только усугубляла и без того угрожающее впечатление. — Он обычно первым начинает драки — его очень легко вывести из себя. И он вырос на улице, так что он знает, как себя вести.

— Напротив него сидит Тодд Уилкинс, коренастый малый с колючими черными волосами. Он не особо крупный, зато боец от природы. А последний из них — Ллойд Ходжес. — Ходжес был чуть крупнее среднестатистического парня, что делало его самым маленьким в банде, а его длинные черные волосы падали на глаза, придавая ему ленивый вид. — Он — выходец из хорошей семьи с достатком выше среднего, на нрав у него не особо добродушный, как я слышал. Его родители оплачивали ему уроки бокса, когда он был помладше, прежде чем обнаружили, для чего именно ему нужны эти уроки. Я бы не хотел попасть в черный список ни одного из них.

Все еще глядя на банду, Гарри решил, что не может не согласиться с Тайлером. Если он когда-то и боялся Дадли с его маленькой бандой, то только потому, что тогда еще не встречал никого вроде парней из школы Святого Брутуса.

— Ну а где твоя банда? — спросил Гарри минуту спустя.

— Моя банда? — со смехом переспросил Тайлер. — Нет у меня никакой банды. Если честно, все мои приятели покинули школу в прошлом году. Двое из них достигли совершеннолетия, и им пришлось уйти, а еще одного отправили в тюрьму для малолетних преступников за то, что он ударил кого-то кирпичом по башке. Думаю, тот парень этого заслуживал, но, тем не менее… этого же не достаточно для защиты в суде, ведь так?

— Думаю, нет, — согласился Гарри. — Ты закончил? — Он уже проглотил столько «ужина», сколько был в состоянии в себя запихнуть, и теперь ему не терпелось убраться подальше от этого запаха.

— Да, — сказал Тайлер. — Давай выбираться отсюда.

Минуту спустя Гарри уже шел вместе с Тайлером по направлению к кухне, чтобы вымыть за собой грязные тарелки.

— И как ты умудрился стать карманником до того, как тебя сюда отправили? — наконец спросил Гарри обыденным, как он надеялся, тоном.

— Мне же нужно было есть, ведь так? — спросил Тайлер, не оглядываясь. — У нас никогда ничего не было, даже когда были живы родители. После их смерти все стало только хуже, и мне пришлось воровать, чтобы выжить. Я довольно неплохо справлялся, но никто не застрахован от того, что его поймают. В конце концов, они ловили меня так часто, что суд постановил отправить меня сюда, — он пожал плечами. — По крайней мере, тут нам дают еду, даже если это — полное дерьмо.

Гарри дошел с ним до самого выхода из столовой, а потом очень мягко произнес:

— Я тоже сирота. Сколько тебе было, когда это произошло?

— Восемь, — сказал Тайлер, не глядя на Гарри. — А тебе?

— Только-только минул год. Я совсем их не помню.

— Значит, ты вырос в приюте? — спросил Тайлер.

— Нет, я рос с моими дядей и тетей, хотя в приюте, наверное, было бы лучше. Они всю жизнь меня ненавидели; держали запертым в чулане, как какого-то урода, как какой-то мусор. Приют просто не мог бы оказаться хуже.

Весь оставшийся день они провели на всевозможных вводных встречах с членами персонала, большинство из которых были настолько крупными и мускулистыми, что казалось, они могут поднять дядю Вернона одной рукой, а Дадли — другой. Встречи были исключительно скучными, и казалось, что основная цель каждой из них — вновь и вновь повторять бесконечный список правил. К концу дня всем, что понял Гарри, было то, что, судя по всему, им запрещается делать вообще что-либо без особого на то разрешения.

Этой ночью, лежа на каменном полу, который будет служить ему кроватью следующие несколько месяцев, Гарри позволил своим мыслям блуждать по событиям минувшего дня. В настоящий момент ничего кроме каменных стен и потолка не вызывало каких-либо воспоминаний вообще, и никто не выказал по отношению к нему ни малейших признаков узнавания. Казалось, вот уже в миллионный раз он пытается заставить себя вспомнить что-нибудь — что угодно — о предыдущих годах своей жизни в школе Святого Брутуса, но результат оставался прежним: туманные образы и головная боль.

* * *

Первый настоящий учебный день начался с суматошной толкотни. Наспех позавтракав, ученики предприняли почти спринтерский забег до класса, где проходил первый урок. Учителем оказалась дородная женщина, выглядевшая лет на сорок. В ее светло-каштановых волосах уже начала пробиваться седина, но это ничуть не делало ее менее грозной.

— Меня зовут мадам Дейвис, — начала она. — Я буду вашим учителем литературы в этом году. Как, несомненно, объяснил вам вчера персонал, в этом учреждении неприемлемы любые виды драк. Однако, просто для безопасности, я решила не использовать традиционную указку, чтобы привлекать ваше внимание к доске. Вместо нее я буду использовать это. — С этими словами она извлекла из-за доски длинную алюминиевую бейсбольную биту и громко стукнула ею по классной доске. Невысказанное предупреждение мадам Дейвис почти осязаемо повисло в воздухе: становилось очевидным, что бита не имела ни малейшего отношения ни к доске, ни к популярной американской игре.

— Она это серьезно? — прошептал Гарри, чуть повернувшись в сторону Тайлера, который сидел прямо за ним.

Тайлер ответил легким кивком головы. Его лицо было мрачным, и впервые за все то время, что Гарри был с ним знаком, его глаза не бегали из стороны в сторону; они были полностью сосредоточены на мадам Дейвис. Заметив эту перемену в поведении товарища, Гарри понял, что Тайлер, должно быть, счел ее самой большой угрозой в комнате. Гарри решил, что у него нет другого выбора, кроме как довериться своему новому другу. Ему придется быть очень осторожным, чтобы не угодить в черный список мадам Дейвис.

Первые сорок минут урока прошли вполне предсказуемо. Мадам Дейвис читала лекцию о знаменитых английских литераторах, подчеркивая различия в стилях отдельных писателей, драматургов и поэтов, а также упомянула несколько безымянных работ. Класс вел себя сравнительно тихо, и, хотя Тодд Уилкинс, член банды Большого Тома, сделал все возможное, чтобы высмеять учителя, отвечая на заданный вопрос, большая часть класса держалась на удивление уважительно. Гарри решил, что бейсбольная бита, возможно, оказала некоторое влияние на тот уровень уважения, которым пользовалась мадам Дейвис.

Не успел урок подойти к концу, как Гарри задали вопрос по теме. Мадам Дейвис сказала им открыть учебники по литературе на странице 247, где начинался раздел Легенд Камелота. Гарри с интересом просмотрел иллюстрации, особенно его внимание привлек высокий худой человек с длинными белыми волосами и бородой, который безмятежно стоял прямо за молодым королем. Старик был одет в длинную мантию темно-синего цвета, украшенную желтыми лунами и звездами, и такую же остроконечную шляпу. В этом человеке было что-то странно знакомое, и у Гарри сложилось странное впечатление, что он знает кого-то, похожего на него, в реальной жизни.

— Мистер Поттер, — начала мадам Дейвис, заставляя его отвлечься от воспоминаний о том, кого же ему напоминает старик с картинки. Она говорила тем ровным спокойным голосом, для достижения совершенства в котором обычно требуются годы. — Пожалуйста, дайте нам имя и краткое описание центральной фигуры Легенд Камелота.

— Мерлин, — автоматически ответил Гарри. Вот как звали этого старика! Еще больше сведений о нем внезапно хлынуло в мозг Гарри, и он продолжил: — Он был одним из наиболее могущественных волшебников всех времен и привнес самый большой вклад в дело того, чтобы волшебники и… эээ… обычные люди мирно сосуществовали вместе. Кажется, он еще входил в королевский двор, но я точно не помню. — У Гарри не было ни малейшего представления, откуда он знает все это, но он знал. Как только вопрос сорвался с губ мадам Дейвис, эти слова просто всплыли у него в мозгу. Он посмотрел вверх, довольно улыбаясь учительнице, но тут же обнаружил, что она и не собирается улыбнуться ему в ответ.

— Находите это забавным, не так ли? — прорычала она. Ее тщательно отработанные спокойные нотки вдруг сменились грубым, злым голосом. Голова Гарри замоталась из стороны в сторону. Многие из его одноклассников захихикали, прикрывая рот рукой; некоторые особо наглые ребята смеялись в открытую. Большинство младших ребят просто уставились на него в ошеломленном неверии, как будто бы он только что сказал что-то особенно оскорбительное.

— Эээ… н-нет, мадам, — запнулся Гарри. — Я… я действительно думал… Это был неправильный ответ? — после этих слов лицо мадам Дейвис стало медленно принимать бледный оттенок пурпурного, что у Гарри обычно ассоциировалось с дядей Верноном. Было поразительно, что человек, которого так легко вывести из себя, способен выжить на работе вроде этой. Он нервно покосился на бейсбольную биту, которой учительница поигрывала в руке. Теперь она стояла прямо перед ним; если бы она решила взмахнуть битой, то он не успел бы отклониться от удара, и женщина выглядело достаточно сильной, чтобы начисто снести ему голову.

— Отработка, Поттер, — в конце концов прошипела мадам Дейвис. — Мой кабинет, пять часов. Сегодня останетесь без ужина.

Гарри недоверчиво уставился на нее, но ничего не сказал — в конце концов, он был не в том положении, чтобы спорить. Он не понимал: он был так уверен в ответе на этот вопрос, что на минуту ему показалось, что это было чем-то, что он выучил в предыдущие годы учебы, которые стерлись из памяти. А теперь Гарри и вовсе не знал, откуда у него появились эти сведения.