Довиль, северное побережье Франции

11.40

Маленький спортивный самолет «сессна» летел над Ла‑Маншем, постоянно меняя высоту в потоках воздуха, точно запущенный кем‑то в воду камушек, прыгающий над поверхностью пруда. Дженнифер закрыла глаза, пытаясь побороть приступы тошноты. Она не произнесла почти ни слова, поднявшись на борт. Впрочем, особого значения это не имело, поскольку и Том был не слишком разговорчив. Молча сидел, глядя в иллюминатор.

Через несколько часов после взлета шасси коснулись полосы небольшого аэропорта в Довиле, где их поджидал темно‑зеленый «рено‑меган». В нем они нашли смену одежды и белья для Тома, а также новенький американский паспорт на имя Уильяма Трэвиса, который Том принял с уважительным кивком в адрес расторопного и деловитого Макса.

– Каков вердикт вашего босса, агент Брауни? – осведомился он, когда машина вырулила на автомагистраль и устремилась к Парижу.

– Если мы собрались работать вместе, можно обойтись именами.

Том пожал плечами:

– Ладно, Джен.

– Дженнифер, если не возражаете, – вежливо заметила она.

Просто по имени – одно дело. Но «Джен» – в этом крылось нечто совсем интимное, предполагало определенную степень фамильярности. Не настолько они близки, чтобы он называл ее Джен. Том насмешливо фыркнул и отвернулся. Дженнифер укоризненно покачала головой. Путешествие обещало быть долгим и не слишком приятным.

– Что ж, меня это вдохновляет.

Они погрузились в молчание, слышалось лишь легкое и ритмичное постукивание колес, проезжавших по швам асфальтового покрытия, – примерно такой звук издает заевшая в конце пластинки иголка. Пейзаж за окном был плоским и ровным, расчерченным на огромные прямоугольные поля золотистого и бронзового оттенков. Это означало, что страда еще впереди. Вскоре Дженнифер покосилась на Тома:

– Так вы когда‑то работали в ЦРУ?

Она вдавила педаль акселератора и заметила, как Том ухватился за ручку двери. Дженнифер настояла, что поведет автомобиль сама. Считала, что знакомое ощущение педалей под ногами и рулевого колеса в руках поможет ей вернуть самообладание, утраченное во время перелета.

По‑прежнему глядя в окно, Том ответил:

– Было дело.

– Операция «Кентавр»?

– Да.

– И что же случилось?

– До Парижа еще два часа езды! – огрызнулся Том. – Я предпочел бы побеседовать о чем‑нибудь другом, если не возражаете, конечно.

– Хорошо.

Дженнифер утопила педаль газа и на бешеной скорости обогнала огромный грузовик, пластиковые борта которого хлопали по ветру. Вот она снова выехала на свою полосу, еще поддала газу, и машина устремилась вперед. Дженнифер почувствовала, как Том, сидевший рядом, весь сжался, и улыбнулась. Очевидно, он не привык быть пассажиром. Как, впрочем, и она.

Миновало десять минут, настал черед Тома нарушить молчание. Вопрос выдавал его тайные мысли, видимо, не дававшие покоя с начала знакомства.

– А что вы знаете об операции «Кентавр»?

– О, так теперь вы не прочь поболтать на эту тему?

Том гневно сверкнул глазами.

– Дело в том, что в Нью‑Йорке вы обронили ресницу, когда крали яйцо. Произвели анализ ДНК, нашли копию генетического кода. Ну и этот тонкий в прямом и переносном смысле слова след привел в Агентство национальной безопасности. Там‑то нас и просветили на ваш счет. А это, в свою очередь, заставило заподозрить вас в ограблении Форт‑Нокса.

– Чего еще они вам наговорили?

– Этого, к сожалению, сказать не могу.

– Что они вам обо мне рассказали? О той истории, ну, вы понимаете?

– Заявили, что вы смылись самым позорным образом.

– Господи! – Томас громко расхохотался. – Вот долбаный Джон Пайпер, черт возьми!

– Но откуда вы…

– Да потому что только он мог так сказать. Значит, Джон Пайпер умудрился перебраться из ЦРУ в Агентство национальной безопасности и занимает там сейчас приличный пост? Готов побиться об заклад: он до смерти боится, что все подробности, связанные с операцией «Кентавр», всплывут наружу!

– Он, как и мы, хочет вернуть монеты.

– Позвольте кое‑что объяснить насчет Джона Пайпера. Больше всего на свете он желает спокойствия и благополучия для Джона Пайпера. Лишь это его и заботит. Так что он обо мне говорил?

– Вы были хорошим агентом, а потом сбились с пути истинного. Лучшим его агентом. Вы кого‑то убили…

– Неужели? – злобно воскликнул Том, прищурившись.

– Так убили? – спросила Дженнифер и покосилась на Тома.

– Да, – нехотя признался он. – Но тот человек сам бы убил меня, если б я этого не сделал.

– Оригинально, – брезгливо поморщилась Дженнифер.

– Они уже тогда решили прикрыть операцию.

– Кто «они»?

– Пайпер и его дружки из ЦРУ. И попросили меня выполнить для них последнюю работу. Пробраться в одну швейцарскую биотехническую компанию, украсть там несколько файлов, поджечь помещение и послать пулю в голову главному тамошнему ученому, чтобы не мог продолжить исследования. Но я, знаете ли, мокрыми делами никогда не занимался и отказался от задания. А они пригрозили привлечь меня к суду. За неподчинение старшему по званию, ну и прочее. А когда я сообщил им, что ухожу, подослали ко мне чистильщика, чтобы успокоил навеки. Кстати, именно так они это называют. Ну и я сделал все, чтобы остаться в живых.

– Но какого черта им понадобилось заходить так далеко? – Дженнифер недоуменно пожала плечами.

Впрочем, следовало признать, ей достаточно было недолго пообщаться с Пайпером, чтобы понять: он способен на любую мерзость. И хотя она не вполне доверяла Кирку, данная деталь придавала достоверности его рассказу.

– Да потому, что они сообразили: если эта история всплывет наружу, все они окажутся на линии огня. Вообще мне кажется, они попросили нас проделать эту грязную работу, чтобы проверить на вшивость. Ну, посмотреть, насколько они могут нас контролировать. Вероятно, позже они стали бы шантажировать нас, чтобы не рыпались и держали язык за зубами. Не знаю, что произошло с остальными, но когда Пайпер убедился, что я в эти игры не играю, решил сделать ход конем: убрать меня. Так уж они работают.

– Вернее, вы хотите заставить меня думать, что работают они именно так.

– У них свои, особые правила игры. Не как у нормальных людей. Нащупают какую‑нибудь слабость, возможность припереть к стенке, и обрушиваются на тебя со всей силой.

– А что произошло в Париже?

Том улыбнулся:

– Провернул одну сделку с французами.

– Какую?

– Они кое‑что потеряли, я им вернул. За это они помогли мне исчезнуть.

Дженнифер покосилась на Тома:

– Тогда и стали вором?

– А что мне оставалось? Думаете, я способен просидеть на службе, как все, с девяти до пяти? Работать в офисе? Перебирать бумажки? – В стекле отразилась слабая тень лица Тома, он улыбнулся своей мысли. – Нет, не такую жизнь я для себя выбирал. Агентство оставило меня ни с чем. Я все потерял. И у меня не осталось выбора.

– Но ведь вам это нравилось, не так ли? – спросила Дженнифер, и в ее голосе звучал укор.

– Ну, допустим. Воровать у меня всегда хорошо получалось, я умею, натренировался. Да, пожалуй, мне нравилось. Планирование самого дела, потом – отхода. Всплеск адреналина в крови, я привык к нему как к наркотику. А вообще‑то перестал нуждаться в деньгах уже давно.

– Что заставило вас принять решение завязать? – скептически осведомилась Дженнифер.

Том покачал головой:

– Не знаю. Наверное, похороны отца. Порой случается, щелкнет что‑то в голове, будто замкнется, и ты сразу понимаешь: время пришло.

В стеклах его темных очков отразились белые полосы, которыми была размечена дорога; они обозначали рекомендуемую дистанцию между машинами.

 

Глава 36

 

13.37

Дальше они ехали в молчании, и вскоре впереди показались высокие коробки многоэтажек и приземистые здания складов. Башни, шпили, антенны – эта смесь стали, стекла и бетона тянулась к небу, укутанному сероватой дымкой. Они приближались к окраинам Парижа, довольно мрачным. Приятным разнообразием для глаза служил лишь новый, блистающий белизной футбольный стадион в Сент‑Дени.

– Что вам известно о Дариусе Ван Симсоне?

– То, что рассказал вчера Гарри, – промолвил Том. – О том, что он приобрел на аукционе «двойного орла». Хотя… Фамилия вроде бы знакомая. Кажется, где‑то про него читал.

– Я вам подскажу где: это имя ежегодно фигурирует в журнале «Форчун‑500». Вроде бы на сей раз входит в список первых пятидесяти самых богатых людей.

– Зачем вам понадобилось с ним встречаться?

– Несколько недель назад нам было известно о существовании только трех «двойных орлов» – одного у Симсона и двух – в Смитсоновском институте. И вот теперь, после кражи в Форт‑Ноксе, получается, что их уже восемь. Ван Симсон этого пока не знает. Не должен знать. Мне хочется посмотреть на его реакцию, когда я сообщу, что его монета не столь уникальна, как ему прежде представлялось.

– Думаете, он тут замешан?

– Он достаточно богат, чтобы заказать подобное ограбление. И еще является виднейшим игроком на нумизматическом рынке, а также одним из самых крупных клиентов Гарри. Считаю вполне вероятным, что ему что‑либо известно.

– А как он сколотил состояние?

– На сделках с недвижимостью. Офисные здания, большие торговые центры, роскошные резиденции… Он наделен особым даром покупать землю дешево. А затем вдруг на ней чудесным образом передвигается дорога или власти выдают разрешение надстроить значащийся в плане дом на три этажа.

– Весьма умен?

– Да. И если верить разным историям, очень жесток. – Дженнифер посмотрела в боковое зеркальце и пересекла две подряд полосы движения, чтобы обогнать очередной грузовик.

Том ухватился за ручку над головой.

– Какие истории? – полюбопытствовал он.

– Говорят, первый раз он неплохо нажился на приобретении дома для престарелых. Выгнал его обитателей на улицу, здание снес и построил на его месте что‑то другое. Старики отказывались покидать свой последний приют, и тогда он поджег дом. Говорят, там погибло тринадцать человек. Но доказать его причастность к поджогу, разумеется, не удалось. И он своего добился.

– Вот в чем проблема с такими людьми, как вы, – заметил Том. – Всегда думаете о других самое худшее. Вам хоть раз в голову приходило, как вообще возникают сплетни? На самом ровном месте?

– Разумеется, – отрезала Дженнифер. – И порой сплетни возникают не без причины. Дыма в большинстве случаев без огня не бывает.

Том покачал головой:

– Да что вы об этом знаете? Убежден, вы даже штрафной квитанции за неправильную парковку никогда в жизни не видели.

Внезапно Дженнифер захотелось доказать ему, насколько он заблуждается. Но она тут же отогнала от себя эту мысль. Нечего откровенничать с парнем; отношения между ними должны быть сугубо профессиональными.

– Ладно. Тогда расскажите мне об истории в Форт‑Ноксе, – промолвил после паузы Том. – Что там случилось?

Дженнифер вздохнула и вкратце ознакомила Тома с результатами своего расследования. Убийство итальянского священника Раньери, обнаружение монеты, версия ФБР об ограблении и участии в нем Шорта, последующее его убийство. Том слушал внимательно, особенно заинтересовали его технические подробности проникновения в хранилище.

– Это профессионалы, точно вам говорю, – заметил он после того, как Дженнифер закончила свой рассказ. – Очень тщательно все обдумали и исполнили с блеском.

– Вы полагаете, это возможно? Вот так проникнуть в Форт‑Нокс?

– Если у них там был свой человек, да, – ответил Том. – От него требовалось отключить систему сигнализации или не проверить то, что он должен проверять по роду службы. И ворота открыты, добро пожаловать.

– Ну а компьютерный вирус? Когда‑нибудь сталкивались с чем‑либо подобным?

– Конечно. Мир переходит от ключей к компьютерам. Вирус, подобный этому, служит отмычкой. Самая простая часть операции. А вот затащить туда контейнер… это требовало тщательного и хитроумного плана.

– Да, наверное.

– Я вас не слишком убедил? – с улыбкой произнес Том. – Не верите в собственную версию?

– Нет, дело вовсе не в этом… Очевидно, это не имеет вообще никакого значения, но последние пару дней одна мысль не дает мне покоя…

– О чем вы?

– Вам не кажется, что обнаружение тела, а затем и контейнера произошло как‑то очень быстро и легко? Будто специально подстроено.

Том пожал плечами:

– То, что все указывает на одного человека, совсем не обязательно означает, что специально. В вашей находке я вижу лишь подтверждение его участия.

– Видимо. Но я не понимаю, для чего понадобилось выдавать убийство за самоубийство. Ведь они уже размозжили парню череп. Вскрытие самоубийц – стандартная процедура. Они должны были сознавать, что рано или поздно это обнаружится.

– Может, рассчитывали на то, что монет не хватятся еще долго, несколько лет? И тогда не удастся проследить какую‑либо связь между двумя событиями?

– Да, конечно. Но дело не только в имитации самоубийства. Если бы вы хотели уничтожить очень важную улику, стали бы бросать ее в костер на заднем дворе дома, где жил убитый вами человек?

– Они занервничали и допустили ошибку.

– Нет. Эти люди ошибок не допускают. Все тщательно спланировано от начала до конца. Каждый шаг. Вы сами только что говорили.

– Да, верно. – Том сплел пальцы. – Тогда единственное приемлемое объяснение заключается в следующем. Они оставили там контейнер по той же причине, по какой им понадобилось симулировать самоубийство.

– А именно? – Дженнифер задала вопрос, уже зная на него ответ. И этот ответ ей не нравился. Ей просто хотелось проверить, так ли думает Том.

– Они сделали это специально. Чтобы кто‑нибудь вроде вас непременно его нашел.

 

Глава 37

 

Восьмой округ, Париж

14.04

Они добрались до центра Парижа и сразу оказались в потоке интенсивного дневного движения. Между машинами и автобусами сновали роллеры и велосипедисты, более крупные транспортные средства с трудом пробирались через толпы туристов, захлестнувшие не только тротуары, но и проезжую часть; похоже, последним было наплевать на светофоры и прочие знаки. По мнению Тома, все они стремились добраться до набережной, где дул освежающий ветерок.

Дженнифер пыталась целиком сосредоточиться на вождении. Мимо окон неспешно проплывали улицы и бульвары Парижа. Она оживилась, когда над отдаленными крышами домов появились знакомые скелетообразные очертания Эйфелевой башни. Том взял на себя роль добросовестного гида, рассказывал о достопримечательностях, мимо которых они проезжали: вот площадь Согласия, а это Лувр, а вот это отель «Де Билль», а вот и Нотр‑Дам. Наконец они достигли квартала Маре, и Том указал на безупречно элегантную в своей симметричности площадь де Восгез.

– Что за чудо! – ахнула Дженнифер. – До чего красиво…

– Да, она – старейшая в Париже. Прежде ее называли пляс де Ройяль, из‑за Генриха Четвертого. Он распорядился выстроить все таким образом, сам собирался жить по одну сторону, а жену поселить напротив. Но в этот дворец он так и не переехал. Поговаривали, что то была хитроумная сделка с недвижимостью. Он с самого начала не имел намерения жить здесь и использовал свое имя лишь для того, чтобы позже выгодно продать и получить огромную прибыль.

Дженнифер усмехнулась:

– Каждый век может похвалиться своим Ван Симсоном.

Том указал на открывшееся слева свободное пространство возле кафе:

– Давайте припаркуемся тут. Отсюда всего несколько минут ходьбы.

– Хорошо.

– И еще, думаю, мне не мешает переодеться.

Дженнифер припарковалась. Том быстро натянул рубашку, пиджак и туфли, оставленные для него в машине. Он не удивился, что все было точно по размеру. Галстук он надевать не стал.

– Не забывайте, вы в роли простого наблюдателя! – бросила Дженнифер через плечо, пока он на заднем сиденье возился с одеждой. – Просто наблюдайте. А говорить буду я.

– Посмотрим, – буркнул в ответ Том.

Они прошли по рю де Франк Буржуа, автомобили припаркованы бампер к бамперу, некоторые даже умудрились въехать на тротуар, где оказалось свободное местечко. Затем свернули налево, на рю дю Темпл. Дженнифер шла легкой размашистой походкой, при каждом шаге ткань ее юбки взвивалась вокруг колен и тут же опадала.

Они остановились у высоких ворот дома Ван Симсона – настоящего произведения искусства из железа, отполированного дуба и меди. К своему удивлению, они обнаружили, что ворота заперты, и им пришлось несколько минут звонить в колокольчик, прежде чем откуда‑то сбоку послышался хруст гравия.

– Агент Брауни?

Крупный мужчина отпер ключом низенькую калитку, находившуюся слева. Кожа словно выбелена, волосы белые, тонкие. Глаза, не защищенные естественной пигментацией, сверкнули красным огоньком – он вопросительно уставился на Тома. Неловко изогнув свободную руку, он завел ее за спину, и Том догадался: его пальцы сжимают рукоятку пистолета за поясом брюк.

– Да. – Дженнифер приблизилась к нему. – А это… мой помощник, мистер Кирк. Мы к мистеру Ван Симсону. Нам назначено.

– Вам – да. – Мужчина продолжал неодобрительно оглядывать Тома. – А вот ему – нет. – Он вдруг прижал указательный палец к правому уху и быстро закивал. Из уха вился прозрачный пластиковый проводок, огибал голову и исчезал за воротником. – Мистер Ван Симсон примет вас обоих, – произнес альбинос с сильным голландским акцентом. Внимательно и быстро осмотрев улицу, он отворил калитку, жестом пригласил их пройти во двор и с грохотом захлопнул ее. – Пожалуйста, поднимите руки, – сказал альбинос и обыскал Тома и Дженнифер, к крайнему ее неудовольствию. Убедившись, что все нормально, он указал на дом.

Они молча прошли по дорожке, усыпанной гравием. Том заметил, что из окон комнаты на втором этаже за ними наблюдают двое мужчин, а из одного окна торчит нечто напоминающее ствол внушительного оружия – возможно, винтовки. Посреди двора был припаркован желтый «бентли» Ван Симсона; глубокие следы от шин, избороздившие гравий, свидетельствовали о том, что машина затормозила здесь на большой скорости.

– Видите два боковых крыла? Там располагаются офисы Ван Симсона, где он ведет свои дела, связанные с недвижимостью, – шепнула Тому Дженнифер. – Сам живет в главном здании, его личный кабинет на верхнем этаже. Внутри здания как бы находится еще одно – конструкция, укрепляющая его. Построено по образцу израильских военных объектов, способных выдержать даже ядерную атаку.

Том удивился, но промолчал. С людьми, подобными Ван Симсону, ему доводилось встречаться и прежде, и он давно привык к бесчисленным причудам богачей и оригинальным способам потратить деньги на нечто особенное.

Они приблизились к двери, и она с тихим гудением автоматически открылась. Они шагнули в прохладную пустоту вестибюля. Сводчатый потолок уходил вверх на тридцать футов, стены вдоль широкой лестницы, убегавшей куда‑то в темноту, были увешаны бесчисленными картинами и портретами. Внимание Тома привлекло одно полотно: несчастная мать молила пощадить своего сына, вокруг римские солдаты безжалостно избивали младенцев и женщин. Кровь текла по улице ручьями.

– Пожалуйста, сюда и наверх, – произнес уже другой мужчина, тоже в черном костюме.

Он возник слева, из тени, и указал на маленькую дверцу. Дженнифер и Том приблизилась, внезапно дверца отползла в сторону, и за ней открылась кабинка лифта. Никаких кнопок, лишь небольшая замочная скважина по левую сторону от входа. Лифт послушно пополз вверх.

Они молча переглянулись. Над головами помигивала красным огоньком камера, кабину заливал яркий белый свет. Они ощутили легкий толчок, лифт остановился, дверь открылась в просторную прямоугольную комнату с окнами вдоль одной из стен. Ван Симсон сидел за письменным столом в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами воротничка, синих джинсах и коричневых туфлях из мягкой замши. Он поднялся им навстречу.

– Приветствую. Позвольте представиться: Дариус Ван Симсон.

Дженнифер крепко пожала протянутую ей руку.

– Очень ценю, мистер Симсон, что вы согласились принять нас, несмотря на занятость.

– Ничего страшного, всегда рад, – с добродушной улыбкой ответил Симсон. – А это, наверное, Том Кирк? – Он снова протянул руку. – Сын Чарлза?

– Да, – удивленно промолвил Том.

– Сразу узнал. Вы очень похожи на отца. Я, знаете ли, был его большим поклонником, такой надежный постоянный клиент. – Ван Симсон указал на четыре картины Шагала, висевшие в простенке между окнами. – Вот эти он выбирал для меня сам.

– Правда? – Том выразительно посмотрел на Дженнифер. Если уж его отец, этот бастион пуританского образа мысли и жизни, вел дела с Ван Симсоном, то он не может быть негодяем, каким описывала его Дженнифер. – Великолепная подборка.

– Да, я очень доволен данным приобретением. – Он улыбнулся Тому. – Примите мои соболезнования. – Его голос звучал искренне.

– Спасибо.

– Что ж мы стоим? Присаживайтесь, прошу вас. – Ван Симсон провел их мимо огромного архитектурного макета, стоявшего в центре комнаты, указал на два дивана и обратился к Дженнифер: – Желаете что‑нибудь выпить? Нет? А вы, мистер Кирк?

– Водки с тоником, если можно. – И Том погрузился в мягкие подушки дивана.

– И я, пожалуй, выпью то же самое, – сказал Ван Симсон и направился к небольшому бару. – Называйте меня просто Дариус. – Он протянул Тому бокал, уселся на диван напротив. – Ваше здоровье!

Симсон приподнял руку с бокалом, рукав его рубашки немного задрался, и Том заметил у него на запястье часы с черным циферблатом, в оправе из розового золота. Он сразу узнал их. Чрезвычайно редкая ныне марка «Турбийон де ла Мерите», шедевр немецкого часового мастерства, и стоили они свыше ста пятидесяти тысяч долларов как минимум.

– Чудесные у вас часы, – произнес Том и в знак почтения приподнял стакан.

– Спасибо, – промолвил Ван Симсон. – Впрочем, большинство людей этого не знают. А потому особенно приятно удостоиться комплимента от знатока.

Он окинул часы любовным взглядом, поправил браслет на запястье и поднял глаза на Дженнифер:

– Посол Кросс проинформировал меня, что вы хотите задать мне несколько вопросов. Звонил вчера вечером и был, надо сказать, невероятно настойчив. – На его губах заиграла улыбка, он словно находил забавным сам факт, что кто‑то смеет оказывать на него давление. – Итак, вы здесь. Чем могу помочь?

– Э‑э… дело довольно деликатное, – начала Дженнифер под внимательным взглядом Тома. Ему было явно любопытно, как она справится. – Примерно две недели назад полиция обнаружила в Париже одну монету.

– Продолжайте.

– «Двойной орел» тысяча девятьсот тридцать третьего года выпуска.

Ван Симсон коротко хмыкнул.

– Видимо, подделка. Насколько мне известно, существует всего три таких монеты. «Двойной орел»? Это определенно не моя, и я сомневаюсь, чтобы Майлз Бакстер выпустил две другие из своих когтистых лап.

– Нет, мистер Бакстер, как всегда, на высоте, – промолвила Дженнифер. – Но мы не думаем, что это подделка. Точнее говоря, экспертиза показала полную ее идентичность с теми двумя монетами из Смитсоновского института.

– Нельзя ли на нее взглянуть? – осведомился Ван Симсон и поставил бокал на стол.

Стол являл собой довольно оригинальное сооружение: круг из толстого стекла опирался на нечто напоминающее останки обтянутого истертой до дыр резиной рулевого колеса гоночного автомобиля. Очевидно, он призван был служить свидетельством того, что Ван Симсон тратит немалые деньги на спонсорство одной из команд «Формулы‑1», догадался Том.

– Боюсь, что нет. У меня с собой ее сейчас нет.

Том улыбнулся. Что ж, по крайней мере тут Дженнифер не соврала.

– Так откуда, вы считаете, могла взяться эта монета? – спросил Ван Симсон и скрестил руки на груди.

– Пока не знаем.

– Извините, но не представляю, чем вам помочь, – усмехнулся Симсон и погладил ладонью козлиную бородку. – Если не можете показать монету, как же мне составить мнение? Вы ведь за этим сюда пришли?

– Отчасти да. Мы вдруг подумали, что монета принадлежит вам. Тогда это хоть как‑то объясняет ее идентичность тем, из Смитсоновского института, а также тот факт, что найдена она была в Париже.

Ван Симсон расхохотался.

– Жаль разочаровывать вас, однако система безопасности, установленная в этом доме, делает невозможным даже теоретическое предположение об ограблении. А потому моей монетой она быть никак не может.

– Когда вы последний раз видели ее? – не отступала Дженнифер.

– Четыре‑пять месяцев назад.

– Так давно?

– Есть люди, обожающие часами любоваться своими сокровищами, трогать их, перекладывать с места на место. Среди коллекционеров таких множество. Но я не испытываю особой тяги к подобного рода развлечениям. Мне достаточно знать, что я обладаю коллекцией. Что именно я владею тем или иным сокровищем, больше никто.

– Позвольте в таком случае сделать одно предположение? – спросила Дженнифер.

– Разумеется.

– Если мы убедимся, что ваша монета на месте, это даст повод усомниться в подлинности той, что мы отыскали. Вы согласны?

Ван Симсон поднялся и приблизился к окну. Сложил руки за спиной и стоял, обдумывая предложение Дженнифер. Откуда‑то издалека донесся звон церковных часов, каждый удар звучно пронзал тишину. Затем она вновь воцарилась в комнате.

– Я могу подождать на улице, – сказал Том Дженнифер.

Он помнил устремленный на него при встрече подозрительный взгляд Ван Симсона. Если тот знает, кем является его гость, то вряд ли будет в восторге, когда Том потащится за ними в святая святых – его хранилище.

– Не обязательно. – Ван Симсон повернулся к ним, на лице сияла широкая приветливая улыбка. – Идемте все вместе. Посмотрим на монету, и уж тогда точно будем знать, что к чему. И я настаиваю, чтобы вы пошли с нами, мистер Кирк. Уверен, вам это зрелище покажется особенно интересным.

 

Глава 38

 

15.01

Ван Симсон вставил маленький ключик в замочную скважину слева от лифта. В сторону плавно отъехал небольшой прямоугольничек из нержавеющей стали, за ним открылась клавишная панель и еще одна, стеклянная. Ван Симсон набрал короткий код доступа, стеклянная панель осветилась, он приложил к ней ладонь и держал несколько секунд. Из‑под ладони просачивалось голубоватое сияние – это сканнер считывал отпечатки пальцев и самой ладони. Двери лифта с шипением отворились, хозяин и гости шагнули в кабинку и устремились вниз.

– Не много людей видели то, что я собираюсь вам сейчас показать, – сказал Ван Симсон. В его голосе звучало волнение.

Лифт плавно остановился, двери открылись, и они оказались в широком коридоре с яркой подсветкой, причем сам источник света виден не был. Стены и пол сложены из гладких бетонных плит, в воздухе витает еле уловимый запах стали и свежего цементного раствора.

– Хранилище построено недавно. Специально для моей коллекции, – с гордостью пояснил Ван Симсон. – Сейчас мы находимся под землей, на глубине примерно двадцать пять футов. Однако поводов для беспокойства нет. Стены из специального бетона, усиленного арматурой, да к тому же проложены изнутри листами стал и двухдюймовой толщины. Мы в полной безопасности.

Том оценивал обстановку, примечал каждую мелочь. Не мог противостоять искушению. Коридор составляет в длину примерно двадцать футов, в одном конце лифт, в другом – дверь в хранилище. Никаких иных входов и выходов, насколько он мог судить, не существовало. Примерно на полпути к двери стояли огромные стальные ворота, намертво вделанные в стены. Он различил ряд крохотных дырочек в камне – очевидно, оттуда исходили лучи лазерного сигнализационного устройства. Чуть ли не через каждый дюйм установлены камеры слежения.

Они приблизились к стальным воротам. Ван Симсон извлек из кармана карточку и провел ею вдоль щели в приемном устройстве. В стене открылась панель, скрывавшая маленький экран и некое подобие переговорного устройства. Ван Симсон наклонился к нему:

– Это Дариус Ван Симсон. Прошу начать процедуру опознания.

Из микрофона раздался механический голос:

– Прошу подтвердить пароль на сегодня.

– Озимандиас, – уверенно ответил Ван Симсон.

По маленькому экрану пробежал ряд длинных изогнутых линий – это устройство анализировало его голос. Последовала пауза, и механический голос опять заговорил:

– Пароль и голос идентифицированы. Прошу отойти от ворот.

Они отступили на шаг, лампочка рядом с переговорным устройством мигнула зеленым, послышался громкий металлический лязг отодвигаемого болта или задвижки. Ворота поползли вверх.

– Да, весьма впечатляет, – промолвил Том.

Ван Симсон покосился на него и Дженнифер и с гордой улыбкой произнес:

– Спасибо. Сам разработал дизайн.

Они миновали ворота и направились к двери в хранилище. Здесь Ван Симсону пришлось снова воспользоваться своей идентификационной карточкой. В стене открылась такая же панель с маленьким экранчиком и ряд кнопок с цифрами. Экран ожил, возникла надпись:

«Прошу ввести код».

Ван Симсон приблизился к клавиатуре и набрал какой‑то очень длинный цифровой код. Экран потемнел и опять ожил.

«Цифровая последовательность аутентична. Прошу подождать».

Лампочка над дверью загорелась красным, с приглушенным металлическим лязгом болты, запирающие дверь, поползли в сторону, каждый задвигался в свой паз в стене. Красная лампочка замигала, и массивная стальная дверь, закрепленная на толстых петлях, стала открываться. Как только она отворилась полностью, лампочка загорелась зеленым.

– Прошу прощения за мокрый пол, – проговорил Ван Симсон, шагнув в помещение. – Когда хранилище заперто, его автоматически затопляет вода, дюйма на два, не более. А потом через нее пропускается электрический ток под высоким напряжением. Еще одна маленькая мера предосторожности.

Хранилище являло собой прямоугольное помещение с низким потолком и площадью примерно футов пятьдесят на тридцать. Она была заставлена большими демонстрационными стендами из нержавеющей стали, между ними вилась узкая и черная, как змея, дорожка из прорезиненного материала. Все это напоминало лабиринт. Пол, как и предупреждал Ван Симсон, действительно был мокрый. По периметру комнаты, между стенами и полом, тянулся канал шириной примерно в полфута, служивший, очевидно, дренажной системой.

– Добро пожаловать в сокровищницу Ван Симсона! – торжественно объявил хозяин. – Здесь находится самая большая в мире частная коллекция золотых монет и слитков. Собирал ее всю жизнь. – И он, счастливо улыбаясь, провел Тома и Дженнифер мимо первых демонстрационных стендов. Ван Симсон напоминал ребенка, показывающего свои любимые игрушки.

Верхняя часть каждого стенда сделана из прозрачного стекла, ниже размещалось шесть или семь выдвижных ящиков. Над каждым из стендов висел толстый прямоугольник из стекла, который спускался с потолка на стальном проводе. Каждый имел отдельное освещение. Если не считать этих островков света, остальное помещение было погружено во тьму.

– Вот, взгляните на эти! – сказал Ван Симсон, склонившись над одной витриной. – Греческие монеты, датируются примерно пятьдесят четвертым годом до нашей эры. – Он поднял голову, его глаза сияли. – Были выпущены для финансирования Брута и республиканской армии, когда после убийства Цезаря началась борьба за власть между ним, Октавианом и Марком Антонием. Найдены на поле брани, где республиканцы потерпели полный разгром. – Он перешел к другому стенду. Выдвинул один из ящиков. – А вот здесь, – он указал на обитый бархатом поддон, – слитки, принадлежавшие нацистам; выловлены из озера Лунерзее.

Том с Дженнифер склонились над стеклом и увидели на каждом слитке узнаваемое клеймо: свастика с орлом в окружении венка из дубовых листьев.

– А тут у меня золото из Дахау. – Ван Симсон любовно приподнял один из темно‑желтых слитков, бережно взвесил в ладони. – Отлит из золотых коронок и обручальных колец.

Том не стал рассматривать этот ужасный трофей Ван Симсона, а сосредоточил внимание на прямоугольных пластинах из стекла, свисавших с потолка. Только теперь он разглядел, что в каждой из них находятся монеты, зажатые между двумя прозрачными пластинами так, чтобы их можно было рассмотреть с обеих сторон. Одновременно пластины защищали их от всякого внешнего воздействия.

– Идемте! – Ван Симсон задвинул ящик, в его голосе звучало нетерпение. – Сюда!

Он повел их в самый дальний конец помещения, где на небольшом возвышении стоял стол, а на нем – монитор и прочее компьютерное и телевизионное оборудование. Стенд, находившийся рядом, был освещен ярче, чем остальные, и Том догадался: именно здесь Ван Симсон хранит главные свои сокровища. Они подошли поближе, и Том сразу узнал «двойного орла».

– Вот он, куда денется, – торжественно заявил Ван Симсон. – На месте, как я и говорил. Единственный «двойной орел» тысяча девятьсот тридцать третьего года выпуска, находящийся в частном владении. Целехонек. Эти прозрачные пластины сделаны из пуленепробиваемого материала. Никуда монета не делась и не денется, смею вас заверить.

– Вынуждена согласиться с вами, – промолвила Дженнифер, внимательно рассматривая монету.

– И все‑таки зачем вы здесь, агент Брауни? – Внезапно тон Ван Симсона переменился.

– По‑моему, я вам уже объяснила, – резко ответила Дженнифер.

– Не глухой, слышал, но только думаю, вы сказали мне не все. Что собираетесь предпринять с этим поддельным «двойным орлом»?

– В каком смысле?

– Да в том, что я заключил с вашим казначейством сделку. – Ван Симсон повысил голос, и он эхом разносился под потолком. – Они обещали, что мой «орел» будет единственной монетой на рынке. А другие там фигурировать никогда не станут.

– Насколько мне известно, сделка остается в силе, – спокойно промолвила Дженнифер.

– За исключением, что вы вдруг обнаружили монету, которую ваши эксперты признали подлинной. Иначе бы вы ко мне не пришли. Мы так не договаривались. Появление подделки подрывает ценность моего законного приобретения, создает на рынке замешательство и неуверенность. Вы должны уничтожить монету.

– Смею вас заверить, – возразила Дженнифер, – что, как только мы поймем, с чем именно имеем дело, сразу дадим вам знать. Я доведу ваши пожелания до начальства.

Ван Симсон просиял.

– Очень мило с вашей стороны. Надеюсь, вы не сочли меня навязчивым. Но мои чувства можно понять, я очень дорожу не только своей коллекцией, но и репутацией. И потом, слишком уж большие деньги на кону.

– Да.

– Что ж, тогда, если вы налюбовались сокровищем, прошу проследовать к лифту. Я могу не провожать вас? Подниметесь, там вас встретит Рольф и проводит до двери.

– Конечно, – ответила Дженнифер и крепко пожала ему руку. – Спасибо, и еще раз простите за то, что мы отняли у вас столько времени.

– Пустяки. Уверен, мы с вами никогда больше не встретимся, мистер Кирк.

Том кивнул, они обменялись рукопожатиями с Ван Симсоном и двинулись через лабиринт из металлических стендов к яркому треугольнику света, туда, где находился выход из хранилища. И уже собирались выйти в коридор, как вдруг Ван Симсон их окликнул:

– А знаете? Когда‑нибудь меня похоронят здесь. – Он жестом обвел комнату. – Здесь, под землей, рядом с коллекцией. И тогда она будет вечно принадлежать мне.

Через прозрачные пластины, подвешенные в воздухе, Том увидел, как Ван Симсон шагнул на приподнятую платформу. Над его головой располагался один источник света, на мертвенно‑бледном лице зияли темные провалы глазниц.

 

Глава 39

 

15.51

Сверкнули напоследок жуткие красноватые глаза Рольфа, и массивная входная дверь с грохотом захлопнулась за ними.

– Ну, что думаете? – спросила Дженнифер.

Они перешли улицу и направились к площади, где ос