Порте де Клинанкор, Восемнадцатый округ, Париж

16.17

«Рено» остановился, Дженнифер и Том внимательно оглядели улицу. Деревья, некогда украшавшие ее, давно погибли от удушливых выхлопных газов и нехватки солнечного света. Грязно‑серые стены зданий, напоминающих тюрьму, украшали граффити – крик отчаяния и ненависти. Сушилось белье, подвешенное на палках, выдвинутых из окон, хлопало на ветру, точно паруса.

Они подошли к дому семнадцать и нажал кнопку звонка. Через несколько секунд из домофона донесся поток неразборчивых фраз на французском.

В ответ Том произнес одно слово:

– Полиция.

Дверь отворилась. Том улыбнулся Дженнифер и пропустил ее вперед; она в ответ лишь сердито покачала головой:

– Изображаете офицера полиции?

– Но ведь это помогло нам войти!

Они шагнули в плохо освещенный подъезд. Места было достаточно, и наверняка мамаши раньше оставляли тут детские коляски. Но теперь вместо них у лифта и задней двери стояли два огромных мусорных контейнера на колесиках, и тошнотворно сладко пахло тухлятиной. У подножия лестницы они увидели консьержку, седовласую старуху, все лицо исчерчено глубокими вертикальными морщинами. Дверь в ее каморку за спиной была открыта, по телевизору показывали какую‑то игру.

– Нам бы хотелось осмотреть апартаменты отца Раньери, – произнес Том на безупречном французском.

– Вы из полиции?

– Да.

– Документ есть?

– Да.

– Нельзя ли взглянуть? – Старуха сложила морщинистые ручки: костлявые запястья распухли от артрита, пальцы скрюченные, деформированные, напоминающие птичьи когти.

– Не доставляй мне лишних хлопот, женщина.

Консьержка оглядела Тома, затем Дженнифер, недовольно бормоча себе что‑то под нос.

– Какой этаж?

– Последний. Комната «В».

– Лифт есть?

– Нет. – Старуха ткнула пальцем куда‑то себе за спину. – Лестница.

Том кивнул и, пропустив вперед Дженнифер, двинулся к лестнице. Они стали подниматься по ступеням, и минут через пять шаги их начали эхом разноситься по всему пролету – звуки отлетали от стеклянной куполообразной крыши. Они добрались до площадки верхнего этажа и увидели длинный и унылый коридор, в который открывались двери шести квартир.

– Похоже, здесь, – сказала Дженнифер, когда они добрались до конца коридора.

Дверь слева была опечатана с помощью бело‑синей полицейской ленты, к одной из створок прилеплена официального вида бумажка.

– Сейчас открою, – промолвил Том.

– Нет необходимости, – усмехнулась Дженнифер, извлекла из сумочки маленькую отмычку и склонилась над замочной скважиной. – Как‑нибудь справлюсь.

Она тихо поковырялась в замке, повернула ручку, и дверь отворилась. Лента оторвалась. Они вошли в маленькую комнату, единственным источником света служило грязное незашторенное окно. По одну сторону – узкая кровать, матрас снят и прислонен к стене; по другую – маленький холодильник. Он издавал слабое гудение, дверца была открыта, внутри ничего, лишь тускло горит лампочка. Одежда и какие‑то тряпки вытащены из шкафа и комода и разбросаны по полу. Часть тряпок свалена на кровать. В дальнем левом углу виднелась треснутая белая раковина, рядом с ней – одноконфорочная газовая плитка, подсоединенная с помощью шланга к ярко‑синему баллону, установленному на шатком ламинированном столе. Том щелкнул выключателем, но оказалось, что лампочка под потолком отсутствует. В углах на потолке скопилась густая паутина.

– Ну и дыра! – воскликнула Дженнифер.

– А вы чего ожидали?

– Ну не знаю… чего‑нибудь более приличного.

– Это была ваша идея, прошу не забывать.

– Если мы здесь, надо осмотреться.

Том пожал плечами и принялся неспешно обходить комнату, простукивая стены и внимательно оглядывая пол. Дженнифер занялась тем же самым, только с другого конца, заглянула за шкаф и даже отодвинула кровать от стены. И вот вскоре они закончили осмотр и встретились в центре комнаты.

– Ну и хватит, – проговорил Том и еще раз с отвращением окинул взглядом комнату. – Ничего здесь нет и быть не может.

– И все равно стоило.

– Неужели?

– Очевидно, я просто недооценила французскую полицию. Вероятно…

– Погодите‑ка! – вдруг перебил ее Том. – Здесь действительно ничего.

– О чем это вы?

– А что тут вообще есть? Тряпки, постель, плитка, несколько книг. – Он пнул носком ботинка валявшуюся на полу книгу, скрытую красной рубашкой. – Но я не верю, что он жил… вот так. Ни еды, ни фотографий. Даже занавески на окне нет.

– Занавески? Ну и что?

– Вы когда‑нибудь пробовали уснуть в комнате, где нет занавески или шторы? Это возможно только в том случае, если вы планируете подняться часа в четыре утра. Он мог бы попробовать соорудить себе хоть какое‑то подобие занавески из простыни, полотенца…

Дженнифер пожала плечами, хотя сознавала: определенный резон в его рассуждениях есть. Действительно странно. Том приблизился к окну и стал всматриваться через мутное, давно не мытое стекло в крыши домов, телевизионные антенны, окна и каминные трубы. Затем покачал головой и глянул вниз. На полу в комнате валялся стул, видимо, перевернутый во время обыска.

Том поднял его и придвинул к окну, на привычное место. Он без труда определил его – в нижней части подоконника облезла краска, там, где к нему прижималась спинка стула. Том хотел отвернуться, но его внимание привлекла коричневая обивка сиденья. Ее покрывали пыльные следы от обуви.

– Странно… – Он присел на корточки, чтобы рассмотреть получше.

– Что странно? Что вы там нашли?

– А вдруг он…

Том распахнул окно, встал на стул и уже с него шагнул на подоконник. Перейти оттуда на крышу особого труда не составляло, там проходил широкий водосток. И вот Том шагнул куда‑то влево и исчез из поля зрения Дженнифер.

Она последовала за ним, выбралась из окна и обошла по широкому водостоку всю крышу дома по периметру. А потом перескочила на крышу соседнего здания.

На крышах вокруг каминных труб завывал ветер, и вскоре Дженнифер, перебираясь через какие‑то кабели и провода электропроводки, пожалела, что не надела более удобную обувь на плоской подошве. Провода змеились повсюду – приходилось осторожно и высоко поднимать ноги, чтобы перешагивать их и не угодить в ловушку.

Когда она преодолевала последнее препятствие, на крышу налетел резкий порыв ветра, и Дженнифер на мгновение потеряла равновесие. Машинально опустила ногу, и высокий каблук зацепился за провод. Она поняла, что падает – будто в замедленной съемке, цепляясь руками за воздух, не чувствуя под собой ног. Рухнула на крышу, больно ушиблась и с ужасом осознала, что скользит по скату вниз.

– Том! – отчаянно крикнула Дженнифер.

Каким‑то чудом ей в последний момент удалось ухватиться за кусок шнура или провода, это затормозило падение. Но судя по тому, как он трещал и гнулся, передышка была лишь временной.

– Том!

Дженнифер отчаянно упиралась коленями и ладонями, чтобы не съехать с пологой крыши. С левой ноги сорвалась туфля, покатилась вниз и остановилась в нескольких дюймах от края.

Увидев Дженнифер, Том распластался на животе и протянул ей руку. Она потянулась к нему всем телом, вытянула руку, но не получалось. Не хватало нескольких дюймов.

– Ставь ногу вот сюда! – велел Том. – А потом толкайся. Оттолкнись, слышишь?

Она увидела маленький выступ, на который указывал Том, и уперлась в него ступней. Но дотянуться до руки Тома не удалось.

– Тихо, не двигайся!

Дженнифер кивнула, слишком испуганная, чтобы говорить; провод в ладони стал скользким от пота. Том куда‑то исчез. Томительно тянулись секунды.

– Где ты? – воскликнула Дженнифер, чувствуя, что рука, в которой был зажат провод, онемела. – Том?

Ответа не было.

Ею завладело ужасное предчувствие. Она крепко зажмурилась, пытаясь отогнать страшную мысль, но не помогло. А если Том нарочно заманил ее на крышу? Бросил ее здесь погибать, а сам воспользовался этой возможностью, чтобы удрать?

Вот уже и ноги начали неметь, и Дженнифер ощущала, что нет больше сил держаться – скоро, еще секунда‑другая, и она скользнет вниз, но тут рядом возник толстый черный кабель со свежесрезанным концом. Спустился откуда‑то сверху.

– Хватайся за него.

Над гребнем крыши появился Том. Дженнифер протянула руку, ухватилась за кабель. Том начал тянуть ее вверх, и вскоре она оказалась рядом с ним. Перевалила через гребень и распростерлась на спине, тяжело дыша.

– Черт… – с чувством невероятного облегчения выдавила она.

– Не стоит благодарности! – насмешливо бросил Том.

– Я уж думала, ты решил меня бросить.

– У тебя никакой веры в людей не осталось? – Том присел, морщась, стал рассматривать натертую кабелем ладонь.

– Ой, моя туфля! – вдруг воскликнула Дженнифер и вскочила. – Надо ее достать.

– Я за ней не полезу. – Том тоже встал и принялся отряхивать брюки.

– Нет, я ее здесь не оставлю! Эта пара обошлась мне в пять сотен баксов.

– Бог ты мой, пятьсот баксов за туфли! – присвистнул Том.

– Хорошая обувь – моя слабость, – жалобно протянула Дженнифер.

– Ладно, давай сюда вторую туфлю.

– Что?

– Ты хочешь вернуть свою обувку или нет?

– Да.

Дженнифер сняла вторую туфлю, протянула ему с подозрительным выражением на лице. Том прицелился и запустил туфлей в первую, застрявшую на самом краю крыши. Они сорвались и упали вниз, во двор. Дженнифер просто глазам своим отказывалась верить. Разбрасывается туфлями по пятьсот долларов за пару, точно камушками играет!

– Ах ты, ублюдок! – взвизгнула она.

– Подберем их, когда закончим, – небрежно бросил Том и отвернулся, скрывая улыбку.

Все еще кипя от негодования, она проследовала за ним вдоль желоба несколько ярдов, осторожно пробираясь через птичий помет, почти сплошь испещривший серебристую крышу. Особенно противно было оттого, что идти пришлось в колготках. Они приблизились к другому окну, прикрытому красными занавесками. Том толкнул раму, но, похоже, окно было надежно заперто изнутри.

– А что мы вообще здесь делаем? – осведомилась Дженнифер, ругая себя за то, что сама предложила наведаться в квартиру Раньери.

– Цепляемся за соломинку, – ответил Том, задумчиво оглядывая скат крыши. Потом стал внимательно рассматривать оконную раму. Медленно провел пальцами вдоль ее краев с облупившейся краской и нащупал под подоконником небольшой выступ. Кнопка. Том нажал ее, попробовал открыть створку окна, и она бесшумно отворилась. Красные занавески отдернулись. Дженнифер, изумленно расширив глаза, следила за его манипуляция ми. Весь гнев ее сразу исчез.

– Здорово… Прощаю тебе туфли.

– Второй замаскированный вход, вполне заурядный прием, если хочешь сбить кого‑нибудь со следа. Или избегаешь незваных гостей. Судя по тому, что ты мне рассказывала про Раньери, он общался с людьми, которые от слов сразу приступают к делу. В общем, – он пригнулся и заглянул в темную комнату, – давай посмотрим, что тут у него. А извиняться за туфли буду потом.

 

Глава 41

 

16.36

Они шагнули в спальню, и контраст с каморкой, где недавно побывали, оказался разительный. Безупречно и уютно обставленная комната, темно‑синее покрывало на постели прекрасно сочетается с дорогими плотными обоями с рисунком в китайском стиле и светло‑кремовым ковром на блестящем паркетном полу. На тумбочке у постели несколько фотографий в рамочках; двери с зеркальными стеклами, за ними открывается гардероб, битком набитый костюмами, рубашками, галстуками, обувью; все аккуратно рассортировано по цвету. Тут же висело и облачение священника. Чем бы ни занимался Раньери, сразу становилось ясно: бизнес приносил ему очень неплохой доход.

Из спальни Дженнифер и Том попали в просторную кухню, через дверь в стене по правую руку. За кухней виднелась арка, вход в кабинет с большим письменным столом в дальнем углу. Здесь тоже было довольно темно, слабый красноватый свет просачивался через задернутые шторы на окнах. Том с Дженнифер застыли на пороге.

– Ну вот, приехали, – сказала Дженнифер и нащупала на стене выключатель. Под потолком вспыхнул свет.

– Давай посмотрим, что тут у него интересного.

Том подошел к письменному столу, просмотрел лежавшие на нем бумаги и принялся за ящики. Но ничего интересного не обнаружил. Счета, факсы, квитанции. Видимо, Раньери в качестве прикрытия занимался импортом вина.

Том листал бумаги, не переставая удивляться, чем он тут занимается, забыв о врожденном отвращении и нежелании сотрудничать с копами, тем более с федералами. Хотя Дженнифер выгодно отличалась от тупоголовых топтунов, с которыми прежде ему доводилось иметь дело. И еще Том любил сложные задачи. Ему не хотелось признаваться в этом даже себе, однако история с монетами заинтриговала его; еще интереснее было проследить, как «орлы» нашли путь от Форт‑Нокса к дому Раньери. Впрочем, Том никогда не признался бы в этом Дженнифер.

– Вот что нам нужно, – заметила она и указала на тянущийся от стола к розетке провод. – Но где его ноутбук? Может, кто‑нибудь побывал здесь до нас и унес его?

– Или он сам спрятал его где‑нибудь?

– Пойду поищу в спальне.

Том тяжело опустился в кресло и оглядел комнату в поисках какого‑либо ключа или подсказки. Удивительно современный кабинет. Журнальный столик подобран в тон письменному столу, пластина из дымчатого стекла покоится на блестящей стальной раме. Черный кожаный диван и кресла совсем новенькие, с тугими и твердыми подушками, спинки под довольно неудобным, почти прямым углом, отчего Тому пришлось сидеть, подтянув колени к животу. Стены белые, увешаны черно‑белыми фотографиями с видами Нью‑Йорка. Вот знакомый треугольник Флэтайрон‑билдинг, этот двадцатиэтажный небоскреб прозвали Утюгом; вот сверкающее хромом и сталью здание Крайслер‑билдинг, построенное в стиле ар‑деко; а здесь – гранитная махина Эмпайр‑стейт‑билдинг на Пятой авеню.

От выдержанной в строгом стиле комнаты веяло холодным и рассудочным, чисто мужским подходом к жизни. Неожиданно внимание Тома привлекла красная корзина для мусора, приютившаяся у ножки письменного стола. Он рассеянно придвинул ее к себе, мельком отметив, что краска на ободке облупилась, что свидетельствовало о долгом использовании этого предмета. Как‑то не вписывалась старая красная корзина в общую картину.

Том полез в нее и извлек газету. Газета как газета, ничего особенного. За исключением, возможно… даты.

– Какого числа убили Раньери? – крикнул он Дженнифер.

– Шестнадцатого. А почему ты спрашиваешь? – Ее голос эхом раскатился по квартире.

– Я вроде что‑то нашел.

Дженнифер возникла в дверях. На ее лице отражалось нетерпение.

– Вот, отыскал газету. Датирована двадцатым. За четыре дня до этого Раньери убили. Значит, здесь побывал кто‑то еще.

– И вероятно, уничтожил улики или прихватил что‑нибудь полезное.

– Вот только… – Том обвел рукой комнату. – Ты посмотри хорошенько. В квартире у него идеальный порядок. Совсем не то, что в той клетушке. Здесь ничего не переворачивали.

– И что?

– А это означает, что пришельцы хорошо знали, где что у него лежит. Им не было нужды переворачивать все вверх дном. Они знали, как попасть в квартиру, где искать. Очевидно, этот гость бывал тут и прежде, возможно, вместе с Раньери.

– У него был сообщник? – Дженнифер уселась в кресло и поморщилась. Господи, до чего же жесткое и неудобное!

– Например, немец? – предположил Том и показал ей газету из мусорной корзины. – Наш таинственный гость читает «Франкфуртер альгемайне». Вообще‑то, – Том присмотрелся к газете, – тебе не кажется, что его особенно заинтересовала одна статья? Газета сложена и открыта как раз на данной странице.

Газета была аккуратно сложена вчетверо, напоминая небольшую прямоугольную брошюру. В центре верхней страницы напечатана большая статья, остальные страницы пестрели материалами поменьше, разными рекламными объявлениями и снимками.

– Что там написано в заголовке? – Дженнифер поднялась и присела на ручку его кресла.

– «Suche geht weiterfur Schiphol Flughafen‑Diebe», – прочитал вслух Том и перевел: – «Поиски воров из аэропорта Скипхол продолжаются».

– Скипхол? Это, кажется, где‑то в Голландии?

– А тебе известен другой аэропорт Скипхол? – усмехнулся Том.

– Здорово! – Дженнифер полезла в сумочку, достала мобильник и набрала номер. – Макса Спрингера, пожалуйста. – Пауза. – Макс? Привет, это Джен… Спасибо, замечательно. Ты сейчас на рабочем месте? Отлично. Хочу, чтобы ты для меня кое‑что проверил. Что у тебя есть по краже в аэропорту Скипхол несколько недель назад? Да, разумеется, Скипхол находится в Амстердаме. Или тебе известен какой‑то другой? – Она улыбнулась и подмигнула Тому.

– Что ты затеяла? – спросил он.

Дженнифер прикрыла трубку ладонью.

– Мы ежедневно получаем криминальные отчеты из Интерпола. Наиболее любопытная информация вносится в базу данных. О том, что произошло в Скипхоле, обязательно должна быть запись. – Она отняла ладонь от трубки. – Да, я слушаю. Нашел что‑нибудь? Отлично, молодец. Так, теперь прочти мне, только медленно. – Она слушала и одновременно быстро записывала что‑то на листке бумаги, взятом со стола. – Ясно… Так… Ах вот оно что? Нет, прямо сейчас говорить с ним я не могу. – Она покосилась на Тома. – Передай, что позвоню сегодня, попозже. Спасибо, Макс. – Дженнифер отключила мобильник.

– Что там?

– Одиннадцатого июля в этом аэропорту произошло вооруженное ограбление склада таможенного терминала. Трое парней заработали целое состояние. Сперли оттуда коллекционные вина и драгоценности, погрузили их в специально нанятый фургон частной службы доставки посылок. Двое охранников убиты. Десять дней спустя, двадцать первого, в будке телефона‑автомата в Амстердаме убили человека. Закололи ножом. Местной полиции удалось установить личность жертвы – некий Карл Штайнер. – Дженнифер сверилась со своими записями. – Выходец из Восточной Германии, послужной список длинный: вооруженные ограбления, покупка и сбыт краденого и прочее. В квартире у него нашли несколько коробок коллекционного вина и то, что осталось от драгоценностей.

– Иными словами, он провернул дельце в аэропорту.

– Дальше – больше, – продолжила Дженнифер. – Выяснилось, что четырнадцатого Штайнера арестовали. Здесь, в Париже. За драку в ночном клубе. А теперь догадайся, кто на следующее утро внес за него залог.

– Раньери? – с надеждой предположил Том.

– Да! – Дженнифер торжествующе улыбнулась.

Том потер виски и нахмурился:

– Вроде все сходится. Ведь ты пыталась выяснить, как Раньери заполучил эту монету. И отчего столь тщательно спланированное ограбление Форт‑Нокса вдруг дало сбой. Теперь мы знаем.

– Разве?

– Амстердам – своего рода Мекка для торговцев ценным товаром. Тут проворачиваются миллионы сделок, одни из них законные, другие – нет. Вот и Штайнер, видимо, решил урвать кусок пожирнее. Устраивает вооруженное нападение на аэропорт, уезжает оттуда в фургоне, набитом коллекционным вином и драгоценностями. Но может, ему просто повезло? Что, если, распаковав добычу, он нашел монеты в одной из коробок?

– Ты хочешь сказать, он завладел ими случайно? Долгие месяцы планирования, сотни тысяч долларов потрачены на операцию, и все пошло прахом лишь потому, что какому‑то жулику крупно повезло?

– Почему нет? На курьера вряд ли можно было положиться, учитывая, какие усиленные меры безопасности приняты в аэропортах в последнее время. Отослать вместе с каким‑либо грузом менее рискованно, поскольку большинство грузов не распаковывается и не досматривается. Знаю, сам много раз пользовался. Вероятно, Штайнер заранее договорился с покупателями вина и побрякушек. А потом вдруг неожиданно обнаружил монеты. И ему понадобилась помощь.

– Да, – протянула Дженнифер, поняв, куда клонит Том. – Итак, Штайнер является в Париж повидаться со старым другом Раньери. Наверное, он даже дал ему одну из монет, чтобы прощупать почву на тему сбыта. Но до того как Раньери успел продать ее, кто‑то его выследил и убил. Узнав об этом, Штайнер бросился сюда, забрал свои вещи, выбросил газету в мусорную корзину и вернулся в Амстердам с остальными монетами.

– А через несколько дней нашел свою смерть на улице. Причем, заметь, его закололи ножом, как и Раньери.

– А помнишь слова Гарри? Что в мире найдется очень немного людей, которые захотят или смогут приобрести подобные монеты?

– О чем ты?

– Раньери и Штайнер пытались продать монеты тем самым людям, которые их похитили. Как тебе версия?

Неожиданно газета, лежавшая на столе, зашуршала, ее края поднялись, опали, словно от сквозняка. Дженнифер вздрогнула и взглянула на распахнутую дверь.

– Ты окно за собой закрыл? – еле слышно спросила она.

– Вроде бы да, – шепнул Том.

Он соскользнул с дивана, шагнул к панели и щелкнул выключателем. Комната погрузилась в темноту. Том на цыпочках подкрался к двери, вжался спиной в стену. Дженнифер встала за ним.

Они выжидали и прислушивались. Кругом царила тишина, отчего стали слышнее звуки улицы. Отдаленное завывание сирены, визг тормозов, плач младенца, где‑то с грохотом захлопнули окно. Внезапно возник совсем иной звук. Что‑то еле слышно скрипнуло, потом еще раз. Такого рода шумы могли исходить лишь из квартиры. Кто‑то расхаживал по паркетному полу.

Том и Дженнифер замерли, затаив дыхание, и слышали громкое биение собственных сердец. И еще один звук – легкий шорох ткани. Вскоре и он стих, и Том сообразил, что пришелец остановился возле двери.

В комнату просунулся черный отполированный ствол пистолета, короткий, будто обгрызенный. Показалась мужская рука, белокожая, пухлая, все пальцы унизаны дешевыми кольцами, верхнюю часть ладони украшает татуировка в виде огромной паутины.

Не колеблясь ни секунды, Том рванулся вперед, схватил мужчину за запястье мертвой хваткой, резким рывком вывернул ему руку и прижал ее к телу. Он ощутил, как с глухим треском рвутся связки и сухожилия по запястью. Мужчина взвыл от боли и выронил пистолет, тот с грохотом упал на пол. Том ослабил хватку и подобрал оружие. Незнакомец, лица которого он не увидел, вырвался и с завыванием бросился к двери.

– Следующего, кто посмеет сюда сунуться, пристрелю на месте! – громко пригрозил Том.

Послышался звук удаляющихся шагов и глухие голоса – судя по всему, исходили они из спальни. Налетчики о чем‑то тихо переговаривались.

– Решают, какой вариант хуже, – прошептал на ухо Дженнифер Том. – Попробовать взять нас тут или вернуться с пустыми руками к тому, кто их послал.

В дверь позвонили. Мелодичный и громкий, имитирующий колокола звон разнесся по квартире. Затем – полная тишина. А через несколько секунд они услышали топот шагов по крыше. Налетчики убегали.

 

Глава 42

 

17.06

В дверь позвонили снова, на сей раз – еще настойчивее. Стараясь ступать как можно тише, Том прошел в кухню, подкрался к входной двери. Остановился, вжался в стенку и замер. Звон наполнял квартиру, к нему присоединился и грохот – кто‑то изо всей силы стучал кулаком в дверь. Том осторожно посмотрел в «глазок», отверстие в центре, отделанное кружком из хромированной стали.

– Черт, – процедил он. – Черт, черт, черт… – Том крепко зажмурился, уперся лбом в дверную панель. Только этого ему сейчас не хватало!

– Кто там? – спросила Дженнифер. Она по‑прежнему стояла у двери в гостиную, на лице написано нескрываемое любопытство.

Не отвечая, Том сунул пистолет в карман, снял задвижку и открыл дверь. Яркий свет из коридора ударил прямо в глаза и даже заставил его сощуриться.

– Ah, Felix, mon ami.[10] Надеюсь, я тебя не слишком побеспокоил?

В дверях стоял плотный мужчина с веселым круглым лицом и длинными кудрями темных жирных волос, связанных конским хвостом на затылке. Он всматривался в темноту и одновременно протягивал Тому руку. Дженнифер вспомнила: Феликс, под этим псевдонимом, как утверждал Пайпер, Томас Кирк проработал в агентстве последние десять лет.

– Bonjoure, Jean‑Pierre.[11] Что же ты стоишь? Проходи, – промолвил Том и нехотя пожал протянутую руку.

Мужчина дал знак двум полицейским у него за спиной подождать. Том затворил за гостем дверь, Дженнифер включила свет в прихожей.

– Знакомься, Дженнифер, это Жан‑Пьер Дюма из французской секретной службы. Жан‑Пьер, позволь представить тебе специального агента ФБР Дженнифер Брауни.

– Enchante.[12] – He выпуская изо рта сигарету «Лаки Страйк», Дюма крепко пожал Дженнифер руку. – Это, наверное, ваши? – Он посмотрел на ее босые ноги и вынул из‑за спины левую руку с ее туфлями.

– О, спасибо вам. – Сердито покосившись на Тома, Дженнифер оттерла со ступней грязь и пыль, затем обулась.

– Какие‑нибудь документы у вас имеются, мадемуазель? – поинтересовался Дюма.

Дженнифер полезла в карман жакета, достала удостоверение ФБР, протянула ему. Дюма передвинул сигарету в другой уголок рта, скептически осмотрел документ и недоуменно приподнял брови.

– Значит, наш Феликс работает теперь на ФБР. Maintenant j'ai vraiment tout vu.[13]

– На ФБР я не работаю! – огрызнулся Том. – Просто помогаю в одном деле, вот и все.

– Да, это правда, – вмешалась Дженнифер. – Мистер Кирк находится здесь как частное лицо. И не связан никакими обязательствами.

– Ну, это как всегда, – насмешливо отмахнулся Дюма. – Ладно, пошли. Давайте присядем и все обсудим.

Он провел их в гостиную и присел на один из диванов, упругие пружины заметно осели под его весом. Том и Дженнифер устроились в креслах напротив. Дюма был в новых джинсах, футболке, синей рубашке и тяжелой черной кожаной куртке. Он выглядел физически крепким и сильным, а вот быстроты и ловкости движений ждать от него не приходилось. Крупный нос, карие глазки с насмешливым прищуром, лицо одутловатое и бледное – очевидно, от злоупотребления спиртным и сигаретами.

– Итак, друг мой, – обратился он к Тому, – что привело тебя в Париж на сей раз?

– Вы с ним друзья? – спросила Дженнифер.

– Ну, может, и не друзья, – с улыбкой заметил Дюма. – Том не из тех, кто близко сходится с людьми. Но между нами существует взаимопонимание, а это, в свою очередь, очень близко к дружбе.

– Хочу, чтобы ты рассказал ей, как мы познакомились, Жан‑Пьер, – промолвил Том. – Давай расскажи, как мы встретились.

Дюма посмотрел на него с сомнением, но Том подтвердил свое решение кивком. Дюма пожал плечами и проговорил:

– Несколько лет назад у Феликса возникли кое‑какие проблемы. Он стал… обузой для вашего правительства. Пришел ко мне, и мы помогли ему исчезнуть. А взамен он обещал помочь нам отыскать один предмет, являющийся национальным достоянием.

– Значит, ты не лгал? – Дженнифер слегка покачала головой.

Дюма обернулся к Тому, его лицо приняло серьезное выражение.

– Ты опять попал в неприятности, ведь так?

– Ну а тебе что об этом известно?

– Знаешь сержанта Кларка? Он‑то определенно тебя знает.

– Да, та еще мразь, – мрачно усмехнулся Том. – А ему известно, что я теперь здесь?

– Нет. Не беспокойся. Я ему не сообщу.

– Спасибо, Жан‑Пьер. – Том благодарно улыбнулся детективу.

– Едва узнав, что он объявил тебя в розыск за убийство, я сразу понял: это какая‑то ошибка. Одно дело – самооборона, но на хладнокровное убийство ты не способен, нет.

– Как ты нас нашел?

– Вот уже несколько месяцев мы следим за твоим приятелем, Ван Симсоном. Подозреваем его в отмывании денег, подкупе, шантаже, возможно, даже убийстве… Очень опасный человек.

– Так вы шли за нами от самого его дома?

– Да. Приставил одного человека, чтобы проследил. Мы очень удивились, когда оказалось, что и ты тут. И особенно удивились, когда туфли мадемуазель вдруг упали с неба и едва не угодили мне в голову.

Том поднял руку:

– Моя вина. Извини.

Дюма лишь отмахнулся.

– Жандармы пасут это место дней десять. В связи с расследованием убийства итальянского священника.

– Они и про эту квартиру знают? – удивился Том, втайне довольный собой, что ему удалось обнаружить ее самостоятельно.

– Ну не полные же они идиоты!

– Итак, мы не единственные, кто успел побывать здесь, – произнес Том. – Кто‑то побывал до нас и забрал кое‑что ценное. – Он указал на свисающий со стола провод от ноутбука.

Дюма выразительно закатил глаза.

– Plus ca change.[14] Они не заметили бы, что вы прокрались сюда чуть раньше, если бы им не сказали, что за вами обоими надо следить. А отсюда вопрос. – Он посмотрел Дженнифер в лицо. – Чем вы здесь занимались?

– Мистер Кирк помогает ФБР в расследовании одного дела.

Дюма помрачнел.

– И это дает ему право вламываться в частные владения? Изображать офицера полиции? Нарушать неприкосновенность места преступления? Позвольте узнать, агент Брауни, ваше посольство запросило разрешения на это у нашего министерства внутренних дел?

– Наши люди в Вашингтоне должны были согласовать данный вопрос. Я свяжусь с ними и…

– Избавлю вас от хлопот. Никаких разрешений никто не запрашивал. Так что и вы, мадемуазель, являетесь здесь частным лицом. Нелегальным. Можно сказать, иммигрантом, поскольку у моих коллег из таможни нет отметки, что вы прибыли в нашу страну.

– Могу заверить вас… – начала Дженнифер, но Дюма резко перебил ее:

– Есть одно французское словечко для определения подобного поведения. И звучит оно так: «шпионаж». Видимо, вам нравится думать, что весь мир у ваших ног и вы можете делать все, что заблагорассудится, но тут, во Франции, это не пройдет. Мы не приветствуем агентов, неофициально действующих на нашей территории. Это, знаете ли, относится к вопросам национальной безопасности. – Дюма гневно и выразительно сверкнул глазами, выпятил грудь и распрямил спину, насколько позволяло неудобное кресло.

– Мистер Дюма, – вежливо, но твердо начала Дженнифер, – я приношу извинения за причиненные вам неудобства и осложнения. Мой визит сюда был незапланированным, а потому я просто не успела пройти через необходимые формальности. Тем не менее уверена, что американский посол заступится за меня и уладит недоразумения. И вы успокоитесь и поймете, что ничего преступного в моих намерениях не содержалось.

Дюма насмешливо фыркнул:

– Просто уверен в этом. И все же хотелось бы выяснить, почему вы так заинтересовались Раньери. И что у него общего с Ван Симсоном.

– А вот этого, боюсь, я не смогу вам сказать. Секретная информация.

– Он крайне опасный человек.

– Когда мне понадобится защита, непременно обращусь к вам! – отрезала Дженнифер. – Поверьте, мне приходилось попадать и в более серьезные ситуации. И я вполне могу за себя постоять.

– Тогда у нас есть два способа разрешить проблему, агент Брауни. Вы делитесь информацией со мной, а в ответ я поделюсь своей. Или же я позову двух жандармов, что остались за дверью, и они вас арестуют.

– Американское посольство сразу вмешается, и меня освободят через несколько часов, – пожав плечами, промолвила Дженнифер. – Ничего вы этим не достигнете.

– Вероятно. Но смею вас заверить, уж я позабочусь, что бы данный инцидент получил самое широкое освещение в средствах массовой информации. Ваши фотографии будут во всех газетах. Ваше вашингтонское начальство – скомпрометировано. Лично мне кажется, в наших же общих интересах лучше избежать этого. Если желаете успешно и быстро закончить свое расследование…

Настала долгая пауза. Дюма и Дженнифер не сводили друг с друга глаз и упрямо и вызывающе молчали. Молчание осмелился нарушить Том:

– У Раньери нашли одну очень ценную монету, украденную из министерства финансов США.

Дженнифер окинула его гневным испепеляющим взглядом.

– Прекрати, Том! – воскликнула она. – Ты не вправе решать, что ему можно рассказывать, а что – нет.

– Не думаю, что у нас есть время играть в эти игры. Жан‑Пьер не бросает слов на ветер. И мы не можем допустить, чтобы нами вплотную занялась пресса. Почему бы тебе не сказать ему то, что знаешь?

– Если это, конечно, поможет, – пожал плечами Дюма. – А о монете мне и без вас известно. «Двойной орел». – Дженнифер сидела с непроницаемым лицом. – Не забывайте, именно французская полиция передала ее представителям ФБР.

Дженнифер вопросительно покосилась на Тома. Тот ободряюще кивнул:

– Он на твоей стороне. Знает о монете. Да он даже сумеет помочь тебе.

– Раньери был связан с теми, кто украл монеты? – спросил Дюма.

– Да, – промолвила Дженнифер. Она все еще колебалась, затем наконец решилась: – А Дариус Ван Симсон заинтересовал нас по той причине, что он является самым крупным в мире частным коллекционером золотых монет. Вообще‑то у него даже «двойной орел» имеется. И я намеревалась установить, знает ли он о краже или о настоящем местонахождении украденных монет. Дюма улыбнулся:

– Позвольте догадаться самому. Мистеру Ван Симсону ничего не известно ни о том ни о другом. Он никогда ничего не знает. Такую уж линию поведения выработал. Это для него почти религия.

– Да, у меня сложилось аналогичное впечатление, – согласилась Дженнифер.

– Однако он показал нам свое хранилище, – напомнил ей Том. – Продемонстрировал свою коллекцию, и «двойного орла» в том числе.

– В таком случае вам удалось продвинуться дальше нас, – проговорил Дюма и удивленно приподнял брови. – Насколько мне известно, он туда никого не пускает.

В кармане у Дюма затрещал радиопередатчик, он досадливо нахмурился и полез в карман приглушить звук.

– Patron?[15] – донесся из‑под куртки приглушенный мужской голос.

Дюма выразительно закатил глаза, достал рацию. Приложил микрофон к губам.

– Qui?[16]

– Patron. On les a pinces en bas.[17]

– J' arrive.[18]

Дюма убрал рацию в карман и улыбнулся Тому.

– Похоже, мои люди натолкнулись внизу на каких‑то ваших дружков.

– А, эти, – усмехнулся Том. – Вам известно, кто они?

– Они вели вас от дома Ван Симсона. И разумеется, будут отрицать, что их кто‑то послал. Или заявят, что не знают этих людей.

– Один из них обронил на выходе вот это. Может, вернете ему? – Том достал из кармана пистолет, протянул Дюма.

Тот взял его и кивнул:

– Хорошо. Ну, тут нам вроде делать больше нечего. Дюма поднялся, с болезненным кряхтением распрямил спину и направился к двери. Он не заметил газету, лежавшую на журнальном столике, и Том, как только сыщик отвернулся, быстро схватил ее и спрятал под курткой.

– Где планируете остановиться? – поинтересовался Дюма.

Том покачал головой:

– Пока не знаем.

– Ладно, забронирую вам номера в отеле.

– Нет необходимости, – поспешила вставить Дженнифер. – Как‑нибудь сами о себе позаботимся.

– J'insiste,[19] – произнес Дюма. – Если хотите и дальше сотрудничать с французской полицией и властями, – он так и не выпустил из рук ее удостоверение ФБР, – советую воспользоваться официальными каналами. В противном случае завтра же вышлю вас из страны.

Он небрежным жестом бросил ей удостоверение, и Дженнифер пришлось поймать его на лету.

– Поезжайте в отель «Сент‑Мерри», это в Четвертом округе, – промолвил Дюма, когда они вышли на улицу. – Скажете, что от меня. Они найдут вам пару комнат.

– Мерси, Жан‑Пьер, – поблагодарил Том и крепко пожал ему руку.

Дженнифер села в машину.

– De rien, mon ami.[20] Хорошо, что ты вернулся. – Затем, понизив голос, Дюма добавил: – Как тебя угораздило впутаться во все это, Феликс? ФБР? С’est pas ton style.[21]

– Я ведь уже сказал: это кратковременное отступление от правил. Она получает свою монету, я – того, кто убил Гарри Ренуика.

Дюма задумчиво посмотрел на Тома, потом на Дженнифер. И опять обратился к Тому:

– Берегись!

– Кого? Ван Симсона, что ли? Не беспокойся. Уж как‑нибудь сумею за себя постоять.

– Нет… Я имел в виду ее. – Дюма выразительно подмигнул. – Женщины подобного типа очень опасны. Могут заставить тебя вытворять такое, о чем ты и не помышлял… И не забывай, как они обошлись с тобой в последний раз.

Тому с трудом удалось изобразить улыбку.