Проспект, Луисвилл, штат Кентукки

Июля, 13.33

Улица с оптимистичным названием Либерти находилась в районе Проспект, на окраине Луисвилла; местные архитекторы и застройщики изрядно постарались, чтобы придать ей полную безликость. Дощатые коттеджи напоминали формочки для выпечки и были отделены от соседских проволочной изгородью. Вдоль нее тянулась широкая дорога, уныло наматывала мили и исчезала где‑то вдали. На разбитом тротуаре через равные интервалы были высажены ясени, причем многие деревья погибли, не в силах бороться за существование на скудной почве и под выхлопными газами, и в этом прежде плотном ряду появились широкие прогалины. Мусорные бачки прикованы цепью к воротным столбам, на зацементированных площадках при въезде грустно томились одинокие автомобили.

Вдали вздымалась в небо огромная водонапорная башня, она стояла на четырех широко растопыренных стальных паучьих ножках и напоминала некое гигантское насекомое. Раньше ее выкрасили в красный цвет, но краска давно выцвела, пооблупилась, и теперь сварочные швы и заклепки сжирала ржавчина. На цистерне огромными белыми буквами – высотой три фута каждая – была выведена фамилия «Эклеберг», вероятно, некогда служившая рекламой, но вот чего именно – все забыли. Чуть дальше, прямо посреди дороги, ребятишки катались на скейтбордах, отрабатывая разные трюки.

Дженнифер стояла у дома и ждала, обмахивая разгоряченное лицо удостоверением агента ФБР. Жар, казалось, исходил не только с неба – солнечные лучи рикошетили от земли. В досье на Шорта сообщалось, что он поступил работать на Монетный двор после пяти лет службы в полицейском управлении Нью‑Йорка. Он считался образцовым офицером, получил почетную медаль конгресса за предотвращение на падения на аптеку в Верхнем Уэст‑Сайде.

Напарник его был убит выстрелом бандита, и, пытаясь спасти его, Шорт открыл ответный огонь, убил одного подозреваемого, ранил второго. Господь предназначил его для великих дел и свершений. Именно так было сказано в досье. Очевидно, в один прекрасный день он стал бы капитаном. Но данный инцидент, последующее за ним расследование, а также постоянное недовольство миссис Шорт, твердившей, что или служба в полиции Нью‑Йорка, или жена, все же сделали свое дело.

Брат Тони Шорта уже служил в полиции Монетного двора и организовал собеседование. Со своим послужным списком Шорт легко прошел отбор, хотя в отчете упоминалось, что он якобы неоднократно жаловался коллегам, был вынужден променять ствол на дубинку ночного сторожа. Ему предоставили даже выбор, и он решил пойти в Форт‑Нокс, что бы находиться ближе к семье. Вот, собственно, и все.

Чтобы понять, почему убили Шорта, Дженнифер должна выяснить, кем он был, где и как жил. Судя по внешнему облику дома, Шорты делали все, чтобы придать благообразие своему скромному жилищу. Рамы симметрично расположенных окон выкрашены нежно‑голубой краской, в тон почтовому ящику, что виднелся на въезде. Крыльцо только что подметали, виднелся уголок заднего двора с разбросанными на траве игрушками.

Имелся и передний двор, не слишком благоустроенный, но чистый. На бордюрном камне аккуратно выведен номер дома, желтой краской на сером фоне: 1026. Гараж находился слева – отдельное строение с крутой двускатной крышей и белыми деревянными стенами, оно копировало жилой дом. Дженнифер с улыбкой вспомнила, как ребенком играла во дворе очень похожего дома вместе с сестренкой Рейчел. Любовь и доброта находят пристанище даже в самой неприглядной обстановке.

К обочине подкатила белая патрульная машина с синей полосой на борту, из нее вышел невысокий мужчина с копной мелко вьющихся рыжеватых волос и кивнул ей.

– Агент Брауни? – неуверенно промолвил он, прислонившись к капоту.

Дженнифер не ответила, а раскрыла удостоверение и нетерпеливо махнула им у него перед носом.

– Вы опоздали.

– Да, мэм. Прошу прощения. – Он приблизился к ней, протянул руку, на веснушчатом лице застыло озабоченное выражение. – Я был на другом конце города, когда мне сообщили, и…

– Ладно, ничего. Офицер?.. – Продолжая пожимать полицейскому руку, Дженнифер покосилась на его нагрудный значок и добавила: – Сили.

– Билл Сили. Из полицейского управления Луисвилла, – отчеканил он. Большие голубые глаза расширились, тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажив неровные зубы.

Какой смешной человечек, подумала Дженнифер. Уши торчат, отчего голова напоминает машину с распахнутыми дверцами. Веснушчатая физиономия, готовность услужить… Она сразу почувствовала себя старой, так хорошо знаком был ей этот тип служак. Усердные, исполнительные и добрые, но звезд с неба не хватают. Впрочем, идеальный вариант для здешних краев. Дженнифер обернулась, посмотрела на дом за спиной.

– Это он?

– Так точно, мэм.

– Как долго прожил здесь Шорт?

– Свыше пяти лет. Славные у него ребятишки, и жена тоже славная. Отношения у него со мной и другими нашими ребятами были самые дружеские. Ведь он бывший полицейский. Много чего нам рассказывал. Скучал по жизни в большом городе.

– Так. Теперь сообщите‑ка мне, как все случилось. – Взгляд Дженнифер был прикован к гаражу, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в слова Сили.

– Сын, Тони‑младший, обнаружил отца в гараже. Он очень смышленый паренек. И в футбол играет будь здоров. Ну, он набрал девять‑один‑один, и как только поступил вызов, я сразу же сюда выехал.

– А миссис Шорт?

– Дебби? Она была на работе. Тони подменял мать – тоже подрабатывал, летом.

– Какие‑то другие свидетели были?

– Нет.

– Что вы увидели, прибыв сюда?

– Ну, ребятишек, они кричали и плакали. Потом пришла соседка, забрала их к себе. Я открыл гаражную дверь и сразу выключил мотор, ну, вы понимаете, чтобы гараж проветрился быстрее. Тони, я имею в виду мистер Шорт, прикрепил к выхлопной трубе шланг и пропустил его через окошко, чтобы газ шел в салон.

– И к этому времени он был уже мертв?

– О да. Находился на заднем сиденье, как я говорил. Я вытащил его из машины, пытался сделать искусственное дыхание. Но бесполезно. Я сделал все, что смог.

Дженнифер заметила, что Сили переживает. Наверняка думает, что если бы приехал скорее, спасти Шорта было бы еще можно. Всегда страдаешь больше, если жертвой оказывается кто‑нибудь знакомый. Это придает факту смерти личностный оттенок, словно ты нарушил некое негласное соглашение приглядывать друг за другом.

– Не переживайте так, офицер, – сказала Дженнифер, глядя ему в лицо. – Вы все делали правильно. Поверьте, ко времени, когда вы добрались сюда, он был уже мертв. Спасти его было невозможно.

Он ответил благодарной улыбкой.

– Потом я связался с участком по рации, и они прислали коронера забрать тело. Я собирался сам все рассказать Дебби, но меня вызвали на пожар и поехал кто‑то из наших ребят. Слышал, она восприняла это очень тяжело. – Он покачал головой, губы скорбно сжались.

Дженнифер насторожилась:

– Пожар? Какой пожар?

– Ну, вы же знаете этих чертенят! – Он кивком указал в сторону дороги, где один из упавших со скейтборда мальчишек, корчась от боли, прижимал к груди поврежденную руку. – Проблем с ними у нас хватает. Да и ходить‑то тут ребятам особо некуда, вот и ошиваются у торговых центров или выискивают какую другую возможность набедокурить. Вот там, неподалеку, у нас расположено поле. Ну и они подожгли там мусор.

– В тот же самый день? – спросила Дженнифер.

– Да. – Он нервно откашлялся. – Жители забеспокоились, что огонь распространится, ведь погода стоит жаркая, сухая. А почему вы спрашиваете? Я сделал что‑то не так?

Дженнифер шагнула во двор, обогнула дом, розовый детский велосипед, валявшийся на дорожке, и вышла через заднюю калитку. Она не верила в случайные совпадения.

Благородно со стороны Сили назвать это полем. На деле то был совершенно запущенный участок земли, поросший пожелтевшими от солнца сорняками, сквозь которые просвечивала коричневая растрескавшаяся земля. Тут гнили и ржавели старые холодильники, разбитые и обгоревшие машины. В общем, неприглядное место, отделенное от жилых домов безобразной сетчатой изгородью.

Слева от ворот, через которые она прошла, в тени кипариса виднелась яма футов десяти в ширину и пяти в глубину. Внутри пирамидкой высились обгоревшие доски, перекрученные куски металла, пепел. Подбежал запыхавшийся Сили.

– Что я такого сказал?

Дженнифер смотрела на него подбоченясь.

– Вам не кажется странным, офицер, что в тот день, когда Тони Шорт свел счеты с жизнью, кто‑то устроил поджог буквально в двадцати ярдах от его дома?

Сили молча моргал.

– Эти ребята все время что‑нибудь поджигают.

– А не кажется ли вам, что перед тем, как совершить самоубийство, Тони решил здесь что‑то сжечь? – Дженнифер указала в яму.

Лицо Сили просветлело, до него наконец дошло.

– Ага, понял. Но вообще‑то нет, не думаю. Эти мальчишки, они постоянно чего‑нибудь отчебучивают, валяют дурака. Но как знать… Можно, конечно, и проверить.

Дженнифер приблизилась к краю ямы, нагнулась, заглянула в нее. Следовало признать, что, вероятно, Сили прав. И все равно: если Шорта убили, то убийцы развели здесь огонь, чтобы уничтожить орудие преступления или иные улики. В любом случае необходимо проверить.

– Дайте‑ка мне руку!

Дженнифер спрыгнула в яму. Шагнула в пепел, и у ног взметнулись и запорхали в воздухе мелкие, серые и белые, хлопья пепла, вились, точно мухи в летний день вокруг фрукта. Сили тоже спустился помочь, и они вместе начали переворачивать большие обломки обгоревшего дерева. Неожиданно Сили воскликнул:

– Черт! А это что такое?

Из груды пепла показался какой‑то крупный металлический предмет, почерневший от копоти, с помятыми и проржавевшими в нескольких местах боками.

– Понятия не имею, – пробормотала Дженнифер. – Помогите вытащить.

Они с трудом извлекли загадочный предмет со дна ямы, вздымая тучи пепла и пыли, которые сыпались им на головы. Они кашляли, глаза слезились.

Это оказался большой металлический контейнер. В нем – два отделения; верхнее, совсем неглубокое, представляло собой нечто вроде полого подноса под верхней крышкой, нижнее, гораздо более объемистое, имело дверцу, болтающуюся сбоку на петлях. Оба отделения пусты.

Внезапно Дженнифер заметила, что сбоку, там, где серебряная краска почти полностью облупилась от жары, проступило такое знакомое ей изображение. Его не сумел уничтожить даже огонь. Печать министерства финансов США.

Память услужливо подсказала, где она видела такой же контейнер. В Форт‑Ноксе.

 

Глава 21

 

Сен‑Жермен‑ан‑Ле, к северо‑западу от Парижа

Июля, 19.00

Грязная земля была плотно укатана бесконечными вереницами тяжелых грузовиков, землечерпалок и другой строительной техники. Воздух дрожал от рева дизельных двигателей, с ним смешивались завывание гидравлических приспособлений и равномерный треск невидимых пневматических молотков. Чуть поодаль рабочие занимались сборкой крана, а ближе к дороге возводились вагончики‑времянки. За процессом следила группа мужчин в комбинезонах, выкрашенных флуоресцентной краской.

Заметив приближение золотистого «бентли», один мужчина отделился от товарищей и поспешил к машине, придерживая рукой оранжевую каску. Он выждал, пока шофер выйдет и распахнет перед пассажиром заднюю дверцу.

– Мистер Ван Симсон!.. А мы вас сегодня не ждали.

– В следующий раз буду посылать официальное уведомление! – буркнул Ван Симсон. На нем были высокие черные резиновые сапоги, заправленные в светло‑коричневые брюки, белая рубашка, поверх накинут легкий синий джемпер. Водитель протянул ему ярко‑оранжевую каску, но Симсон жестом отверг ее. – Где Легран?

– В секторе три. Отслеживает работы по возведению фундамента. – Мужчина указал направление. – Могу вас проводить.

– Не обязательно. Возвращайтесь к работе.

Ван Симсон приказал шоферу следовать за ним и начал подниматься по холму, аккуратно перешагивая через колеи от шин, глубина которых достигала фута, не менее.

Вдруг зазвонил мобильный.

– Ты, Чарлз? – рявкнул Симсон. – Надеюсь, новости у тебя хорошие?

– Боюсь, нет. Раньери мертв. Вот уже неделю. Его убили. Копы стараются не давать никакой информации.

Ван Симсон остановился, и его водитель, ехавший позади футах в шести, затормозил.

– Где же монета? – прошипел Симсон.

– Не знаю, – нервно ответил Чарлз.

– Не знаешь? А квартира священника?

Он опять зашагал по дороге, шофер тронулся следом.

– Мы уже там побывали. Ничего. Видимо, прячет где‑то в другом месте. Туда теперь все равно не сунешься, везде полиция.

– Черт бы тебя побрал, Чарлз! – Ван Симсон кипел от злости. – Это целиком твоя вина. Не надо было медлить. Кто‑то успел подобраться к нему раньше. – Он пнул носком сапога засохший ком грязи, разлетелось облако коричневатой пыли.

– Послушай, Дариус, может, лучше плюнуть на все? Этот бизнес с монетами, похоже, окончательно вышел из‑под контроля.

– Когда понадобится твой совет, сам спрошу, – огрызнулся Ван Симсон. – И так будет до тех пор, пока не заполучу монеты.

Ван Симсон резко нажал кнопку и сунул телефон в карман брюк.

– Черт! – выругался он себе под нос.

Впереди в глубокую траншею в почве выливалась смесь из огромной бетономешалки. Двое мужчин в касках разворачивали рулон ватмана с чертежами, держа за оба конца.

– Легран? – окликнул Ван Симсон, стараясь перекричать скрежет и грохот огромного вращающегося барабана.

Один мужчина выпустил из руки чертеж, рулон мгновенно свернулся, точно на пружинке.

– Мсье Ван Симсон! Но мы не ждали вас раньше…

– Знаю, знаю, – проворчал Ван Симсон и взмахом руки велел ему замолчать. – Ну как, придерживаетесь графика?

– Даже обгоняем немного, – с гордостью произнес Легран. – Фаза под номером один будет завершена к концу этого месяца. А к Рождеству начнем возводить стальные опоры конструкции.

– А как с остальным? – спросил Ван Симсон.

– Тоже позаботились, – промолвил Легран и указал в сторону траншеи.

Ван Симсон приблизился к ней. Из бетономешалки выливалась тягучая серая струя, пузырилась, крутилась, образуя маленькие водовороты в тех местах, где из коричневой земли торчали стальные прутья. Несколько секунд он простоял на краю, наблюдая, затем нагнулся, взял щепоть земли. Размял в ладонях, размахнулся и швырнул в бурлящую массу.

– Что ж, все правильно… Он ведь сам говорил, что хочет быть похоронен здесь, рядом со своими предками.

 

Глава 22

 

Министерство финансов, Вашингтон, округ Колумбия

Июля, 8.52

Мимо них проходили люди, много людей, звук их шагов гулким эхом разносился по ярко освещенному коридору подвального помещения. Важные люди с жетонами, пропусками и папками спешили на какие‑то секретные совещания с другими такими же важными людьми, где обсуждали секретные вопросы.

Дженнифер понимала: сейчас она должна нервничать, поскольку после возвращения из Кентукки весь вчерашний день и большую часть ночи они с Корбеттом провели за подготовкой к этой встрече, и удар она примет на себя. Странно, она ждала этой встречи с нетерпением. Ведь у них были ответы. Впервые с того времени, как все это началось, они сумели получить несколько ответов на вопросы.

– Постарайся запомнить, – прервал молчание Корбетт. – Будь краткой, придерживайся нашего сценария. Никакой патетики, – говорил он быстро и тихо, немного взволнованно.

– Не беспокойтесь, – с улыбкой промолвила Дженнифер. – Я все поняла.

Пока Дженнифер находилась в Кентукки, Корбетт отправил в Форт‑Нокс команду своих людей, где они просмотрели каждый клочок бумаги, проверили каждый дюйм системы сигнализации. Ригби, пребывавший в шоке, впустил их, отключил телефон, выдернув шнур из розетки, затем запер кабинет и предоставил им полную свободу действий. На сей раз время потратили не зря: удалось отыскать кое‑какие вещи, совпадавшие с находками и предположениями Дженнифер.

– Не возражаете?

– Что?

Подавшись вперед, она расправила завернувшийся у затылка воротничок его рубашки.

– Спасибо, – усмехнулся Корбетт. – Народ там будет непростой, голыми руками не возьмешь. Поэтому постарайся выдать лучшее шоу из всех, на какое способна. Ты умеешь, я знаю. Эти люди отговорок не принимают, им подавай результаты.

– О черт! – Дженнифер в притворном ужасе закатила глаза. – Ладно, не томите, сообщите, кто там будет! С кем придется иметь дело?

– Насколько мне известно, там будут директор Грин, директор Монетного двора Брэйди и, вероятно, этот двуликий сукин сын Джон Пайпер из Национального агентства безопасности.

– Национальное агентство безопасности? – удивилась Дженнифер. Иметь дела с людьми такого уровня ей еще не доводилось. – Но они‑то здесь при чем?

– Вскоре узнаем, – мрачно произнес Корбетт. – Когда‑нибудь сталкивалась с Пайпером прежде? – Дженнифер отрицательно покачала головой. – Тот еще персонаж. Двадцать лет в агентстве – и никто о нем знать не знал и не ведал. Затем вдруг его семья жертвует пять миллионов баксов на предвыборную кампанию нового президента, и он словно по волшебству переносится на Олимп, водит дружбу с тузами из Пентагона – в общем, наверстывает упущенное время.

– Считаете, они потребуют силового вмешательства?

– Нет. Просто хотят услышать, что нам на данный момент известно. Поспать немного удалось?

– Да, чуток.

Глаза у него подобрели.

– Знаешь, если придется совсем туго, всегда могу подключить кого‑нибудь еще.

– Ни за что! Прекрасно справлюсь сама. Дам знать, если вдруг захочется посадить себе на шею какого‑нибудь недоумка.

Он улыбнулся:

– Это я просто так. Проверяю.

Дверь напротив вдруг отворилась, на пороге появился мужчина. Каштановые волосы торчат ежиком, глаза на худом бледном лице подозрительно сощурены. В рубашке с короткими рукавами и черных брюках, ремень которых подтянут так высоко, что между манжетами и ботинками видны нейлоновые носки. Он увидел Боба, улыбнулся ему краешками губ и полностью проигнорировал Дженнифер.

– Корбетт.

– Пайпер, – кивнул в ответ Корбетт.

– Вы вроде бы к нам. И вовремя. Прошу.

Переглянувшись, они шагнули за ним в распахнутую дверь.

 

Глава 23

 

9.00

Комната была не слишком просторной, зато самой охраняемой во всем здании и находилась на глубине пятидесяти футов под землей. Звуконепроницаемые стены, пол и потолок создавали ощущение легкой глухоты; в ноздри Дженнифер ударил сильный запах дезинфектантов, защипало в горле, и сразу вспомнился морг доктора Финча в Луисвилле.

По три стороны от прямоугольного стеклянного стола сидели четверо. С этого места им хорошо был виден большой проекционный экран, занимавший почти всю стену напротив. Рядом с директором ФБР Грином пустовали два кресла из стали и винила, предназначенные, очевидно, для них. Свет в помещении был немного приглушенный, отчего лица присутствующих казались серыми и измученными.

– К нам присоединились специальные агенты Корбетт и Брауни, – сказал Грин. – Как вам известно, Боб возглавляет у нас отдел по расследованию краж и преступлений на транспорте. Они с агентом Брауни вместе работают над этим делом.

Стоило Грину упомянуть Дженнифер, и Пайпер окинул ее беглым взглядом.

– Итак, все собрались, пора начинать. Председательствовал лысый мужчина с толстой шеей и жестким измятым лицом боксера. Он поднялся и уперся кулаками в стол, отчего рукава полосатой рубашки задрались выше локтей, стали видны мощные бицепсы и «ролекс» на блестящем золотом браслете. Говоря, он не выпускал изо рта жевательной резинки, делал паузы, чтобы перекатить липкий комок во рту.

– Для тех, кто меня не знает, – продолжил он с ленивым и тягучим техасским акцентом, глядя на Дженнифер и Корбетта. – Я секретарь министерства Скотт Янг.

Дженнифер сразу узнала его. Недавно назначенный лично президентом, Скотт Янг перебрался из совета директоров одного из крупнейших инвестиционных банков на Уолл‑стрит на новую должность. Очевидно, определенную роль в этом сыграла его репутация человека прямодушного, напористого и крайне неуступчивого.

– Президент лично попросил меня председательствовать на встрече, – добавил Янг. – Как бы повежливей выразиться… не иначе как здорово труханул.

Дженнифер обвела взглядом лица присутствующих. Все молчали. Грин сидел по левую руку от Янга, втиснутый в стандартный и скверно сидящий на нем костюм‑тройку. Крутил в толстых, как сосиски, пальцах авторучку, круглое красное лицо окаймляли крашеные каштановые волосы.

Пайпер находился справа от Янга, и хотя Дженнифер не знала мужчину, расположившегося по другую от него сторону, решила, что он, видимо, директор Монетного двора Крис Брэйди. Овальное лицо со впалыми щеками и обвисшей кожей, парик. Карие глаза смотрели из‑под очков в толстой черепаховой оправе. Он тоже снял пиджак и остался в голубой рубашке, над которой пузырился широкий темно‑синий галстук из полиэстра.

При первом взгляде на этого человека становилось ясно, что он нервничает. В пожелтевших от никотина пальцах он сдавливал останки пластикового стаканчика, прижимал ко лбу костяшки пальцев другой руки, словно мучительно пытался вспомнить что‑то и не мог. Он непосредственно отвечал за Форт‑Нокс и, как догадалась Дженнифер, переживал неприятную ситуацию больше остальных.

– Форт‑Нокс ограбили, леди и джентльмены, – произнес Янг, энергично жуя жвачку. – Это вам не деревенский банк с активом в пять долларов и десятицентовик. Форт‑Нокс! Один из самых охраняемых на территории США объектов! А мы прохлопали эту кражу! – Он грохнул кулаком по столу. – И теперь коллеги мистера Пайпера нашептывают президенту, что это лишь вопрос времени, у нас в любой момент могут вот так, запросто, спереть и ядерные боеголовки. И ничего не остается, как согласиться. – Он выпрямился в полный рост. – Черт, да после этого никто не удивится, если президент вдруг войдет в свой Овальный кабинет и обнаружит, что у него свистнули знаменитый стол для подписания резолюций.

Грин опустил голову и зашелестел бумагами, не в силах более выносить укоризны во взгляде Янга.

– Далее. Президента удалось убедить в том, что расхлебывать кашу должно министерство финансов. Мне поручено возглавить дело и провести внутреннее расследование в тесном сотрудничестве прежде всего с ФБР, поскольку именно они первыми обнаружили потерю. Ну и еще он велел не пускать в дело военных и ЦРУ. Во всяком случае, пока. Первое впечатление у меня такое. Каждый думает только о том, как бы прикрыть свою задницу, а поиски преступников и украденного волнуют их меньше. Дело с места не двигается, а времени у нас в обрез. Нам нужны ответы, и нужны сейчас. Быстро. Скажи, Джек, что отыскали твои люди?

Грин кивнул Корбетту. Тот, в свою очередь, покосился на Дженнифер. Она встала из‑за стола, приблизилась к большому белому экрану и откашлялась.

– Джентльмены, как вам известно, девять дней назад в Париже, в желудке священника‑итальянца, была обнаружена редчайшая монета тысяча девятьсот тридцать третьего года выпуска под названием «двойной орел». – На экране у нее за спиной возникли снимки Раньери и монеты – последняя была сфотографирована крупным планом, с обеих сторон, – те самые, что показывал ей Корбетт несколько дней назад. – Последующие экспертизы показали, что монета подлинная и идентична тем пяти, украденным из Форт‑Нокса. Где они пролежали в хранилище последние десять лет.

Пайпер, следивший за ней со скептической усмешкой, махнул рукой, призывая замолчать, взял одну папку, лежащую перед ним, и выразительно потряс ею.

– Все это мы уже знаем, Брауни! Вот здесь, в папке, материалы. Рассказали бы лучше нам что‑нибудь новенькое.

Дженнифер вопросительно покосилась на Корбетта. Он подмигнул. Она достаточно хорошо знала его и догадалась, о чем он сейчас думает. О том же, о чем и она. О Джоне Пайпере.

– В ходе следствия удалось определить наиболее вероятное время кражи: между тремя и четырьмя ночи, в воскресенье, четвертого июля, – невозмутимо продолжила она, вызывающе глядя на Пайпера, словно хотела вывести его из терпения.

– Что? Всего три недели назад? – рявкнул Пайпер. – С чего вы это взяли?

Вмешался Корбетт:

– Анализ систем безопасности и сигнализации хранилища показал, что именно в этот день и в это время произошел перепад напряжения в сети.

То была идея Корбетта: проверить энергосистемы хранилища, – и после консультаций с сотрудниками технических отделов ФБР все единодушно пришли к выводу о наиболее вероятных последствиях сбоя в энергосистеме.

– Наши техники изучают ситуацию, поскольку на данный момент это является всего лишь версией, но, по всей вероятности, произошло следующее. Сбой в энергосистеме привел к внедрению в компьютерную систему хранилища какого‑то вируса. Очевидно, вирус был запрограммирован на последующее самоуничтожение. Однако нам удалось обнаружить следы кода, и по ним можно предположить, что вирус был создан для временного выведения из строя систем безопасности в хранилище, причем никаких внешних признаков этого охрана не обнаружила.

– Тогда получается, мои ребята чисты? – с явным облегчением воскликнул Брэйди. – Откуда им было знать, что творится в компьютерах и сетях?

Пайпер улыбнулся краешками губ и обратился к Корбетту:

– Версия? Миновала неделя, и, кроме этой так называемой версии, вы предложить нам ничего не можете?

– Погоди, Джон! – одернул его Янг. – Пусть люди выскажутся.

– Согласен, Скотт. Мы их, конечно, выслушаем. Просто мне стало любопытно. Что же тогда происходило с камерами? Почему они ничего и никого не зафиксировали? – подозрительным тоном спросил Пайпер.

– Потому что в хранилище камер нет, сэр, все они расположены по внешнему периметру здания, – спокойно ответила Дженнифер. – Думаю, данная информация в вашей папке тоже имеется.

Пайпер залился краской. Корбетт еле заметно улыбнулся.

– Главная функция систем безопасности – не допустить в хранилище вторжения извне. Хотя и внутри оно снабжено комбинацией инфракрасных лучей, датчиками давления, движения и тепловыми датчиками, а также сигнализационными электронными устройствами, – невозмутимо продолжила Дженнифер, обращаясь к Янгу и Грину, будто Пайпера рядом не было. Опасная игра, Дженнифер понимала это, но она никогда не отличалась особым умением вести хитрые дипломатические игры. Если Пайпер вознамерился принизить ее, то Дженнифер вовсе не собиралась облегчать ему эту задачу. – Ни одна из систем не нарушена, однако монеты исчезли. Мы считаем, что получить доступ в хранилище можно лишь запустив вирус, который временно «обезоружил» бы все эти электронные системы, и успеть похитить монеты до того, как они снова начнут нормально функционировать.

– Но как похитители вошли и вышли? – поинтересовался Янг, подавшись вперед. – Наши ребята прошерстили там все и не нашли ни единого следа. Ни записи, ни одной вещественной улики их пребывания в хранилище. Никто ничего не видел и не слышал.

Брэйди закивал в знак согласия:

– Вот именно. Никто не мог войти в хранилище или выйти из него незамеченным.

– Что ж… в таком случае, – осторожно заметил Корбетт, – если в хранилище не мог пробраться человек, логично предположить, что это было нечто иное.

– Вы намекаете, что кто‑либо из моих ребят впустил это самое нечто? – огрызнулся Брэйди. – Просто смешно! У меня работают исключительно надежные, хорошо обученные и натренированные люди, неоднократно проверенные и постоянно проверяемые соответствующими органами. Гарантирую, что ни один из них никогда бы не впустил в хранилище никого или ничего, чему там быть не полагалось.

Дженнифер подошла к экрану, и на нем возникла фотография. Уверенный в себе улыбающийся мужчина лет сорока, с большими выразительными карими глазами на волевом, слегка угловатом лице. Впервые увидев снимок, Дженнифер не поверила, что это тот самый человек, который лежал, беспомощно распростертый и выпотрошенный, на металлическом столе в прозекторской Финча. Даже теперь при этом воспоминании ей было трудно вынести укоризненный взгляд его карих глаз. Подкатил приступ тошноты, и она поспешно отвернулась.

– Тони Шорт, один из охранников Форт‑Нокса. Дежурил в ночь на четвертое и имел доступ к системам безопасности и сейфу. Семь дней назад его убили. Таковы наши предварительные заключения. Будь он сейчас жив, думаю, сумел бы объяснить внезапное появление на своем банковском счете двухсот пятидесяти тысяч долларов. А случилось это три недели назад, то есть через сутки после того, как, по нашим предположениям, произошло ограбление.

Дженнифер пришлось произвести стандартную банковскую проверку с использованием номера карточки социального обеспечения Шорта. Обнаружился счет в Калифорнии. Открыт он был за день до того, как на него поступили четверть миллиона долларов. Естественно, жена Шорта ничего о нем не знала. Для Дженнифер данное открытие стало последним звеном в цепи улик.

– Вот дерьмо! – воскликнул Брэйди, вскакивая. – Почему мне не сообщили? Меня подставили!

Янг ухватил его за рукав и потянул вниз, заставляя сесть.

– Успокойся, Крис, – произнес он. – Никто никого ни в чем не обвиняет. Мы просто хотим разобраться.

Брэйди продолжал сердито бурчать себе под нос, а Янг жестом предложил Дженнифер продолжать.

– Мы обнаружили на свалке за домом Шорта вот этот предмет. – На экране появился снимок металлического контейнера, который Дженнифер с помощью Сили извлекла из кучи пепла и обгорелого хлама.

Янг, склонив голову набок, пытался разобрать, что изображено на снимке. Дженнифер укрупнила план, и на закопченном корпусе стала видна печать министерства финансов.

– Мы уверены, что именно так и пробрался вор в хранилище. Своего рода троянский конь.

– Троянский… что? – спросил Пайпер.

Дженнифер проигнорировала вопрос.

– Мы проверили графики отправок и поступлений и узнали, что вечером четвертого июля, примерно в семнадцать ноль‑ноль, как раз перед закрытием, в хранилище поступила небольшая партия золотых слитков. Дежурным офицером был Шорт. И именно он вызвался принять партию. Оформив и подписав положенные бумаги, он поместил контейнер в хранилище. – Дженнифер сделала паузу, отпила глоток воды из стакана на столе. – По нашему мнению, – она указала на снимок, – это контейнер, в котором доставили золото. Краска облупилась, но в некоторых местах видны ее остатки. Контейнер очень похож на те, в которых перевозят золотые слитки.

Рядом с первой возникла вторая фотография – серебристый контейнер аналогичного размера.

– Однако контейнер, обнаруженный нами на свалке за домом Шорта, имеет одно существенное отличие. В нем – отделение. И доступ к нему открывается вот с этой стороны. – Она указала на боковую панель на снимке. – Это очень неудобно, но разместиться и просидеть здесь какое‑то время человек может. А в верхнее отделение, очевидно, все же поместили небольшое количество золота. На тот случай, чтобы контейнер выглядел бы полным, если вдруг кто‑нибудь откроет крышку.

– Муть собачья, – пробормотал Брэйди, и в его голосе прозвучали жалобные нотки. Он разволновался и не заметил, что пиджак соскользнул со спинки стула на пол. – Согласно стандартной процедуре мы проверяем каждое поступление и отправление самым тщательным образом.

– И процедура, несомненно, соблюдается до последней буковки, – подхватила Дженнифер. – Однако вы не учли, что в ту ночь всем этим занимался Шорт. Согласно показаниям охранников, дежуривших в ту же смену, он настоял на том, что сам, лично, проведет инвентаризацию поступления. По чину он был старше, а потому спорить никто не стал. Подписав положенные бумаги, Шорт распорядился отнести контейнер в хранилище. Поскольку был День независимости Америки, он сказал охранникам, спускавшим контейнер, что распаковать его они могут завтра утром. Сегодня праздник, и он отпускает их пораньше. Шорт был добрым, благожелательным, и охранники ничего не заподозрили.

– Мы полагаем, – произнес Корбетт, – что человек, прятавшийся в контейнере, выждал заранее обусловленное время, до тех пор, пока не начнет действовать вирус, затем выбрался, похитил монеты, опечатал стенд, где они хранились, и вновь забрался в контейнер. На следующий день, опять же согласно инвентаризационным спискам, ровно в девять ноль‑ноль прибыл бронированный автомобиль для перевозки ценностей. Посыльный передал бумаги, где указывалось, что произошла ошибка и поступивший вчера контейнер следует отвезти обратно, туда, откуда он пришел. Произвели сверку документов, оформили изъятие, погрузили контейнер в машину, и опять никто ничего не заподозрил.

– Ну а Шорт? – спросил Грин.

– Шорт? А какие против него могли быть улики? Да и убили его для того, чтобы не заговорил. А выплаченные четверть миллиона сочли вполне допустимой потерей при проведении операции. В поле, в восьмидесяти милях от дома Шорта, нашли сгоревший автомобиль. И снова ни единой зацепки, даже номер на двигателе уничтожен. Те, с кем нам пришлось иметь дело, сэр, люди серьезные и ошибок не допускают.

– А золото? – промолвил Янг. – Там же хранятся миллиарды долларов. Почему они ничего не взяли, кроме этих монет?

– Наверное, потому, что раз общая стоимость монет составляет примерно миллиард, то эквивалентная сумма в слитках должна была бы весить тонны три с половиной, – объяснил Корбетт. – Эти люди настоящие профессионалы. Они точно знали, что и где искать, и не разменивались по мелочам.

– Спасибо, агент Брауни, – сказал Янг. Корбетт кивнул, Дженнифер отошла от экрана и уселась рядом с ним. – Ладно. Теперь по крайней мере мы имеет хотя бы общее представление, как все это произошло. Остается важный вопрос: кто? Кто замыслил и сотворил все это? Есть какие‑нибудь идеи? Соображения? – Он выжидательно оглядел присутствующих.

– Вероятно, мафия? – предположил Грин. – Или кто‑нибудь с Востока, члены какой‑нибудь триады?

– Кассиус?

Едва Корбетт произнес это слово, как за столом воцарилась мертвая тишина. Янг поднял голову:

– Кто?..

– Человек. Вернее, тень человека, – медленно проговорил Корбетт. – Предположительно возглавляет международный преступный синдикат, занимающийся похищением предметов искусства, антиквариата и их сбытом. Подобраться к нему нам до сих пор не удалось, потому питаемся исключительно слухами. Всякий раз, когда в деле, похоже, замешан Кассиус, кто‑нибудь непременно погибает.

– Я уверен: домыслы о появлении нового капитана Немо, эдакой таинственной фигуры, мозгового центра охоты за произведениями искусства, можно спокойно исключить, – заметил Грин.

– Ни один из экспертов обсуждать это не будет, тем более – страховые компании. Признать, что существует человек, влияющий на мировой рынок торговли антиквариатом, манипулирующий им по своему усмотрению… нет, это уж слишком. Однако люди забывают, что оборот подпольной торговли произведениями искусства составляет около трех миллиардов в год. Весьма прибыльный бизнес.

– Три миллиарда долларов? – Янга потрясла цифра.

– Да, этот преступный бизнес по доходности на третьем месте после торговли наркотиками и оружием, – ответил Корбетт. – Самые крупные сделки здесь свершаются вовсе не по такой схеме, о которой вы, видимо, думаете: украсть, к примеру, картину великого мастера, продать ее другому… Нет. Они крадут ее и возвращают прежнему владельцу. Заставляют выкупать за большую сумму. В страховых договорах это предусмотрено, но все равно они предпочитают выплатить десять процентов от страховой суммы ворам, нежели возвращать владельцу полную стоимость похищенного. Это происходит очень часто. Судя по постоянству, с которым свершаются подобные бесчестные сделки, и потому, как хорошо все организовано и профинансировано, мы сч