День двадцать второй Мамо, я хочу жениться

 

Танцуй! Смотри, что у меня есть! Танцуй!

Утро началось с того, что ни свет ни заря примчалась Лариса, разбудив Соню. Они стояли в тесном коридорчике, где подруга, махая перед Сониным лицом каким‑то документом, предлагала ей исполнить танец живота.

– Ну, и что у тебя? Письмо от итальянца? – бурчала Соня, силясь не закрывать глаза.

– Соня, ты – соня! – радовалась чему‑то подруга. – Если бы это было письмо от итальянца, танцевала бы я. А это…

Она раскрыла документ на пустой страничке.

– Мама милая! – Увидев эту страничку, Соня окончательно проснулась. – Это же паспорт. Чужой?

– Отгадала, отгадала. – Лариса пропрыгала на кухню и подскочила к чайнику.

Соня отняла у нее чужой документ и, прежде чем прочитать, что там в нем написано, для достоверности протерла глаза. Так и есть. Паспорт на имя Евгения Ромашкина с пустой страничкой, где фиксируется семейное положение. Ну, и чего она радуется? А зачем Соне танцевать? Этот самый Ромашкин по уши втюрился в Ларису. Веселенькая же будет картина, когда Соня предложит ему на себе жениться.

– Сонька, ты – сонная Сонька! – недоумевала Лариса. – Как можно не понять такой простой операции: ты идешь в загс со своим и его паспортом, там ставят печать, и дело сделано – ты замужняя дама.

– Но и он тогда женатый кавалер.

– Какая ему разница будет после этого? Он же думает, что где‑то потерял паспорт. Его нашли и влепили штампик о браке.

Соня не сдавалась. Ясно, что рядом с этим самым штампом будут четко прописаны ее имя, фамилия и еще какие‑нибудь данные. Лариса утверждала, что Соня может сказать, что тоже теряла свой паспорт, чем и воспользовались мошенники…

Девушки сидели с дымящимися чашками ароматного кофе, отпивая его мелкими глотками, и разглядывали пустую страничку паспорта Ромашкина. Искушение было велико. Какой‑то штампик, и перед Соней вся красивая жизнь нараспашку. Но если обман обнаружится, Соня попадет в такую переделку, что красивая жизнь перед ее носом захлопнет свои и так негостеприимные двери.

– Нет. – Соня покачала головой. – Я не могу. Нужно его согласие.

– С этим будет труднее, – вздохнула Лариса, но буквально через миг вновь воспрянула духом. – Сонька, я – генератор идей! Раз с этим будет тяжело, возьмемся за другого.

– Уже нет времени. Через пару дней мне придется признаться шефу, что я так и не смогла стать замужней дамой, а там…

– Да за два дня можно добежать до китайской границы и вернуться оттуда с китайским ширпотребом.

Соня смутно представляла, как Лариса может такое проделать, но призадумалась.

– Не переживай, этот другой у нас уже в кармане!

Ларисин план оказался очень даже ничего.

Он заключался в том, что они находят паспорт, владелец которого сам хочет поставить на пустую страничку брачный штамп.

Безусловно, в природе таких мужчин не существует. Они, как правило, женятся по каким‑то уважительным причинам: или потому, что пренебрегали средствами защиты, или у них на время отключились мозги. У Сони таких вариантов не было. Значит, нужно было браться за исключения из правил. А такие были.

Они, эти исключения, валом валили из ближнего зарубежья. Пристраивались в жилищном хозяйстве на низкооплачиваемые работы, куда местные ни в какую не шли, так как предпочитали только хорошие деньги или сидели дома и пили. Представители ближнего зарубежья были дворниками, сторожами, слесарями… Каждый второй из них, по словам Ларисы, мечтал жениться на русской, чтобы стать гражданином великой страны. Вот среди этого контингента подруги решили найти мужа для Сони. Вернее, решила Лариса, а Соня, как амеба, следовала за ней, всецело полагаясь только на судьбу.

Судьбой оказалась Варвара Петровна, начальник местного РЭУ. Под ее чутким руководством трудились два таджика, два украинца и один женатый молдаванин. Его отмели сразу, как не подающего надежд.

Для начала решили встретиться с таджиком, который плохо разговаривал по‑русски, но на вид казался очень сговорчивым. Соня решила сделать это, не откладывая, в «Ладушках». Она боялась, что ее с таджиком увидит кто‑нибудь из знакомых, и тогда разговоров не оберешься.

– Пусть разговаривают, – отмахнулась Лариса, когда подруги устроились за столиком в ожидании претендента на Сонину руку и сердце. – Все равно узнают. Ты не сможешь это скрыть. Придешь завтра на работу с фамилией Бары‑оглы и приведешь мужа‑таджика.

– Нет, я собираюсь оставить свою фамилию.

– Все равно придется показать паспорт со штампом, а там эта фамилия Бары‑оглы.

– Ну, и к чему ты клонишь? – испугалась Соня.

– Тише, тише, – Лариса указала на дверь, – идет.

Действительно, прямо на них шел молодой мужчина нерусской национальности. О его внешней привлекательности Соня даже не подумала, ей было гораздо важнее, что у него внутри. Не в смысле больных органов. Он интересовал ее в смысле души. А так как глаза – зеркало души, то Соня всмотрелась именно в них. Черные, бездонные. Она вздрогнула. Эти глаза ни о чем ей не говорили.

– Али, – представился парень и сел за их столик. Он не перепутал столики по одной простой причине: утром в кафе сидели только две подруги.

– Хорошее имя, – обрадовалась Соня. – А как ваша фамилия?

Фамилия оказалась хуже, ее невозможно было выговорить русским языком.

– Оставишь свою, – напомнила Лариса.

Она и взяла на себя первую часть светской беседы. Хотя совершенно не знала, как вести себя с восточными мужчинами. Из книг, своего опыта у нее еще не было, следовало, что они любят скромных и тихих. Такой Лариса решила представить Соню, да та и так сидела, словно в рот воды набравши. Ей же самой терять, а вернее, искать, было нечего.

– Отличная сегодня погода, – начала Лариса.

– Да, – закивал Али, – меньше махать метла.

Он работал дворником.

– Солнце светит, – грустно вставила Соня.

– Но тучки набегают, – оборвала ее подруга, решив не давать ей возможности высказаться. – А по какой причине вы, Али, приехали к нам из своей солнечной страны?

– Денег надо, – ответил парень и щелкнул пальцами, подзывая официантку. – Плова дай.

Та ответила категорическим «нет». Утром в «Ладушках» были только блины. Парень сильно огорчился, но на блины согласился. Лариса заказала три порции, заранее зная, что расплачиваться придется им. Парень еще не заработал ни копейки.

– А для чего деньги? – задала дурацкий вопрос Лариса, но тот на него ответил.

– Семья кормить.

Девушки растерялись. Так таджик был женат? Варвара Петровна клялась, что он ищет русскую жену!

– Какую семью? – поинтересовалась Лариса. – Отца с матерью?

– Ата, мама, – парень загибал пальцы, – жена…

– Так ты женат?! – возмутилась Лариса, но замолчала – официантка принесла блины.

Парень кивнул и схватил маслянистый блин.

– Но Варвара Петровна сказала, что ты хочешь жениться?!

– Хочу, – согласился парень, смачно жуя.

– Разведешься с той…

– Нет, возьму еще.

– А, – догадалась Лариса, – он хочет гарем.

Парень схватил следующий блин и утвердительно покачал головой.

– Я не хочу в гарем! – заявила Соня. – Зачем мне в гарем? Мне и так неплохо.

– А будет еще лучше. – Лариса пихнула Соню под столом ногой. – Какая тебе разница, гарем или не гарем? Был бы штамп. А там уедешь в Германию, и поминай как звали.

– Не, – парень поднял глаза на Соню, – никуда не уедешь. Не пущу. Жена – сиди дома.

– Мама милая, он собственник, – ужаснулась Соня.

– А ты как думала, – вздохнула Лариса, – они все собственники. И восточные мужики, и западные. Может, как‑то уговорим?

Соня посмотрела на парня, его бездонные глаза выражали такую решимость, что ей стало страшно.

– Уговаривать не будем. В гарем я не пойду.

– Пусть хоть нормально поест, бай хренов, – сжалилась подруга, пододвигая к нему свою тарелку с блинами. – А то у них все плов да плов в этом гареме. Жены готовить не умеют.

Оставался еще один таджик. Методом расспроса жующего уже не претендента они выяснили, что тот также был женат. У них вообще принято жениться довольно рано. Тот тоже, как и Али, хочет взять себе русскую жену, третью по счету. У них так принято. И жить с ней сначала здесь, заработав необходимую сумму для покупки отары овец, а потом, продав ее квартиру, переехать в кишлак. Соню подобная перспектива не устраивала. Она попыталась объяснить парню, что такое понятие, как фиктивный брак, подразумевает иные супружеские обязанности. Али с Соней согласился, но повторил, что жена должна сидеть дома.

Следующим в «Ладушки» пришел украинец. При его виде официантка вместо подноса выставила грудь и начала покусывать губы.

– Глянь, – заметила Лариса, – какая реакция у мимо проходящих женщин на этого самца.

Парень был действительно довольно интересен. Здоровый круглолицый шатен с огромными телячьими глазами. Этот контраст силы и мягкости вызвал у Сони недоверие.

– Павел, – представился тот и уселся рядом с ними.

– Блинчиков? – поинтересовалась у них внезапно возникшая официантка, кокетливо улыбаясь парню.

– Охоч я до блинов, – согласился с ней тот, – волоки пять порций! Якая гарная дивчина.

К кому относились последние слова, никто из девушек не понял, хотя они смутно догадались об их содержании. Но каждая отнесла похвалу на свой счет и осталась довольна.

– Так зачем вы меня позвали? – спросил парень, обращаясь к Ларисе.

– Ты женат? – огорошила его та.

– Не‑а, – протянул Павел, – а что? Треба?

Эта перемешка украинского языка с русским немного охлаждала пыл Ларисы, которой требовалось время для того, чтобы ее ум переключился с одного языка на другой. Сказать, что украинский язык она знала плохо, ничего не сказать. В русских школах его не учили. Зато родители часто пели тягучие украинские песни на праздничных вечеринках после достаточного возлияния. «Несет Галю воду» она помнила с пеленок. При этом ей представлялась не дивчина с коромыслом, а бурная река, уносившая барахтающуюся селянку. Вот таким образом Лариса, Соня и тугуевская официантка знали несколько слов из этого самого не иностранного иностранного языка. Правда, Соня, в отличие от других девушек, еще смотрела по вечерам новости, в которых показывали Киевскую раду. Так что она знала к тому же пару‑тройку шикарных украинских ругательств. Хотя втайне надеялась, что на этот раз они ей не пригодятся.

– Паспорт покажи, – потребовала у гостя Лариса.

– Нате, – он протянул выуженный из замызганных джинсов документ.

Лариса раскрыла его на нужной страничке и радостно усмехнулась. Страничка была чиста, как слеза.

– Пойдет, – она улыбнулась ему так же, как и официантка.

Соня с неудовольствием отметила про себя, что ей не доставляет удовольствия глядеть, как другие девушки улыбаются этому самому Павлу. Мамочка милая, подумала она, видно, собственничество заразно.

– Варвара Петровна предупредила, что ты можешь рассчитывать только на фиктивный брак? – подбиралась к теме Лариса. – И никаких гаремов на территории современного Российского государства мы не потерпим!

Павел сразу оторвался от только что принесенной тарелки с блинами и закивал.

– Ну и хорошо, – подвела итог Лариса, – вот твоя будущая жена. – И указала на Соню.

– Хлипкая, – оценивающе покачал головой Павел. – Друга еще исть?

– Чего?! – возмутилась Лариса. – Другую ему, видите ли, подавай.

– Ну, не хочет и не надо, – успела вставить Соня.

– Сидеть! – скомандовала ей Лариса и повернулась к украинцу. – Чем это она тебе не подходит? Смотри, какие у нее большие глаза! А какой чувственный рот! Огромные губы! Большой нос!

– Неправда, – возмутилась Соня, – нос у меня нормальный.

– Ну да, – спохватилась подруга, – нос действительно нормальный, но остальное все – большое!

– Ни усе. Объемов недостаточно, – смущенно признался Павел, указывая взглядом на Сонину грудь.

Лариса задумалась, подыскивая аргумент.

– Ну не хочет и не надо.

– Сидеть! Зато у нее это… квартира большая!

Этим аргументом Лариса попала в самую точку. Жилплощадью Павел серьезно заинтересовался. Лариса подробно описала ему Сонину квартиру. Где что лежит, как что стоит, сколько шагов от двери до балкона, сколько от кухни до туалета. Узнав, что во всех этих хоромах Соня проживает в одиночестве, Павел сразу же согласился на фиктивный брак. После чего попросил у Сони мобильный телефон. Через пару секунд, набрав пока еще неокольцованным пальцем далекий номер, прислушался, дожидаясь ответа.

– Он у нас уже в кармане, – радовалась Лариса.

– Мамо! Мамо! – кричал парень в трубку так, будто старался докричаться до своего хутора и без телефона. – Я хочу ожениться!

Соня поняла, что он разговаривает с ее будущей свекровью.

До этого она даже не представляла, какой может быть ее свекровь. Сейчас почему‑то возникал образ толстой бабы в национальном украинском костюме, закрепившей свои мощные ручищи на боках достаточных объемов. Стояла она посреди темной, перекошенной избы и разговаривала с сыном по огромному телефону с длинной черной антенной. У ног свекрови терся жирный облезлый кот, а на плите варился украинский борщ.

– Мамо хочет приихать на свадьбу, – переводил Павел девушкам. – И брат ихний, и кум, и сват.

– Сколько народу хочет приехать? – не поняла Соня.

– Подумаешь, мелочи, – встряла Лариса, – вся его родня.

– И батько хочет приихать…

– Понятно, понятно, – закивала Лариса, – пусть хотят дальше.

Тот закричал в трубку, созывая всю родню.

– Мамо хочет жить с нами…

– Что?! Где? – моментально отреагировала Соня.

– Ей очень нравится диван у балкона, – пояснил Павел, отрываясь от разговора.

– Что? Какой диван? Она его даже не видела!

– Когда она его увидит, он понравится ей еще больше. А бате нравится…

– Ага, солить в моей ванне огурцы, – разозлилась на эту бесцеремонность Соня.

– Не‑а, твоя машина.

– Так мы уже на «ты»?

Этого вынести Соня не могла. Мало того что Павел не имел ни малейшего представления о том, что такое фиктивный брак, но еще и покушался на ее собственность. Нет, подумала Соня, точно, собственничество – заразная болезнь. И очень хорошо, что она ею заразилась. А то представить себе трудно, что бы произошло. Перед балконом на диванчике валяется старая хохлушка, на кухне с баллоном самогона живет старый кум, в машине катается старый свекор. А они, молодые, сидят на лестнице?!

– Тебе какая разница? – принялась уговаривать ее подруга. – Ты же все равно уедешь в Германию.

– Но, Лариса. Я собираюсь вернуться! И куда попаду? В теремок, полный украинцев? Он еще и гарем там устроит.

– Никаких гаремов на территории современного Российского государства мы не потерпим!

Но Соня и без этого не захотела ничего терпеть и делить. Ей отчего‑то стало жалко свою тихую однокомнатную квартирку, свою далеко не новую «девятку», себя, одинокую и умную. На глаза навернулись слезы.

– Ладно, – подвела итог Лариса, обращаясь к Павлу и забирая у него телефон, – ничего хорошего из вашего брака не получится.

– Как так? – не понял тот.

– А без родственников ты не можешь? – Лариса не теряла надежду.

– Мамо, батька, – тот развел руками.

– Ясно, нам попался маменькин сынок.

– А что, – встрепенулась Соня, – они и там бывают?

С остальными встречаться не стали. Идея с фиктивным браком провалилась на втором претенденте. Больше пробовать даже и не хотелось. И в одном случае, и в другом все сводилось к гарему: из жен и родственников. Нормальный фиктивный брак в Сонином представлении подразумевал совершенно обратное: шлепнули печать в паспорт и разошлись, как в море корабли. Официантка нервно поставила перед девушками чашки с чаем, фыркнула и ушла. Ушел и Павел, который так и не понял, чем это он не приглянулся несостоявшейся невесте.

Соня решила в очередной раз не пускаться во всякие авантюры, а заняться разработкой ближайшего окружения.

– Может, поедем на кладбище? – предложила Лариса.

– Что, я так плохо выгляжу?

– Да нет, ты – гарная дивчина, – засмеялась подруга. – Вот и познакомишься с одиноким вдовцом. Я спрячусь за памятник, чтобы тебе подсказывать.

– И несчастный вдовец рухнет с сердечным приступом, подумав, что это из могилы заговорила его жена.

– Кстати, неплохая идея! Если сказать то, что нам требуется, выйдет очень даже неплохой вариант!

– Лариса, нам сейчас требуется немного передохнуть и отвлечься. Завтра выходной, у меня есть приглашение на ток‑шоу, которое проводит наше местное радио. Шеф позвонил, договорился, что меня возьмут на какую‑то жутко интересную передачу. Представляешь, прямой эфир, микрофоны, режиссеры…

– А на какую тему?

– Брак, но это – чистое совпадение. Я и не собиралась идти. Шеф послал для поднятия тонуса.

– Отлично, сходим и поднимем.