Более широкий взгляд на плохое обращение с детьми

Теперь, когда я представил вам доказательства того, что плохое обращение обусловливает различия между детьми в одной семье, будет интересно поразмышлять о том, что общество тоже в значительной степени воздействует на роль воспитания и его последствия.

Неоспоримый факт, что общество и культура оказывают огромное влияние на наше психическое здоровье [183]. Количество случаев психических заболеваний значительно отличается в разных странах. По данным Всемирной организации здравоохранения, в англоговорящих странах психические заболевания выявляются вдвое чаще (23%), чем в континентальной Европе (11,5%) [184]. Отчасти это связано с уровнем неравенства в разных странах, отчасти является результатом тяги к индивидуализму. Депрессия гораздо меньше распространена в коллективистских азиатских культурах [185], где сильнее родственные и общинные связи и меньше индивидуализма.

Все эти «факторы большой картины» также влияют на то, удовлетворяются ли потребности детей. Несмотря на один из самых высоких уровней жизни, в Америке, как следует из исследований, самый большой процент психических заболеваний (26% населения за последние 12 месяцев) [186]. Некоторые объясняют это склонностью американцев к самокопанию в духе Вуди Аллена, однако одна из причин — ужасающая неспособность удовлетворить потребности слишком большого числа маленьких детей. Вторая причина в культуре, и третья — в неравенстве. Как уже отмечалось, американец более чем в 50 раз чаще бывает импульсивным и агрессивным, чем японец [187]. В Японии потребности маленьких детей считаются самыми главными; в Америке — нет. Но японская культура является коллективистской, в ней большое значение придается сдержанности и вниманию к семье и коллегам. Разница между самыми высокооплачиваемыми и самыми низкооплачиваемыми работниками в Японии гораздо меньше, чем в Америке.

Социальная структура и история общества оказывают мощное влияние на интерпретацию «плохого обращения» в детстве. По данным Всемирной организации здравоохранения, в целом плохое обращение вызывает эмоцио­нальный стресс в любом обществе [188]. Но толкование понятия «плохое обращение» значительно отличается в зависимости от культуры.

Если вы живете в обществе, где родители открыто и часто бьют всех детей, побои могут и не рассматриваться как плохое обращение. То, что считается насилием в одних условиях, в других будет считаться «воспитанием дисциплины». Во многих странах и на протяжении большей части истории человечества детей вынуждали, часто кулаками, слушаться приказаний родителей. В развивающихся странах, когда только дети подрастают, они должны работать или трудиться по хозяйству. Подробный рассказ об истории детства [189] открывается фразой: «История детства — это кошмар, от которого мы только пробуждаемся».

Много лет назад, в 1978 г., я провел три месяца, изу­чая отношения между матерями и младенцами в эквадорских джунглях. По сравнению с американскими парами мать — дитя [190], эти матери не отличались отзывчивостью. Они часто оставляли младенцев под присмотром старших сестер, которые или игнорировали малышей, или относились к ним как к игрушкам. Матери особо не общались с детьми, так как добывали пищу. В этом обществе мужчины практически не занимаются сыновьями и дочерьми, обычно они кочуют вверх-вниз по реке и имеют несколько детей от разных женщин в разных деревнях. Если бы тамошние матери слишком сильно привязывались к маленьким детям, потеря ребенка вызывала бы у них слишком сильный стресс: один из четырех детей умирает в возрасте до пяти лет (обычно от инфекций — в отсутствие антибиотиков смертность среди маленьких детей заоблачная).

Как я отметил, в целом большинство взрослых в деревне относятся к детям тепло, но не ожидают от них того, что ждут от детей в развитых странах. Образование минимальное, карьеризм или индивидуализм, к которым мы привыкли в развитом мире, здесь отсутствуют. От детей ожидают, что они станут такими же, как их родители, будут жить очень простой сельской жизнью, ловить рыбу и выращивать пищевые растения.

Эти люди живут так 400 лет. На них не давит необходимость «преуспеть», и у взрослых жителей деревни, где я работал, не наблюдалось признаков психических заболеваний. Доказано, что психические заболевания гораздо меньше распространены в традиционных сельских общинах, если пищи достаточно и не происходит вооруженных конфликтов вроде войн между племенами или гражданской войны. В ходе фундаментального исследования шизофрении [191] ученые обнаружили, что частота заболевания в таких общинах намного ниже, чем в развитых странах, а вероятность и скорость полного выздоровления гораздо выше. Отсутствие внимания и заботы в раннем детстве, побои со стороны родителей, низкий уровень образования, авторитарные родители, часто отсутствующие отцы — такое детство в развитой стране грозило бы многими проб­лемами…

Дело в том, что в эквадорских деревнях людям не нужно быть индивидуальностью. Детство без индивидуальной и чуткой заботы не проб­лема, если вам не надо постоянно пытаться понять, кто вы такой и чего хотите добиться, и доказывать что-то с помощью результатов экзаменов, резюме и приятных манер на собеседовании. В коллективистских обществах ваша сущность определяется полом, местом в семье и отношениями вашей семьи с другими [192]. Вы просто делаете то, что все всегда делали, здесь нет поисков своего «я» или попыток стать не такими, как ваши родители.

Результаты исследования в Нигерии иллюстрируют, как сила коллективизма смягчает последствия плохого обращения [193]. В Нигерии психическими заболеваниями страдают в шесть раз реже, чем в Америке [194], хотя исследование выявило тот же масштаб плохого обращения. Эти данные означают, что нельзя все свести к простой формуле: «Плохое обращение в раннем детстве всегда вызывает расстройства психики» — если американцы и нигерийцы сталкиваются с аналогичным уровнем плохого обращения, количество психических заболеваний тоже должно быть аналогичным, а не отличаться в шесть раз. Авторы указывают на существенные различия в общественном устройстве, которыми можно объяснить этот феномен. Число разводов в Нигерии гораздо ниже. Есть убедительные доказательства того, что плохое обращение дает гораздо более сильный эффект в сочетании с отсутствием гармонии между родителями. В результате одного крупного американского исследования [195] было установлено, что пострадавшие от насилия дети, чьи родители развелись, в целых десять раз чаще заболевают психическими расстройствами, когда вырастают, чем дети, в жизни которых не было ни насилия, ни развода. Но самое интересное, что насилие без развода всего лишь удваивает риск.

Нужно отметить, что в Нигерии, согласно результатам исследования, даже в случае развода риск развития психических заболеваний не возрастает, возможно, потому, что в этой стране люди живут большими семьями, объединяющими много родственников, и всегда есть кому позаботиться о ребенке [196]. Если в нигерийской семье плохо обращаются с ребенком, если он чувствует, что им пренебрегают, его не любят или он подвергается насилию, гораздо больше возможностей найти утешение у близких, например у старших братьев или сестер (в семьях обычно много детей), тетей и дядей или бабушек и дедушек. В разрозненных маленьких семьях стран развитого мира отсутствие ежедневного контакта с родственниками означает неминуемость плохого обращения, так как рядом нет людей, кроме родителей, которые могли бы позаботиться о детях.

В отличие от чисто индивидуалистских обществ, в странах, где хорошо развита сис­тема образования и люди более склонны к индивидуализму, определенная доля коллективизма может в значительной степени компенсировать негативное воздействие плохого обращения — индивидуализм и коллективизм могут сосуществовать, как во многих азиатских странах.

Дафни, с которой я беседовал в Сингапуре, — трудолюбивая, успешная студентка-медик — выросла в католической семье в сельской общине в Малайзии. Ее отец был моряком и отсутствовал по десять месяцев в году всю ее жизнь. Когда он бывал дома, строго следил за дисциплиной, но дочь не обижалась на него. Мать была любящей женщиной, но много работала, пока Дафни была маленькой, и о девочке заботились разные люди. Ей очень хотелось угодить строгому отцу, и она хорошо училась в школе. Хотя она и росла в обществе со строгими нравами, где к сексуальной активности относились с неодобрением, Дафни считала себя хозяйкой собственной жизни, и ей удавалось удовлетворять сексуальное желание в подростковом возрасте и не быть пойманной. Она была благодарна судьбе и довольна, что смогла поступить в медицинскую школу и избежать тягот трудовой жизни ее родителей. Она также очень стремилась к успеху, чтобы представлять свою семью и быть «девушкой с обложки» для всех своих близких — двоюродные братья и сестры, тетушки и дядюшки гордились родственницей, ее достижения повышали их статус.

Дафни была очень преданна своим родителям, хотя и видела их недостатки — интересный случай отсутствия ошибочного положительного мнения, вызываемого детским стокгольмским синдромом. Она любила мать и отца так же безусловно, как они всегда любили ее.

Девушка, выросшая в британской семье, на ее месте изводила бы себя, размышляя о том, как отец подав­лял ее, а мать насаждала религиозные догмы. Но Дафни не делала этого, хотя она с трудом позволяла другим эмоцио­нальную близость, была застенчива и необщительна. В некотором смысле она никому по-настоящему не доверяла и жила достаточно изолированно. Но Дафни продолжала втайне наслаждаться активной сексуальной жизнью, успешно отделяя ее от той Дафни, которую хотели в ней видеть родители. Она чувствовала их безграничную любовь и получала ее, и хотя ей непросто давалось установление стабильных отношений с мужчинами, она процветала. Как Джордж и его успешное, послушное «я» в школе, у Дафни были разные «я» для разных ситуаций, в которых мозг работал по-разному.

Брат Дафни в детстве подвергся сексуальному насилию. Он по-прежнему жил в Малайзии. Она волновалась за него, потому что он был неспособен на дружбу или сексуальные отношения. Он жил в выдуманном мире и мог выполнять только неквалифицированную работу. Поскольку он жил в малайзийской деревне, на него не навесили ярлыка психа и не лечили лекарствами, которые психиатры обычно назначают при шизофрении. Эта история согласуется с данными Всемирной организации здравоохранения [197], обнаружившей, что плохое обращение в детстве служит причиной почти трети случаев психических заболеваний в обществе.

О том же самом свидетельствует и нигерийское исследование: плохое обращение в целом ведет к увеличению числа больных психическими расстройствами. По-видимому, можно сделать вывод о том, что в любой стране, чем больше невзгод пережил человек в детстве, тем выше у него вероятность нарушения психики. Однако культура смягчает это воздействие. В нашем обществе, пораженном аффлюэнцей [198], люди, придающие слишком большое значение деньгам, имуществу, внешнему виду и славе, подвергаются более высокому риску столкнуться с распространенными эмоцио­нальными проб­лемами, такими как депрессия и тревожность. Почти все мы заражены вирусом аффлюэнцы, однако заболеем ли мы, зависит от того, насколько любовь родителей зависела от наших успехов и насколько сильно они пропитали нас консьюмерист­скими ценностями: плохое обращение в детстве делает нас более уязвимыми для сомнительных культурных явлений.

Тот факт, что жизнь Дафни и ее брата сложилась по-разному, также говорит о том, что воспитание по-­разному влияет на детей в семьях по всему миру. Дафни была первым ребенком в семье, и именно с ней были связаны честолюбивые надежды ее родителей. Аналогично, простая и критически важная разница между Джорджем и его сестрой заключается в том, что он первенец. В следующей главе мы поговорим о том, как наша роль в семейной истории становится причиной различий между нами и нашими братьями и сестрами.

Что делать? Три совета

1. Избегайте стресса во время беременности, особенно в последние три месяца.

Легче сказать, чем сделать, я знаю. Последние три месяца — самое тяжелое время, особенно если у вас сложная работа. Тем не менее, зная, что стресс во время беременности может привести к проб­лемам, и особенно помня, что, возможно, часть того, что приписывалось генам, на самом деле зависит от беременности, стоит постараться сделать передышку, особенно ближе к родам. Расслабьтесь, ваше отношение к материнству крайне важно.

В своей книге «Как не испортить все в первые три года» [199] я рассказываю о психологии разных типов матерей в преддверии рождения ребенка и в первые годы его жизни. Как показывает практика, матери делятся на три основные группы. Каким образом надо бороться со стрессом во время беременности, зависит от того, к какой из следующих групп вы относитесь.

Деловая (примерно четверть матерей)

Такая мать считает, что ребенок должен приспособиться к ней и потребностям семьи. Она любит своего малыша ничуть не меньше, чем представительницы других групп, но считает, что «мать лучше знает». Ребенок — создание, не понимающее взрослый мир, с множеством потребностей, которые требуют регулирования, чтобы быть предсказуемыми. Если ребенка плохо контролировать, он быстро может стать избалованным, эгоистичным и капризным. Деловая мать считает своим долгом помочь ребенку научиться управлять своими буйными страстями и процессами в организме. Так она проявляет материнскую любовь. Поэтому для нее важно как можно раньше приучить сына или дочь к режиму питания и самостоятельному сну. Она рада, когда другие вызываются побыть с ребенком, и считает, что режим помогает в этом. После рождения ребенка она старается как можно быстрее вернуться к «нормальной» жизни, которую вела до беременности. Скорее всего, она выйдет на работу с полной занятостью.

Если говорить о способах снижения стресса, возможно, ей будет спокойнее всего работать как можно дольше до родов. Торчать дома — не в ее духе, от этого у нее может развиться стресс, так как женщины этого типа реже чувствуют связь с плодом и считают, что он отнимает у них энергию. Она предпочитает быть занятой, ей нравится преодолевать трудности на работе, нравится ее профессио­нальное «я», и она рада работать до последнего.

Натуральная (примерно четверть матерей)

Для нее ребенок на первом месте. У матери этого типа ребенок ночью спит в одной кровати с ней, она кормит его по требованию (когда ребенок сам дает понять, что голоден, ему не навязывают расписание) и считает, что только она может удовлетворить потребности ребенка. Она наслаждается материнством и с радостью откладывает собственную жизнь как минимум на три года. Она обожает быть вместе с малышом. Реже представительниц других групп выходит на работу и редко работает на полную ставку.

Она, скорее всего, испытывает сильные чувства к плоду, замечает, что он иногда пинается, когда она расстроена, уверена, что он слышит, когда она поет ему успокаивающие песни, и т.д. Она по максимуму использует декретный отпуск до рождения ребенка и бросает работу после. Чтобы не испытывать стресс, во время беременности ей лучше предвкушать появление малыша и ждать больших перемен в жизни.