Принцип «здесь и теперь»: путь к реальности.

В духовной жизни существует такое отрицательное явление, как мечтательность. Оно подробно описано Отцами Церкви, суть его в том, что человек как бы блуждает по пространству и времени. Это приносит человеку немалый вред.

В современной гуманистической психологии есть принцип «здесь и теперь», как раз призывающий к уходу от этого бесплодного блуждания. Согласно этому принципу, нужно жить не прошлым, то есть воспоминаниями, и не будущим, которое может быть только в фантазиях, а именно настоящим, полностью присутствовать в данном месте и времени. «Только из сегодняшнего дня, из «здесь-и-сейчас» человек может обратиться к Вечности и совершить во времени нечто имеющее значение для Бесконечного».[457]

Интересно, что латинский и санскритский корни слова «время» означают одновременно и нечто конкретное, постоянно рождающееся и изменяющееся, и нечто абстрактное и неизменное.[458]

Таким образом, верное переживание времени диалектично, это бытие на грани двух миров, переменчивого и непреходящего.

По выражению современного священника, «под Вечностью христианство понимает не бесконечно тянущееся время, наподобие бесконечной прямой линии, проводимой мысленно в геометрии. Вечность - это иное качество бытия, иное его наполнение. Но человеку, находящемуся еще во времени, станет отчасти понятно, что такое Вечность, если он все свои ощущения сосредоточит на миге настоящего, который только один реален, он не ожидается и не вспоминается, он - есть. Если вслушиваться в длящийся миг настоящего, слиться с ним, время отразит вечность!»[459]

Как пишет глубокий мыслитель архиеп. Иоанн (Шаховской), «Творец дал человеку жизнь для достижения светлой вечности. Бог хочет, чтобы люди жили светлой вечностью в каждой точке своего земного времени, которая и есть единственное их «настоящее». Только мгновение настоящего есть точка соприкосновения человека с реальностью Вечного. Только настоящее, собственно и есть у человека, у его свободной воли. И Бог открыл нам, что мы, верою, можем получить от Него силу и благодать, для каждого настоящего мгновения. Оттого дело диавольское, в значительной мере, сводится к тому, чтобы отводить людей от Божьей благодати в настоящем мгновении. Злой дух заставляет людей жить всё время «будущим». То, что будущее скрыто от человека и не подлежит его планировке, этого человек не осознает. И трудясь только во имя материалистически понимаемого «будущего», люди, в сущности, живут вне реального бытия. Это нереальное, для души человека, с материалистическое «будущее» и есть подлинный «опиум» души».[460]

Здесь уместно вспомнить глубинную разницу между иметь и быть: можно, как предупреждает Спаситель, приобрести и иметь весь мир, но не получить от этого никакой пользы (Мф. 16, 26). Ведь само по себе это не преобразит внутреннего существа человека, он остается тем, чем был. Человек может стремиться распоряжаться чем-то чужим, что никогда не составит его реального существа. В то же время он бросает то, что действительно имеет, что он есть - собственную внутреннюю жизнь. В результате он теряет одно и не приобретает другого…

Поэтому «духовная жизнь должна включать в себя борьбу за время. В отношении внешнего времени большое значение имеет последовательность и порядок в делах. При хаосе в делах времени на них уходит гораздо больше, чем необходимо. Также человек должен уменьшить свои потребности - телесные и душевные, - тогда многие заботы отпадут сами собой. Что касается внутреннего времени, то здесь необходим жесткий фильтр, который бы мог как-то регулировать поток поступающей информации».[461]

Мысль о том, как важно жить собственной, а не чужой жизнью, не раз высказывалась одним из самых ярких проповедников современного христианского мира - митрополитом Антонием (Блумом). Владыка Антоний всегда подчеркивал, что «молитва по своей сути - встреча, встреча души и Бога; но для того чтобы встреча была реальной, обе личности, которые в ней участвуют, должны быть действительно самими собой».[462]

    Одно из обязательных условий глубокой молитвы – пребывание «здесь-и-теперь», в данном месте и данный час. Поэтому, слову влыдыки Антония, «За временем совершенно нечего гнаться, потому что время не от нас бежит, а к нам бежит. Буду ли я спешить навстречу следующему часу моей жизни, буду ли сидеть и ожидать его прихода – неминуемо этот час ударит… Это важно помнить, потому что все приходит в свое время, но в свое время или, если предпочитаете, в Божие время».[463]

Православная Церковь учит жить сегодняшним днем, воспринимая каждый миг, каждый час как дар Божий.[464] Фактически это означает запретить уму блуждания по времени, умирить жизнь, «угомониться». Это значит быть довольным своим внешним положением, стремиться к улучшению своего внутреннего положения путем приобретения христианских добродетелей.

Вопреки этому, сознание советского человека напоминало загнанную лошадь: «Нужно окончить школу... Когда я поступлю в институт... Вот выйду на пенсию...» Светлое завтра, его напряженное, невротическое ожидание стало своеобразной карикатурой на чаяние Царствия Небесного, присущее христианам. Но отличие этих понятий очень глубокое. «Царствие Божие внутри вас» (Лк. 17, 21) - говорит Христос, а не в конкретном историческом пространстве и времени. Христианин призван «не заботиться о завтрашнем дне» (ср. Мф. 6, 34). Нелишне будет вспомнить и слова ап. Иакова: «Теперь послушайте вы, говорящие: «сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль»; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. Вместо того чтобы вам говорить: «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое» (Иак. 4, 13-15).

В каком-то смысле задача христианина – ещё находясь на земле, вступить в Вечность. «Будущее возможно не только как уходящая в бесконечность стрела времени, но и как воспарение над ее линейным процессом. Подобное будущее выносится из общего потока времени и заземляется в любой его точке».[465]

Однако «для того чтобы быть вынесенным «из общего потока времени, - замечает Б.С. Братусь, - это будущее должно быть представлено как независимое от времени, как уже существующее, что есть на деле продукций акта веры, ибо как такового его нет, оно лишь предстоит, но через этот специфически человеческий акт оно появляется и обретает возможность активно реализовать себя в настоящем, привнося, опредмечивая, узнавая идеально мыслимое в реально существующем».[466]

Вообще, человек имеет достаточно много степеней свободы в этом мире. Он обладает почти полной свободой перемещения в пространстве, причем не только по Земле, но и за ее пределами. XX век показал, что человек способен выходить и в космос. Он во многом волен над своим телом, медицина сейчас достигла такого уровня развития, что нет ни одного органа, который нельзя было бы заменить. Человек может даже уйти из жизни по собственной воле…

Но есть одна реальность нашей жизни, над которой человек не волен ни на йоту – это время. Мы не можем повернуть его вспять, ускорить или замедлить, повернуть вспять, одним словом, человек НИКАК не может повлиять на время.[467]

Возникает мысль, что все ресурсы, данные человеку, даны ему Богом как материал для творчества, который он может изменять, творя его своему усмотрению. И только время, как некогда запретный плод, является тем объектом мира, который Бог оставил полностью в Своей власти. «Всё обещает Господь человеку, даже спасение, не обещает только завтрашний день» - гласит старинная монашеская мудрость.

Христианство учит ценить время, как ресурс, говоря современным языком, беречь его, планировать и структурировать. Но и предостерегает от иллюзии полного обладания им.

Время и Вечность.

И все же, как ни много значит время для нас, ещё живущих на земле, мы помним из Откровения Иоанна Богослова, что в будущей жизни «времени больше не будет» (Откр. 10. 6). Толкователи понимают это место в том смысле, что «прекратится обычное круговращение стихийного мира, и не будет времени, измеряемого солнцем, а наступит вечность».[468]

Христиане верят, что однажды все земное упразднится, в том числе - пространство и время. Останется только вечная жизнь в Боге и с Богом. Человек приобщится к вечности. Однако, «эту тварную вечность, имеющую начало, не следует отождествлять с вечностью Божественной, потому что тварная вечность, в которой будет существовать мир, является соразмерной времени. По словам автора Corpus Areopagiticum («О Божественных именах»), тварная вечность есть «неподвижное время или вечно длящееся мгновение»[469].

Интересны свидетельства людей, переживших состояние клинической смерти, о резко изменяющемся восприятии времени. Видимо, переступив порог земной жизни, личность вступает в иные отношения со временем и пространством. Очевидцы вспоминают: «Я могла мгновенно переноситься в любое место по моему желанию». «Моргнул и вижу, что происходит».[470] Никто не говорил о времени. Потом оказывалось, что просмотр всей жизни, длительные встречи и разговоры занимали одну-две минуты земного времени, или того меньше.

Согласно Божественному Откровению, по окончании земной истории, мир переступит черту, за которой времени уже не будет (Откр. 10, 6). «За пределами седмичного времени начнется символический восьмой день[471] и вся тварь, включая видимый мир, приобщится к Божественной вечности.[472] Это преображение совершится, как и при первоначальном творении, мгновенно, во мгновении ока (1 Кор. 15, 52)».[473]

Интересно, что в одном из переводов Нового Завета на английский язык процитированное место из Апокалипсиса (Откр. 10, 6) выглядит так: «There will be no more delay».[474] То есть, согласно этому тексту получается, что не просто «времени больше не будет», как в русском переводе, а больше не будет задержек, промедления и препятствий. Не будет того, что мешает нам быть с Богом.