Специфические свойства человека.

 

Теперь скажем несколько слов о чертах, которые отличают человека ото всех других живых существ.

Во-первых, человек есть сосуд (дом, обитель, церковь – в разных вариантах), который должно наполнить и исполнить. «Человек не может не быть тем, чем он создан: он не может не быть домом, не быть жилищем, не быть сосудом», - утверждал святой Игнатий (Брянчанинов).[281]

В идеале человек должен быть домом, в котором живёт благодать Божия. «Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом» (2 Кор. 6, 16).

Если же в душе не живут добродетели, тогда там появляются страсти, поскольку свято место пусто не бывает.

Во-вторых, «человек есть единственное существо в мире, простертое от ада до рая», - свидетельствует современный сербский богослов св. Иустин (Попович).[282] В человеке нет ничего, что не завершалось бы адом или раем, все его пути ведут или в ту, или в другую сторону. Более того, диапазон человеческих мыслей, чувств, переживаний, расположений, диапазон душевной жизни и спектр духовных проявлений человека настолько велики, что могут поднять его даже до Бога.[283] И человеку оставлено право, свобода выбирать между двумя бессмертиями: бессмертием с Богом или бессмертием без Него. При этом человек не может отречься от бессмертия и вечности.[284]

Причём и рай, и ад - первоначально находят своё отражение как психические реальности, переживания - здесь мы вновь входим в область психологии. И только потом, после смерти человека, это становится сверхреальностью иного мира. Вспомним слова Христа: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк. 17, 32).

Человек – высшее творение Божие.[285] Каждая человеческая жизнь бесценна.[286] Каждый ощущает себя центром мироздания, поскольку есть в нём образ Божий. Нет только качеств, необходимых для этого. Даже самый жалкий и беспомощный нытик в своих глазах и Наполеон, и Аристотель, и царь, и бог.

Творческий потенциал любого человека не просто велик, он бесконечен[287], поскольку бесконечен Бог, а цель нашего существования – жизнь в Боге.[288] Святые люди поднимались внутренне до таких огромных высот, что изменялись физически. Не мог смотреть ветхозаветный израильский народ на лицо Моисея, сиявшее нетленным светом (Исх. 34, 30-35). Ломило глаза у Мотовилова, когда преподобный Серафим пребывал в Духе. И это призвание каждого из нас. Человек должен расти, должен возвышаться, но не в своих темных и греховных проявлениях. Нельзя раздувать в себе тщеславие, любуясь своими достоинствами (порой призрачными).

В-третьих, подлинное познание самого себя возможно только после обретения человеком евангельского отношения к себе и окружающему миру.

В-четвертых, психологическая сторона человека во всей полноте раскрывается в отношении к ближнему (то есть другому человеку, поставленному рядом с нами в жизненной ситуации). «Возлюби ближнего как самого себя» - какие простые, казалось бы, слова! Но как трудно постичь и почувствовать их подлинный смысл и глубину…

Сперва необходимо постичь, что такое любовь к самому себе. Кажется, мы все об этом хорошо наслышаны и знаем на практике. Но увы, «это не любовь», как поётся в одной песне.[289] Мы удовлетворяем потребности тела, подчиняемся своим желаниям (далеко не всегда чистым и безупречным), прикладываем огромные усилия для достижения поставленных целей. Всё это происходит на уровне рефлекса, навыка, неосознанных потребностей тела и души.

Тейяр де Шарден считал основным фактором, отличающим человека от животного мира, «феномен рефлексии». Рефлексия в феноменологическом понимании рассматривалась нами более подробно в другом месте. Это способность сознания обращаться на самое себя, то есть способность не только к сознанию, но и к самопознанию.[290]

Следует отметить ещё одно свойство человека: обращённость к самому себе. Это ощущение своего уникального и неповторимого «Я». Клонирование личностей невозможно, хотя, может быть, не за горами клонирование тел.

Следующее свойство – восприятие пространства и времени. Ни один объект или явление не рассматривается человеком без связи с этими понятиями. Человек живёт не только настоящим. Г. Лейбниц говорил, что настоящее «обременено прошлым и чревато будущим».[291] Человек сознаёт непрерывность и целостность своей жизни.

Другим важнейшим свойствам человека, принципиально отличающим его ото всех живых существ на земле, является свобода.

В античной Греции свобода понималась как право человека распоряжаться самим собой. Такой человек именовался гражданин (в противоположность понятию «раб»).

Уже стоики начали придавать понятию «свобода» более широкое толкование, поскольку человек может господином своих представлений, противостоять своим страстям, сопротивляться своей судьбе.

Однако, по учению ап. Павла, свобода является прежде всего свободой от греха и смерти, неразрывно связанными друг с другом (ср. Рим. 7, 4, Гал. 4, 5).

Не вдаваясь в подробное рассмотрение понятия свободы в различных философских школах, заметим, что в православной христианской традиции это понятие, несомненно, более глубокое.

Как утверждает игумен Вениамин (Новик), «свобода в Священном писании ставится очень высоко и не сводится лишь к возможности выбора. Правильный выбор, конечно, есть conditio sine qua non[292] приближения к истине. Но есть и иная свобода, к которой ведет сама истина (Ин 8:32). В Священном писании не раскрывается этот тип свободы, мало о ней говорится и у святых отцов (кое-что есть у св. Григория Паламы), но мы можем предположить, что эта свобода связана с творческой задачей, поставленной Богом перед человеком, сотворенным по образу и подобию Божию».[293]

У человека есть не только естественная (природная) воля, то есть способность желать и действовать в соответствии с этими желаниями, но еще и та воля, которую преп. Максим Исповедник называл гномической от греческого «гноме», что значит «выбор». Иными словами, это способность принимать или отклонять требования своей природы.

Свобода требует наполнения, содержания, она скорее не «от чего-то», а награда путнику, выбравшему верный путь. «Где дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17). Свобода христианина в том, чтобы выбрать возможность принадлежать Богу. «Ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий, через Иисуса Христа» (Гал. 4, 7).

Мы уже упоминали о том, что только Бог является полностью свободным Существом и всегда является Таким, Каким хочет быть. Путь же человека к подлинной свободе лежит через освобождение от тирании греха и власти природной ограниченности, которая является одним из следствий грехопадения. Именно об этой свободе говорит Господь в Евангелии: «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными… Всякий, делающий грех, есть раб греха… Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 31-32, 34, 36). Об этой же свободе пишет апостол Павел: «Закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8, 2), и восклицает: «Где дух Господень, там свобода!» (2 Кор. 3, 17).

Иными словами, «через причастие Божеству, через соединение с Богом, человек приобщается к той свободе, которой обладает Бог, и сам обретает свободу, освобождаясь от власти греха и природной необходимости».[294]

 

Личность и бытие.

 

В своих лекциях мы неоднократно будем применять такие термины, как «онтология» и «бытие», поскольку понятия эти во многом являются определяющими для построения христианской антропологии, и, как следствие, для методологии психологической науки.

Впервые термин «бытие» ввёл древнегреческий философ Парменид. Бытие – это то, что есть, небытие – то, чего нет.

Следует заметить, что небытие – это одно из самых трудных и самых употребляемых в философии понятий. Парменид сделал попытку устранить это понятие как таковое. Демокрит вернулся к этому понятию и отождествил небытие с пустотой, чтобы сделать движение мыслимым. Платон использовал понятие небытия, так как без него противопоставление существования и чистых сущностей непостижимо. Различение материи и формы у Аристотеля предполагает небытие. Именно оно помогло Плотину описать то, как человеческая душа утрачивает самое себя, и оно помогло Августину дать онтологическое истолкование человеческого греха. Псевдо-Дионисий Ареопагит положил небытие в основу своего мистического учения о Боге. Небытие предполагается как в учении Лейбница о конечности и зле, так и в Кантовом анализе конечного характера категориальных форм. Диалектика Гегеля делает отрицание движущей силой в природе и истории. Представители «философии жизни», начиная от Шеллинга и Шопенгауэра, используют понятие «воля» в качестве основополагающей онтологической категории, поскольку именно воля обладает способностью отрицать себя, не утрачивая себя. Современные экзистенциалисты, особенно Хайдеггер и Сартр, поместили небытие («Das Nichts, le neant») в самый центр своей онтологии.[295]

Бытие – это многоуровневый процесс, не сводимый к предметно-вещественному миру. Многоуровневость бытия предполагает специфичность, уникальность его форм, не сводимых одна к другой. В христианском богословии принято делить бытие на нетварное (Божественное) и тварное. Сюда относится весь созданный мир, видимый и невидимый, включая ангелов и людей).

По своей сотворенности человек принадлежит тварному миру, но по своей идеальной сущности он несёт в себе образ Божий. В онтологическом плане человек – сплав бытия и небытия, он открыт для становления. По мысли святителя Филарета Московского, «тварные существа поставлены на творческом слове Божием, как на алмазном мосту, под бездной Божественной бесконечности, над бездной собственного своего небытия».[296] Человек не имеет в себе самом причины своего бытия, не имеет в себе самом источника жизни. Он созидается духовно как личность благодаря тому, что он сотворён Богом как Абсолютной Личностью и в своём становлении открыт для уподобления Богу.

Богоуподобление же означает не что иное, как непрерывный процесс возрастания в духовности. На первых шагах духовной жизни человек выявляет свою духовность посредством самых элементарных форм нравственного сознания – стыд, совесть, ответственность. Потом он восходит к высшим степеням духовности через достижение нравственной чистоты, боговидения и святости.[297]

Каждый человек в процессе формирования личности делает свой фундаментальный выбор, то есть определяет методологические цели, к которым он стремится (иногда неосознанно). Но личность реализует свою свободу в каждом выборе. Каждый единичный выбор имеет собственное нравственное измерение независимо от фундаментального выбора субъекта. Поэтому человек, вроде бы сделавший свой выбор в пользу добра и любви, порой отступает от магистрального пути, совершая поступки, противоположные своему идеалу.

Яркий пример – священник из романа Грэхема Грина «Сила и слава». Фактически он идет к мученичеству сложным путем ошибок и падений.

Другой пример – наличие падений во времена гонений на христианство. Порой мы склонны идеализировать эпоху ранней Церкви, но ведь уже тогда было немало «падших», как говорили тогда, христиан. Созывались целые соборы для того, чтобы решить, как поступать с христианами, проявившие недостойное своего звания отступления.

Таким образом, личность – понятие динамичное, только в действии личность реализует и демонстрирует свою свободу.

Ни чувства ответственности, ни морали, ни святости, ни мученичества, ни благородства нельзя объяснить без такого свойства личности, как свобода. Если мы не свободны, значит, мы не несём ответственности за наши поступки, мысли, действия и слова.

Но это не так. Мы ведём себя как свободные личности, признавая это же свойство в других. И эксплуатируем это свойство чаще в других, чем в себе. «Ах ты такой-сякой, почему сделал то-то и сказал так-то и так-то!» Никто не ответит: «Всё, мол, предопределено, что ты от меня хочешь?» Скорее вместо этого начнёт искать оправдание, то есть примирять свои поступки с правдой. Чаще всего это делается искусственным образом. «Обстоятельства таковы, что они пересилили мою свободу». Конечно, напрямую именно так никто не говорит, но в этих нескольких словах заключён весь смысл любых многословных оправданий. Только самые правдивые (чаще всего молодёжь и подростки, моральные обязательства у которых наименее развиты) скажут: «Я так хочу, и всё тут!!!» Вот это будет голой правдой.