Глава 4. Языки для рабов, торговцев и солдат

С насыпи
язык
летит на полном пуске.
Скоро
только очень образованный
француз
будет
кое-что
соображать по-русски.

Владимир Маяковский

 

Что будут делать два человека, если договориться надо кровь из носу, а общего языка нет?

Конечно, они пустят в ход жесты и мимику.

И если тема для разговора совсем простая, типа обмена рыбы на зерно, то все может пройти успешно. Ну а если ситуация повторяется регулярно, темы общения усложняются и их количество растет, то все отягчается: жестами трудно спросить, как вчера прошел праздник в чужом племени, и мимикой нелегко задать вопрос, как дела у младшей жены вождя Большое Перо.

Тогда наши персонажи возьмут и придумают общий язык, используя тот материал, который у них имеется, то есть материнскую речь одного и материнскую речь другого. Появятся общие слова, правила их использования, этим правилам и словам научат других людей… и вот уже есть группа, говорящая на языке, которого больше никто не знает.

Называются возникшие таким образом штуки «контактными языками», и к ним относят пиджины и креольские языки (или просто креолы)^[41].

В любом случае, начинается все с пиджина, возникающего в ситуации предельно экстремальной: когда хочешь не хочешь, а понимать того, кто рядом, надо, и прямо сейчас, иначе не выжить. Типичная ситуация – рабовладельческие плантации, признак колониальных империй, созданных европейскими державами: в этом случае язык хозяев (по-научному это будет язык-лексификатор) давал новому языку основу большей части лексики; языки рабов, свезенных обычно из разных частей Африки, вносили свой вклад; ну а грамматика… обычно формировывалась по неким общим, универсальным правилам.

Из этой схемы бывают исключения, например мы расскажем о руссенорске, в создании которого участвовали два равноправных языка-лексификатора, поскольку в ситуации общения не было ни рабов, ни хозяев.

Но результат всегда один и тот же: совершенно новый язык, который не понимают носители языка-лексификатора, ни для кого не являющийся родным, с ограниченным словарем и упрощенной грамматикой. Последнее означает устранение флексий (суффиксов и приставок) и невыраженность грамматических показателей времени, рода, числа, лица, падежа, залога; такой язык обычно выполняет единственную функцию – коммуникативную.

Пиджины долго считали ломаными, неполноценными языками, но этот взгляд устарел. Подобные наречия – еще один вариант проявления свойственного человеку языкового творчества, они могут существовать веками, на них говорят миллионы людей по всему миру.

Креольский же язык появляется в тот момент, когда пиджин становится для кого-то первым, материнским. Рождаются дети, для которых эти слова и правила не выучиваются, а запоминаются в первые годы жизни, и уже их дети, слыша язык из уст родителей, сами учат его так же. Грамматика при этом несколько усложняется, но не возвращается к форме языка-лексификатора, достраивается по новым правилам.

Парадоксально, но, хотя гипотеза появления креолов широко признана, никаких доказательств ее нет, ни для одного креола не зафиксировано предшествующего ему пиджина^[42]. Зато зафиксированы общие черты для всех креольских наречий: порядок слов SVO (подлежащее – сказуемое – прямое дополнение), что совсем не обязательно для пиджинов, активное использование редупликации как грамматического средства, ограниченный словарь, но все же значительно больший, чем у пиджина, полный набор исполняемых языковых функций, ограниченный набор гласных (обычно не более пяти). На креольских языках есть литература, на них иногда переводят Библию, и они даже становятся государственными.

Наверняка пиджины и креолы рождались уже в глубокой древности, когда не было письменности, но о них мы ничего не знаем. Поэтому дальше речь пойдет о языках, возникших после начала колониальной и торговой экспансии европейских держав, то есть с XVI века.

4.1. Хинди-руси пхай-пхай!

Шестого августа 1585 года на реке Иртыш воины сибирского хана Кучума перебили отряд казаков, погиб и его предводитель, Ермак. Но от этого ничего не изменилось, выбравшееся из колыбели русское государство продолжило расширяться на север и на восток, и закончилось это расширение только к концу XIX века на берегах Тихого океана.

На севере русские столкнулись с норвежцами и европейскими моряками, с которыми можно было торговать. В Сибири обнаружили местных жителей, с которых можно было брать ясачную дань мехами, а потом наткнулись на китайцев, с которыми тоже никто не мешал затеять отношения по типу «товар – деньги – товар».

И уже в XVII веке, как полагают исследователи^[43], возникла разновидность русского языка, «регистр для общения с инородцами», из которого родились все русские пиджины. То есть купцы и казаки везде схожим образом упрощали родной язык, чтобы его понимали те, кто его не знает, и отсюда общие черты столь географически далеких друг от друга языков, как руссенорск и кяхтинский.

Это наречия первого и второго лица «моя» и «твоя», использование императивных форм глагола как абсолютных, порядок слов SOV.

Всего насчитывают до двух десятков пиджинов на русской основе, но бóльшую их часть объединяют в «сибирские русские пиджины», а вот креольских языков на основе нашего великого могучего так и не возникло. Может быть, потому, что мы никогда не использовали рабов, да и колоний с плантациями у Российской империи не было.

 

Руссенорск

Руссенорск, русско-норвежский пиджин, во многом уникален, в первую очередь потому, что создавался на основе двух равноправных языков-лексификаторов, а не одного, двух «регистров для общения с инородцами», русского и норвежского^[44]. Сформировался он в начале XVIII века, к 1785 году относится первая письменная фиксация, в XIX веке он использовался по всей северной части Норвегии вплоть до Тромсё русскими купцами, норвежскими рыбаками и моряками.

Пика торговля на Белом море достигла к 1855 году, к началу XX века меновые отношения сменились денежными, и язык начал угасать, ну а после создания СССР, когда граница закрылась, он исчез вовсе. Таким образом, руссенорск просуществовал больше ста пятидесяти лет, необычно долго для пиджина, не подвергшегося креолизации. Имеется гипотеза, что он возник на основе другого пиджина, существовавшего в том же регионе, норвежско-финского или русско-финского, но она имеет слабую доказательную базу.

Фонология руссенорска создана на базе двух языков, но звуки и сочетания звуков, не существующие в том или другом, избегаются или упрощаются. Например, в русском нет горлового «х», поэтому норвежское hav («море») превращается в gav, зато в норвежском нет жесткого «х», поэтому русское «хорошо» превращается в koroşo.

У глаголов нет показателей времени или лица, зато есть глагольный суффикс -om, который маркирует эту часть речи почти всегда (slipom – «спать», kopom – «покупать»). Суффикс -a часто используется как показатель для существительных (например, fiska – «рыба»), хотя есть исключения: русские слова, заканчивающиеся на «и», и норвежские односложные (skip – «корабль»). Суффикс - mann отмечает национальные или социальные группы (russmann – «русские», kukmann – «купцы»). Наречия и прилагательные не различаются, существует главное вопросительное слово (kak), им маркируются все вопросы, кроме тех, которые касаются места или направления, там используются kor-kodi / koda.

Примеры: Kak den? – «Что это?»; Kor ju stannom på stara ras? – «Где ты был вчера?»

Интересный момент, в руссенорске совпадает значение русского «да» в значении «и» («умен да удал») и заимствованного из английского jes (yes) (которое подобного значения никогда не имело!).

Лексикон примерно на 47 % состоит из норвежских слов, на 39 % – из русских, а остальное заимствовано из голландского, немецкого, английского, шведского, французского и саамского. Например, стандартное для русских пиджинов местоимение «твоя» дублируется английским ju (you). Там много лингвистических дублетов – слов с одним значением, но с разным звучанием и происхождением: eta и den означают «день», skasi и sprækam – «говорить, сказать». Хороший пример характерной для пиджинов полисемантичности, когда одно слово берет на себя много обязанностей: предлог på (произносится «поо») имеет массу значений: посессивное (Klokka på ju – «Часы – твои»), локализации (Principal på skip? – «Капитан на корабле?»), временное (på morradag – «завтра»), направления (Moja tvoja på vater kasstom! – «Я брошу тебя в воду!»).

И как это помогало строить связный текст?

Вот предложение:

Moja på anner skip naakka vin drikkom, saa moja nokka lite pjan.

«Я на другом корабле выпил немного вина, и я немного пьян».

А вот фрагмент диалога на руссенорске, сопровождаемый аналогом на двух языках-лексификаторах (левая колонка – русский, правая – норвежский)^[45]:

Кяхтинский язык

Второй пиджин, о котором мы расскажем, возник несколько позже, не ранее начала XIX века, на другой окраине громадной страны. В 1831-м отец Иакинф (Бичурин), знаменитый китаист, проведший в Китае много десятилетий, напечатал в газете «Московский телеграф» заметку об особом торговом наречии города Кяхта на границе, для изучения которого у китайских купцов есть особые словари «с русским переводом, написанным китайскими буквами».

Еще раньше, в 1824 году, была путевая заметка Е. Ф. Тимковского об этом языке, но он не приводил образцов.

Пиджин использовался на протяжении всего девятнадцатого столетия и в начале двадцатого, а после возникновения СССР быстро захирел и исчез. Интересно, что исследователи отмечают появление нового торгового жаргона на русско-китайской границе в наши дни и тот факт, что в нем обнаруживают себя черты кяхтинского языка^[46].

Ну а сам язык – классический пиджин.

Лексика почти на сто процентов русская, присутствуют классические местоимения «моя», «твоя». Глаголы чаще всего стоят в императиве: «жалей» значит «жалеть», «заказывай» значит «заказывать», «подумай» значит «подумать» и так далее. Считаное количество глаголов выглядит иначе: умеша, пиху, кушаху, поживу. Существительные заимствовались либо в неизменном виде, либо в форме родительного падежа: «Бога» – «Бог», «дома» – «дом», «мужа» – «муж, мужчина».

Многие слова изменили произношение, чтобы их было удобнее выговаривать носителям китайского: «платок» – «палаток», «воротник» – «воротиника», «поклониться» – «поколониза». К иным добавили лишний слог: «фальшивайла» – «лгать, обманывать». Отмечено расширение значения слов, что естественно, поскольку в пиджине слов меньше, то оставшимся приходится выполнять роли исчезнувших: «посиди» – это не только «сидеть», но и «беседовать».

Есть заимствования из монгольского и китайского: «адали» («точно», «как», «как будто»), «бичи» («писать»), «фуза» («лавка, магазинчик»), «куня» («дочь», «девушка»), «оё» (междометие со значением: «как же!», «не тут-то было!»), «хао» («браво!»). Влиянием китайского также объясняют образование новых слов путем редупликации: «играй-играй» – «торговаться на базаре», «гуляй-гуляй» – «развлекаться».

Грамматика исключительно аналитическая, все флексии русского языка устранены. Например, будущее время выражается словом «буди» («говори буди» – «буду говорить»), совершенное в прошлом законченное действие – словом «была» («говори была» – «я уже говорил»), прошедшее время – частицей «ла» («говори ла» – «говорил»). Модальные глаголы присоединяются к обычным, отражая необходимость, возможность, желание («надо» – «нинада», «можено» – «неможено», «хочи» – «нихочи»).

Число существительного определяется только из контекста.

Уникальной чертой кяхтинского языка на фоне других вариантов сибирских пиджинов является показатель «за», выполняющий то ли предложную функцию («за наша фуза» – «в нашей лавке»), то ли функцию индикатора подлежащего, то ли функцию фокусного показателя. Исследователи не пришли к единому мнению на этот счет, ясно только, что эта частица встречается очень часто.

Ну и как выглядит беседа на этом языке?

«Дися без рукависа ниможина» – «здесь без рукавиц нельзя» (никакой кодифицированной нормы нет, поэтому модальный глагол может произноситься и так). «Исе катайса букэ, китайса букэ исе, а говоли неможено, пиши одинакэ… Эта китайсэ букэ вот такой, книшка такой, адинакэ китайсэ» – «Все китайские буквы, китайские буквы, но понять невозможно, хотя письмо и похоже… Китайские буквы вот такие, и книги похожи на китайские».

Это несколько сложнее, чем «моя твоя не понимай», которое приходит в голову, когда речь заходит о пиджинах.

А вот начало разговора между китайским купцом и женой русского купца: первый откровенно намекает на то, что не прочь вступить с женщиной в особые отношения, а она по мере сил делает вид, что не понимает, о чем речь^[47]:

«Илисандера, за тиби кака подумай, за моя пришел еса?» – «Александра, как ты думаешь, почему я пришел?»

«Погули еса, господине Далай?» – «Гуляете, господин Далай?»

«За моя подумай, како ваша закана хорошеньки: женушеки месяза поживу еса» – «Думаю я, насколько хороши ваши законы, позволяющие жить вместе с женами»…

Все как у людей, как в языках, возникших иным образом, разве что звучит для русского уха как исковерканная речь Пушкина и Толстого.

 

 

Бремя белого человека

В 1585 году сэр Уолтер Рэйли, подданный королевы-девственницы Елизаветы Английской, основал колонию Роанок в Северной Америке, на территории современной Северной Каролины. Именно у этой колонии судьба была не самая простая, но начало оказалось положено, и в XIX веке Британская империя стала крупнейшим колониальным монстром.

Территория ее к этому времени достигла почти 26 миллионов квадратных километров, население – 400 миллионов человек, земли, над которыми вился Юнион Джек, располагались на всех материках. Ничего удивительного, что в ту эпоху возникли многочисленные пиджины и креолы на английской основе – в Америке, в Карибском бассейне, в Африке и Океании, одни исчезли, но история других оказалась невероятно любопытной.

Бислама

Архипелаг, на котором расположена тихоокеанская республика Вануату, не очень велик: 83 острова, общая площадь 12 тысяч с хвостиком километров.

Первыми из европейцев эти острова в 1606 году увидел португалец на испанской службе Педро Кирос. Затем про них все забыли, в 1768 году их заново открыли французы, а через шесть лет Джеймс Кук, еще не съеденный аборигенами, назвал их «Новыми Гебридами». В 1906 году, после многих десятилетий споров, архипелаг стал совместным владением Франции и Великобритании, а в июле 1980 года острова получили независимость.

И какой язык имеет там сейчас самый высокий статус?

Английский? Французский? Или они делят его на более-менее равных основаниях?

Но вот как выглядит официальное название страны на «национальном языке»:

Repablik Blong Vanuatu.

Вот девиз на гербе:

Long God yumi stanap.

А вот первые строки гимна:

Yumi, yumi, yumi I glad blong talem se

Yumi, yumi, yumi I man blong Vanuatu

Увидев это, и Ален Делон, и Энтони Хопкинс дружно поклялись бы, что это не их родной язык. Естественно – это бислама, единственный пиджин, ставший первым государственным языком в Океании. Понятно, что второе и третье места разделили английский и французский, но только в Вануату речь бывших колонизаторов не первая.

Появился этот язык в середине XIX века, когда нуждавшиеся в рабочей силе «предприниматели», в первую очередь из Австралии, силой вербовали мужчин с архипелага, фактически превращая их в рабов. Этот процесс получил название «охота на черных дроздов» (англ. blackbirding), и в его результате много новогебридцев очутились на чужбине, не зная английского, не имея возможности договориться.

Проблема в том, что даже сейчас на архипелаге говорят на 80 языках (примерно по 2500 носителей на каждый), а в позапрошлом веке ситуация могла быть хуже. Поэтому аборигенам ничего не оставалось, как создавать пиджин на основе речи белых хозяев.

Название язык получил по той причине, что новогебридцев использовали при добыче трепангов, морских огурцов (франц. beche de mer), которые экспортировали в Китай. Французское словосочетание превратилось в bichelamar, ну а это слово упростилось до бислама (bislama).

Некоторые рабы вернулись, привезя не только шрамы и болезни, но и знание общего языка. На Новых Гебридах быстро оценили его пользу – это же удобно, когда тебя понимают на всех островах люди из самых разных племен и ты всех тоже понимаешь, – и уже в начале ХХ века бислама стал «лингва франка», общим языком всего архипелага.

Ничего удивительного, что конституция провозглашает бислама «национальным языком», в то время как английский и французский имеют статус «официальных». Зато удивительным выглядит то, что государственный пиджин до сих пор не креолизовался, он ни для кого не является материнским, дети начинают учить его обычно в возрасте пяти-шести лет, когда их социальная активность выходит за пределы родного селения.

В образовании бислама не используется, эту сферу поделили между собой языки колонизаторов, хотя в начальной и средней школе к нему иногда неофициально прибегают. Зато он доминирует на радио, около 80 % передач местных радиостанций ведется на национальном языке^[48]. В некоторой степени его допускают в местные газеты, хотя и не на первые полосы, где доминирует английский. На бислама переведена Библия, и парламентарии, заявляя о своей преданности народу и родине, используют именно его.

Но все разговоры о том, что национальному языку нужна собственная произносительная и письменная норма, так и остаются разговорами, каждый пишет и говорит так, как считает нужным.

В большинстве слов бислама угадываются английские корни: wok – work, wan – one, bislama-lanwis – bislama-language, хотя есть заимствования из французского и языков Океании.

По фонетике и грамматике – это типичный пиджин «океанийского» типа: сокращенный набор гласных, намеки на тональность, обусловленные сильной аналитичностью, формальная невыраженность частей речи, наличие инклюзивных и эксклюзивных форм местоимений (mifala – «мы без тебя», yumi – «мы, я и ты»). Отсутствуют падежи, множественное число выражается препозиционной частицей ol: ol man – «люди».

Предикативная частица i (ед. ч.) или oli (мн. ч.) ставится перед сказуемым, независимо от того, чем оно выражено: существительным, прилагательным или глаголом. Например: mifala i hanggre – «мы голодны», ol man oli kukum raes – «люди варят рис». Грамматические значения вида и времени выражаются с помощью частиц, как в том же кяхтинском: stap обозначает действие, происходящее в настоящий момент, bin обозначает действие, происходившее в прошлом, finis обозначает завершенное действие в прошлом (ставится после глагола, в отличие от остальных), bae обозначает действие, которое произойдет в будущем (ставится или в начале предложения, или перед предикативной частицей).

Если грамматическое значение понятно из контекста, то частицы могут опускаться.

В бислама всего четыре предлога: long – обозначает место (направление) («в», «на», «около»), а также предмет, при помощи которого осуществляется действие; blong – обозначает принадлежность, а также лицо, в пользу которого осуществляется действие («для»); wetem – «с» (кем-либо); from – «из-за, по причине».

Но этого вполне хватает, чтобы быть национальным языком:

Misnari Milne i bin kam long aelan blong Nguna – «Миссионер Милн прибыл на остров Нгуна».

Hem i bin go long Kwinslan – «Он поехал в Квинсленд».

А вот отрывок из газетной статьи 1978 года^[49]:

Plante taim me lisin Long Pidgin News long Radio New Hebrides be sometime me no andastand gud from we ogleta radio man oli iusim plante English words we mi no save mining blong ogleta.

«Я часто слушаю новости на бислама по радио Новых Гебрид, но иногда я не понимаю правильно, поскольку дикторы используют много английских слов, значения которых я не знаю».

Как видим, средств пиджина вполне достаточно, чтобы говорить о языке.

 

Крио

В мае 1787 года англичане из «Комитета освобождения несчастных чернокожих» приобрели в северной части полуострова Сьерра-Леоне участок земли, чтобы основать там «Провинцию свободы», где освобожденные рабы могли бы жить без угрозы со стороны белых. Сначала туда отвезли почти четыре сотни чернокожих с корабля, потерпевшего крушение у берегов Англии, затем еще тысячу из тех, кто сражался в Канаде против США, когда те затеяли Войну за независимость.

Удивительно, но затея удалась, выходцы из разных племен, в основном вернувшиеся из Америки, основали поселение Фритаун, а чтобы общаться друг с другом, создали собственный пиджин на английской основе, крио. Высказана гипотеза, что он возник на основе более древнего контактного языка рабов, что существовал еще во времена португальского господства, в XVI–XVII веках, но доказательств особых нет.

Достоверно известно, что в XIX столетии его активно использовали жители Фритауна, а сейчас на нем разговаривают около пяти миллионов человек по всему Сьерра-Леоне. Сообщества говорящих на крио есть в Камеруне, Нигерии, Гамбии, Экваториальной Гвинее. На него еще в шестидесятых годах прошлого века были переведены некоторые пьесы Шекспира, крио используют на радио, в политике.

Лексика в основном английская, сохранились некоторые архаичные термины (lukinglas – «зеркало»). Имеются слова португальского происхождения: kitul («ведро») происходит от португальского quintal (мера веса примерно в 50 кг); значительный вклад внесли различные языки Западной Африки: йоруба, хауса, тви, волоф, менде, мандиго, сусу, фула и некоторые другие.

Необычным выглядит то, что даже грамматика языка-лексификатора, в целом английская, немного африканизировалась^[50].

1. Появились временные маркеры, ставящиеся перед глаголом: A bin go de – «Я ходил туда».

2. Появилось «нанизывание» глаголов друг на друга: A de kam grap kehri de ting go nay u os – «Я собираюсь встать и отнести эту штуку в твой дом».

3. Изменилась структура тематического предложения: De stawt uman we de yanda, I wohwoh – «Эта толстая женщина, что живет здесь, она уродливая».

4. Появились два тона: buli в зависимости от тональности может обозначать как «емкость пальмового вина», так и «задиру».

Тональность и появление назальных звуков, характерных для французского, как раз и отличают фонетику крио от английской. Система местоимений полная, без лакун, что говорит нам о том, что перед нами не пиджин, а полноценный креольский язык: a – «я», wi – «мы», yu – «ты», una – «вы», i – «он, она», dehn – «они»; некоторые местоимения откровенно английские, другие совсем необычные.

Слово we, куда больше похожее на английское местоимение, является на самом деле главным вопросительным (вроде kak в руссенорске). Оно означает «что?», «где?», «если?» (в вопросительном предложении), «что насчет?». А еще это глагол «взвешивать». Обычная для контактных языков полисемия.

Столь же многозначны другие частицы вроде na (локативное значение, глагол-связка, трансформационная или усилительная частица) или foh (целеполагание, назначение, мягкое долженствование – последнее отличает ее от предка-британца for).

За множественное число отвечает (как у бислама) не окончание, а специальная частица, только здесь она выглядит как dehn: titi – «девушка»; dehn titi – «девушки» (много!). Отрицательная частица noh обычно ставится перед глаголом, но если отрицание происходит в настоящем времени, то она превращается в nohto.

Времена образуются с помощью временных маркеров, один из которых мы уже упомянули.

1. Go – будущее время: A go ple – «я буду играть».

2. Dohn – настоящее законченное: A dohn wok – «я поработал».

И так далее, используя комбинации маркеров, так что получается система времен обширнее английской: одних будущих четыре штуки (простое, длительное, совершенное и совершенное длительное). Что сказать, мощь и сложность, достойная настоящего языка.

На крио есть свои пословицы:

If yu yama wait, kohba am – «если твой ямс белый, то покрой его», иными словами «если у тебя все хорошо, не выставляй этого напоказ».

На нем можно петь песни, вот такие, например^[51]:

Ohl wi kohmpin dehn da na man os
Ohl wi kohmpin dehn da na man os
Ohl wi kohmpin dehn da na man os-o
Mi jeha de pas de sehl sawa-sawa


Akpa uman duya bai yu ohkpohroh
Akpa uman duya bai yu ohkpohroh
Ba yu wan sehnt jinja
Bai wan kohp shuga
Mek ya bai swit
Tohng boi go bai am

Что это значит?

Желающие могут найти упомянутый в сноске учебник крио на английском, пролистать в конец, где приведен словарик, и самостоятельно перевести этот образец народного африканского творчества.

Пасынки la belle France

Десятого мая 2001 года во Франции был принят закон № 2001-434, или «Закон Тобиры», согласно которому преступлениями против человечности были признаны работорговля и трансатлантическое рабство. Инициировала его принятие Кристиан Тобира, депутат Национального собрания, родившаяся в Кайенне, столице Французской Гвианы, крупнейшего заморского департамента Франции, бывшей колонии, где ранее процветало рабство и куда чернокожих везли через Атлантику тысячами.

Рабы, забитые, оборванные, почти всегда неграмотные, – и они тоже создавали искусственные языки

 

Кристиан Тобира – потомок тех самых невольников.

Гвиана – один из осколков французской колониальной империи, которая в свое время была достаточно велика и послужила «садком» для возникновения множества контактных языков.

Первый из них дал название целому классу подобных наречий.

 

Гаитянский креол

Дети «прекрасной Франции» появились на Гаити в XVII веке, для чего им пришлось немного подвинуть испанцев, обосновавшихся на острове вскоре после Колумба. В 1697 году был заключен договор, согласно которому западная половина острова отходила Французской короне. Индейцев к этому времени давно истребили, рабочая сила на плантациях требовалась, и работорговля пережила невиданный расцвет (к началу бунтов на Гаити невольников было в 10 раз больше, чем свободных).

Но музыка играла недолго, в конце XVIII века неблагодарные африканцы подняли восстание и к 1804 году добились независимости, создав второе независимое государство в Западном полушарии (после США) и первую республику с чернокожими во главе.

Свозили их на остров из разных регионов Черного континента, вместе селили выходцев из разных племен, и ничего удивительного, что в такой обстановке возникло креольское наречие на основе языка хозяев.

Историю креола прослеживают до середины XVII века и, помимо французского, находят в нем следы португальского, испанского, английского и нескольких африканских наречий (гбе, тано, банту).

Сейчас на гаитянском креоле говорят около десяти миллионов человек, в Республике Гаити он прописан в Конституции как государственный язык (второй после французского). Языком бывших хозяев на острове владеет примерно одна пятая часть населения, но государственные документы часто выпускаются только на нем.

При этом, хотя 90 % лексики креола из французского и сходных черт предостаточно, языки не являются взаимопонятными.

Уже к концу XIX века существовала литература на гаитянском креоле. Поэта Освальда Дюрана называли «гаитянским Данте», его поэма Choucone стала классической; можно назвать также Жоржа Сильвэна, Феликса Мориссо-Леруа и других.

Первые попытки стандартизации были предприняты еще в середине ХХ века, и наверняка это вообще первый на Земле проект такого типа. Американский лингвист Франк Лаубах и ирландский миссионер Ормонд Мак-Коннелл создали первую стандартную орфографию (первая версия – 1940 года, пересмотренная – 1943 года), на которую тут же обрушилась волна критики.

Авторов обвинили в том, что они используют «англосаксонские» буквы w и y, что упустили некоторые важные произносительные моменты. Предложенную ими систему назвали Kreyól bwa-nan-nen, то есть «креол с деревянной прищепкой на носу», за особенности написания и произношения.

Кроме того, система Мак-Коннелла и Лаубаха ассоциировалась с протестантизмом и американизмом.

Новую систему предложил местный лингвист Прессуа в конце сороковых, и ее использовали почти тридцать лет. Но в 1970-х началось движение за стандартизацию литературного национального языка, а в 1979 году на нем стали преподавать в школах. Поэтому в 1980-м группа гаитянских лингвистов с помощью французских коллег создала новую орфографию, которая применяется до сих пор.

Современный язык делится на Kreyól fransiz (французский креол), на котором разговаривают образованные городские билингвы, и на gwo Kreyól (вульгарный креол), язык простых горожан, хотя сами они предпочитают термин bon Kreyól (хороший креол). Для второго альтернативно используется также термин Kreyól rèk (грубый креол), а для первого – Kreyól swa (гладкий креол). Разновидности отличаются, носители одной понимают носителей второй, но не могут на ней свободно разговаривать.

В целом язык обладает всеми признаками развитого креола: он в значительной степени аналитичен, имеет обычный порядок слов, лишен грамматического рода. Интересным выглядит то, что стативные (глаголы состояния) и нестативные (глаголы изменения) глаголы образуют прошедшее время по-разному.

Например, для стативного глагола «любить» прошедшее и будущее отличаются только контекстом: Bouki renmen chat la – «Буки любит кота» и «Буки любил кота». А для нестативного глагола «продавать» все уже сложнее: Bouki vann chat la – «Буки продавал кота», а в настоящем времени это выглядит так: Bouki vann chat – «Буки продает кота».

Система времен достаточно развитая, они образуются с помощью различных частиц, которые практически всегда ставятся перед глаголом. Нет глагола-связки, который существует во французском (être) или английском (to be), хотя иногда место связки занимает полисемичная частица se.

Пример: Poutin se prezidan Risi – «Путин – президент России».

В гаитянском креоле нет характерной для атлантических пиджинов и креолов локативной связки. Зато присутствуют явно заимствованные из Африки (характерны для группы языков Нигер-Конго) так называемые сериальные глаголы – когда несколько штук основных (не вспомогательных, не модальных) глаголов ставятся подряд без какой-либо модификации или каких-либо частиц для субординации и координации.

При этом некоторые меняют значение: «давать» фактически превращается в предлог типа английских to или for, «говорить» – в связку типа that, «проходить» – в словосочетание more than ^[52].

Ну и напоследок несколько фраз на гаитянском креоле, а то вдруг окажетесь в тех краях, будет о чем поговорить с местными:

Si ou renmen m, vini avè m – «Если ты любишь меня, то пойдем со мной».

Moun ki pa travay p ap touche – «Кто не будет работать, тот не получит платы».

Ala yon bèl lang se kreyòl o! Li bèl kankou tout lòt lang… malgre tout tenten y ap pede di sou li – «О, что за прекрасный язык – креольский! Он так же красив, как любой другой язык… несмотря на всю ту чушь, что о нем сказали».

Воистину так.