Философия природы Ю.С. Владимирова

Ученые забывают, что наука изучает законы природы, а не описывает ее жизнь. И что законы «не живут» в пространстве и времени, а пребывают в вечности. И вопрос в том, на каком языке мы можем их описать. Но как справедливо заметил Ник Герберт, ученые держаться за «материю».

Что отмечает и автор, наметивший программу выработки единого языка: «Подчеркнем, что в современной квантовой механике и в физике микромира всегда подразумевается, что описание микрообъектов производится относительно макроприбора» [6].

И далее Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна, отвергает необходимость «макроприбора»: «Отметим, что вопрос о возможности отказа от континуума точек обсуждается уже давно. Так, А. Эйнштейн в середине 30-х годов писал: «Необходимо отметить, конечно, что введение пространственно-временного континуума может считаться противоестественным, если иметь в виду молекулярную структуру всего происходящего в микромире. Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций. Но тогда нужно будет в принципе отказаться от пространственно-временного континуума. Можно думать, что человеческая изобретательность в конце концов найдет методы, которые позволят следовать этому пути. Но в настоящее время такая программа смахивает на попытку дышать в безвоздушном пространстве» [6].

Однако квантовая физика более оптимистична: «Математическая истина находится вне времени, она не возникает тогда, когда мы ее открываем. При этом ее открытие остается вполне реальным событием, …», [37, с. 69] - отметил Э. Шредингер.

В постклассической науке не в полной мере осознается, что в созданной на основе математики Гилберта теории Эйнштейна и квантовой физике речь не идет об описании явлений, а о их законах: «Утверждают, что успех метода Гейзенберга может быть приведен к чисто алгебраическому методу описания природы, т.е. исключению из физики непрерывных функций» [6], - рассуждает Ю.С. Владимиров, ссылаясь на Эйнштейна.

Поэтому он приходит к более метафизической позиции (не описательной, не представляемой, а смысловой): «В строящейся таким образом теории отношения представляют собой более элементарные понятия, чем классические импульсы, расстояния или промежутки времени» [6].

Используя математический аппарат бинарных физических структур Ю.И. Кулакова Ю.С. Владимиров разработал физическую теорию бинарной геометрофизики: «Для построения бинарной геометрофизики оказалось необходимым обобщить теорию бинарных физических структур Ю.И. Кулакова …» [3, с. 32].

«В развиваемой автором программе под названием «бинарная геометрофизика» предлагается путь решения данной проблемы. Выход на новую монистическую парадигму оказался возможным в результате анализа всех других физических (метафизических) парадигм, опирающихся на комбинации двух и трех начал (категорий). Бинарная геометрофизика впитала в себя ряд черт теорий других парадигм, в частности идеи многомерных геометрических теорий Т. Калуцы и О. Клейна, теории прямого межчастичного взаимодействия Фоккера–Фейнмана, и использует результаты квантовой теории поля». [7, с.124].

Вследствие мифа о якобы противостоянии позиций Платона и Аристотеля в метафизике, к которому добавилось их «исторически» объяснимое различие в трактовке первой и второй философии (философия природы или физика) у Ю.С. Владимирова возникли расхождения с Ю.И. Кулаковым:

«Однако, теория физических структур строилась Кулаковым, исходя из иных соображений: "Задача состоит в том, чтобы найти единый закон, по которому все известные (и, возможно, еще неизвестные) фундаментальные уравнения или фундаментальные физические законы, лежащие в основании автономных разделов физики, (?) - законы геометрии, механики, теории относительности, термодинамики, постоянных и переменных токов, теории электромагнитного поля, квантовой механики, статистической физики, теории тяготения, теории элементарных частиц, - вытекали бы единственно возможным образом как следствия из одного и того же источника при тех или иных дополнительных условиях" [5, с. 211], - цитирует Ю.С. Владимиров Ю.И. Кулакова.

Естественно, что в силу уже отмеченных обстоятельств не обошлось без смешения физики («описание реальных движений») и метафизики, а так же первой и второй философии: «Теория физических структур включает в себя философскую (методологическую), математическую и прикладную (физическую) части» [5, с. 211]. 

Метафизическая интуиция Ю.И. Кулакова оказалась более глубокой. Он в меньшей степени смешивает физическое и метафизическое: «Принципиальное различие программ бинарной геометрофизики и ТФС имеет методологический (метафизический) характер. Теория Ю. И. Кулакова восходит к представлениям Платона о мире идей, поэтому полагается, что система найденных унарных и бинарных физических структур различных рангов вскрывает закономерности мира идей (мира высшей реальности или «горнего» мира)» [5, с. 214], - пишет Ю.С. Владимиров.

Понимая метафизику лишь как методологию, Ю.С. Владимиров противопоставляет метафизику («статический мир высших идей») и физику Аристотеля («описание реальных движений»): «В бинарной геометрофизике отсутствует какой-либо мир идей, отдельно существующий от физического мира, и ее идеология скорее отражает позицию Аристотеля, ставившего во главу угла не статический мир высших идей, а описание реальных движений» [5, с. 215].

Как будет более определенно показано, у Ю.С. Владимирова здесь речь идет даже не о второй философии, философии природы или физике, как называл ее Аристотель, а о физике в классическом ее понимании, как науки о наблюдаемых в природе явлениях. Поэтому и неудивительно, что он, вслед за Аристотелем, который в своих естественнонаучных трудах опирался на формальную логику*, не учитывает противоречивость движения:

«В частности, согласно аристотелевскому пониманию, движущееся тело не может находиться сразу в двух возможных состояниях: в прошлом и будущем. Обязательно должно быть нечто третье, что их связывает и тем самым определяет переход от возможности к действительности» [5, с. 215].

Ошибка Ю.С. Владимирова может быть объяснена разве что доверием к авторитету В. Гейзенберга: «Эти же соображения положены в основание как бинарной геометрофизики, так и квантовой механики. На тесную связь философии Аристотеля и сущности квантовой механики обращал внимание один из ее создателей В. Гейзенберг, писавший, "что понятие возможности, которое играет решающую роль в философии Аристотеля, в современной физике снова заняло центральное положение. Математические законы квантовой теории можно рассматривать просто как количественную формулировку аристотелевских понятий «дюнамис» или «потенция»"» [5, с. 215].